2020-08-05
245
Таким образом, наиболее разработанным является законодательство в области ОВОС Финляндии и Дании. Не могу не отметить, что требования российского законодательства сходны с финскими и датскими. А в тексте национального отчета ОВОС РФ правовые основания и сам процесс проведения ОВОС описан более подробно, чем в отчетах других стран.
Как известно, экологические организации балтийских государств проводили различные совместные встречи и консультации. Постараюсь проанализировать впечатления российских и зарубежных экологов от процедуры ОВОС, проводимой в разных странах в соответствии с требованиями Конвенции Эспо, а также изложить свои собственные наблюдения. В основном эти замечания касаются отличий российского и зарубежного законодательства.
1. В отличие от других стран Балтики, затрагиваемых проектом, в России до июля 2007 года не наблюдалось инициативы в обсуждении ОВОС ни со стороны ответственного ведомства, Министерства природных ресурсов и экологии, ни со стороны компании «Nord Stream AG», ни со стороны самой общественности. Единственным актом участия российских НКО в международной процедуре ОВОС было присоединение российских НКО, членов Международной коалиции «Чистая Балтика», к общему документу Коалиции, направленному в ответ на официальное уведомление о проекте (26 ноября 2006 года).
2. О пассивности российской публики и уполномоченных органов говорит и тот факт, что с момента официального уведомления о проекте «Nord Stream AG» получила от государственных органов, учреждений, неправительственных организаций и общественности стран Балтийского региона 129 заявлений, комментирующих программу оценки воздействия на окружающую среду проекта. Из них из Германии 29, Дании 5, России 1, Финляндии 50, Швеции 29. Такое «большое» количество комментариев с российской стороны говорит о том, что государственные органы РФ выполняли свои обязанности по Конвенции Эспо очень формально. Первая информационная встреча представителей компании с российской общественностью состоялась 28 июня 2007 года в Санкт-Петербурге по инициативе РРЭЦ (Российского регионального экологического центра), т.е. НКО, а не органа власти.
3. В Германии, Дании, Швеции и Финляндии — четырех странах, в чьих акваториях планировалась прокладка газопровода — до готовности отчета Эспо общественные организации не особенно активно принимали участие в процессе обсуждений. Это происходило потому, что в этих странах государственные органы критически оценивали проект и связанные с ним возможные экологические риски, выдвигали множество требований к компании — провести дополнительные исследования (по затопленному химическому оружию, по воздействию на ценные природные территории) и внести изменения в проект. Информация о процессе широко представлялась в национальных средствах массовой информации.
По данным компании «Норд Стрим АГ», начиная с конца 2006-го, ее менеджеры провели 10 встреч с представителями всех стран в рамках консультационного процесса Конвенции Эспо, более 20 слушаний и 100 презентаций, выставок, информационных встреч.
То, что инвесторы относятся к мнению общественности не как к пустому звуку, говорят факты кардинальной корректировки проекта, на которые пошли в «Норд Стрим АГ». Например, после бурных протестов шведов в 2007 году против строительства у острова Готланд промежуточной сервисной платформы, компания усовершенствовала проект, отказавшись от спорного узла. Кроме того, правительство
4. и уточняться, в том числе с учетом замечаний общественности. С точки зрения НКО, этот процесс не был достаточно прозрачным. Несмотря на то, что официально представленные замечания общественных организаций вошли в протокол, подписанный подрядчиком компании ООО «Питер Газ», ответственным за ОВОС, НКО так и не получили официального ответа о том, как эти замечания были
сделать процесс доступа граждан к экологической информации простым и прозрачным. Все балтийские страны, в которых реализуется проект «Северный поток», являются участниками этой Конвенции. Думаю, что это еще один фактор, обусловивший разные подходы к трансграничной процедуре ОВОС в РФ и ЕС. Предполагаю, что если произойдет ратификация Россией Орхусской конвенции, влияние общественности на процесс принятия экологических решений возрастет, и большинство проблем будет решаться не административными мерами, а в ходе диалога, как это
