Книга XIII. События 415- ГГ. Вс 3 страница

33.
После того, как лаконец окончил говорить, народ вдруг переменил свое решение и одобрил предложение Диокла. Тогда стратегов и союзников немедленно предали смерти, а афинян отправили в каменоломни, но через некоторое время отпустили наиболее молодых и имеющих образование, а другие, почти все сложили там жизни, не вынеся тяжелых условий. (2) После завершения войны Диокл составил для сиракузян законы, но сам, волею обстоятельств, стал жертвой одного из них. Для того, чтобы поддержать непреклонность и твердость по отношению к преступникам, один из них[14] предписывал то, что, если кто-нибудь появлялся на рынке с оружием, то наказанием ему должна быть смерть, без учета его неведения или каких либо других обстоятельств. (3) Но случилось так, что возле суда возник мятеж, и он поспешил туда, взяв с собой меч. И, когда кто-то из простых граждан обратил на это внимание и сказал: "Ты сам нарушил свои законы", он ответил: "Нет, клянусь Зевсом, я даже отстою их!" и, обнажив меч, проткнул себя сам. Таковы были события этого года.

[1] 0,55 литра.

[2] Афиняне хвастались, что их город всегда был убежищем беглецов, таких как Орест и Эдип и дети Геракла. Алтарь милосердия, находившийся в Афинях, был хорошо известен в древнем мире.

[3] В 456 г. до н. э. афиняне послали экспедицию в Египет поддержать восстание царя ливийцев Инара, сына Псамметиха, против персов. Египетская экспедиция поначалу была успешна для Делосского союза во главе с Афинами. Афинянам удалось овладеть всем Египтом. Тогда Артаксеркс I послал в Египет большую армию во главе с Мегабизом, сыном Зопира. В битве при Мемфисе (456 до н. э.) Мегабиз разгромил египтян и их союзников – ливийцев и греков. Затем он выгнал афинян из Мемфиса и запер их на острове Просопитид. Полтора года осады не дали результата, так как у Мегабиза не было флота. Тогда он осушил канал, соединяющий два рукава Нила, отведя воду в другое место. Греческие триеры оказались на мели. Разгром был полный. Большая часть флота с экипажами была уничтожена. Погибло до 35 тыс. афинян и их союзников.

[4] Царь Персии Артаксеркс I. В 449 до н. э. был заключен Каллиев мир, закончивший греко-персидские войны.

[5] Имеется ввиду открытие пшеницы, хотя в кн. 5.4.69 Диодор указывает, что пшеница впервые была обнаружена на Сицилии, а от туда привезена в Афины.

[6] Так называемый «Дар Деметры».

[7] Элевсинские мистерии.

[8] Стратег, командовавший контингентом, присланным лакедемонянами в помощь Сиракузам. Он был родом из Лаконии (греч. Λακωνία - ном в Греции, в южной части Пелопоннеса).

[9] Мелос, единственный остров на Эгейском море, который до сих пор не принимал афинской гегемонии. Осада началась летом 416 г., а следующей зимой голод принудил город к сдаче. Хотя Мелос никогда не принадлежал к Афинскому союзу, однако афиняне поступили с его населением по варварскому военному праву, которое они в последние годы начали применять к отпавшим союзникам: взрослые мужчины были казнены, остальное население продано в рабство.

[10] Скиона (Σκιώνη), главнейший город македонского полуострова Паллены на западном берегу, к востоку от мыса Посидиона.

[11] Имеется в виду Сицилия.

[12] После первой просьбы сиракузян о помощи, лакедемоняне только отправили им стратега Гилиппа, не желая нарушать мир с афинянами. Но в начале 413 г. до н. э. они объявили войну Афинам, захватили укрепление Дэлий в Аттике и отправили войско на Сицилию.

[13] Плутарх. Никий, 28.2 и Фукидид История,VII, 86.2 говорят, что Гилипп предложил оставить жизнь стратегам, т.к. хотел забрать их с собой в Спарту.

[14] Имеется ввиду закон.

13.34-63. Война между Афинами и Спартой. Деяния Алкивиада. Война Карфагена против Сицилии.

 

34.
Когда Каллий стал архонтом в Афинах,[1] римляне вместо консулов избрали четверых военных трибунов Публия Корнелия, Гая Фабия.[2] Эллины провели между собой 92 олимпиаду, в которой Эксагент из Акрагаса победил в беге на стадий. В этом году афиняне лишились своей гегемонии в связи с поражением на Сицилии. (2) Вскоре, после этого хиосцы, самосцы, византийцы и многие другие союзники перешли на сторону лакедемонян. В связи с этим афиняне добровольно отказались от демократии и избрали 400 граждан, передав им управление государством. Тогда олигархи, наделенные властью, после того, как было построено множество триер, 40 из них отправили под руководством стратегов. (3) И хотя они были в противоречии друг с другом, они направились к Оропу, где на якоре стояли вражеские триеры. В произошедшем сражении лакедемоняне одержали победу и захватили 22 корабля. (4) После того как сиракузяне окончили войну с афинянами, они поделили захваченную во время войны добычу с лакедемонянами, сражавшимися под командованием Гилиппа и отправили совместно с ним в Лакедемон в качестве союзников силы в 35 триер под командованием первейшего из своих граждан Гермократа для помощи в войне с афинянами. (5) После, из своей доли добычи, захваченной во время войны, они украсили храмы, посвятив в них оружие, взятое у неприятеля и удостоили подходящими дарами тех солдат, которые отличились в войне. (6) После этого Диокл, наилучший среди демагогов, убедил граждан сменить форму правления, при которой в администрацию будут избираться по жребию, также должны быт избраны законодатели для государственного устройства и написания новых законов.

35.
Тогда сиракузяне избрали законодателей из числа своих граждан, из которых Диокл был самым выдающимся. Он был человеком таких превосходных качеств и такой репутации, что выработанные совместно законы были названы законами Диокла. (2) И не только сиракузяне восхищались этим человеком при его жизни, а когда он умер, они оказали ему почести, достойные героев и построили храм в его честь за счет государства, тот, который позже был разрушен Дионисием, когда он строил новую стену вокруг города.[3] (3) Этот человек был в почете и у других, ведь многие города острова продолжали пользоваться его законами, до того времени, пока сицилийцы не стали гражданами Рима. Таким образом, когда много позже, при Тимолеоне, сиракузяне, приняв законы, опубликованные Кефалом,[4] а при царе Гиероне[5] - Полидором, они ни дали ни одному, ни другому имя законодателя, а только имена толкователей законодателя; потому, что в действительности они только и сделали, что истолковали законы, которые были написаны на древнем диалекте, трудном для понимания. (4) В этих замечательных законах отражены многие стороны, и законодатель проявляет себя особым ненавистником зла, поскольку устанавливает наиболее суровое наказание в отношении всех правонарушителей, чем любой другой законодатель, и более точен по сравнению с предшественниками, в наказании каждого человека, согласно его проступку. Его большая ловкость в гражданских делах очевидна, когда он разбирает каждую жалобу, каждый спор, касается ли это государства, либо частного лица, чтобы определить необходимую меру наказания. Он лаконичен в изложении законов, заставляя читателя прибегнуть к размышлениям. (5) И драматический момент его смерти[6] ясно свидетельствует о прямоте и строгости его души. Я довольно подробно изложил эти качества Диокла по причине того, что большинство писателей пренебрегали им в своих трактатах.

36.
Когда афиняне узнали о полном уничтожении своей армии в Сицилии, они были глубоко обеспокоены масштабами бедствия. Но это ни сколько не ослабило их стремление к превосходству, и они приступили к строительству большого флота и сбору денег за границей, среди своих союзников, оставшихся им верными. (2) Избрав 400 человек, они вручили в их руки верховную власть в ведении войны, ибо полагали, что олигархия более подходящая форма правления, чем демократия в критических обстоятельствах, подобных этим. (3) Но происходящие следом события ни сколько не соответствовали их ожиданиям, так как эти 400 повели войну безграмотно. Они послали 40 кораблей и двух стратегов, которые, хоть им и было приказано быть в согласии, продолжали ссориться друг с другом. (4) И, наконец, они отплыли в Оронт, без подготовки, вступили в морское сражение с пелопоннесцами, где, через свою небрежность в начале и невнимательность в разгаре боя, потеряли 22 корабля и, с большим трудом вывели остальные к Эретрии. (5) После этих событий союзники афинян, после поражения, которое те потерпели в Сицилии и безалаберного отношения этих командиров к своим обязанностям, перешли на сторону лакедемонян. И так как Дарий, царь персов, был союзником лакедемонян, Фарнабаз, осуществлявший командование в пограничных с морем районах, выделил лакедемонянам деньги, а так же вызвал 300 посланных из Финикии триер, чтобы направить их в помощь лакедемонянам (в Беотию).

37.
Теперь, когда афиняне одновременно испытали столько серьезных неудач, все решили, что война окончилась, ибо никто не ожидал, что афиняне смогут далее противостоять. Однако, ход событий не окончился, как предполагало большинство, а наоборот, случилось так, что ситуация изменилась по следующим причинам. (2) Алкивиад, изгнанный из Афин, некоторое время воевал на стороне лакедемонян и оказал им большую помощь, поскольку был наиболее способным оратором и значительно превосходил остальных в смелости и, кроме того, происходил из благородного и богатого рода, бывшего первым среди афинян. (2) Желая получить разрешение на возвращение в родной город, Алкивиад решил снискать расположение афинян, оказав им услугу в то время, когда они, казалось, были обречены на поражение. (4) Так как он был в дружеских отношениях с Фарнабазом, сатрапом Дария и, видя, что он готов уже отправить 300 кораблей в поддержку лакедемонянам, он уговорил его отказаться от этого предприятия. Он заявил, что для царя будет не безопасным усиление лакедемонян. В интересах персов лучше будет сохранять нейтральные отношения к враждующим сторонам для того, чтобы эти два государства, будучи в равновесии, как можно дольше воевали друг с другом. (5) В этой связи Фарнабаз, считая, что Алкивиад дал ему хороший совет, вернул свой флот назад в Финикию. Тогда, по случаю того, что Алкивиад лишил лакедемонян помощи союзников, ему некоторое время спустя было позволено вернуться в Афины, и было поручено командование военными силами, и он победил лакедемонян во многих сражениях и полностью восстановил славу своего государства. (6) Но обсудим эти вопросы более подробно в соответствующее время, для того, чтобы не нарушать естественный порядок событий.

38.
По окончанию этого года Теопомп стал архонтом в Афинах,[7] а римляне избрали вместо консулов четверых военных трибунов Тиберия Постумия, Гая Корнелия, Гая Валерия и Кезона Фабия. В это время афиняне распустили олигархию четырехсот и сформировали правительство из своих граждан.[8] (2) Автором всех этих перемен был Ферамен, человек твердый и благоразумный, единственный, кто советовал вернуть из изгнания Алкивиада, который помог бы афинянам вернуть их силу. И, так как он был автором многих других решений в интересах своего государства, то пользовался большой популярностью. (3) Но эти события имели место немного позднее, а для настоящего времени афиняне назначили стратегами Фрасилла и Фрасибула, которые собрали флот на Самосе и занялись подготовкой солдат к бою на море, давая им ежедневные упражнения. (4) Но Миндар, наварх лакедемонян, в течение некоторого времени не проявлял активность, ожидая в Милете помощь, обещанную Фарнабазом. И, когда он узнал, что 300 триер прибыли из Финикии, то был уверен, что с таким большим флотом уничтожит гегемонию афинян. (5) Но позже, узнав от некоторых лиц, что Фарнабаз, убежденный Алкивиадом, отослал флот обратно в Финикию, то отказался от надежды на его помощь. Самостоятельно снарядив корабли, полученные из Пелопоннеса и посланные союзниками из‑за границы, отправил Дориэя с 13 кораблями на Родос, поскольку узнал, что некоторые из родосцев готовы к возмущению. (6) Эти корабли были посланы лакедемонянам в помощь италийскими греками. Что касается Миндара, то все остальные корабли, числом 93, он сам повел к Геллеспонту, так как узнал, что афинский флот без промедления плыл на Самос. (7) Когда афинские стратеги увидели плывущие мимо них корабли, то вышли против них в море шестьюдесятью кораблями. Но, когда лакедемоняне достигли Хиоса, афинские стратеги решили плыть на Лесбос для того, чтобы собрать там триеры всех союзников, с тем, чтобы исключить превосходство противника числом кораблей.

39.
Пока афиняне занимались сбором кораблей, спартанский наварх Миндар со своим флотом ночью поспешно отплыл из Геллеспонта и на второй день прибыл к Сигеиуму.[9] Когда афиняне узнали, что флот противника ускользнул от них, то, не дождавшись прибытия всех триер союзников, а добавив к общему числу только три, направились в погоню за лакедемонянами. (2) Когда они прибыли к Сигеиуму, то обнаружили, что флот уже ушел, но три оставшихся корабля сразу же захватили и после этого прибыли в Элеунт[10] и начали подготовку к морскому сражению. (3) Лакедемоняне, видя подготовку противника к бою, делали то же самое, потратив пять дней на подготовку судов и тренировку гребцов, а затем выстроили свой флот, насчитывавший 88 кораблей, для боя. Лакедемоняне разместили свои корабли у азиатской стороны пролива, в то время, как афиняне выстроились против них, у европейской части, уступая при этом числом, но превосходя опытом. (4) Лакедемоняне поместили на правом крыле сиракузян, которыми командовал Гермократ и пелопоннесцев, а сами образовали левое крыло с Миндаром во главе. У афинян Фрасилл командовал левым, а Фрасибул правым крылом. С самого начала обе стороны стремились занять такую позицию, чтобы течение не было против них. (5) Поэтому они долгое время плавали вокруг друг друга, пытаясь блокировать пролив и занять выгодную позицию. Ибо сражение происходило между Абидосом и Сестом, и течение в этом месте создавало большие неудобства тому, кто там расположился. Но афинские кормчие, на много превосходившие в опыте, внесли большой вклад в предстоящую победу.

40.
Не смотря на преимущество пелопоннесцев в числе своих кораблей и доблести эпибатов,[11] навык афинских кормчих не позволил противнику достичь эффекта за счет своего превосходства. Всякий раз, когда пелопоннесцы всей силой кораблей шли на таран, противник маневрировали своими судами на столько искусно, что они не могли ударить ни в каком ином месте, а только идти нос в нос. (2) Тогда Миндар, видя неэффективность таранов, велел своим кораблям группами нападать на одно судно противника. Но и этот маневр умение кормчих сделало безуспешным, а наоборот, умело избегая тараны приближавшихся судов, они атаковали их с боков, многие повредив. (3) И таким сильным духом соперничества они проникли, что не ограничивались таранной тактики, но сцепившись друг с другом, на кораблях вступили в сражение эпибаты. Хоть течение и препятствовало достижению необходимых успехов, они продолжали борьбу в течение долгого времени, и ни одна из сторон не имела возможности одержать победу. (4) Пока таким образом бой продолжался на равных, из‑за мыса появились 25 кораблей, отправленные афинянам их союзниками. Тогда пелопоннесцы в страхе повернули к Абидосу, а афиняне энергично их преследовали. (5) Таким образом, закончилось сражение, и афиняне захватили восемь кораблей хиосцев, пять из тех, что были посланы коринфянами, два амбракиотами и по одному из сиракузских, пелленских и левкадских, а сами потеряли пять кораблей, которые все были потоплены. (6) После этого Фрасибул воздвиг на мысе трофей, там, где стоит памятник Гекабе,[12] и отправил послов в Афины, чтобы донести весть о победе. Сам же со всем флотом направился в Кизик, ибо, прежде, чем произошло морское сражение, этот город перешел на сторону Фарнабаза, сатрапа Дария через лакедемонского стратега Клеарха. Обнаружив, что этот город не защищен, они легко его заняли и, взяв с кизикийцев дань, отплыли в Сест.

41.
Между тем, лакедемонский наварх Миндар, бежавший после поражения в Абидос, починил поврежденные корабли, а за триерами, стоявшими в Эвбее, послал спартиата Эпикла, приказав ему привести их как можно скорее. (2) Прибыв в Эвбею, Эпикл собрал 50 кораблей и спешно вышел в море. Но, когда его флот подошел к Афону, разразилась буря, такая сильная, что все корабли погибли, а из их команд спаслось только 12 человек. (3) Как утверждает Эфор,[13] это видно из посвящения, сделанного этими людьми в Коронейский храм, на котором имеется такая надпись:

Эти пятьдесят кораблей разбились о скалы Афона-
Только двенадцати нам удалось спастись.
Всех остальных погубила пучина широкого моря,
Ветра свирепый порыв в щепы разбил корабли.

(4) Примерно в то же время Алкивиад с тринадцатью триерами подошел к афинянам, стоящим в Самосе, которым уже сообщили о том, что он убедил Фарнабаза не отправлял, как он хотел, свои 300 кораблей в помощь лакедемонянам. (5) Будучи, поэтому, радушно принятым войском на Самосе, он обсудил с ним вопрос о своем возвращении из изгнания, обещая оказать большие услуги своему отечеству. Он абсолютно отрицал преступления, в которых его обвиняли и, жалуясь на свое плачевное состояние и на то, что, благодаря козням своих врагов, был вынужден воевать против своей страны.[14]

42.
После того, как солдаты сердечно приветствовали предложения Алкивиада и по этому поводу отправили сообщение в Афины, граждане проголосовали за отмену всех обвинений против Алкивиада и постановили дать ему командование, так как видели результаты его храбрости и славы, которой он пользовался среди греков. И они, не без основания полагали, что его присоединение к ним добавит немало преимуществ. (2) И кроме того, Ферамен, возглавлявший правительство и имевший репутацию человека проницательного и благоразумного, советовал вспомнить об Алкивиаде. Когда решение было доставлено на Самос, Алкивиад добавил девять кораблей к имевшимся у него тринадцати и, отправившись в Галикарнас, вынудил город заплатить ему большую денежную сумму. (3) Затем, опустошив Мероп,[15] с большой добычей вернулся на Самос. А так как было накоплено большое количество трофеев, он разделил добычу между солдатами, стоявшими на Самосе и собственным войском, завоевав, тем самым, себе еще большее уважение, облагодетельствованными. (4) Примерно в это же время антандросцы[16] с помощью лакедемонян изгнали из города стоявший там гарнизон и, таким образом, вернули своей стране свободу; ведь лакедемоняне были рассержены на Фарнабаза из‑за отправки им тех трехсот кораблей назад в Финикию и поэтому оказывали помощь жителям Антандроса. (5) Здесь писатель Фукидид заканчивает свою историю,[17] описав дела двадцати двух лет в восьми книгах, хотя некоторые делят их на девять. Ксенофонт и Феопомп начинают с того места, на котором остановился Фукидид. Ксенофонт обнял период в сорок восемь лет, а Феопомп изложил события греческой истории в течение семнадцати лет, в двенадцати книгах и заканчивает историю морским сражением у Книда. (6) Таково было состояние дел в Греции и Азии. Римляне вели войну с эквами,[18] захватили их территорию с помощью большей армии и, осадив город, именуемый Болы, взяли его.

43.
Когда этот год закончился, архонтом в Афинах стал Главкипп,[19] а в Риме консулами были избраны Марк Корнелий и Луций Фурий. В это время на Сицилии эгестинцы,[20] вступившие в союз с афинянами против сиракузян, пребывали в большом страхе, поскольку они ожидали, и не без основания, что придется выплатить денежный штраф сицилийцам, которым они нанесли обиды. (2) Поэтому, когда селинунтцы из‑за спора за землю, пошли на них войной,[21] они, боясь потерять свою страну, отступили, чтобы сиракузяне, воспользовавшись этим случаем, не присоединились к селинунтцам. (3) Но, когда селинунтцы вторглись дальше оговоренных территорий, эгестинцы отправили послов в Карфаген, просить там помощи и защиты для своего города. (4) Когда послы прибыли в Карфаген и передали Собранию порученное им народом, карфагеняне оказались в затруднительном положении, не зная, как им быть; они горели желанием занять столь удобно расположенный город, но в то же время пребывали в страхе перед сиракузянами, которые только что уничтожили столь сильную армию афинян. (5) Но когда Ганнибал, первейший из граждан посоветовал им занять город, они ответили послам, что направят им помощь, а для управления этим предприятием, если дело дойдет до войны, они избрали стратегом Ганнибала, который в то время исполнял обязанности главного судьи Карфагена.[22] Он был внуком Гамилькара, который погиб при Гимере сражаясь против Гелона[23] и сыном Гескона, который, из‑за того, что хотел убить своего отца был изгнан и закончил свою жизнь в Селинунте. (6) Теперь Ганнибал, от природы ненавидевший греков и желавший собственной доблестью смыть позор, постигший его предков, желал приложить все усилия для того, чтобы добиться выгод для своей страны. Поэтому, видя, что селинунтцы не были удовлетворены данными им уступками в территориальном споре, отправил вместе с эгестинцами послов к сиракузянам и, ссылаясь на решение спора, хотел сделать вид, что ищет восстановления справедливости. На самом же деле он надеялся, что после того, как селинунтцы откажутся от предлагаемых условий, сиракузяне не присоединятся к ним в качестве союзников. (7) Но когда селинунтцы так же, отправив послов, отклонили предложение и выступили против заявлений послов, как эгестинских, так и карфагенских, сиракузяне проголосовали за сохранение союза с селинунтцами и за мир с карфагенянами.

44.
После возвращения своих послов, карфагеняне направили эгестинцам 5000 ливийцев и 800 компанцев. (2) Эти солдаты были прежде наняты халкидонцами для помощи афинянам против сиракузян, но после их поражения приплыли назад и не знали, кому служить. Но карфагеняне купили для них лошадей и, дав высокую плату, послали в Эгесту. (3) Селинунтцы, чей город в то время процветал и был густонаселен, относились к эгестинцам с презрением. Сначала они, развернув боевым порядком армию, опустошили прилегающие к границе территории, а затем, видя превосходство своей армии и презирая своих противников, разбрелись по всей стране. (4) Стратеги эгестинцев, наблюдая за их действиями, атаковали их совместно с карфагенянами[24] и кампанцами. Так как атака была произведена неожиданно, они легко обратили селинунтцев в бегство, убив около тысячи солдат и захватив весь их обоз. После этого сражения обе стороны отправили послов, селинунтцы к сиракузянам, а эгестинцы к карфагенянам, прося о помощи и защите. (5) Обе стороны пообещали свою помощь и это положило начало Карфагенской войне. Карфагеняне, предвидя величие войны возложили ответственность за ее ведение на Ганнибала, дав ему полномочие на ее организацию и оказывая необходимую помощь. (6) Ганнибал в течении всего лета и последующей зимы навербовал множество наемников в Иберии и зачислил большое число граждан.[25] Он так же посетил Ливию, выбирая наиболее стойких мужчин из каждого города и приготовил корабли, намереваясь с началом весны переправить армию. Таково было положение дел на Сицилии.

45.
В Греции родосец Дориэй, наварх триер, прибывших из Италии, после того, как подавил мятеж на Родосе,[26] отплыл в Геллеспонт, желая присоединиться к Миндару, который в бездействии стоял в Абидосе и собирал отовсюду корабли союзных с пелопоннесцами государств. (2) Когда Дориэй приблизился к Сигеиуму в Троаде, афиняне, стоявшие в Сесте, узнав, что те плыли вдоль берега, вышли против него со всеми кораблями, которых было 74. (3) Дориэй шел своим курсом, оставаясь некоторое время в неведении о происходящем, но когда он понял, что к нему движется сильный флот, то испугался и, не видя ни какого другого способа спасти свои силы, бежал в Дардан.[27] (4) Высадив на берег своих воинов, присоединив к ним гарнизон города и быстро раздобыв массу оружия, он расставил часть воинов на носах кораблей а часть в надлежащем порядке на берегу. (5) Афиняне подплыли, с большим ожесточением пытаясь вырвать из строя корабли Дориэя; устремляясь большими массами со всех сторон, они держали противника в крайнем напряжении. (6) Узнав об этом, пелопоннесский наварх Миндар тот час же отплыл из Абидоса со всем своим флотом и прибыл в Дарданскую область на восьмидесяти четырех кораблях, стремясь на помощь флоту Дориэя, сухопутное войско Фарнабаза действовало совместно, поддерживая лакедемонян. (7) Когда флоты подошли друг к другу, обе стороны выстроили триеры для боя. Флот Миндара состоял из девяноста семи кораблей; на левом фланге он выстроил сиракузян, а правым предводительствовал сам. У афинян правым флангом командовал Фрасибул, а левым Фрасилл. (8) После того как войска приготовились таким образом, их командиры подали сигналы к бою, и трубы зазвучали, давая приказ к нападению. Теперь, когда гребцы проявили все свое рвение, а кормчие умело управляли рулями, последовало потрясающее зрелище. (9) В тех случаях, когда триеры шли на таран, кормчие, в самый критический момент так умело разворачивали свои корабли, что удар приходился в нос. (10) Что касается эпибатов, то они, видя как к их кораблям несутся триеры противника, пребывали в ужасе за свою жизнь, но всякий раз, когда кормчие, используя навыки практики, срывали атаку, они, в свою очередь, пребывали вне себя от восторга, возвращая потерянную надежду.

46.
При этом они проявляли не меньшую активность, поскольку, находясь на значительном расстоянии, осыпали врага потоком стрел, так, что все вокруг было полно снарядов. В то же время, другие каждый раз, как они приближались, бросали дротики, некоторые пытались пробить защиту эпибатов, а другие - кормчих. А когда корабли сближались, они сражались не только копьями, но и в момент касания, перепрыгивали на триеры противника и сражались мечами. (2) И поскольку каждый раз, то подходила подмога на крик о помощи, то спешили на победной клич, шум и беспорядок стояли над всем местом боя. Долгое время битва велась с одинаковым успехом для обеих сторон, так как ни у тех, не у других не было недостатка в честолюбии. Но через некоторое время неожиданно показался Алкивиад, прибывший из Самоса с двадцатью кораблями и как раз, случайно плывший в Геллеспонт. (3) Когда суда показались в дали, обе стороны стали надеяться, что это идет им подмога; это внушило им больше уверенности и подняло их мужество. Когда же прибывший флот приблизился, и лакедемоняне не получили никакого ответа на свой сигнал, а афиняне заметили поднятую Алкивиадом на его собственном корабле красную эмблему, которая была условным ответным сигналом - лакедемоняне были приведены в ужас и обратились в бегство, а афиняне, ободренные успехом стали энергично преследовать убегавших. (4) Им удалось тот час же овладеть десятью кораблями, но поднявшаяся буря сильно затруднила преследование, ибо из‑за высоких волн кормчие не справлялись с управлением кораблями, и попытки произвести таран неприятеля были тщетными, поскольку корабли, нацеленные на удар, относило волнами. (5) Наконец, лакедемоняне причалили к берегу и бежали в сухопутный лагерь Фарнабаза, а афиняне сперва пытались захватить корабли, причаленные к берегу, действуя с большей отвагой и решимостью, но затем, понеся тяжелый урон, от персидского войска, отплыли назад в Сест. (6) Фарнабаз, желая защитить себя от обвинений лакедемонян, активно вступил в борьбу с афинянами, в то же время, в связи с отправкой тех трехсот триер в Финикию,[28] пояснил им, что сделал это, так как узнал, что царь арабов и царь египтян имели планы на Финикию.

47.
Когда морской бой закончился, афиняне уже ночью прибыли в Сест, а с наступлением дня, когда весь их флот был собран, они воздвигли трофей рядом с прежним.[29] (2) Миндар в первых часах ночи достиг Абидоса и принялся восстанавливать поврежденные суда. Кроме этого отправил к лакедемонянам за подкреплением кораблями и солдатами, поскольку, пока его флот восстанавливался, он решил присоединиться к Фарнабазу для осады городов Азии, бывших в союзе с афинянами. (3) Жители Халкиды и почти все остальные эвбейцы покинули афинян и пребывали, поэтому в большем страхе, так как, живя на острове, будут вынуждены сдаться афинянам, хозяевам моря. Поэтому они просили беотийцев помочь им в строительстве дамбы через Еврип,[30] чтобы этим самым соединить Эвбею с Беотией. (4) Беотийцы согласились с этим, так как Эвбея, став не островом, а частью материка, присоединится к ним. Поэтому все города приняли активное участие в возведении дамбы, соперничая друг с другом, распорядившись, чтобы участвовали не только граждане, но и иностранцы, жившие среди них, так, что, по причине большего числа участвовавших в работе, эта задача была быстро выполнена. (5) Дамба к Эвбее была создана между Халкидой в Эвбее и Беотией, в окрестностях Авлида,[31] так как это место было самым узким. В прежние времена течение в этом месте было очень сильным, но теперь его сила увеличилась, так как проход стал еще уже, и в него проходило только одно судно. По обеим сторонам были построены высокие башни, а через проход брошен деревянный мост. (6) Ферамен, отправленный афинянами с тридцатью кораблями, сначала пытался помешать рабочим, но, будучи подавленным численным перевесом тех, кто строил дамбу, отказался от этой затеи и направился к островам.[32] (7) Желая освободить как граждан, так и союзников от контрибуций лакедемонян,[33] он опустошил вражескую территорию, собрав большое число трофеев. Кроме этого, он посетил союзные города, наложил на них большие штрафы, видя, что их жители пытались изменить форму правления. (8) И когда он прибыл на Парос и обнаружил, что в городе действует олигархия, то восстановил его жителям свободу и взыскал большей денежной штраф с тех, кто участвовал в олигархии.

48.
В это время на Коркире произошли жестокие гражданские распри, сопровождавшиеся резней, которые, как говорят, возникли в силу различных причин, но прежде всего поводом послужила взаимная ненависть между самими гражданами. (2) Ни в одном городе не было подобных смут, сопровождавшихся таким массовым убийством жителей, как здесь. Погибло полторы тысячи наиболее известных граждан. (3) И, хотя подобные беды ранее имели место, последующая была еще кровопролитнее, так как была усилена искрами старых разногласий. Одни коркирцы примкнули к лакедемонянам, а те массы, кто желал демократию, были готовы вступить в союз с афинянами. (4) Эти два народа, боровшиеся за гегемонию в Греции, придерживались противоположных принципов. Так лакедемоняне строили свою политику, осуществляя контроль над правительствами своих союзных государств с помощью олигархии, тогда как афиняне устанавливали в государствах демократическое правление. (5) Соответственно, коркирцы, видя, что их наиболее влиятельные граждане намеревались предать их город в руки лакедемонян, послали к афинянам за тем, чтобы те поставили свой гарнизон для защиты их города. (6) Тогда Канон, афинский стратег, отплыл на Коркиру и ввел туда шестьсот мессенян, привезенных из Навпакта,[34] а сам отплыл со своими кораблями и бросил якорь у храма Геры. (7) Между тем эти шестьсот, прибывшие для установления демократии, в наиболее людное время прошли на рынок,[35] выявили сторонников лакедемонян, арестовали многих из них, других убили, а более тысячи выслали из города. Кроме этого, в качестве меры предосторожности против большого числа изгнанных и их влияния, они освободили множество рабов и дали гражданство иностранцам. (8) Тогда изгнанники бежали на материк, лежащий напротив. Но несколько дней спустя оставшиеся в городе и сочувствующие изгнанникам, вооружившись, захватили рыночную площадь и вызвали назад изгнанников для завершения борьбы. Когда ночь развела враждующих, они пришли к соглашению друг с другом, прекратили ссору и стали снова жить вместе, как единый народ своего отечества. Так закончилась распря в Коркире.
49.
Македонский царь Архелай[36] с большим войском пошел против жителей Пидны, восставших против него и осадил город. Он получил подкрепления от Ферамена с его флотом. Но осада затянулась, и тот возвратился во Фракию к Фрасибулу, главнокомандующему всем флотом. (2) Тогда Архелай, поведя осаду Пидны более энергично и, взяв город, перенес его от моря на более, чем 20 стадиев.[37] Миндар по окончанию зимы собрал все триеры, которых много прибыло, как с Пелопоннеса, так и от других союзников. Но афинские стратеги в Сесте, узнав о большем размере флота, который собрал противник, сильно встревожились, боясь, что враг, напав всеми триерами, захватит их корабли. (3) Поэтому стратеги стянули к себе все корабли, бывшие в Сесте, поплыли вокруг Херсонеса и встали на якоре в Кардии.[38] Оттуда отправили триеры к Фрасибулу и Ферамену во Фракию с призывом прийти на помощь со своим флотом как можно быстрее. Так же они призвали с Лесбоса Алкивиада со всеми имеющимися у него кораблями. И когда весь флот был собран в одном месте, стратеги с большим желанием стали ожидать решающего сражения. (4) Между тем лакедемонский наварх Миндар приплыл в Кизик, высадился там всеми своими силами и осадил город. К нему присоединился Фарнабаз с большей армией, и с его помощью Миндар, осаждавший город, взял его штурмом. (5) Афинские стратеги, решив плыть в Кизик, вышли в море со всеми своими кораблями и поплыли вокруг Херсонеса. Сначала они прибыли в Элеунт, а затем собрались вместе, пройдя ночью мимо Абидоса, чтобы враг не узнал о большей численности их кораблей. (6) Когда они пришли в Проконнес[39], то провели там ночь, а на следующий день высадили на берег солдат близь Кизика и приказали Херею, одному из стратегов, вести армию на город.