На рельсах форсированной индустриализации: от замыслов к итогам

Результаты экономического развития СССР к концу 20-х гг. поставили в практическую плоскость задачу строительства обещанного массам социализма. Как известно, не было единства мнений в руководстве партии и страны о возможности построения социализма в капиталистическом окружении. Но и после того, как возобладала идея возможности построения социализма, выявились различные подходы в верхних эшелонах власти вокруг проблемы источников развития экономики. В ходе внутрипартийной борьбы побеждает И. Сталин и его сторонники. Так был взят курс на форсированную индустриализацию с перекачкой средств преимущественно из сельского хозяйства.

Индустриализация – это процесс создания крупного машинного производства во всех отраслях народного хозяйства, замены ручного труда преимущественно машинным.

Выбор этого курса объяснялся рядом обстоятельств:

1) традиционно большевиками крупная промышленность оценивалась как экономическая и политическая опора советской власти в крестьянской среде;

2) крупная промышленность позволяла обеспечить обороноспособность страны;

3) через нее предполагался подъем других отраслей и решение социальных проблем.

Этому способствовали также противоречия и нерешенные проблемы НЭПа как в сфере экономики, так и в политической и идеологической сферах.

К выбору в пользу форсированной индустриализации подталкивала и создаваемая в стране атмосфера угрозы войны в результате осложнившихся к концу 20-х гг. отношений с Западом.

Начавшийся в стране с воплощением первого пятилетнего плана индустриальный рывок нашел свое отражение и на вятской земле.

Для того, чтобы реально представить политику «большого скачка» на вятской земле, предварительно проследим изменения административно-территориальных границ, в рамках которых она осуществлялась.

Вторая половина 20–30-х гг. оказалась для Вятского края периодом неоднократных территориальных преобразований, завершившихся образованием в 1936 г. Кировской области.

Вятская губерния до середины января 1929 г. являлась самостоятельным административно-территориальным образованием, состоящим из 8 уездов: Вятского, Котельничского, Малмыжского, Нолинского, Омутнинского, Слободского, Халтуринского (бывшего Орловского), Яранского.

В годы первой пятилетки и практически до середины второй Вятская губерния в составе трех округов: Вятского (17 районов), Котельничского (13 районов) и Нолинского (11 районов) входила в Нижегородский (с 1932 г. Горьковский) край, созданный в соответствии с декретом ВЦИК от 14 января 1929 г. Округа просуществовали один год и были упразднены, а составляющие их районы вошли непосредственно в Нижегородский край.

Завершение политики «большого скачка» приходится на вторую пятилетку и проходило в новых административных границах. Постановлением ВЦИК от 7 декабря 1934 г. из Горьковского края был выделен Кировский край (а накануне, 5 декабря, постановлением ЦИК СССР г. Вятка был переименован в г. Киров), куда вошли вместе с Удмуртской автономной областью (с 28 декабря 1934 г. Удмуртской АССР) Сарапульский и Воткинский районы Свердловской области, а также 37 районов Горьковского края, принадлежащих в прошлом Вятской губернии. Именно на этих последних и сделан акцент в лекции, т. к. они в основном определили географию Кировской области с учетом новых изменений административных границ, принятых в декабре 1936 г. С принятием новой Конституции СССР (декабрь 1936 г.) Кировский край был преобразован в Кировскую область, а Удмуртская АССР получила статус самостоятельной административной единицы и выделилась из нее с передачей в последующем в ее состав Воткинского и Сарапульского районов. Такое административное деление просуществовало до 1941 г.

17 января 1941 г. Указами Президиума Верховного Совета РСФСР в состав Кировской области был включен Опаринский район, а 22 марта - Лальский (с 1965 г. - Лузский) и Подосиновский районы Архангельской области.

Часто меняющиеся административные границы вятской земли этого периода создают определенную сложность для анализа ее экономического развития. Проследим, насколько это возможно, замыслы и итоги форсированной индустриализации и сплошной коллективизации в Кировской области. Именно эти процессы и составляют суть политики «большого скачка».

С конца 20-х гг., когда началась политика «большого скачка» (план строительства социализма за две пятилетки), все большую роль в руководстве всеми сторонами жизни стали играть партийные, а не советские органы. Иллюстрацией этого являются и происходящие события на территории Кировской области.

Исходя из директив партии, определенных ее XV съездом (декабрь 1927 г.), по составлению первого пятилетнего плана (1928/1929 – 1932/1933гг.), аналогичный план разрабатывался в Вятской губернии. Соответствующие указания планирующим хозяйственным органам были даны в постановлениях IV пленума Вятского губкома ВКП(б) (август 1928 г.) и губернской Контрольной комиссии (декабрь 1928 г.).

В области промышленности выдвигались задачи всемерного развития тех отраслей, которые уже имелись в губернии. Кроме того, обращалось внимание на развитие отраслей, относящихся к тяжелой промышленности.

Как известно, в целом по стране принятый первый пятилетний план был подвергнут почти сразу же изменениям в сторону увеличения плановых показателей. Аналогичное произошло и с местным планом. Все стало подчиняться диктату партийного центра.

Отвечая на призыв XVI партийной конференции ВКП(б) (апрель 1929г.) по мобилизации всех внутренних ресурсов для успеха индустриализации, на местах широко развернулось социалистическое соревнование. Начало ему было положено работниками фабрик «Красный труд», учебных пособий и кожевенно-обувных предприятий района имени Коминтерна. Широкое развитие получила такая форма соревнования, как движение за встречный промфинплан (промышленно-финансовый план). Несмотря на присущие соревнованию и ударничеству шумиху, заорганизованность, оно давало определенные положительные результаты. Так, благодаря ударному труду, производственный план на кожевенных предприятиях района имени Ленина по выработке кож уже в апреле 1929 г. был выполнен на 118%. Аналогичная ситуация складывалась и на фабрике учебных пособий. Пятилетним планом предусматривалось более чем пятикратное увеличение выпуска ее продукции. Это призвано было сделать фабрику одним из ведущих предприятий страны по производству учебных пособий для школ. Таковым она и стала. Ее продукция экспортировалась во многие страны мира. Можно удивляться наивности некоторых обязательств, которые брали на себя участники соревнований: «не допускать опозданий, прогулов и шатаний без дела». Но наряду с такими общими обязательствами были и четко определяющие достижения производственных показателей: «поднять производительность труда, снизить себестоимость» с указанием конкретных цифровых показателей. В ряду обязательств: «улучшить качество продукции, не допускать брака», «бережное отношение к оборудованию, экономное расходование материалов, посещение общих и цеховых собраний» и т. д. Это свидетельствовало о формировании новой психологии, психологии сопричастности и активного созидательного труда на благо предприятия и страны.

В решении задач индустриализации важное место отводилось рационализации промышленного производства. Были переоборудованы некоторые из действовавших предприятий легкой промышленности: Кожтреста, Бумтреста, Спичтреста, Пищетреста, Вятстроя, а также предприятия металлургической промышленности: Омутнинский и Белохолуницкий заводы. Значительная часть оборудования на предприятиях была очень изношенной и устаревшей, но заменить его часто не представлялось возможным из-за недостатка средств. Поэтому и был взят курс на более полное и эффективное использование имеющихся производственных мощностей, совершенствование организации производства.

Одно из направлений процесса рационализации – это изобретательская деятельность рабочих. Однако она не получила широкого развития. Можно выделить следующие причины этого. Во-первых, низкий уровень образованности и квалификации основной массы рабочих; перегруженность немногочисленных квалифицированных кадров (инженеров, техруков (технических руководителей) и др.) основной работой на производстве; нехватка средств у предприятий. К тому же, параллельно с этим проводилась кампания экономии и сокращения административно-хозяйственных расходов. Во-вторых, напряженность взаимоотношений в продвижении этого направления между, с одной стороны, «треугольником» предприятия (администрацией – фабзавкомом - парткомом) и частью рабочих-изобретателей и рационализаторов, с другой стороны. В основе этого – несогласованность внутри «треугольника» важнейших производственных вопросов, а также изолированность его руководителей от основной массы рабочих и их проблем. Кроме того, возникали конфликты изобретателей и рационализаторов с рабочими коллективами предприятий. Причина этого – необходимость пересмотра норм выработки при остающейся неизменной зарплате, возможная интенсификация труда, сокращение численности работающих и т. п. В результате часто предложения изобретательско-рационализаторского характера, одобренные производственными совещаниями и комиссиями, не находили применения, даже если средства на это в специально созданных фондах имелись. К тому же, случались и изобретения «вечного двигателя» в силу малоквалифицированности самих изобретателей. Все это приводило к тому, что в работе с изобретателями-рационализаторами все больше стало проявляться формализма.

В связи с ликвидацией округов в составе Нижегородского края, представлявших территорию бывшей Вятской губернии, рассмотрим развитие промышленности по наиболее индустриальным районам бывшей Вятской губернии. Таковыми были Вятский, Слободской, Омутнинский и Кайский районы.

Исходя из задачи досрочного выполнения пятилетки, контрольные цифры по указанным выше районам предусматривали более высокие темпы развития промышленности. В больших размерах, чем ранее, предусматривалось развертывание работ по новому промышленному строительству и реконструкции старых промышленных предприятий. В числе крупных строек этих лет в Вятском районе намечалось строительство завода «Учтехоборудования», подошвенного комбината, электростанции лесозавода № 1, вторых железнодорожных путей на линии Вятка – Котельнич, реконструкция машиностроительного завода имени 1 Мая. В Слободском районе предусматривались значительные работы по расширению меховой фабрики «Белка», продукция которой шла на экспорт. Это позволяло увеличить валютные ресурсы и открывало дополнительную возможность для ускорения темпов индустриализации.

Однако взятые более высокие темпы развития промышленности не были достигнуты. В числе причин невыполнения производственных планов: недостаток инженерно-технических работников, низкий производственно-технический и образовательный уровень значительной части рабочих, их высокая текучесть. Это заставило внести в повестку дня вопросы о принятии мер по закреплению рабочих кадров, ликвидации обезлички и уравниловки в зарплате, внедрению хозрасчета. Усилилось внимание и к подготовке рабочих кадров. В промышленных районах увеличилось число курсов, школ ФЗУ (фабрично-заводского ученичества), возросло число обучающихся в них. Сами рабочие и служащие проявляли стремление к получению образования. Так, в письме служащей конторы кожевенного района «Октябрьской революции» в редакцию журнала «Голос Кожевника» как заслуга новой власти отмечается факт появления «школы для рабочих кожевенной специальности» в виде профессионально-технических курсов для рабочих. В нем – понимание того, что «чем образованнее будет народ – рабочая масса, тем богаче будет страна». «Чем больше будет технических школ, тем больше выйдет из народа специалистов для разных отраслей промышленности, которые будут изыскивать новые пути для развития существующей промышленности. А чем промышленнее страна, тем она богаче!» (выделено автором письма). Автор письма высказывает озабоченность тем, что «ввиду «режима экономии» Кожтрест думает закрыть» эту школу, «единственную в Вятском Кожтресте, … только на одном районе имени «III Коминтерна» по обувному производству». «А ведь, прежде чем сшить сапог из готового товара, – продолжает автор, - нужно выделать этот готовый полуфабрикат из сырья, и поэтому надо научить людей сначала обработке сырых продуктов и так далее, - как диктует нам индустриализация страны». В письме поднимается также вопрос получения рабочими и высшего образования через ВТУЗы (высшие технические учебные заведения) для воспитания «командиров кожевенной промышленности». Для решения проблемы закрепления кадров принимались меры по улучшению культурно-бытовых условий рабочих. Важное значение для улучшения работы промышленности имел переход на хозрасчет. Широко практиковались мобилизации на стройки коммунистов и комсомольцев. Ход строительства систематически освещался в прессе.

В условиях развернувшейся индустриализации возросла потребность в черном металле и особенно высококачественных сталях для обеспечения строящегося в крае Нижегородского автозавода. В них нуждались развивающиеся транспортное машиностроение, станкостроение и инструментальная промышленность. Учитывая это, упор был сделан на расширение так называемой Омутнинской проблеме, чтобы использовать местные ресурсы.

Практическое ее разрешение началось с постройки железной дороги Яр – Фосфоритная. Она должна была соединить Кайские фосфориты и группу Омутнинских заводов с центральной железной магистралью. Эта стройка призвана была способствовать развитию металлургии, фосфоритного производства, лесохимии, лесного хозяйства Кайского и Омутнинского районов. Она находилась под жёстким контролем ЦК ВКП(б), который требовал ускорить строительство. В результате форсирования этого процесса строительные работы, особенно в осенне-зимний период, велись с нарушением технических требований. В насыпях образовались трещины, сделавшие невозможным движение по железнодорожному пути. Это привело к срыву сроков окончания строительства дороги. Потребовались дополнительные меры, в том числе, по устранению допущенных просчётов, чтобы завершить строительство дороги Яр – Фосфоритная к XIV годовщине Октября (по традиции того времени наиболее значимые события приурачивались к революционным праздникам). Это позволило ввести в действие стоявшие на консервации заводы СВГО, приступить к осуществлению коренной реконструкции предприятий Омутнинской металлургии, а также начать развитие химической промышленности в Кайском районе.

В конце первой пятилетки начались работы по добыче фосфоритов в Кайском районе. Хотя эта добыча велась здесь еще в конце XIX века, но до вступления в строй железной дороги Яр – Фосфоритная эта отрасль промышленности в Вятской губернии не получила достаточного развития. К тому же, состояние рудничного хозяйства не удовлетворяло требованиям развивающегося народного хозяйства. Необходимо было на месте мелкокустарных разработок создать мощное индустриальное предприятие. Нужно было, по сути, все строить заново и создавать кадры рабочих и инженерно-технических работников. В первую пятилетку Верхне-Камские фосфоритные рудники не смогли выйти на запланированную мощность.

Традиционным для бывшей Вятской губернии было развитие кустарно-промысловой кооперации. С начала индустриализации ставилась задача – «решительно переключиться со снабженческо-сбытовой работы на производственное кооперирование». Центр тяжести предполагалось перенести на промыслы, работающие на местном сырье. Имея более развитую промысловую кооперацию, чем в целом по стране, кооперированных кустарей в губернии к началу 1929 г. было, однако, 10,3%, в то время как по СССР этот показатель составил 16%. Началась кооперация в промышленности. Была проведена реорганизация системы промысловой кооперации, которая во многом способствовала ее огосударствлению и лишению экономических рычагов ее развития. Был создан ряд новых специализированных промысловых союзов – Вятский металлосоюз, Вяткожмехсоюз, Вятдревсоюз и др. Это решало проблему кооперирования кустарей. В результате уже к концу 1929 г. в капокорешковом промысле было объединено 79% кустарей, в мебельном – 61%. От снабжения и сбыта промкооперация переходила к объединению всех процессов производства. Кустарные промыслы из обычной деревенской избы, бани перемещались в общие мастерские. На смену примитивному ручному инструменту шли машины, станки. Из бездействовавших предприятий, переданных промкооперации, вырастали сравнительно крупные фабрики. Таковыми стали, например, валяные фабрики: «Пятиугольник» в Нолинске и «Красный валенщик» в Советске, скорняжно-меховая фабрика «Жеребок» в Слободском и другие. Кооперированных кустарей государство обеспечивало сырьем, организовывало сбыт продукции, тем самым активно вмешиваясь в их хозяйственную деятельность и подчиняя ее интересам государства. Особенно значительных успехов промысловая кооперация достигла в годы первой пятилетки в Слободском районе. Валовая продукция промысловой кооперации здесь в 1932 г. возросла с начала пятилетки более, чем в 5 раз.

По имеющимся официальным данным по итогам первой пятилетки валовая продукции крупной промышленности в масштабах бывшей Вятской губернии увеличилась на 214%, а в сравнении с 1913 г. – в 4 раза.

Из Вятских железнодорожных мастерских вырос машиностроительный завод имени 1 Мая, освоивший выпуск новой продукции: станков, паровых молотов, гидравлических прессов, центробежных насосов.

Проведенная реконструкция завода «Вятский металлист» (позднее – станкостроительный завод) дала возможность создать производство машин и оборудования для лесной и деревообрабатывающей промышленности. В 1933 г. завод приступил к производству маятниковых пил.

Были реконструированы лесопильные заводы № 1 и № 2 (позднее Кировский деревообрабатывающий комбинат), а также Сосновский в Вятско-Полянском районе.

Многое было сделано по расширению и реконструкции Белохолуницкого машиностроительного завода. В строй действующих вступило одно из крупнейших в стране предприятий по производству учебных пособий – КУТШО (Комбинат учебно-технического школьного оборудования), преобразованное в фабрику (позднее – завод «Физприбор» № 2).

Открылось движение по железной дороге Яр – Фосфоритная протяженностью 181 км. Это позволило расконсервировать Омутнинскую группу металлургических заводов (Омутнинский, Чернохолуницкий, Песковский и Кирсинский заводы), началась их реконструкция. Омутнинская металлургия освоила выпуск высококачественных сталей, заменивших импортные.

Начали работу мясокомбинат, электростанция лесозавода № 1 и кирпичный завод. Заложено строительство деревообделочного комбината, подошвенного комбината (позднее – комбинат «Искож») и ТЭЦ-1.

Возрос объем важнейших для индустрии видов продукции. В 1932 г. производство стали составило 207% к уровню 1928 г., проката черных металлов – 244%, а валовая продукция машиностроения и металлообработки составила 326%.

Индустриализация снижала безработицу. Так, на Вятской бирже труда в конце 1927 г. было зарегистрировано 5023 безработных, в 1929 г. – 3936, в начале 1930 г. – 3009.

Успехи были достигнуты и в кооперативной промышленности.

За годы пятилетки росла численность рабочего класса и инженерно-технической интеллигенции, улучшались культурно-бытовые условия, в ряде отраслей возрастала заработная плата. Вместе с тем, хотя промышленность сделала крупный шаг вперед, но задачи пятилетки по выпуску промышленной продукции, по новому промышленному строительству, по снижению себестоимости продукции не были решены. Не выполнили намеченных планов лесная промышленность, транспорт. По остаточному принципу финансировалась социальная сфера, и здесь оставалось много проблем.

Реализация первого пятилетнего плана в Вятской губернии, как и в целом по стране, проходила под знаком ускорения, чтобы «добиться действительного выполнения пятилетки в 4 года». Сомнения в решении этой задачи расценивались как проявления оппортунизма (соглашательства с буржуазией) и всячески искоренялись. Так, руководству кожзаводов № 1 и № 2, фабрик «Красная звезда» и «Красный труд» были предъявлены обвинения в неумении возглавить творческий подъем и инициативу рабочих. В результате, как объяснялось, «предприятия оказались в прорыве». «Носителями оппортунистической практики» были названы представители административно-технического персонала завода имени 1 Мая. Эти примеры – яркая иллюстрация методов, используемых для решения поставленных задач.

На вторую пятилетку (1933 – 1937 гг.) в области промышленности задача нового строительства дополнялась задачей освоения новых предприятий и новой техники.

Одобренный IV Горьковской краевой партийной конференцией (январь 1934 г.) соответствующий план предусматривал более высокие темпы развития промышленности края по сравнению с общесоюзными заданиями.

Задания второй пятилетки были достаточно напряженными. Предполагалось, что их успешному выполнению будут способствовать созданные в этот период в крайкомах партии производственно-отраслевые отделы. В горкомах и райкомах, наоборот, были ликвидированы все отделы, а взамен их создан штат разъездных ответственных инструкторов, курирующих определенные группы первичных организаций по всем направлениям партийной работы. Так под жесткий партийный контроль была поставлена вся хозяйственная работа.

По-прежнему большая роль отводилась социалистическому соревнованию. В связи с обновлением основных фондов во второй пятилетке развивается соревнование за овладение техникой. Для распространения передового опыта систематически проводились слеты, совещания и конференции передовиков производства. Для организации технической учебы рабочих применялись различные формы: вечерние технические курсы, кружки, шефство опытных производственников над молодыми, сдача технических экзаменов.

Одновременно с повышением квалификации рабочих совершенствовалась и организация производства: внедрялся планово-предупредительный ремонт станков и оборудования, создавались хозрасчетные бригады.

Однако значительно сдерживала рост производства существовавшая в стране до 1935 г. карточная система снабжения населения продовольственными и промышленными товарами. Она ограничивала роль заработной платы как материального стимула. Кроме того, предприятия ощущали перебои в снабжении сырьем и электроэнергией. Хозяйственная инициатива предприятий сковывалась чрезмерной централизацией, множественностью доводимых в планах показателей.

В этот период большого внимания требовало развитие железнодорожного транспорта, так как увеличивались перевозки через Вятский железнодорожный узел. Он соединял центр страны с восточными и северными районами. Здесь создавались базы крупной промышленности, закладывались шахты и рудники. О важности этого направления плана свидетельствует тот факт, что во второй пятилетке на железнодорожном транспорте были созданы политотделы.

Предпринимались меры по улучшению работы пароходства по реке Вятке. На отстающие участки транспорта объявлялись партийные и комсомольские мобилизации. Тем не менее развитие транспорта все еще отставало от нужд народного хозяйства края.

Поскольку промышленные предприятия, особенно г. Кирова и Слободского района, испытывали недостаток электроэнергии, то было принято решение о строительстве ТЭЦ на базе каринских торфяных запасов, а также о строительстве и расширении электростанций в Омутнинском и Кайском районах, Котельниче, о завершении строительства электростанций лесозавода № 1 и комбината «Искож».

Решалась проблема подготовки многочисленных кадров квалифицированных работников, чтобы привести в движение новую технику.

Второй пятилетний план, как и первый, предполагалось выполнить досрочно.

Этому призвано было служить развернувшееся в крае стахановское движение. Свои стахановцы появились практически на каждом промышленном предприятии края. Как свидетельствуют источники, в 1936 г. в стахановском движении участвовало 40% рабочих края. Проводившиеся совещания передовиков должны были сделать их опыт достоянием остальных. Однако стахановское движение приводило и к непредвиденным результатам. Значительный рост производительности труда на одном участке производства с неизбежностью требовал перехода к стахановским методам работы и на других. Иначе производственный процесс мог затормозиться как в результате необеспеченности передовиков заготовками, так и в результате большого скопления незавершенной продукции на складах предприятия. И такое случалось. Стахановское движение покрывало дефицит кадров. Вместе с тем оно привело к распространению и утверждению на производстве штурмовщины, сверхурочных работ. Возрастала интенсивность труда, сокращались рабочие места, повышались нормы выработки, а зарплата часто оставалась прежней. Это создавало определенную напряженность в обществе.

Тем не менее за вторую пятилетку объем промышленной продукции Кировской области увеличился в 2,4 раза. При этом выпуск стали составил 287%, проката черных металлов – 293%, продукции машиностроения и металлообработки – 311%, производство электроэнергии – 281% к уровню 1932 г.

Удельный вес промышленности в общем объеме продукции вырос и составил 68,8% по сравнению с 58,2% в первой пятилетке.

Преобразился промышленный облик области. Были реконструированы и переоборудованы, кроме заводов имени 1 Мая и «Вятского металлиста», меховая фабрика «Белка», кожевенно-обувные комбинаты имени Коминтерна и имени Ленина, бумажная фабрика «Красный курсант» и другие. Проведенные работы по реконструкции старых кожевенных предприятий, например, дали возможность механизировать основные процессы производства и увеличить выпуск продукции. Так, ручная откачка жидкостей из чанов до 10 тыс. ведер в день была заменена механическими насосами. Дубление кож с циклом производства свыше 100 дней было переведено на новый усовершенствованный метод с циклом производства в 11 дней.

Создан ряд новых производств: металлургия высококачественных сталей, производство лесобумажных машин, кожзаменителей и других видов продукции.

В основном были введены в действие комбинаты «Искож» и КУТШО, продукция которых занимала ведущее место в СССР.

Были построены древкомбинат, десятки заводов по первичной обработке льна, 10 маслозаводов, Кировское и Каринское торфопредприятия, ТЭЦ-1. Завершалось строительство кирпичного завода № 2, шпульно-катушечной фабрики в Вятских Полянах, фанерного завода «Красный якорь» в Слободском.

Увеличился удельный вес промышленной продукции области в масштабах страны. В 1937 г. область производила 25,6% учебных пособий; 31,1% пласткожи; 8,85% спичек, а с пуском слободской спичечной фабрики – 15%; 11,7% овчинно-шубных изделий; 4,2% продукции транспортного машиностроения производства страны.

К концу пятилетки 84,4% промышленной продукции области давали новые и реконструированные предприятия. В 1937 г. валовая продукция крупной промышленности области (в современных границах) составила 842% к уровню 1913 г.

Было ликвидировано отставание железнодорожного транспорта. В 1936г. была достроена железная дорога Яр – Фосфоритная. Сеть железных дорог в области с 1932 по 1937 гг. возросла с 688 км до 851 км.

Увеличилась продукция машиностроения с 1928 по 1939 гг. почти в 21 раз, а производство учебно-технического и школьного оборудования – в 82 раза.

Вместе с тем, несмотря на то, что план на вторую пятилетку был составлен с учетом не только достигнутого в первой пятилетке, но и допущенных просчетов, в целом он не был выполнен, как и первый пятилетний план.

Одной из проблем второй пятилетки края оставалась проблема лесозаготовок, от решения которой зависели валютные поступления, необходимые для индустриализации. Эта отрасль хозяйства оставалась отстающей. Техники было мало, она часто простаивала из-за отсутствия необходимой ремонтной базы и подготовленных кадров.

Рост промышленности и городов обострил жилищную проблему. Жилищное строительство велось в основном в городах, где создавались заводы. Строилось в основном ведомственное жилье с минимальными удобствами. Электроосвещение имели отдельные дома. Острые проблемы второй пятилетки – нехватка электроэнергии, сырья, большая текучесть кадров. Как результат этого – начался спад производства, кроме предприятий черной металлургии, целлюлозно-бумажной промышленности и предприятий по выпуску школьных пособий. На этой основе начался поиск «врагов народа». Основанием для этого явилась сталинская догма о том, что по мере строительства социализма будет усиливаться классовая борьба. В результате атмосфера 30-х гг., помимо пафоса триумфа, наполнилась страхом свершившихся и ожидаемых трагедий.

Начало третьего пятилетнего плана (1938–1942 гг.) пришлось на трудное довоенное время. В качестве первоочередной задачи выдвигалось укрепление обороноспособности страны. Учитывая достигнутый в области уровень промышленности, наличие сырьевых и топливных ресурсов, были определены основные направления областного промышленного развития: развитие энергетики на базе торфа, деревообрабатывающей промышленности, льняной, химической, металлургической, машиностроительной, кожевенно-обувной, меховой и пищевой промышленности и производства учебно-технического и школьного оборудования.

Более высокими темпами должны были развиваться отрасли, обеспечивающие рост всей промышленности области. Большое значение в этом отношении имело включение во всесоюзный план строительства 102 районных тепловых электростанций, строительства Кирово-Чепецкой ТЭЦ.

Необходимо было до конца разрешить проблему реконструкции Омутнинских и Кирсинских заводов, а также Верхне-Камских фосфоритных рудников.

Развитие промышленности и транспорта в Кировской области имело свои особые трудности. Промышленные предприятия области находились в подчинении множества наркоматов и главков, кустарно-промысловые артели были разбросаны на территории всей области и объединены разнообразными союзами. Железнодорожный транспорт входил в состав трех дорог: Горьковской, Пермской и Северной, причем все управления этих дорог находились за пределами Кировской области.

В области остро ощущался недостаток строительных материалов, что сдерживало темпы капитального строительства. В результате не вводились в строй запланированные объекты, а ряд действующих заводов по этой причине не мог выполнить производственные планы.

В третьей пятилетке были свои маяки производства. Так, в 1939 г. комбинат «Искож» дал продукцию на сумму, равную стоимости всей продукции предприятий Вятской губернии, выработанной в 1913 г.

Досрочного выполнения годовых производственных планов добились также коллективы Омутнинского металлургического завода, кожевенно-обувного комбината имени Коминтерна, слободской фабрики «Белка», Кировской трикотажной фабрики, КУТШО и ряда других.

Коллектив шубно-овчинного завода г. Кирова занял первое место по РСФСР в соревновании предприятий кожевенной промышленности и второе место по СССР. Его производственная программа на 1940 г. была выполнена на 131%.

Как и в целом по стране, в области ужесточилась трудовая дисциплина в связи с принятым Указом Президиума Верховного Совета СССР «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений» (июнь 1940 г.).

Для подготовки квалифицированных кадров создавалась система государственных трудовых резервов на основе Указа Президиума Верховного Совета СССР «О государственных трудовых резервах» (октябрь 1940 г.).

В условиях угрозы второй мировой войны ставилась задача реализации имеющихся резервов на каждом промышленном предприятии. Для усиления партийного влияния были введены должности секретарей по основным отраслям промышленности и транспорта.

По итогам трех лет пятилетки основные фонды области увеличились на 55,8%, выпуск валовой продукции промышленной продукции вырос на 58%, а производительность труда повысилась на 59%.

Как показывают исследования, 86% фабрично-заводского оборудования было установлено за период довоенных пятилеток.

Было построено несколько десятков крупных и мелких промышленных предприятий, завершено предыдущее строительство многих объектов. Среди них: фанерный завод «Красный якорь» в Слободском, Вятско-Полянская шпульно-катушечная фабрика.

С ростом промышленности росла численность рабочего класса и инженерно-технической интеллигенции.

Вместе с тем, как отмечалось в докладе секретаря Кировского обкома ВКП(б) на IV-й областной партийной конференции (март 1940 г.), промышленность области в первые два года третьей пятилетки производственную программу не выполнила. Отстающими были названы предприятия машиностроения, а также бумажные, деревообрабатывающие и спичечные фабрики и заводы, предприятия по производству стройматериалов.

Предпринятые властями разного уровня меры по наращиванию промышленного производства позволили улучшить показатели 1940 г.

С вероломным нападением фашистской Германии на СССР мирная жизнь была перестроена на военный лад. Многие ушли на фронт, а оставшиеся ковали победу над врагом в тылу. И те, и другие, каждый на своем месте, показывали образцы мужества и героизма.

 

2. «Великий перелом» в вятской деревне как результат политики сплошной коллективизации

Конец 20-х годов ХХ века был ознаменован начавшимся в деревне, в том числе, вятской, «великим переломом». Это был действительно перелом всего уклада крестьянской жизни в результате сталинской аграрной политики «сплошной коллективизации». Точкой его отсчета стал хлебозаготовительный кризис в стране 1927/28 гг. В основе его – рыночное колебание цен в условиях начавшейся форсированной индустриализации, средства для которой сталинское окружение видело в сельском хозяйстве.

Для ликвидации хлебозаготовительного кризиса был выбран наиболее радикальный вариант: изъять хлеб у крестьян, предварительно объединив их в колхозы. Они призваны были стать не подверженным рыночным колебаниям надежным каналом перекачки средств для индустриализации. Так был сделан резкий поворот на ускорение производственного кооперирования сельскохозяйственного сектора. Таким образом, форсированная индустриализация спровоцировала сплошную коллективизацию. Она вылилась в великую трагедию, вызванную этим «великим переломом».

Характер, методы этого «великого перелома» определил сам вождь – И. Сталин во время поездки в Сибирь в январе-феврале 1928 г. для решения проблемы хлебозаготовок. Поучая партийно-хозяйственный актив Сибири, он ставит задачу – «развернуть вовсю, не жалея сил и средств, строительство колхозов и совхозов». Так был задан тон этой работе по «насаждению в деревне крупных социалистических хозяйств в виде совхозов и колхозов», «чтобы мелкокрестьянская деревня пошла за социалистическим городом».

Вятская губерния в конце 1920-х годов по-прежнему занимала значительное место в хлебном балансе страны. А потому кризис хлебозаготовок и здесь стал точкой отсчета политики сплошной коллективизации. Вопросы хлебозаготовок были в этот период в центре внимания губернской партийной организации. Так, II пленум губкома (февраль 1928 г.) отмечал, что утвержденный Наркомторгом план заготовок в 2,5 млн. пудов при наличии товарных излишков всех сельскохозяйственных культур в губернии на 1927/28 гг. почти в 5 млн. пудов выполним. Поэтому признавалось неудовлетворительным, что на 1 января 1928 г. план заготовок выполнен только на 17,2%. Для выкачивания хлеба, как и повсеместно, применялись чрезвычайные меры к его держателям, апробированные самим вождем и преподанные другим как урок, известный под названием «урало-сибирский метод хлебозаготовок». Этому способствовала также телеграмма И. Сталина, полученная в Вятке в январе 1928 г. Она предупреждала, что если в недельный срок не будут обеспечены решительные успехи, решительный перелом в хлебозаготовках, то руководители Вятского губкома будут заменены.

Для того, чтобы объективно оценить свершившийся «великий перелом» и его масштабы, предварительно проследим изменения, происходящие в вятской деревне накануне и в период этого «великого перелома».

В соответствии с принятой высшим руководством страны стратегией строительства социализма, зафиксированной в решениях XV съезда партии (декабрь 1927 г.), на низовом уровне, в губерниях, началась работа по претворению в жизнь первого пятилетнего плана развития народного хозяйства. Основные его направления в Вятской губернии были определены на предшествующей съезду XVIII губернской партийной конференции (ноябрь 1927 г.), а также прошедшем после съезда IV пленуме губкома партии (август 1928 г.) и объединенном пленуме губкома партии и губернской контрольной комиссии (декабрь 1928 г.). Согласно принятому губернскому плану намечалось к концу пятилетки объединить в колхозы 15% крестьянских хозяйств. Заметим, что по стране этот показатель составлял около 20%. В дальнейшем, после включения Вятской губернии в состав Нижегородского края, принятый план подвергался изменениям. Так, I краевая партконференция (август 1929 г.) поставила задачу – к концу пятилетки довести уровень коллективизации до 31%.

В конце 20-х годов Вятская губерния оставалась преимущественно аграрной: на 1927 г. удельный вес сельского хозяйства в общем валовом производстве губернии составлял 55,9%. В деревне царили отсталые формы землепользования. Сельское хозяйство страдало от чересполосицы и дальноземелья. Хотя к концу 1927 г. оно по отдельным показателям и превзошло уровень, заметим, военного 1916 г. (посевная площадь составила 103,9%, валовой сбор зерновых культур – 117,9%, количество скота – 106,5%), однако товарная продукция его росла очень медленно и составляла всего 56% к уровню 1916 г. Техническая оснащенность сельского хозяйства была очень низкой: один плуг приходился на 4 хозяйства. Вятская губерния занимала одно из последних мест в стране по отношению плугов к общему числу пахотных орудий. Первый трактор в губернии появился в 1925 г. на полях Обуховской коммуны Яранского уезда. Даже на 1 октября 1928 г. в губернии имелся всего лишь 31 трактор. Таким образом, аграрный сектор губернии нуждался в преобразовании, тем более, что его товарность не отвечала начавшемуся курсу форсированной индустриализации. Следствием этого курса и явился «великий перелом». Однако, заметим, из необходимости преобразования сельского хозяйства совсем не вытекало, что оно должно строиться на основе коллективизации.

Как известно, центральное звено «великого перелома» - это сплошная коллективизация, т. е. проводимая в масштабах всей страны политика массового объединения мелких индивидуальных крестьянских хозяйств в крупные коллективные – колхозы. Колхоз в начале 20-х годов означал, по крайней мере, 3 типа ассоциаций: коммуна, сельхозартель, ТОЗ.

Попытки создания колхозов относятся еще к 1918 – 1920 гг. и даже ранее. Первых колхозов было немного, они были очень мелкими и представляли собой объединения имеющегося инвентаря и скота. Как показывают исследования, это позволяло выжить беднейшим крестьянам, которым в одиночку трудно было выбраться из нужды. Именно они были первыми, кто поддержал большевистскую идею коллективизации. Для многих из них подобного рода колхозы-коммуны оставались в памяти кратким, но радостным эпизодом жизни. Вот лишь некоторые воспоминания, которые позволяют не только объяснить мотивы членов таких объединений, но и причины их относительного благополучия. «Жили очень раньше плохо, сейчас лучше… Раньше было работисто, чуть маленько ослабнешь – не выживешь… Мне в коммуне жить нравилось». «Пока… государство безвозмездно помогало этой ячейке коммунистического общества,… коммуна процветала». Настроение именно этой части деревни отражает откровение одной из первых колхозниц: «Мне сразу понравилось, что работать будем сообща – и пахать, и сеять, и жать. И что хозяйство будет одно на всех – лошади, и волы, и плуги-бороны… Наконец перестанем мытариться, где брать лошадку, чтоб сенца, допустим, привезти или дровишек из лесу?... Для бедняка и впрямь выходило, что лучше колхоза ничего не придумать».

На 1 октября 1927 г. в Вятской губернии насчитывалось 124 колхоза, объединявших 0,25% всех крестьянских хозяйств. До начала 1928 г. господствующей формой колхозных объединений являлась сельхозартель. Так, из 124 колхозов сельхозартелей было 90, ТОЗов – 22, коммун – 12. Уже через год, на 1 октября 1928 г., количество колхозов увеличилось почти в 4 раза.

По состоянию на 1927 г. социальная структура вятской деревни выглядела так: бедняцкие хозяйства составляли 27,75%; середняцкие – 68,7%; кулацкие – 3,55%. Таким образом, центральной фигурой земледелия в губернии этого периода был середняк, являвшийся в то время и основным поставщиком товарного хлеба. Осереднячивание деревни – результат политики НЭПа. НЭП способствовал развитию различных форм кооперации и позволил значительной части бедняков выбиться в середняки. По замыслу власти кооперация была призвана всемерно содействовать перерастанию простейших производственных объединений в более крупные и сложные формы производственного кооперирования – в колхозы. Кооперация оказывала немалую помощь бедноте при покупке машин и инвентаря в кредит. Так, например, в 1927/28гг. в 32 сельскохозяйственных кооперативах Яранского уезда бедняки-единоличники приобрели сельхозинвентаря в кредит на 89,4% всей суммы, а середняки – 79,5%. В 1928 г. в Вятской губернии всеми видами кооперации был охвачен 51,7% крестьянских хозяйств, что значительно превышало соответствующий показатель в целом по стране – 37,5%. Все это говорило о значительных возможностях и потенциале вятской кооперации, которая, думается, могла стать будущим вятской деревни и далее развиваться на рельсах НЭПа. До 1928 г. преимущественно составляла снабженческо-сбытовая кооперация и кредитные товарищества. С 1928 г. более быстрым темпом стали развиваться производственные кооперативы. Именно с ними прежде всего власть связывала образование колхозов.

Эскалация темпов коллективизации началась еще в 1928 г., в условиях выявившегося кризиса хлебозаготовок. Линия на всемерное поощрение развития коллективных форм хозяйства в деревне уже прослеживалась в решениях III пленума (май 1928 г.) Вятского губкома ВКП(б). А IV пленум (август 1928 г.) выдвинул лозунг смычки рабочего класса с крестьянством, опираясь на бедноту, в союзе с середняком изолировать кулака. В результате с 1 октября 1928 г. по 1 мая 1929 г. процент крестьянских хозяйств в колхозах бывшей Вятской губернии увеличился с 1,3 до 3,5. Еще более накалил обстановку в деревне закон «Общие начала землепользования и землеустройства» (15 декабря 1928 г.). Он предусматривал содействие коллективным общественным формам хозяйствования, защиту интересов бедноты, ограничение кулацких хозяйств. Преимущественное право на получение земли в трудовое пользование предоставлялось этим законом сельскохозяйственным коллективам, а также бедняцким и маломощным хозяйствам. Таким образом, этот закон утвердил классовый принцип в пользовании землей, создавал преимущества в землепользовании и землеустройстве для коллективных хозяйств. Это во многом объясняет позицию бедняков в отношении колхозов.

Тенденция на ускорение темпов коллективизации продолжалась и тогда, когда Вятская губерния в составе 3 округов: Вятского (17 районов), Котельничского (13 районов) и Нолинского (11 районов) вошла в состав Нижегородского (с 1932 г. Горьковского) края, созданного в соответствии с декретом ВЦИК от 14 января 1929 г. I Нижегородская краевая партийная конференция (август 1929 г.) отмечала: «…мы намечаем более быстрый темп коллективизации, чем намечен в среднем по пятилетке Союза. Мы намечаем… взять такой бешеный темп коллективизации в крае, который к концу пятилетки дал бы охват коллективным хозяйством 31% всего сельского хозяйства нашего края». Поддержал эту линию и I Нижегородский краевой съезд Советов (август 1929 г.), поручив крайисполкому разработать меры, обеспечивавшие «…решительную перестройку сельского хозяйства на базе форсированного темпа коллективизации крестьянских хозяйств…».

Таким образом, темпы коллективизации в крае были взяты более высокие, чем предусматривалось первым пятилетним планом развития народного хозяйства страны (около 20%) и более высокие, чем намечал аналогичный план Вятской губернии (15%). Тем самым решения ноябрьского (1929 г.) пленума ЦК ВКП(б) о сплошной коллективизации отдельных областей пали на подготовленную почву. Пленум отмечал: «Мы имеем столь бурный рост коллективизации, столь стремительную тягу бедняцких хозяйств к социалистическим формам хозяйствования, что колхозное движение уже начало на практике перерастать в сплошную коллективизацию целых районов». Такая оценка колхозного движения на местах и дала центру основание взять курс на переход к сплошной коллективизации отдельных областей. Этот курс и стал осуществляться на практике. Нижегородский крайком партии, принимая постановление «О темпах коллективизации края» (декабрь 1929 г.), определил для Вятского, Котельнического и Нолинского округов срок коллективизации в 2 – 2,5 года.

Для проведения коллективизации в деревню было направлено из числа 25 тыс. рабочих в Котельничский округ 98 посланцев рабочего класса, в Вятский – 71, Нолинский – 58. Многие из них, не связанные до этого с сельским хозяйством и мало в нем разбирающиеся, тем не менее стали верными проводниками политики партии в деревне, усугубляя часто и без того непростую там ситуацию. Письма рабочих-двадцатипятитысячников в партийные органы, на свои предприятия рисуют сложности, с которыми им пришлось столкнуться. «…Не имеем ни одного счетного работника, из-за чего тормоз в работе», - писал рабочий двадцатипятитысячник из села Карино Слободского района. Это ярко характеризует неподготовленность и непродуманность взятого курса на сплошную коллективизацию.

Коллективизация стала ассоциироваться с раскулачиванием. Этому в немалой мере способствовало выступление И. Сталина на конференции аграрников (декабрь 1929 г.), в котором он потребовал ликвидировать кулачество как класс. Так был обозначен «великий перелом» в деревне. Официально такой курс был провозглашен соответствующими партийными постановлениями. Постановлением ЦК ВКП(б) от 5 января 1930г. «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству» Нижегородский край, в состав которого входили вятские земли, был отнесен к третьей группе районов, и коллективизацию намечалось завершить к концу первой пятилетки, т. е. к 1933 г. Секретное постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 30 января 1930 г. «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации» определяло 3 категории кулаков и меры борьбы с ними. При этом устанавливалось, что общее число раскулаченных не должно превышать 3 – 5%. На практике эта норма была значительно превышена, а, значит, раскулачиванию подвергались не только кулаки, но и середняки. Складывалась ситуация, обнадеживающая неимущие слои и не оставляющая почти никаких иллюзий насчет будущего у преуспевающих хозяев.

Проводилась коллективизация часто добровольно-принудительно. Свидетельств тому множество. Из воспоминаний очевидца тех событий: «…Сходы проводились в нашей избе весь 1929 год…» Ничего не решив, мужиков собирали снова до тех пор, «пока не приехали двое в военной форме ОГПУ. Мужики дрогнули и стали записываться в коммуну».

Даже в конце 20-годов многие крестьяне не совсем представляли, что такое колхоз. Об этом свидетельствует письмо крестьян-бедняков д. Белянино Вятского уезда самому председателю ВЦИКа М. И. Калинину: «Все мы пять объединены в сельскохозяйственное товарищество. Просим разъяснить, как нам начать организовывать колхоз». По-видимому, от местных властей они не получили вразумительного ответа, или он их не удовлетворил. Просматривается в обращении крестьян и небескорыстный умысел. «Можем ли мы получить помощь от государства без возврата, т. к. наши хозяйства слабы…». Этот мотив в последующем был для многих крестьян определяющим среди прочих аргументов в пользу колхозной жизни.

Кампания по коллективизации и раскулачиванию вылилась в соревнование. Только за февраль 1930 г. процент коллективизации увеличился в Нолинском округе с 15,3 до 54,5; в Котельничском – с 7,2 до 48,9; в Вятском – с 7,5 до 53. Вопреки указаниям центра о том, что основным звеном колхозного движения должна стать сельхозартель, в Вятском, Котельничском округах в основном ставка была сделана на создание коммун. В Вятском округе, например, 75% созданных колхозов составляли коммуны, 20% - сельхозартели, 5% - ТОЗы. Вместе с тем, это вряд ли следует рассматривать как нарушение данных свыше установок. Сама центральная власть, определяя сельхозартель как «наиболее распространенную» форму колхозов, характеризовала ее как «переходную к коммуне». Масштабы обобществления при этом не указывались, что и привело на практике к неразберихе, массовой ликвидации ТОЗов и замене их коммунами. Имела место и гигантомания при организации колхозов. Весь Фаленский район, например, объединился в одну коммуну, состоящую из 5500 крестьянских хозяйств с 35 тыс. едоками. В Вожгальском районе коммуна охватывала 13 тыс. хозяйств с 71 тыс. едоков. Весь Нолинский район был в двух коммунах. Заданный высокий темп коллективизации сопровождался нарушением провозглашенного ранее принципа добровольности, разъяснительная работа сопровождалась администрированием. К крестьянам, которые не хотели вступать в колхоз, применялись такие меры, как увеличение твердых заданий по поставкам, перевод середняцких хозяйств по налогообложению в кулацкие, лишение избирательных прав и т. д.

Запугивание крестьян, необоснованные аресты были методами создания колхозов. Так, например, фаленские руководители дали установку: всех кулаков, лишенцев (тех, кто был лишен избирательных прав) и тех, кто не желает идти в коммуну, высылать в мурашинские болота. Председатель кустового объединения колхозов Вожгальского района заявил колхозникам: «Если не будете переходить на устав коммуны, то лишим вас земли и нажмем как следует». В деревне Тобольской Халтуринского района уполномоченный угрожал: «Кто не пойдет в коммуну, того лишим права голоса». Это по тем временам означало – быть первым кандидатом на высылку. Поэтому вся деревня записалась в колхоз. Не случайно верхошижемские крестьяне говорили о подобной «агитации»: «В газетах пишут, что в коммуну вступают добровольно, а нас на веревке тащат. Не хочешь, да пойдешь, а то все опишут, отберут, раз у них власть».

Одновременно с коллективизацией шло и раскулачивание. Хотя и было принято специальное постановление СНК СССР (21 мая 1929 г.), определяющее, кто такой кулак, но на практике далеко не всегда следовали ему. Кроме того, власть дала на места указание: самим определять кулака. Многие крестьяне не понимали, за что их раскулачивали. Дискуссия на тему «Кого считать кулаком» вылилась на страницы газет. Подтверждение этого – письмо крестьянина из с. Даровского Котельничского уезда в газету «Беднота». Крестьянин недоумевал, почему «в деревне теперь мало-мальски мощным хозяевам нет никуда выхода», «а ведь советская власть стремится поднять сельское хозяйство». «А где искать защиты, - вопрошает автор письма в газету, - ведь его зовут буржуем, а их, говорят, и Советская власть не любит…» В заключении письма крестьянин ставит конкретные вопросы, характер которых показывает противоречивость действий власти в отношении крестьянина: то, что приветствовалось при НЭПе, сейчас ставится в вину крестьянину.

Раскулачивание приобретало все более уродливые формы. Могли забрать все, а семью в тот же час вывести из дома, разрушить печь. В Вожгальском районе отбирали даже самовары, чайную посуду, столовые ложки, старое белье, весь хлеб, оставляя пищи на 2 – 3 дня. Бригадам по раскулачиванию давались указания: менять при раскулачивании свои худые шубы, валенки, шапки на отобранные новые. Раздавались за бесценок знакомым конфискованные вещи и продукты. Многие семьи высылались в лагеря. Об отношении к высланным говорит следующий сюжет: «За все 108 дней, что мы находились в Черном Яре (лагерь недалеко от Архангельска), ни дети, ни старики не получили и ста граммов хлеба». Этот лагерь был одним из этапов их пересылки, после этого – новое место переселения. Пока добрались до конечного места назначения ссылки, семьи растеряли взятое немудреное имущество и многих родственников, которых не всегда даже могли похоронить по-человечески. Подобные места ссылки были созданы и на вятской земле: в Синегорском, Кайском и Омутнинском районах. За период с 1930 – 1934 гг. здесь было организовано 8 спецпоселков, куда направлялись раскулаченные семьи. На территории Кировской области только за период с 1930 по 1935 гг. раскулачиванию подверглись около 8 тысяч семей крестьян общей численностью около 40 тыс. человек.

С началом сплошной коллективизации наблюдался резкий поворот в отношении кулаков. Если до этого они имели право вступать в колхозы, но только не могли избираться в их правление, то сейчас вообще запрещалось принимать их в колхозы, т. е. перед ними и их детьми закрывалась дорога в новое общество. Особенно остро воспринимали такую несправедливость дети. «В школе издевались, как могли, там из трески готовили уху, но четверым школьникам нашего класса ухи не давали. Эти четверо были детьми кулаков и подкулачников…». Отказывали в приеме в пионеры, комсомол, поступлении в учебные заведения. Память о подобных примерах сохранилась, хотя люди давно уже стали взрослыми, и многое из детства и юности забылось. Жерновами массовой коллективизации и раскулачивания перемолото множество человеческих судеб. Одни не выдерживали и заканчивали жизнь самоубийством, а другие вступали на путь борьбы. Противопоставление кулаков всему остальному крестьянству вызвало их крайнее озлобление. Усилился кулацкий террор. Как своеобразную реакцию на раскулачивание можно рассматривать деятельность двух банд (Макарова и Блохиных) на территории Яранского и Кикнурского районов в 1931 – 1937 гг. Реакция кулаков была адекватной: от активных форм сопротивления до пассивных. Так, в докладе зав. отделом по работе в деревне Нолинского окружного комитета ВКП(б) отмечалось, что в колхозе «Пахарь» кулаки вели агитацию среди бедноты о выходе из колхоза. А один из кулаков в деревне Гришата этого же района, имевший 10 сельскохозяйственных машин, при организации колхоза созвал бедняков и агитировал их войти в пай с ним, заявляя: «Чем не колхоз».

Массовой формой протеста можно считать убой скота в крестьянских хозяйствах перед вступлением в колхоз. Это пагубно сказалось в дальнейшем на развитии животноводства в вятской деревне и явилось одной из главных проблем сельского хозяйства на долгие годы. Крестьяне предпочитали идти в колхоз с пустыми руками. Масштабы забоя скота были бы еще большими, если бы в январе 1930 г. не вышли специальные постановления ЦИК и СНК СССР «О мерах борьбы с хищническим убоем скота» и «О запрещении убоя лошадей и об ответственности за незаконный убой и хищническую эксплуатацию лошадей». За убой скота и лошадей налагался штраф в десятикратном размере стоимости животного, а для кулаков – полная или частичная конфискация скота с одновременным привлечением к уголовной ответственности, лишением свободы на срок до двух лет с выселением или без него. Особенно тяжело крестьяне расставались при вступлении в колхоз со своими кормильцами – лошадью и коровой, сводимыми на общий двор. Из воспоминаний бывшего вятского коммунара: «Как-то мать… жаловалась, что скотница Авдотья била кнутом «нашу Буренку». А отец частенько по вечерам уходил в конюшню, чтобы проверить, как там «наша Зорька», не голодная ли стоит». Об этом же другие воспоминания наших земляков: «У нас крестная была старая, и, когда тятенька повел лошадь…она ее похлопала по шее, всю обняла, всю обревела». «Корову у нас в район увели, а мы с мамой ходили туда. Мы идем и стадо ходит, узнали свою корову и закричали… Она к нам бегом прибежала, и мы ей хлеба кусочек дали. Пошли – она за нами идет, а мы ревем».

Негативное отношение основной массы крестьянства вызывало и то, что часто во главе созданных колхозов оказывались лентяи и выпивохи, которые и на своем подворье плохо работали.

Своеобразная реакция центральной власти на происходящее в деревне – статья И. Сталина «Головокружение от успехов» (2 марта 1930г.) и постановление ЦК ВКП(б) «О борьбе с искривлениями партлинии в колхозном движении» (14 марта 1930 г.). Вся вина за преступления при коллективизации, называемые «перегибами», возлагалась на местные органы власти. А между тем местные работники обязывались «закрепить достигнутые успехи и планомерно использовать их для дальнейшего продвижения вперед». Такие противоречивые указания местному активу дезориентировали его («закреплять успех» или исправлять «перегибы»). И. Сталин же стал восприниматься большинством крестьян как народный заступник. Чтобы преодолеть неразбериху в организационных формах создаваемых колхозов, был опубликован Примерный устав сельхозартели, которым определялись масштабы обобществления. После публикации этих материалов начался массовый выход крестьян из колхозов. Он был бы еще большим, если бы не было принято решение – не отдавать выходящим из колхоза их имущество. Тем не менее началось исправление «перегибов», факты которого подтверждают огромные масштабы творимого беззакония. Так, комиссия по рассмотрению жалоб лишенцев в Верховинском районе восстановила в правах из 387 человек 220. Из 5 раскулаченных семей всем возвратили имущество. Из 124 заявлений на неверное обложение налогом удовлетворены 22, частично – 60. По Зуевке из 126 раскулаченных только 21 человек получили подтверждение правомерности действий по отношению к ним.

В результате массового «отлива» из колхозов стремительно снижался процент коллективизации. Так, на 1 мая 1930 г. он снизился в Нолинском округе до 14,9, Вятском и Котельничском до 8,8 соответственно с 54,5, 53 и 48,9 на 1 марта. Однако массовый выход из колхозов и ликвидация многих из них нарушали задуманный вождем план ускорения темпов коллективизации. Поэтому вновь начинается наступление на крестьянство. Единоличников сгоняли со своих участков на неудобные, отдаленные земли, обкладывали непомерными налогами. Были и такие случаи, когда человека намеренно исключали из колхоза, чтобы на следующий день обложить налогом как единоличника. Так, в Тужинском сельсовете колхозница была исключена из колхоза, лишена всего имущества, оставлена с 80-летним стариком без всяких средств к существовании. В Зюздинском районе в доме единоличника в счет уплаты налога вынули все рамы и продали сельсовету. А он вынужден был заделать окна соломой.

Вместе с тем энтузиазм первых колхозников, задор совместного труда – это тоже реальность. В памяти сохранилась «дружная работа от зари до зари», «с шутками-прибаутками, которые поднимали настроение», «поощрялось соревнование». Крестьяне-колхозники довольствовались немногим, их радовали малейшие признаки внимания за хороший труд. «Премии…давали. Материал… галоши…» Почетом считалось, когда при выполнении нормы по вязанию снопов «везли на жеребце с гармошкой, с весельем». Встречались и благополучные колхозы. Как правило, они существовали в маленьким деревнях, где большинство – родственники. Об этом следующее воспоминание. «Коллективизацию в нашей деревне встретили хорошо… Все делали без разногласий… Ехали на работу с гармошкой, песнями. И работа у нас спорилась. Пахали землю так, что она, как пух, была мягкая. На трудодень давали в хороший год 3 кг хлеба и 2 – 2,5 рубля… В конце года от деревни по 1 или 2 человека посылали в Москву за одеждой. Хорошо жили вплоть до войны». О многом говорят эти рассуждения. Среди прочего и о том, что и в колхозах не были в одночасье вытравлены чувство хозяина, ответственности за землю и результаты труда на ней, независимо от того, добровольно или насильственно люди оказывались в коллективных хозяйствах. Примеры эти не единичны, как и примеры противоположного рода.

О состоянии дел в вятской деревне на конец первой пятилетки на территории районов, впоследствии образовавших Кировскую область, можно судить по некоторым данным, имеющимся к концу 1932 г. Колхозы объединяли 44,7% всех хозяйств. За период 1928 – 1932 гг. посевная площадь расширилась, как можно судить по абсолютным данным, на 29%. Удельный вес социалистического сектора в сельском хозяйстве повысился с 0,4 до 55,9%, а урожайность сельскохозяйственных культур – с 7,7 до 8 ц с гектара. К концу 1934 г., когда в соответствии с новым территориально-административным делением был уже образован Кировский край на основании постановления ВЦИК от 7 декабря 1934 г., уже 77% крестьянских хозяйств края объединились в колхозы. Вместе с тем значительный урон понесло за первые годы коллективизации животноводство края. Яркой иллюстрацией этого являются сравнительные данные 1935 г. и 1928 г.: количество крупного рогатого скота в крае уменьшилось на 30%, свиней – на 40%, овец и коз – на 75%. Из года в год сокращалось поголовье лошадей. Это определенным образом характеризует проводимую властью политику в деревне. Отставание животноводства стало отрицательно сказываться на земледелии: уменьшалась вывозка на поля удобрений, а убыль лошадей приводила к перенапряжению тягловой силы. Колхозы в большинстве своем были мелкими и экономически слабыми. Многие из них не имели складов, конюшен, скотных дворов и других помещений, приспособленных к общественному хозяйству. Нередко лошади, инвентарь, фураж и семена содержались на частных дворах. Несовершенной и не дающей стимула была организация труда колхозников. Состоянием сельского хозяйства во многом объяснялись решения I пленума Кировского крайкома ВКП(б) и I съезда Советов края (декабрь 1934 г.), определившие задачи организационно-хозяйственного укрепления колхозов и завершения коллективизации на вторую пятилетку. Для их реализации, чтобы поставить под партийный контроль жизнь в колхозах, были созданы политотделы при МТС, а также были образованы производственно-отраслевые отделы в крайкоме партии.

Потребность в колхозных и механизаторских кадрах осуществлялась через РКШ (районные колхозные школы), стационарные школы механизаторов, через сеть краткосрочных курсов и технические кружки колхозов. Большую роль в подготовке квалифицированных колхозных кадров играли ШКМ (школы колхозной молодежи), в которых наряду с общеобразовательными дисциплинами изучалась агротехника.

Важное значение для подготовки сельскохозяйственных кадров имел созданный в 1930 г. зооветеринарный институт (в 1944 г. был переименован в сельскохозяйственный, ныне - это сельхозакадемия).

Стремясь решить задачу досрочного выполнения планов второй пятилетки, в 1935 г. широко развернулось стахановское движение, в которое включилось и крестьянство Кировского края. Хороших результатов добивались льноводы и животноводы, механизаторы, значительно превышая средние показатели. А в 1936 г. кировские механизаторы заняли одно из первых мест среди механизаторов краев и областей нечерноземной зоны СССР по высокопроизводительному использованию техники. Однако в стахановском движении было немало и бюрократизма, показухи.

Мобилизующую роль призваны были сыграть съезды колхозников-ударников, собирающие передовиков производства и от их имени принимающие обращения к колхозному крестьянству «сделать все колхозы большевистскими, а колхозников зажиточными». С помощью ударного труда в деревне, как и в городе, пытались решить стоящие проблемы, часто эксплуатируя энтузиазм и патриотические чувства тружеников.

Широкий размах во второй пятилетке получает шефская помощь колхозам, оказываемая коллективами промышленных предприятий: ремонт сельскохозяйственной техники и инвентаря, проведение культурно-массовой работы. Наиболее эффективную помощь оказывали крупные промышленные предприятия края: комбинат имени Коминтерна, «Искож», учебно-технического школьного оборудования (КУТШО), шубно-овчинный завод, спичечная фабрика «Красная звезда» и др.

Некоторые успехи в развитии сельского х