Курьёз по мотивам Советского кино

Не могу не вспомнить произошедший со мной курьёзный случай, который очень похож на эпизод из фильма «Джентльмены удачи». Напомню, что в первые минуты пребывания в Дире-Дауа замполит нас (2-х женщин и 2-х девочек) отвёл в аэропорт. Там мы попили воды и посетили туалет. Замполит подвёл нас к двери, стал на страже, а мы смогли сделать всё необходимое, немного умыться от пыли. Туалет небольшой, но чистый: маленький предбанник, 2 кабинки и умывальник с зеркалом. Всё-таки международный аэропорт!

Через некоторое время я снова попадаю в Дире-Дауа, вместе с несколькими женщинами и дежурным офицером меня вывезли на маркат и за продуктами. И вот у женщин возникла необходимость посетить туалет. Но где его найти на маркате или в незнакомом африканском городе? И тут я вспомнила об очень приличном туалете в аэропорту. Городок небольшой, аэропорт прямо в городе. Таким образом я всех привела в известное мне заведение. И вот в разгаре наших водных процедур под наш же восхищенный хохот открывается дверь и в дверном проеме показывается черная мужская голова. Большего ужаса в глазах мужчины я никогда не видела! Он моментально выскочил, мы захохотали ещё больше. Но через несколько минут при выходе из туалета мы увидели, что с другой стороны в коридоре стоит очередь их обалдевших чернокожих мужчин. Оказалось, что наш замполит привёл нас в своё время в тот туалет, куда ходил сам, т.е. в мужской. А я этого не учла и даже не подумала, что может такое случиться. Надписи на дверях были на французском, ведь рядышком Джибути – бывшее французское Сомали. Женский туалет мы нашли, но позже. Из-за того, что в этих краях живут мусульмане, он был спрятан так, что ни один мужчина не мог не то что случайно в него попасть, но даже увидеть его дверь.

ГОДОВЩИНА ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

Так получилось, что во время нашего пребывания в Урсо отмечали 70-летний юбилей Октябрьской Революции. Как для нас, так и для эфиопов, это был не только обычный выходной день, но и праздник. По этому случаю в большом зале собралось много народу – на торжественное собрание. Всех советских специалистов, их жен и детей усадили в первом ряду. Выступал начальник училища, ещё какие-то эфиопские офицеры, а с нашей стороны – замполит и председатель женсовета. Выступления сопровождались переводом, было одновременно интересно, торжественно и забавно.

Через несколько дней молодые эфиопские офицеры принесли нам газету «Татек» – аналог нашей «Красной звезды». На первой странице помещалась большая статья о нашем празднике, статью сопровождала фотография. На фоне переполненного эфиопскими курсантами зала, на первом плане красовалась наша семья: дочка в центре на отдельном стуле и мы с мужем по обе стороны от неё. Я даже не видела, когда нас снимали, но вся наша семья получилась просто замечательно.

Очень сожалею, что у меня не сохранилось ни одного экземпляра этой газеты.

ВОЗВРАЩЕНИЕ В РАЙ

Жизнь в африканском буше с её особенностями действительно была связана с разными угрозами для жизни нашей дочери. В траве водилось множество ядовитых насекомых и пресмыкающихся. Не стоит забывать про тропические болезни и отсутствие врачей. Видимо, наш командир, не желая отвечать за возможные серьёзные неприятности, в очередной раз, слетав в Аддис-Абебу, всё-таки добился того, чтобы нас перевели из этого гарнизона куда-нибудь. И вот, прожив в саванне опять-таки три месяца, только-только привыкнув к местной жаре, нас опять переводят, причем, обратно в Холлетту.

Опять ночные сборы, машина, самолет АН-12, Аддис-Абеба. Но принять нас в Холлетте сразу не смогли, мы ещё неделю жили в Аддис-Абебе, в так называемой бочке на территории офиса ГВС, который находился в административных зданиях аэропорта Лидетта. Здесь же располагался наш авиаотряд с АН-12 и вертолётами. Обслуживали этот аэропорт наши авиаторы, техники и солдаты. Как раз в это время я оказалась свидетелем замены срочников. Во время нашей дневной прогулки с дочкой на территорию офиса въехало два автобуса, из которых выгрузили около сотни одинаково подстриженных молодых ребят в одинаковых гражданских костюмах и галстуках и с одинаковыми дорожными сумками. На их лицах был полный ужас! Они летели чартером несколько часов, потом около часа ехали по улицам города, заполненным чернокожими людьми, и не знали, куда их привезли. Увидев меня – белую женщину, один из них спросил, где мы находимся? Я ответила, что этот город называется Аддис-Абеба, столица Эфиопии, страны в северо-восточной Африке. Здесь война, но обстановка в стране спокойнее, чем в Афгане.

Через некоторое время начался процесс урегулирования конфликта с Сомали. Открытых военных действий не было уже несколько лет, теперь же начался обмен военнопленными. В связи с этим в Урсо был организован лагерь для перемещённых лиц: на территории училища было выделено место, куда вывозили эфиопов, в своё время пленённых сомалийцами. Было их около 10 тысяч человек, жили они, в лучшем, случае в палатках. Так что улетели мы оттуда очень даже вовремя.

Опять дорога в Холлетту. Узнаю почти всё, но у меня такое впечатление, что я уехала отсюда лет 10 назад. Понимаю, что уезжали мы в сезон дождей, а вернулись в сухой сезон. Пейзажи те же, только другого цвета. Некогда ярко-зелёные горные склоны теперь были пшенично-жёлтыми. А вот и ставшая когда-то родной Холлетта! Правда, наша квартира оказалась занятой, мои клумбы и грядки нельзя было найти. Всё давно заросло травой, а теперь ещё и высохло. Очень жаль, ведь наша квартира с прилегающей территорией, не без моего участия, когда-то была признана самой благоустроенной. Свободных квартир не было вообще. Ещё перед нашим отъездом в Урсо сюда перевели так называемые ГУЦы, государственные учебные центры, которые занимались подготовкой допризывной эфиопской молодёжи. Приехало много офицеров с жёнами и детьми. Все офицеры были младшими, как по возрасту, так и по званиям. Половина из них постоянно находилась в командировках по всей Эфиопии. Поэтому их селили по 2 семьи в квартиру.

Нас тоже подселили к старшему переводчику, который в тот момент лежал в Аддис-Абебе в госпитале с гепатитом (болезнью Боткина). У меня уже не было сил разбирать вещи, но пришлось сразу же вымыть всю квартиру стиральным порошком, чтобы хоть как-то обезопасить свою семью, и особенно дочку, от возможной инфекции. Через две недели наш сосед выписался, но проявил огромное благородство и переехал к другим переводчикам-холостякам.

Здесь тоже были заброшенные клумбы, грядка с клубникой, кусты роз. Я снова, уже в третий раз, посеяла петрушку, укроп и щавель. Семян больше не было. И опять горная болезнь! Правда, во второй раз я перенесла её легче.

Женщинам расслабляться особо не позволяли. Мне кажется, что у меня нагрузка была самая большая: политинформации, политзанятия и политсеминары, комсомольские и открытые партийные собрания, мероприятия женсовета, коллектива переводчиков и гарнизона, подготовка к детским утренникам, походы на официальные праздники, поездки на маркат и в Аддис-Абебу, приёмы в Посольстве и офисе ГВС. Причем в отличие от других мам, оставить ребёнка дома или на улице я не могла, да и не хотела. У нас в Холлетте были дети из семей ГУЦев, которых однажды привезли из аэропорта Боле, а потом через 1-2 года увезли обратно в тот же аэропорт, и кроме нашего забора из колючей проволоки, они ничего не видели. А я везде брала свою дочь с собой. Она довольно быстро научилась себя достойно вести. На занятиях я давала ей тетрадь и ручку, она делала вид, что конспектирует вместе с нами, поднимала руку при голосовании и поднималась сама при первых звуках гимна, как нашего, так и эфиопского. Всех старших офицеров и их жен она называла только на "вы" и по имени-отчеству, чем сильно удивляла окружающих, особенно после возвращения в Союз. Со временем малышка даже стала немного говорить на амхарском, хотя никто её не учил – просто слушала взрослых и запоминала.