Несколько недель спустя 16 страница

Но принять это решение оказалось непросто.

Войдя спустя столько лет в дом своего детства, я поняла, что меня многое сдерживало.

Горе.

Страх.

Упрямое нежелание отпускать родителей.

После нашего с Тамсин откровенного разговора, мы зашли в дом, и мне показалось, что меня сейчас стошнит.

Пока Джаред обсуждал с Элис лепнину под потолком и новый бойлер, мой желудок скрутило, а кожа покрылась холодным потом.

Все было другим. Еще бы. Теперь здесь жили другие люди. В доме стояла их мебель. Их воспоминания.

Но и мои до сих пор оставались здесь. Затесались в углы. Проникли в стены.

Счастливые воспоминания. Но так много и плохих. Мама умерла здесь, папа наверху. В этом доме я лишилась своего детства. Погрязла в кирпичах и цементе.

Тамсин прижала ладонь к моей спине. Этим успокаивающим жестом она шокировала меня.

— Осмотрись, Кор. Хочешь что-нибудь оставить себе на память?

Я глубоко вздохнула, пытаясь сдержать бабочек в животе. Они размахивали крыльями и царапали острыми лапками, дожидаясь момента, чтобы утянуть меня в могилу.

— Пройдись по дому, и если скажешь, что хочешь оставить его, я не буду давить на тебя. Мы найдем способ оплачивать его.

О, моя сестра была полна сюрпризов.

— А как же твои слова о необходимости продать этот дом, чтобы внести аванс за ваш собственный? — спросила я.

— Мы с Джаредом что-нибудь придумаем. Поэтому, если ты действительно хочешь оставить его, я не буду возражать. Просто перепишу его на тебя. Он будет твоим.

Сердце заколотилось в груди. Сильно и быстро.

— Правда? — выдохнула я.

— Правда, — кивнула Тамсин. — Но я хочу, чтобы ты обошла каждую комнату. Не торопись, сестренка. Хорошенько подумай о том, что значит для тебя сохранение этого дома и, если скажешь, что он не мешает тебе двигаться дальше, я сегодня же подпишу документы.

Я была потрясена, но в то же время плохо себя чувствовала. Такого со мной не происходило уже несколько недель. Но сейчас был не тот случай. Мне стало тяжело дышать, я потела, как свинья.

Тамсин заправила прядь волос мне за ухо и грустно улыбнулась.

— Мне кажется, ты застряла, Корин. Застряла в этих комнатах. В моменте, когда была восемнадцатилетней девушкой и наблюдала, как умирает наш отец. И, по моему мнению, продажа этого дома поможет обрезать нить, которая тебе больше не нужна. Но это лишь мое мнение. Можешь согласиться с ним, а можешь нет.

— Не думай, что, раз тебе промыли мозги, ты можешь лезть мне в голову. Не дождешься, я не хочу слушать эту ерунду, — прошипела я сквозь зубы, вдруг разозлившись.

Очень сильно разозлившись. Это была защитная реакция. Потому что сестра копнула глубоко. Так глубоко, что я ощутила это в самых темных уголках своего израненного сердца.

Тамсин не ответила колкостью или язвительной насмешкой. Она просто посмотрела на меня с грустью и пониманием, от которого мне стало не по себе.

— Я не хочу лезть тебе в голову. Просто хочу, чтобы ты услышала меня, — ответила она.

Я потерла виски, стараясь унять боль.

— Мне не стоило этого говорить, — признала я, чувствуя раскаяние.

Тамсин осторожно положила руки мне на плечи и быстро обняла.

— Все нормально. Знаю, я заслуживаю худшего.

— С этим не поспоришь, — фыркнула я.

Тамсин успокаивающе приобняла меня и вернулась к своему мужу и агенту по недвижимости.

Я прижалась к дверному косяку, все еще не решаясь сделать следующий шаг. Бекетт мгновенно оказался рядом.

— Что она сказала? — прошептал он со злостью.

Я покачала головой, продолжая осматривать знакомую комнату, наполненную незнакомой жизнью.

— Она что-то сказала. Корин, ты ужасно выглядишь.

— Спасибо, — ответила я и невесело усмехнулась.

Бекетт взял мою руку и прижал к своей груди.

— Что случилось? Расскажи мне, пожалуйста, — попросил он.

— Кажется, я помирилась со своей сестрой, — ответила я ему.

Он недоуменно нахмурился.

Я оставила поцелуй на его подбородке. Боже, я любила Бекетта. Скоро я признаюсь ему в этом. Он заслужил услышать эти слова.

А я заслужила того, чтобы сказать их.

— Пошли. Давай осмотримся. Поговорим позже.

Я взяла Бекетта за руку и ощутила, как легкое прикосновение придало мне достаточно сил, чтобы сделать то, что нужно.

Медленно я прошлась по своему старому дому. На каждом повороте на меня накатывали воспоминания. Иногда я улыбалась, иногда прикусывала губу, чтобы не зарыдать, как ребенок.

Я не пошла в комнату родителей. Просто не могла. Туда зашла Тамсин, но вскоре вернулась обратно. Она казалась бледной и заметно дрожала.

Я удивила нас обоих, когда подошла к ней и взяла ее за руку. Наши взгляды встретились, и впервые в жизни между нами воцарилось абсолютное понимание.

Связь.

Закончив обход дома, мы вышли на улицу, и Джаред запер входную дверь.

— Как все прошло? — спросил Бекетт.

— Не так плохо, как я думала, — призналась я.

— Милое местечко, — признался он, поглаживая мою руку.

Я прижалась к нему, набираясь силы от его поддержки.

— Было милым. — Я тяжело вздохнула. — Это больше не мой дом.

Бекетт прекратил меня поглаживать.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Это больше не мой дом. В нем были хорошие воспоминания. Много. Но когда я хожу по нему, я чувствую лишь смерть. И страдание.

По щекам потекли слезы, и я вытерла их.

— Мне не по себе от своих чувств, но я не могу с этим ничего поделать. И мне не хочется держаться за него. С меня хватит.

— Ты еще можешь передумать, — возразил Бекетт. — Не принимай поспешных решений.

— Я хочу продать дом. Там права. Он мешает мне двигаться дальше. Мне пора идти вперед. Я должна найти свой путь.

Бекетт крепко обнял меня и поцеловал в макушку.

— Так и будет. Я помогу тебе. Мы сделаем это вместе, — пообещал он.

И я верила ему. Полностью. Безоговорочно.

Потому что Бекетт никогда меня не обманет. Наше будущее было крепко переплетено друг с другом. И с этого дня начиналась моя новая жизнь.

 

***

 

Уже около часа я сидела за кухонным столом и пялилась на крошечную визитку в руке. Номер внизу отпечатался в моей памяти. Даже через десять лет я буду помнить эти цифры.

— Да позвони ты уже, — пробормотала я вслух.

Отлично, теперь я разговаривала сама с собой. Мне определенно нужно позвонить по номеру до того, как начну еще и отвечать самой себе.

— Если Тамсин смогла, то я уж точно справлюсь, — подбадривала я себя.

Ладно, это уже правда становилось нелепым. Я быстро набрала номер и прижала телефон к уху…

— Добрый вечер, офис Криса Райли.

…и повесила трубку.

И после этого я все еще считала, что у меня нет проблем?

После встречи с сестрой я каждый день звонила в офис Криса Райли и бросала трубку. Я почти была готова сделать то, что поклялась никогда не делать.

Но я была в ужасе.

Мне казалось, я не смогу пройти через это.

Потому что глубоко внутри не хотела признавать, что сказанное доктором Грэхем и доктором Харрисон правда.

Не хотела признавать, что мои болезни и хронические недуги находятся лишь в моей голове. Мне не нужно было подтверждение того, что я безнадежно чокнутая.

— Корин?

Бекетт зашел на кухню и обнаружил меня сидящей с чертовой визиткой в руке.

— Я уже пять минут стучу в твою дверь. Что ты делаешь? — Бекетт опустил руку мне на плечо и наклонился поцеловать меня.

— Прости. Я не слышала, — ответила я рассеянно.

Бекетт сел напротив меня и скользнул взглядом по белой карточке. Он не спрашивал, звонила ли я. По моему лицу все и так было ясно.

Но мне это было нужно.

Я хотела жить нормальной жизнью. Нормальной жизнью с Бекеттом. Если я не могу разобраться со своими проблемами, какое нас ожидает будущее?

Я отважилась продать дом родителей, но этого было недостаточно. Я должна была справиться с собой. Со всей хренью, что творилась у меня внутри.

— Посидишь со мной, пока я буду звонить? — спросила я тихо, глядя на мужчину, который постепенно становился для меня всем.

Бекетт потянулся через стол и взял мои ладони в свои. Затем прижал их к своим губам и поцеловал костяшки пальцев. В его глазах отражалась нежность и столько любви, что у меня все сжалось в груди.

Я должна была это сделать. Ради него. Ради себя. Ради нас.

— Я никогда не покину тебя, Корин. Я всегда буду рядом.

Именно это я и хотела услышать.

 

***

 

Почему офис Криса Райли был таким шаблонным? Я была очень разочарована.

Огромного аквариума и Энии, поющей в динамиках, было достаточно, чтобы я захотела уйти. Немедленно. (Примеч.: Эния — ирландская певица, автор музыки к фильмам).

Как я вообще могу разговаривать с мужчиной, который слушает Энию?

Я поняла, что просто искала оправдания, но в этот момент они имели огромное значение.

Я уже встала, когда дверь в кабинет открылась, и зашел средних лет мужчина в жилетке.

У Криса Райли были спутанные светлые волосы и морщинки от смеха вокруг глаз. У него было доброе лицо, из-за чего мне почти удалось простить ему жилетку и Энию.

— Здравствуйте. Вы, должно быть, Корин Томпсон. Я Крис Райли.

У него было твердое рукопожатие, что также обнадеживало.

— Здравствуйте, — ответила я, не зная, должна ли говорить что-то еще. Он уже изучает меня? Сканирует и анализирует?

Я неловко стояла посреди его кабинета и гадала, не слишком ли поздно сбежать отсюда.

Прекрати, Корин. Не нужно саботировать то, что может реально помочь.

— Почему бы вам не присесть? Не хотите чего-нибудь выпить? Кофе? Воды?

— У вас есть зеленый чай? — спросила я.

Крис Райли улыбнулся.

— На самом деле, есть. Я сделаю вам чашечку. Положить туда меда?

Я улыбнулась, вспомнив о Бекетте.

— Да, пожалуйста.

Крис приготовил чай и протянул мне горячую кружку. Ему еще нужно немного поработать над пропорциями меда, а так все было не так уж плохо.

Он сел, но не за свой стол, а в кресло, стоящее напротив моего. На коленях у него лежал планшет, но он не заглядывал туда. Он смотрел на меня.

Я сделала нервный глоток чая, не заботясь о том, что он обожжет мне нёбо.

— Как чай? — спросил Крис через пару минут мучительной тишины.

— Нормально, — неохотно признала я.

— Хорошо. Я принимаю близко к сердцу все, что касается заваривания чая. — Крис улыбнулся, и его признание, как и слова Бекетта, которые он сказал при нашей первой встрече, помогли мне немного расслабиться.

— Итак, расскажи мне немного о себе, Корин.

— Неужели вначале вы не хотите узнать, почему я оказалась здесь? Разве не в этом смысл? — хмурясь, спросила я.

Крис пожал плечами.

— Полагаю, рано или поздно мы к этому придем. Но сначала мне хотелось бы познакомиться с тобой получше.

— Ла-а-а-дно... — протянула я, не зная, что и думать о Мистере Жилетке и его странной методике.

— Давай начнем с простого. Чем ты занимаешься по жизни? — спросил Крис.

Я рассеянно почесала руку.

— У меня своя гончарная студия «Раззл Даззл».

Крис лучезарно улыбнулся.

— Моей дочери нравится эта студия! Я сам бывал там пару раз! Корин, она потрясающа.

Я еще немного расслабилась.

— Спасибо. Я горжусь ею.

— Это большое достижение для такой молодой особы. Тебе ведь всего двадцать пять, верно?

Я кивнула.

— Я открыла студию сразу после окончания школы.

Сделав глоток чая, я откинулась на спинку и скрестила ноги. Все оказалось намного легче, чем я ожидала.

— Вау. Это невероятно. Тебе помогли родители? — невинно спросил он.

Я сразу же напряглась.

Началось...

— Эм, нет.

Я снова почесала руку.

Крис понял, что затронул тему, из-за которой я почувствовала дискомфорт, и двинулся дальше. Он не давил, не вытягивал информацию клещами, и это меня шокировало. Разве не это он должен делать? Доставать грязное белье?

— Расскажи мне о людях, которые тебя окружают. О своих друзьях. О ком-то особенном.

Я снова расслабилась.

— Мой лучший друг, Адам, помогает мне управлять магазином. Вообще-то, он мой партнер. Мы друзья со старшей школы. Он немного угрюмый, но всегда готов прийти на помощь.

Я подумала об Адаме и о том, как все эти годы он помогал мне, а я даже не замечала. Я и не думала, что он оказался таким хорошим другом.

— Кажется, Адам отличный парень, — заметил Крис.

— Это так, — кивнула я. — И он мой единственный друг. Я непростой человек.

Крис изучающе разглядывал меня.

— Правда? Почему?

— Со мной может быть трудно. Нужно быть особенным, чтобы стерпеть все мои нервозы.

— Итак, у тебя есть Адам. И больше в твоей жизни никого нет?

Я слегка покраснела и прикусила губу, чтобы не улыбнуться.

— У меня есть парень, Бекетт. Вообще-то, я пришла сюда из-за него, — произнесла я.

Крис улыбнулся.

— Правда?

— Я хочу построить свою жизнь вместе с ним. И для этого должна разобраться со всей хренью, которая тут творится. — Для наглядности я постучала по своей голове.

— Корин, ты знаешь, что у тебя очень низкая самооценка? — мягко спросил Крис.

— Это не низкая самооценка, это факт, — возразила я, пожав плечами.

Крис сделал пометку на своем планшете.

— Значит, ты здесь из-за Бекетта. Можешь объяснить почему?

Я сделала глубокий вдох.

— Мои родители умерли, когда я была подростком. Сначала мама, а вскоре и папа.

Выражение лица Криса смягчилось, на нем отразилось сочувствие.

— Для кого-то столь юного возраста это большая травма.

— Я боюсь умереть. Очень боюсь. Я постоянно думаю об этом. Каждый раз, выходя из дома, мне кажется, что меня собьет машина. Когда кашляю, думаю, что у меня рак легких. Для меня каждая головная боль это потенциальная аневризма.

Я ощутила знакомый приступ паники.

— Врачи считают меня сумасшедшей, — добавила я приглушенно.

Крис наклонился вперед, опираясь локтями на колени.

— Почему ты так считаешь?

По моим щекам потекли слезы. Я не могла их остановить. И тогда плотину прорвало.

— Потому что это так.

Я рыдала и не могла остановиться. Крис протянул мне коробку салфеток, но не пытался прикоснуться ко мне или утешить, и я оценила это. Он просто ждал, когда я выплакаюсь и возьму себя в руки.

На это ушло пятнадцать минут. Мои слезы высохли, и я снова могла дышать.

— Простите, — сказала я смущенно, не в силах посмотреть ему в глаза, хотя, думаю, в силу своей работы он видел и похуже.

— Никогда не извиняйся за то, что чувствуешь. У меня сложилось впечатление, что ты не часто это делаешь.

— Не делаю что? — спросила я.

— Плачешь.

Я покачала головой.

— Это правда, — призналась я.

Крис внимательно изучал меня.

— Могу сказать тебе со стопроцентной уверенностью, что ты не сумасшедшая, Корин. Абсолютно.

— Как вы можете так говорить? Сколько вы меня знаете? Двадцать минут? — фыркнула я.

Крис откинулся на спинку кресла и засунул ручку в нагрудный карман.

— Ты пережила сильную травму, Корин. Преодолела разрушительные механизмы психологической адаптации. Тревога стала неотъемлемой частью твоей жизни. Но это не означает, что ты сумасшедшая. Вовсе нет.

От его слов узел у меня внутри, образовавшийся после смерти папы, ослаб.

— Доктор Харрисон говорит, что я ипохондрик, — произнося это, я ощутила стыд. Но мне нужно было рассказать об этом.

Крис улыбнулся.

— Ты умная, компетентная, состоявшаяся молодая женщина, которой еще только предстоит научиться справляться с горем. Я бы хотел помочь тебе с этим. Надеюсь, ты мне позволишь.

Я так долго была против психотерапии, убежденная, что она никогда мне не поможет.

Но все изменилось.

Я изменилась.

И мне нужно было верить, что я не сумасшедшая. Верить, что у меня может быть нормальная жизнь.

Что своими проблемами я не утяну Бекетта на дно. Я могла это сделать.

И сделаю.

Ради себя.

— Да. Мне бы этого хотелось.

Глава 23

Корин

 

— Хочу пойти в парк на весеннюю ярмарку, — как-то воскресным утром заявила я.

Зима, наконец, уступила место весне. Воздух был чистым и свежим, расцветали цветы, и я наслаждалась каждым мгновением. И все благодаря мужчине, который находился рядом со мной.

Бекетт полностью изменил мою жизнь.

В это по-прежнему трудно было поверить.

— На ярмарку? В самом деле? — подкалывал меня Бекетт.

— Что в этом странного?

— Наверное, ты последний человек, которого я мог представить на переполненной ярмарке с полупрожаренными гамбургерами и сладкой ватой.

— Это называется жить, Бекетт. Разве не ты мне говорил, что именно так я и должна поступать?

Я бросила в него салфетку. Бекетт попытался поймать ее, но не смог, поэтому просто опустил руку на колено.

Этим утром он выглядел слегка бледным, а глаза казались темнее, чем обычно.

— С тобой все в порядке? — спросила я немного обеспокоенно.

— Нет. Не в порядке. Мне кажется, пришелец поменялся телами с моей девушкой, — заявил он, усмехаясь.

Должно быть, мне показалось. Такое со мной часто бывало. Я видела проблемы там, где их не было.

Крис Райли сказал, я всегда представляю самое худшее, чтобы не быть застигнутой врасплох. Он посоветовал вспоминать о чем-то позитивном, когда я начинаю думать о плохом.

Он научил меня, как справляться с ситуациями, которые обычно заставляли меня отступить и спрятаться в собственную раковину. И знаете, это реально помогало. Никогда бы не подумала, что скажу это.

Я внимательно посмотрела на лицо своего парня.

Бек выглядит счастливым. Улыбается. Мы влюблены. Наша жизнь только начинается.

Поэтому да, я часто ходила к психологу и получала больше, чем представляла раньше.

Но меня отнюдь не вылечили.

Я часто спрашивала себя, может, мне просто сдаться и признать, что я навсегда останусь такой. Однако Бекетт не позволял мне слишком долго думать об этом. Этот глупец считал меня потрясающей.

Видимо, у него были свои заблуждения.

— Я не была на таком праздновании с восьми лет. Думаю, будет весело.

Мне нужно было заметить круги у Бекетта под глазами. Никогда не прощу себя за то, что проигнорировала внутренний голос, который шептал мне, что что-то не так.

Но Бекетт заверил, что с ним все в порядке, и мне не хотелось изводить его расспросами. Не хотелось зацикливаться на том, что может произойти.

— Почему бы нам не позвонить Зои и не узнать, не хочет ли она пойти с нами, — предложила я, забирая тарелку Бекетта с недоеденным сэндвичем.

Он сказал, что не голоден. И это тоже должно было взволновать меня. У него всегда был зверский аппетит.

— А мы должны? — заныл Бекетт, а затем притянул меня к себе на колени и прижался лицом к шее.

От его прикосновения по моему телу пробежала дрожь. Вряд ли мне когда-нибудь это надоест.

— Ладно, не в этот раз, но я пообещала ей, что мы сможем иногда проводить время вместе.

— Эй, пообещала ты, а не я. Сама виновата, Кор-Кор.

Я ущипнула его за бок, и он дернулся.

— Ауч!

— Называй это негативным подкреплением. Каждый раз, используя ужасное прозвище, ты получишь щипок. — Я сделала вид, что снова хочу ущипнуть, и он поморщился.

— Ладно, ладно. Сдаюсь!

Бекетт впился в мои губы поцелуем, прижав меня к ручке стула. И уже было запустил руку мне под рубашку, но поднял на меня взгляд и прошептал:

— Он снова это делает, Корин.

Как и следовало ожидать, Мистер Бингли сидел на другой стороне кухонного стола, облизывая лапу и наблюдая за нами. Из-за моего кота у Бекетта развился огромный комплекс.

Я громко рассмеялась.

Жизнь прекрасна.

 

***

 

Мне нужно было знать, хорошее не длится вечно. Если бы я знала, как закончится этот день, столько бы всего сделала по-другому.

Сосредотачивалась бы на мелких деталях. На цвете волос Бека. На том, как они кучерявятся у его ушей.

На том, как звучит его дыхание, когда он спит.

На улыбке, которой он улыбается лишь мне.

Как произносит мое имя перед тем, как поцеловать.

На важных вещах.

На том, что я никогда не захочу забыть.

 

***

 

— Пошли, давай прокатимся на карусели! — воскликнула я, потянув Бекетта за руку.

Он хорошо держался. Я знала, ему не нравится кататься на аттракционах, но он все равно шел. Ради меня.

— Мы же только что на ней катались. Может, сначала передохнем? — спросил он, болезненно улыбаясь.

Он двигался медленно. Даже вяло.

«У тебя паранойя!» — я мысленно сделала себе выговор.

Ты ищешь плохое там, где его нет. Бекетт предупредил бы меня, если бы плохо себя чувствовал. Он не стал бы подвергать риску свое здоровье.

— Ладно. Но если меня стошнит, я буду целиться прямо в тебя, — подразнил он.

Он целовал меня, пока мы стояли в очереди, и это были лучшие мгновения в моей жизни.

— Эй, а там не Адам? — спросил Бекетт после того, как мы сошли с аттракциона без происшествий. Он указал на знакомую темноволосую голову в толпе.

Это был Адам. Он стоял в очереди за карамельными яблоками, зажимая под мышкой огромную игрушечную панду.

— Он же ненавидит подобные мероприятия. Какого черта он тут делает? — протянула я.

Мы с Бекеттом направились в его сторону.

Я похлопала друга по плечу, и он поднял голову, бросив на меня раздраженный взгляд. Когда он увидел меня, этот взгляд испарился.

— Приятно видеть тебя здесь, — произнесла я.

— Эм, да. И мне.

Мы умерли и переродились в британцев?

— Привет, Бекетт, — поздоровался Адам, кивая моему парню.

— Здорово, Адам. У тебя жутко милая панда, — с подчеркнутой медлительностью произнес Бек.

Адам заерзал. Почему он так нервничает?

— Эм, да. Она не моя. Мне не нравятся панды. То есть, они, конечно, милые, но не в моем вкусе.

Мы с Бекеттом обменялись взглядами.

— Я вернулась, — раздалось пронзительное хихиканье.

К нам подошла Криста и обняла Адама за талию.

— Ты все еще стоишь в очереди? Боже, на это уйдет вечность, — пожаловалась она.

Я приподняла бровь, когда Адам покраснел. Никогда не видела его таким красным. Будто я не знала, что между этими двумя что-то происходит. Это и ежу было понятно.

Наконец, Криста заметила нас.

— О, привет, Корин! Не знала, что ты здесь, — прощебетала она.

Она крепко ухватила за руку Адама, и мне было смешно от того, как неловко ему было.

— Ага, мы пришли недавно. Криста, это мой парень, Бекетт. Бекетт, это Криста. Она работает в нашей студии на полставки, — сказала я, приподняв брови.

Бекетт широко распахнул глаза.

— О. Что ж, приятно познакомиться, — произнес он.

Адам выглядел так, будто был готов провалиться сквозь землю.

— Ну, нам пора. Веселитесь. — Адам кивнул, стараясь не встречаться со мной взглядом. Это было даже мило.

— Дай знать, когда захочешь поговорить об этом, — шепнула я ему на ухо.

Он откашлялся.

— Да, хорошо.

Когда мы попрощались, Криста помахала нам рукой.

— Ты знала, то между ними что-то есть? — спросил Бекетт.

— Подозревала.

— Он выглядел так, будто хотел спрыгнуть с очень высокого здания, — усмехнулся Бекетт.

— Знаю. Это было потрясающе! — согласилась я, улыбаясь.

Бекетт споткнулся, и я остановилась.

— Ты в порядке? — Я не могла не спросить.

— Это просто камень, Корин, — отмахнулся от меня Бекетт. — А ты выглядишь так, будто кто-то переехал Мистера Бингли.

Я ударила его по руке.

— Не смей больше шутить так о Мистере Бингли.

— Тогда ты должна объяснить своему коту, что когда кошки играют в любопытную Варвару каждый раз, когда я пытаюсь залезть тебе под юбку, с ними может случиться что-то плохое.

— Может, тебе следует держать свои руки при себе, — предложила я, прикусив губу.

Бекетт прижал меня к себе и подарил лучший поцелуй в моей жизни.

— Не дождешься, — хрипло ответил он.

Я была на седьмом небе от счастья и полностью уверена в том, что больше никогда не коснусь земли.

Поэтому падение стало для меня разрушительным.

 

***

 

— Пошли, Бек! — Я потянула его за руку.

Я съела много сахара и была будто под сахарным кайфом.

Мы слишком много катались и съели слишком много еды.

Это был лучший день в моей жизни за очень долгое время.

Но за этот вечер Бекетт споткнулся еще пару раз. Когда я поинтересовалась его самочувствием, он лишь ответил, что немного устал.

Почему я не пристала к нему с расспросами? Почему не потребовала сказать мне правду? Потому что в кои-то веки наслаждалась своим счастьем.

Я потянула его к одной из будок. Огромный клоун с подсветкой вращался вокруг своей оси, а люди пытались забросить мяч ему в рот. Конечно, у меня ничего не получится, но мне хотелось попробовать.

Бекетт отставал, и мне пришлось потянуть его вперед, чтобы он не потерялся.

— Давай сыграем! — бросила я ему через плечо.

Я вручила работнику доллар, и тот протянул мне три мяча.

Первый пролетел мимо.

Второй тоже.

А третий залетел в открытый рот клоуна.

Я подпрыгивала вверх и вниз, хлопая в ладоши, и Бекетт сжал мою руку.

— Корин...

Но я не слышала.

Не слышала!

Работник отдал мне уродливого коричневого медведя, и я повернулась, широко улыбаясь.

— Бек, смотри, я выиграла!

Он был так бледен. Глаза остекленели, а рука, которую прижимал к груди, сжата в кулак.

К груди...

— Бекетт, что случилось? — потребовала я ответа.

И тогда я ощутила страх. Настоящий, дикий страх.

— Ничего, — отмахнулся он от меня.

А затем согнулся, и его вырвало. Я открыла рот, рвота забрызгала мою обувь.

— Чертов пьяница, — выкрикнул какой-то урод позади нас.

— Боже мой, Бек!

Он упал на землю. Дыхание вырывалось хриплыми вздохами. Глаза стали закатываться.

— Я люблю тебя, Корин Томпсон.

— Позвоните 911! — закричала я.

Я пыталась достать телефон, чтобы позвонить, но пальцы меня не слушались.

— Скорая в пути, милая, — сказал мне пожилой мужчина.

— Бекетт! — рыдала я, слезы катились по моим щекам.

Он был невероятно бледен. Губы посинели.

Я наклонилась и прижалась ухом к его груди.

Там было тихо.

Очень, очень тихо.

Я прислушалась к его дыханию, но его не было. Сердце Бекетта остановилось.

— Нет! — закричала я.

Возьми себя в руки, Корин! Приди в себя!

Я должна помочь ему! Будь я проклята, если он умрет на моих глазах.

Перевернув Бекетта на спину, я прижалась губами к его губам и сделала пять быстрых, последовательных вдохов ему в рот.

А затем стала давить на грудь. Раз за разом.

Вдыхать в него воздух.

И снова. И снова.

И каждый раз, когда я останавливалась, чтобы прислушаться к его дыханию, мне хотелось завыть. Я была уверена, что сойду с ума.

Но я не могла позволить этому случиться. Бек нуждался во мне. Поэтому я продолжала повторять ради него.

Я пыталась запустить его сердце, пока не приехала скорая и не заняла мое место.

— Я люблю тебя, Корин Томпсон.

Почему я никогда не говорила ему этих слов в ответ?

— И я люблю тебя, Бекетт, — прошептала я, когда фельдшеры скорой помощи положили его на носилки, все еще делая ему искусственное дыхание. Не прекращая.

— Люблю тебя.

Но я не сказала этих слов, когда это было важно.

Только когда стало слишком поздно.

Бекетт

 

Сердце громко стучало в ушах. Так громко, что мне было плохо слышно, что происходит вокруг.

Тук. Тук. Тук.

Будто эхо тикающих часов, снова, снова и снова. Без остановки.

Кожа была липкой, мне становилось тяжело дышать. Толпа была слишком громкой. Слишком веселой.

Слишком.

И даже учитывая, что воздух в конце апреля был прохладным, я весь горел.

— Пошли, Бек, — крикнула Корин через плечо, сжала мою руку и почти полпути протащила меня.

Я последовал за ней, чуть ли не спотыкаясь о собственные ноги, чувствуя головокружение и теряя координацию.

Я потер чувствительное место прямо под ключицей. Место, которое даже через два месяца все еще слегка побаливало.

«Это все из-за чертовой карусели. Я знал, этот парень продержал нас там дольше обычного. Меня просто укачало. Вот и все», — убеждал я себя, отчаянно пытаясь поверить в ложь.

Корин вела меня к игре с яркими огнями и улыбающимся лицом клоуна, вращающимся по кругу.

— Давай сыграем! — настаивала она, смеясь.

Я только сейчас стал привыкать к ее смеху. Потому что когда я познакомился с Корин, она не смеялась. Лишь едва улыбалась. И главной моей миссией в жизни стало помочь ей найти причину, чтобы смеяться.