Схема 11. Дневник имиджа

Общие характеристики респондента			«Паспортичка»
Конкретные социальные характеристики	запреты	гипотеза происх.комп.		Вид им.	аксессуары
Конкретные психологические характеристики

 

Опишем, в качестве комментария к схеме, основные, и подтвержденные опытом, правила-рекомендации по заполнению дневника.

Дневник имиджа должен заполняться как можно быстрее после окончания пилотажной встречи, во всяком случае, не позже, чем через 2-4 часа после окончания. В противном случае большая часть нюансов и ассоциаций просто забывается,

Разумеется, автор признает возможность неприятия самой идеи дневника имиджа, исходя из чувствования, глубоко ему симпатичного, и которое Боэций сформулировал так: «Неужели ты можешь управлять свободным духом? Неужели ты можешь вывести душу из уравновешенного состояния, свойственною (ей), если она сплочена с творчеством рассудка?»[77].

Подчеркнем еще раз - имидж вовсе не есть проявление такою свободного духа, рассуждениями о котором полно «Утешение философией». Он есть сторона добровольною самоограничения разума, оформляющегося в групповом общении и программирующего себя стереотипами и нормами такою общения, причем сторона лишь весьма вероятная, но не атрибутивная, поскольку свобода духа может преодолеть само желание иметь имидж.

Графа «адрес» дает координаты пилотажной встречи, причем персонаж и дату ее лучше шифровать, учитывая, что дневник имиджа документ весьма интимный и не подлежащий огласке.

Графа «Общие характеристики» описывает общие впечатления от партнера по пилотажной встрече. Формализация, достаточно нечеткая, идет по следующим, как минимум, характеристикам:

• чувствование психической силы, энергетики (больше моей, или нет?);

• чувствование чужой опенки происходящею и своей личности (понравился ли я ему (ей)?);

• опенка своей симпатии к партнеру (понравился ли он, или она мне, причем настолько, что я готов сменить цели общения?);

• тип темперамента;

• выраженность секс-символов, оценка уровня сексуальной симпатии при встрече людей разного пола;

• общая оценка уровня лжи, обмана (верно ли, что партнер старался обмануть меня, а на самом деле он совсем не такой?);

• психологический тип по принятой классификации;

• общая оценка интеллекта по любому, ясному для заполняющего принципу и др.

Графы конкретных социальных и психологических характеристик заполняются спонтанно, выделяются все запомнившиеся характеристики: пунктирная черта в графах отделяет ясные и очевидные для заполняющего параметры от неясных, гипотетических. Заполнение идет в любом порядке как можно быстрее, не ставя цели точного следования классификационным признакам именно социальных или психологических параметров. В следующей графе - «запреты», выделяются, уже на основе анализа материала предыдущей графы, те ценности и действия, которые должны быть прямо запрещены в будущем общении с партнером: пунктирная черта, как и везде, описывает меру уверенности заполняющею в формулировках таких запретов.

Графа «гипотеза происхождения комплексов» выделяется, исходя из упоминавшегося исходного постулата данной работы относительно неизбежности комплексов и фобий у любого человека. Адаптировать типологию таких комплексов (комплекс неполноценности в разных формах, Эдипов комплекс, комплекс самореализации, некрофильный комплекс и др.) именно к партнеру по пилотажной встрече — дело заполняющего. При неудаче таких операций в графу пишется хотя бы интуитивное описание прошлого, событийный ряд партнера. Практика показывает, что данную графу гораздо успешнее заполняют женщины.

Выбор вида будущего имиджа и необходимые технические приготовления (аксессуары) описывают последние две графы.

Первичный выбор типа будущего имиджа очень важен и идет по линии приспособительный - атакующий имидж (на блок-схеме: — фаза 13 и фаза 14).

Приспособительный имидж основан на попытке «попасть» на сознательные и бессознательные ожидания партнера, закодировать на себя его вкусы и пристрастия в общении, провоцируя симпатии типов «Я-Я» и «Мы» по упоминавшейся классификации. Атакующий же имидж, встречающийся гораздо реже, представляет собой попытку психологическою прессинга, навязывания своих норм и стереотипов, как якобы (или на самом деле) необходимого средства для достижения вербального выражения целей партнера. Наиболее часто встречающимся примерам имиджей первого типа является «Золушка», впечатления от которого можно описать примерно так: «красивая, но не знающая себе цены, тихая, деликатная, работящая, готовая быть верной и любящей, сексуально не разбуженная, готовая учиться у мужчины знаниям жизни женщина».

Примером обратного типа является имидж женщины — «вамп», символы и акценты которого можно определить так: «мощная, сексуальная и мучительно притягательная, полная гордыни, склонная к психологическому садизму, опасная, но умеющая понять любую грязь женщина».

Выбор между такими типами осуществляется, как и практически все в строительстве имиджа, достаточно интуитивно, хотя существуют, по мнению автора, и некоторые объективные «показания» к использованию атакующего имиджа. Он более эффективен, если совпадают следующие, как минимум, условия:

• если, по каким-то причинам, цели, ради которой строится имидж «под» конкретного человека, надо попробовать достичь быстро, пусть и рискованным способом;

• если строящий имидж отслеживает за собой тягу к риску и имеет при этом «запасные варианты» достижения цели;

• если в ходе пилотажной встречи вы отследили ваше явное энергетическое превосходство;

• если партнер переживет духовный кризис, ищет рецептов решения своих проблем;

• если по ходу пилотажной встречи и при заполнении дневника возникла уверенность в его симпатии;

• если при разнополом варианте партнер явно подчеркивал секс-символы в своем поведении;

• если партнер относится к «одинарному» типу шизоида, сенситива, стоика, и, уж во всяком случае, не является пассионарием и др.

Разумеется, таковы лишь самые общие «показания», при отсутствии которых выбор приспособительного имиджа должен быть предопределен при любой стартовой ситуации, поскольку, как отмечал Д. Лукач, «активное приспособление к окружающему миру, происходящие через альтернативные решения в любой целеустановке, порождает в каждом осуществляющееся, таким образом, в процессе воспроизводства общественного бытия, качество, в корне отличающееся от ситуации»[78].

При планировании приспособительного имиджа целесообразно учитывать некоторые общие приспособления, — хотя конкретные технические проблемы решаются полностью самостоятельно.

Во-первых, приспособительный имидж должен быть удобен для носителя. Не следует, например, выдумывать несуществующие обстоятельства своей жизни, достаточно лишь расставить акценты в реальной биографии в соответствии с диагнозом дневника имиджа.

Во-вторых, сразу необходимо решить, какой реальный свой недостаток имеет смысл «открыть», акцентировать, чтобы спровоцировать, или, по крайней мере, не уменьшить, симпатию партнера: попытки инстинктивно строить образ безгрешного ангела уничтожают такую симпатию необратимо.

В-третьих, в строительстве приспособительного имиджа имеет смысл выдерживать зависимость, данную в формуле:

 

где: И — структура приспособительного имиджа;

А — невербальные личностные символы, чаще стихийные (привычные жесты, интонации, пластика, типичные интеллектуальные реакции, и т.д.);

В — невербальные символы-общения (поощряющая мимика, секс-символы, прикосновения, запах, и т.д.);

С — выстроенные по дневнику имиджа личностные символы;

Д — символы истеблишмента, моды в речи, одежде, и т.д.;

Е — символы принадлежности к конкретной социальной группе, профессии.

В-четвертых, в строящемся имидже должен быть один или несколько темных, неясных для партнера, и особенно партнерши, блока, чтобы спровоцировать его любопытство.

Как правило, лучше, чтобы такие блоки формально были связаны с излюбленными темами бесед по психологическим типам: для пассионариев с темой элиты и остальных, с темами неизбежного якобы садизма в любом общении; для субпассионариев — тема ущербности необычных людей; для шизоидов — темы «врагов» и тайных талантов шизоидов; для стоиков — темы соотношения долга и желания, морали и нравственности и т.д.

В-пятых, приспособительный имидж должен быть пластичен, позволяя его текущую корректировку в следующих встречах, и т.д.

Правила же атакующего имиджа еще более абстрактны, поскольку описывают общие ориентиры психологической агрессии, сценарии которой весьма индивидуальны.

Например, при строительстве атакующего имиджа надо учитывать необходимость бурного начала встречи (собственно «атаки»), которое должно быть хоть как-то замотивировано, причем в такой мотивации непременно имеется символ неравнодушия к партнеру («нельзя же так жить, как ты...», «я долго думал о тебе...», и т.п.).

Фаза же психодиагностики как бы разрывается на несколько частей — в начале беседы, после «атаки», в конце. После фазы «атаки» надо установить меру однозначности реакций партнера. Если такие реакции нормальны, стереотипны, (поза зрителя в театре, спокойные уточняющие вопросы), — встреча немедленно прекращается на постулировании причин происшедшего: нервный срыв, болезнь, и т.д. В противном случае, при продолжении встречи, можно переходить к формированию того, что автор называет «фантомом цели». Последний понимается, как переход от описания психологической, навязываемой партнеру «рецептуры» к намекам на то, что, собственно, нужно носителю атакующего имиджа, и что должно быть воспринято партнером, как прямое продолжение блока «рецептуры». Более наглядно такие процессы можно пояснить, как не раз убеждался автор, только на практике.

Таковы лишь самые общие характеристики и рекомендации в деле подготовки и строительства индивидуальных имиджей. Они описывают лишь грубые метки, маркеры, возможного оптимального сценария формирования индивидуального имиджа, то есть пути, который уменьшал бы возможность хотя бы самых явных ошибок.

Личные, индивидуальные имиджи особенно ярко показывают нас, как охотников за социальным успехом даже в самом интимном по форме общении — в том, разумеется, случае, если такая погоня не воспринимается людьми как спрятавшийся внутри враг. Впрочем, последнее — большая редкость, поскольку, по меткому замечанию Ф.Ницше, «охота была главным занятием в течение многих тысячелетий... и теперь еще в науке мы такие же охотники»[79].

 

в) Жить вместе: роль имиджа
(методологические ориентиры public relations).

Бывают времена, когда люди принимают коллективную вонь за единство духа.

Ф. Искандер. Стоянка человека - М.: «Правда», 1991- С. 226.

 

Изучение бытия имиджа в группах и искусственное конструирование его не может быть совершено теми же средствами, о которых шла речь в предыдущих разделах. Такое твердое убеждение автор вынес, не раз искренне совершив такие ошибки, пытаясь применить методы изучения человека к тому, что человеком не является — хотя вроде бы никого кроме людей там нет. Еще М. Вебер справедливо критиковал тех, кто из симпатии к «строгому социологизму» пробовал оценивать политиков исключительно как носителей власти». Политик одной только власти, — писал он, — культ которого ревностно стараются создать в умах, способен на мощное воздействие, но фактически его действие уходит в пустоту и бессмысленность. И здесь критики «политики власти» совершенно правы. Возможные внутренние катастрофы типичных носителей такого убеждения показали нам, какая внутренняя слабость и бессилие скрываются за столь хвастливым, но совершенно пустым жестом. Это — продукт в высшей степени жалкого чванства в отношении смысла человеческой деятельности, каковое полностью чужеродно знанию о трагизме, с которым в действительности сплетены все деяния и в особенности политические»[80]. Автор вполне согласен с этим парадоксальным тезисом об автономном, полном трагизма, содержании социальной деятельности.

В данном разделе описываются лишь общие черты методологии public relations и возможные выводимые методики конструирования групповых имиджей.

Описание таких методик дается позже на примере имиджей руководителей, поскольку даже простое перечисление факторов, которые надо учитывать при изучении групповых имиджей — задача более чем достаточная для одного раздела. Оговоримся сразу, что автор намеренно оставляет за пределами анализа собственно политические имиджи по ряду соображений.

Во-первых, это наиболее изучаемая тема в имиджелогии — во всяком случае, по сравнению с другими, поскольку именно тут ярче всего проявляется социальный заказ, в наше время все чаще измеряемый чисто финансово. Во-вторых, автор, как и любой имиджмейкер, постоянно сталкивается при выполнении заказных работ с пунктом о неразглашении примененных методик в договоре. Наконец, в-третьих, многие «шаги» в технологии политического имиджа слишком явно циничны и похожи на то, что сейчас модно называть «зомбированием сознания».

Понимая, что пропаганда такого цинизма и комментарий его со стороны, все же, разные вещи, автор предпочитает не рисковать совестью и оставить эту тему в стороне. Интерес к политике обычно связан с верой в то, что она может постепенно развить в обществе нечто разумное, справедливое и удобное для большинства людей. Но, как отмечал Н.Г.Чернышевский, «помогать, укреплять, развивать — дело медленное и трудное, чтобы предаться ему, необходимо быть уверенным в том, что общество, о котором идет речь, способно и готово развить — рассудительный человек не станет хлопотать понапрасну. Надобно любить это общество, потому что никто не захочет трудиться на пользу тех, кто не любит»[81]. Трудно сейчас осуждать тех, для кого любовь к теперешнему российскому обществу и к Родине становятся заметно различными.

Даже беглый анализ основных процессов, влияющих достаточно прямо на формирование групповых имиджей, невозможен в рамках одной работы. В данном случае, исходя отчасти из интуиции, отчасти из данных небольших исследований, автор избрал объектами анализа:

• общие процессы социализации людей;

• различные формы человеческого общежития;

• эффекты группового поведения;

• лидерство, взаимосвязь которого с имиджами изучается в следующем разделе, чтобы показать возможности конкретных методик на примере управленческого труда.

Обыденное мышление и истинную философию объединяет удивительно многое. Например, и философы, и домохозяйки чаще всего приспосабливаются к житейским социальным ситуациям вне зависимости от успехов в решении абстрактных проблем. Одной из странных, на взгляд автора, причин такого положения вещей является, видимо, удивительная схожесть двух моделей интерпретаций причин поведения самых разных по образованию, морали и интеллекту людей.

Первая из них чаще всего звучит так: в человеке есть некая вечная или очень медленно меняющаяся «природа». Она лишь реализуется в обществе либо тормозящем, либо стимулирующем проявление этой «природы». Другими словами, поведение человека в обществе чем-то напоминает проявление фотопленки, где уже есть отснятые кадры, проявляющиеся в социальных ситуациях, причем качество проявителя сильно влияет на качество снимка. Сторонники такой интерпретации склонны объяснять успехи или неудачи человека или группы лиц их личными качествами (скажем, беды страны — качествами политических лидеров).

Вторая интерпретация настаивает на том, что личность человека формируется исключительно в общении, что младенец вообще довольно долго не выделяет себя из окружающего мира, обращается к себе в третьем лице. Великий Ж.-П. Сартр сформулировал такую позицию в парадоксальной формулировке: «Все находится вне нас, в том числе и мы сами». При этом решающая роль в большинстве случаев отдается именно общению в группе людей.

Эта идея, принимаемая многими людьми чисто интуитивно совсем не как освоение какой-то академической доктрины, и лежит в основе методов особых дисциплин — социальной психологии, имиджелогии, социологии межличностных отношений, девиантного поведения и др., которые оформились не так давно, хотя их предпосылки существовали уже несколько столетий[82].

Не касаясь сложнейшего вопроса о предмете социальной психологии, примем в качестве рабочего понимание социальной психологии как науки о формировании и действии законов общения.

В.Д. Парыгин, например, приводит любопытную таблицу структуры социально-психологической теории: