Обозначения цвета и универсалии зрительного восприятия

(Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. - М., 1996. - С. 231-291)

1. Введение [1]

'Цвет' - это не универсальное человеческое понятие. Оно, конечно, может возникнуть в человеческом обществе так же, как, скажем, 'телевидение', 'компьютер' или 'деньги', но даже несмотря на постоянное увеличение контактов между человеческими сообществами, все равно среди них есть такие, в которых нет ни заимствованного, ни собственного понятия 'цвета' (и, безусловно, таких сообществ было еще больше в прошлом).

Не универсальны и «имена цвета». Неверно также, что, как иногда утверждают, во всех языках есть слова для черного и белого. Последнее положение будет обсуждаться и получит подтверждение ниже, но в некотором смысле оно очевидно и без доказательств: ведь если слово используется для описания не только черных, но и коричневых, серых и темно-синих предметов, оно не значит 'черное'.

В английском и многих других языках, 'цвет' может рассматриваться как вполне самодостаточное семантическое поле. Но вообще в языках мира это не так. И пытаться искать во всех языках поле «цветовой семантики» - значит навязывать исследованию всех культур перспективу только одной из них (в первую очередь современной технологически высоко развитой западной культуры).

Во всех культурах для людей важно зрительное восприятие и важно описание того, что они видят, но они не обязательно имеют специальный термин «цвет» как отдельное обозначение одной из сторон их зрительного опыта. Все языки имеют слово для понятия ВИДЕТЬ, но не обязательно имеют слово для 'цвета'. Из того, что нам известно о 'видении' в различных культурах, мы можем заключить, что в большинстве культур употребление терминов, обозначающих 'видение', сильно контекстно обусловлено, и зрительное восприятие описывается как сложное и интегральное, включая цвет, форму, фактуру и многие другие признаки, которые рассматриваются как неделимое целое [2].

Я не сомневаюсь в существовании некоторых «универсалий зрительного восприятия», которые могут быть описаны при изучении языков мира. Но для того, чтобы определить содержание этих универсалий, следует сместить фокус исследования от «цветовых универсалий» к «универсалиям зрительного восприятия». «Цветовых универсалий» не может быть, так как категория «цвет» как таковая не универсальна. Между тем 'видение' - это действительно универсальное человеческое понятие.

Сказать, что поиск «цветовых универсалий» шел не по тому пути, не значить заявить, что он не был плодотворным. Массированная атака на «цвет», последовавшая за классической работой Berlin, Kay 1969, породила огромный корпус знаний о ВИДЕНИИ и внесла большой вклад во все последующие теории «универсалий зрительного восприятия».

В частности, это исследование показало, что понятие 'цвета' не только не универсально, но и что роль его в человеческом общении весьма ограничена.

Что действительно представляется универсальным или близким к этому, так это различие между временем, когда человек видит («день»), и временем, когда он не видит («ночь»).

Это универсальное или почти универсальное различие между, грубо говоря, ночью (темным временем) и днем (светлым временем), похоже, универсальным или почти универсальным образом связано с различием или различиями в описании того, что человек видит. Грубо говоря, человек различает, и это универсально, те предметы, которые кажутся «светлыми» и «блестящими», и те, которые кажутся «темными» и «тусклыми» (т. е. без света и без блеска). Ясно, что первое наводит на мысль о «видении при солнечном свете», а второе - на мысль о «видении в темноте».

Здесь уместно вспомнить замечание Беррена (Birren 1978:3): «все цивилизации на заре человеческого существования поклонялись солнцу, а от солнца происходили свет и цвет».

Различие между 'темными' и 'светлыми' цветами играет важнейшую роль в большинстве языков мира. Например, Харгрейв (Hargrave 1982:208) делает следующие замечание относительно австралийского языка куку яланджи (язык II ступени развития согласно эволюционной последовательности цветообозначений, постулированной Берлином и Кеем): «Как указывают исследователи, bingali и ngumbu значат 'светлый' и 'темный', а также 'белый' и 'черный'. Некоторые участники эксперимента, случалось, называли образцы цветов светлыми или темными в зависимости от фона или по сравнению с теми образцами, которые им показывали перед этим».

Кроме того, Харгрейв добавляет: «Другие исследователи Австралии тоже записывали слова, которые обозначают светлое и темное. Джоунз и Михан, исследовавшие цветообозначения в Анбарре (север и центральная часть п-ва Арнем-Ленд), считают, что там только два цвета - светлый и темный. Четыре дополнительных 'цветовых обозначения' - это названия минеральных красителей и они могут описывать только очень ограниченный класс объектов (Jones, Meehan 1978:26-30). По данным Дейвиса дети в Милингимби, тоже находящемся на Арнем-Ленде, поначалу делят все цвета на watwarr 'светлые' и mol 'темные'. По мере взросления они пополняют свой словарный запас терминами, которые различают цвета в соответствии с тоном, насыщенностью и яркостью (Davis 1982)».

Другая универсалия или почти универсалия связана с понятием фона (окружения) как фундаментального структурного элемента референции при любом описании зрительного восприятия. В этом отношении интересны английские слова такие, как view (вид, облик), scenery (сцена, декорации) или landscape (пейзаж), потому что они связывают идею 'видения' с идеей 'места'. Ибо, что люди обычно «видят»? Конечно, предметы, животных, людей, которые находятся или двигаются на каком-либо фоне (ср. оппозицию фигура/фон в психологии). Здесь фон, безусловно, более постоянен и предсказуем, чем 'фигура': небо (обычно - синее), земля (обычно - коричневая), трава (чаще всего - зеленая), солнце (обычно - желтое и блестящее), море (обычно - темно-синее), широкие снежные просторы (в норме - белые).

Конечно, пейзаж везде выглядит по-разному. Не все люди знакомы с морем или снегом, земля не везде коричневая (во многих места она может быть по преимуществу красная, желтая или черная), и даже зелень травы зависит от количества в ней влаги и от расположения на открытом солнце (например, в Австралии местность, покрытая травой, скорее желтоватая или коричневатая, чем зеленая). Тем не менее, я предполагаю, что принцип использования типичных черт пейзажа как референциальной рамки при описании категорий зрительного восприятия вообще и 'цвета' в особенности - это человеческая универсалия, а также, что этот принцип лежит в основе многих особенностей человеческого общения, связанного с 'видением'.

И другая универсальная или почти универсальная черта человеческого общения, связанного с видением, - это важная роль сравнения или, более точно, универсальное понятие ПОДОБИЯ в передаче зрительных ощущений. Английские прилагательные gold (золотой, сделанный из золота) и golden (золотой, который выглядит, как золото) очень хорошо иллюстрируют этот способ описания, а также другие, многочисленные «неосновные имена цвета», такие, как silver (серебряный), navy-blue (темно-синий), khaki (хаки), ash-blond (пепельный блондин) и т. д.

Другой интересный пример можно найти среди основных имен цвета в австралийском языке варлпири: yalyu-yalyu "красный' (буквально - *кровь-кровь'), karntawara (буквально - 'желтая охра'). Эти слова, вместе с двумя другими 'фоновыми' терминами walya-walya 'коричневый' (буквально - 'земля-земля') и yukuri-yukuri 'сине-зеленый' (буквально - 'растения-растения') и словами, которые обозначают что-то вроде 'темный/черный' и 'светлый/белый', составляют ядро 'цветового' словаря языка варлпири (Hargrave 1982:210).

Однако универсалии или почти универсалии такого рода не могут быть сформулированы в рамках системы Берлина и Кея (Berlin, Kay 1969) с ее упором на «основные» имена цвета.

В работе Shweder, Bourne 1984:160 система «цветовых универсалий» Берлина и Кея называется примером применения «правила ограничения данных». Швидер и Бурн пишут [3]: «Нередко открытие универсалии бывает обусловлено хитроумным подходом, предполагающим наложение ограничений на данные и отказ от их полного рассмотрения. Берлин и Кей, например, открыли универсальные прототипы для определения цветообозначений и универсальную последовательность возникновения цветовых категорий в языках мира. Их исследование начинается с двух процедур применения правила ограничения рассматриваемых данных. Первое, «цветовая» классификация у них состоит в членении перцептивного пространства, заранее предопределенном понятиями тона, интенсивности и насыщенности (таким образом, сужается референциальный спектр понятия «цвета» как он понимается, по крайней мере, в некоторых культурах. И второе, все цветовые категории, языковое выражение которых не отвечает определенным формальным критериям (подчинение вышестоящему термину, монолексемность единицы), исключаются из рассмотрения».

В минувший период возникло так много контрпримеров теории Берлина и Кея, что теперь, наверное, никто уже не скажет, что они открыли «универсальные прототипы для определения цветообозначений и универсальную последовательность возникновения цветовых категорий в языках мира» (ср. например, Kay, Berlin, Merrifield 1991, MacLaury 1987, 1992, Hewes 1992, Kinnear, Deregowski 1992, Saunders 1992, Toren 1992, Van Brakel 1992, 1993).

Мое предложение состоит в том, чтобы, задавшись целью исследовать универсалии человеческого общения, связанные со зрительным восприятием, обратить взор, так сказать, в направлении, отличном от того, которое представлено в классической работе Berlin, Kay 1969, а также других исследованиях огромного количества языкового материала, сделанных в духе этой работы.