Перераспределение личных доходов населения России в 2008 году

Как видим, главным итогом предлагаемого перераспределения доходов является высвобождение 10,37 трлн. рублей для целей мо­дернизации. Побочным ее результатом является резкое сокращение социальной дифференциации: децильный коэффицент снизится с 30:1 до перераспределения до 6:1 после него – то есть до показателя, существующего в большинстве западноевропейских стран и имевше­го место в СССР до перестройки.

Закономерен вопрос, сколь обоснованы и справедливы предла­гаемые масштабы перераспределения, особенно по группам населе­ния с наиболее высокими доходами. Полагаем, что достаточно обос­нованны и справедливы. Нет нужды доказывать, что огромные сред­недушевые доходы первой группы, за редкими исключениями, опре­деляются грабительским характером проведенной в 1990-е годы приватизации и общим хаосом в экономике того периода, позволяв­шим наиболее ловким, близким к власти и зачастую преступным элементам российского общества получить по дешевке огромные богатства. Предлагаемая коррекция их доходов представляет собой изъятия части нелегитимных богатств в пользу всего общества в чрезвычайной ситуации общенационального кризиса, вызванного во многом как раз деятельностью этой группы. Частично сказанное относится и ко второй группе. Но здесь жертвами могут стать и дейст­вительно предприимчивые граждане. Им в утешение можно только сказать, что спасение экономики и общества требует жертв от всех граждан. Что касается четвертой и пятой групп, опять-таки нет нуж­ды доказывать неоправданность нищенской оплаты труда большин­ства ее членов (только в качестве примера приведем библиотекарей и медсестер, играющих огромную роль в развитии человеческого капитала).

При проведении мер по экономии госрасходов удастся заметно сократить материальные жертвы основной части населения. Сокра­щение расходов на 2 трлн. рублей позволит уменьшить изъятия из доходов третьей группы с 30% до 7% и общую величину всех изъятий из доходов населения до 42% вместо 51,3%.

После определения размеров изъятия личных доходов населения встает вопрос о методах этого изъятия. Человечеством тут накоплен огромный опыт, который надо не полениться изучить. Но многое определяется и конкретными особенностями данной страны и дан­ного периода. Для России решающий вопрос – удобство администри­рования налогов, невозможность или затруднительность уклонения от них. С этой точки зрения наиболее удобным нам представляется налог на недвижимость. Именно в недвижимость вложена значи­тельная часть средств наиболее состоятельных слоев населения. С другой стороны, недвижимость практически невозможно или очень трудно скрыть от налогообложения в отличие, например, от личных доходов.

Предположим, что устанавливается налог на недвижи­мость (включая землю в составе загородного дома) в размере 6% от ее рыночной стоимости для самых богатых, 3% для состоятельных, 2% для лиц со средними доходами. Сколько это принесет в бюджет? Для ответа на этот вопрос надо знать распределение жилищной пло­щади между отдельными слоями населения. Российская жилищная статистика ответа на этот вопрос не дает. Это, по-видимому, объяс­няется двумя причинами. Во-первых, текущая статистика жилищно­го фонда не предусматривает такого деления, что является, конечно, крупным ее недостатком. Распределение квартир по числу комнат для этого слишком груба. Во-вторых, есть достаточные основания полагать, что значительная часть загородного, а возможно, и город­ского жилья, приобретаемого состоятельными слоями населения, не учитывается в качестве жилого фонда. Возможно, формальным осно­ванием для этого является то, что по существующей методологии не считаются жилым фондом дачи[234]. Кроме того, как нам удалось уста­новить, значительная часть загородного жилья многими годами чис­лится в незавершенном строительстве. Подтверждением тому, что значительная часть загородного жилья остается неучтенной, являет­ся не слишком отличный от среднего по России показатель роста средней жилой площади по Московской области (с 1990 по 2002 годы на 7,5 м² при среднем для России показателе в 3,6 м²)[235] (в Москве средняя обеспеченность одного жителя выросла в тот же период лишь на 4,5м²)[236].

В качестве первого приближения к оценке возможных доходов бюджета от налога на недвижимость определим только по учтенному жилью его восстановительную стоимость. В 2008 году в России было введено в строй 64,1 млн. м² жилой площади[237] при среднем объеме инвестиций в сферу недвижимости в этом году 1,23 трлн. рублей[238].

Восстановительная стоимость 1 м² жилья получается равной 19,2 тыс. рублей, однако очевидно, что реальная восстановительная стоимость жилья намного больше. По данным Госкомстата России, которые подтверждаются многими другими источниками, в 2008 году средняя стоимость 1 м² жилья на первичном рынке в России со­ставила 52,5 тыс. рублей[239]. Такое расхождение между расчетной и реальной ценой жилья объясняется, тоже очевидно, занижением объема работ в жилищном строительстве в отчетности строительных организаций. В том же году весь жилой фонд РФ составил 3,11 млрд. м² [240], а его восстановительная стоимость – 163,3 трлн. рублей. Если исходить из распределения жилого фонда пропорционального доходам отдельных групп населения, то в группу жилья для богатых войдет жилье с минимальным износом на 31,3 трлн. рублей, что при ставке налога в 6% дает 1,88 трлн. рублей. Для состоятельных людей стоимость жилого фонда составит 56,2 трлн. рублей, что при ставке в 3% дает 1,69 трлн. рублей. Для лиц со средними доходами стоимость жилья составит 71,2 трлн. рублей, что при ставке в 2% дает 1,42 трлн. рублей. Итого получаем 4,99 трлн. рублей. Таким образом, почти 50% необходимых для модернизации средств может поступить из налога на недвижимость. Недоучет в разнице качества старого и но­вого жилья уменьшит эту долю, но не изменит качественно значение данного налога.

Посильна ли исчисленная нами сумма сокращения доходов во­обще и от налога на недвижимость в частности, для отобранных на­ми групп населения? Особенно актуален этот вопрос для тех групп, доходы которых сократятся наиболее сильно. Если граждане из этих групп сумели накопить за несколько лет достаточно средств для при­обретения недвижимости, не прибегая, как правило, к кредиту, то у них должны найтись средства и для уплаты налога. Если нет денег, следует реализовать другие активы или зарубежное имущество. Ко­нечно, у какой-то части средств действительно не хватит, если они давно отошли от предпринимательской или чиновничьей деятельно­сти. В этом случае им придется продать свою недвижимость и приоб­рести более дешевую. Неприятно, но не смертельно. Тяжело будет выплатить налог третьей, самой многочисленной группе. Но и после его уплаты у них останутся средства для удовлетворения насущных потребностей. В этом – коренное отличие нынешней ситуации от предыдущего модернизационного рывка 1930-1940 годов, когда из-за более опасной международной обстановки и меньшей социальной дифференциации пришлось урезать жизненно важные потребности. Следует отметить, что сокращение уровня жизни окажется меньше сокращения доходов, поскольку возрастут общественные фонды по­требления.

Что касается зарубежной недвижимости, то часть ее может быть передана в доход бюджета по «совету» властей, которыми нельзя бу­дет пренебречь с риском судебных преследований или невозможно­сти остаться в России, а за рубежом многим из ее владельцев ждет хотя и богатая, но бессодержательная жизнь. Отнюдь не безнадежны и судебные иски о ее возврате России как полученной от нелигитимных доходов. В сущности, иностранные государства ничего от этого не теряют в финансовом отношении. Свое они уже получили.

Недостающие после сбора налога недвижимость средства для модернизации можно привлечь высокими косвенными налогами на предметы роскоши и некоторые товары долговременного пользова­ния (например, легковые автомашины); умеренными, но более вы­сокими, чем сейчас косвенными налогами на многие товары и услу­ги повседневного спроса, а также прогрессивным подоходным нало­гом. Их возможную величину довольно легко исчислить, исходя из структуры розничного товарооборота, реального объема бытовых услуг и структуры потребительского импорта. При этом налоговые и таможенные ставки должны учитывать возможный недобор налогов и таможенных платежей и устанавливаться с резервом.

Часть этих изъятий могут носить временный характер на пер­вый период модернизации, до создания долгосрочного устойчивого источника налогов и уменьшения модернизационной мобилизации. Как показывает исторический опыт СССР и некоторых других стран, осуществлявших ускоренную модернизацию, первый, самый тяже­лый ее период, сопряженный со значительным снижением личного потребления домашних хозяйств, длится примерно 12-15 лет. В даль­нейшем наступает стабилизация личного потребления домашних хозяйств, а затем быстрый его подъем с превышением доходов док­ризисного периода.

Какие же условия необходимы для осуществления подобного плана в части налоговых реформ? Главное – твердая, честная и ком­петентная власть, руководствующаяся общенациональными интере­сами, а не интересами одного класса или бюрократического аппара­та. Такое пожелание может показаться утопией, но сколько таких «утопий» фактически реализовались в условиях общенациональных кризисов? Можно представить возникновение широкого движения в поддержку модернизации и социального равенства с новыми силь­ными и популярными лидерами во главе. Очень непростой, кажу­щийся неразрешимым вопрос: сможет ли новое движение сначала привлечь сочувствующих, а потом удержать их поддержку, требуя больших жертв от подавляющей части общества? Это тоже нельзя считать невозможным. Когда Уинстон Черчилль стал премьер-министром во время Второй мировой войны, он не мог предложить согражданам «ничего кроме крови, труда, слез и пота»[241], но был под­держан парламентом и народом.

Это вполне возможно и в России, имеющей большие традиции патриотизма, с популярным лидером и общественным движением, победившим на честных выборах. Можно убедить большую часть населения, что демодернизация является такой же угрозой нацио­нальному существованию, как и поражение в войне. Правительству или президенту на референдуме могут быть предоставлены чрезвы­чайные полномочия на ограниченный срок для проведения реформ, необходимых для осуществления модернизации, в том числе приня­тие соответствующих законов о налоговой реформе, если имеется сомнение в проведении их через парламент. Худшим сценарием бы­ло бы насильственное установление авторитарного режима, не опи­рающегося на результаты народного волеизъявления. К тому же си­ловики, как правило, плохие экономисты и склонны к примитивному решению хозяйственных проблем – что показала и их малоуспешная деятельность в России в течение последнего десятилетия, когда они играли важную роль в экономике.

Ключевое значение в реализациии налоговой реформы имеет обоснованное определение рыночной стоимости недвижимости и четкое проведение в жизнь налоговой реформы. И то и другое непро­сто, но решаемо при наличии политической воли. Определение ры­ночной стоимости недвижимости потребует привлечения квалифи­цированных и объективных оценщиков, в том числе западных. Нало­говая служба также может быть реорганизована. Высокооплачивае­мый ее персонал, подобранный на конкурсной основе, должен быть способен собрать налоги на недвижимость в полном объеме, не поддаваясь на попытки подкупа (с суровыми наказаниями при установ­лении факта подкупа).

Конечно, сбор необходимой суммы средств для модернизации экономики есть только часть проблемы модернизации. Их еще надо уметь использовать. В России имеется богатейший опыт того, как бездарно тратятся деньги, которые могли бы послужить модерниза­ции экономики. Так, увеличение ассигнований на образование и науку в несколько раз в последние 5-6 лет, в сущности, не дало ника­кого положительного результата: позиционирование российских об­разования и науки на мировой арене, если судить по объективным показателям, даже ухудшилось в этот период. Причина – в неэффек­тивной государственной власти, неспособной проконтролировать применение выделяемых средств и жестко спросить с исполнителей за их нецелевое использование. Неприспособлено к модернизации и образование, особенно высшее и среднее специальное, большая часть вузов и техникумов, академических и отраслевых институтов.

Очевидно, что предлагаемое перераспределение доходов приве­дет к огромному изменению структуры экономики России – причем противоположному тому, что происходило в последние двадцать лет. Отметим важнейшие изменения. Резко уменьшится доля услуг, ори­ентированных преимущественно на спрос наиболее состоятельной части населения. Соответственно на порядок сократятся доходы и прибыль этих отраслей. Вырастет доля отраслей материального про­изводства, особенно инвестиционного комплекса (производственное строительство, машиностроение), и отраслей, обеспечивающих их сырьем и полуфабрикатами. Производство все больше будет ориен­тировано вместо экспорта на внутренний рынок. Как следствие, экс­порт сократится, как сократится и импорт за счет резкого уменьше­ния ввоза потребительских товаров при росте импорта продукции инвестиционного машиностроения, поскольку собственного их про­изводства долго еще будет не хватать для удовлетворения возросшего спроса. Вырастет доля расходов на науку, образование и здравоохра­нение, культуру.

Рассмотрим возможные возражения в отношении осуществимо­сти и эффективности наших предложений. Существуют опасения в отношении их влияния на трудовую и предпринимательскую актив­ность населения. Не ответит ли на них население трудовой пассивно­стью по известной еще с советских времен поговорке: вы делаете вид, что платите, а мы делаем вид, что работаем? Не думаем. При наличии обоснованной дифференциации в оплате труда в зависимости от его результатов, заинтересованность в трудовой активности останется и даже усилится, поскольку позволит добиться более высо­кого, чем в среднем, уровня жизни. Не должна снизиться и частная предпринимательская инициатива. Даже при более высоких налогах на личные доходы предприниматели смогут зарабатывать намного больше, чем рядовые труженики. К тому же по завершении модернизационного периода налоги на личные доходы снизятся.

Другое возражение связано с возможностью массовой эмигра­ции предпринимателей или переводом ими денежных средств за границу. Что касается перевода денежных средств за границу, то давно пора установить ограничения на экспорт капитала из страны, что практикуется многими странами, особенно находящимися в кри­зисном состоянии. Вряд ли случится массовая эмиграция активных предпринимателей. Кто их ждет за границей? Подавляющее боль­шинство их не найдет там работы.

Наиболее серьезное сомнение связано с нашей гипотезой о не­изменной структуре экономики. Во многом она носит вынужденный недостатком информации характер. Но заметим, что технологиче­ские чудеса – а именно они и провоцируют изменения производст­венной структуры – рождались в странах с высокой технологической и общей культурой. Нынешняя Россия к ним не относится, и потому для выхода на новый уровень потребуются затрата огромных средств, а также беспрецедентные интеллектуальные и организаци­онные усилия.

С.Я. Бобылев.
Нужна ли России «зеленая экономика»?