2020-08-05
52
– Камелот чудесен, Артур. Правда.
– Благодарю, графиня. Хотя вот в этом великолепии моей заслуги нет. Это все искусство садовников и, конечно…
Он умолк и судорожно сглотнул.
– И конечно Гиневры, – закончила за него Изабель, – Не стоит отказываться говорить о ней, Артур. Мы с ней провели вместе совсем немного времени, но она мне по‑настоящему понравилась. Она чудесная леди, и я отлично понимаю, почему ты ее полюбил.
Король подвел ее к каменной скамье; они сели.
– Значит, ты понимаешь, почему я не могу заставить себя проклясть ее?
– Полностью понимаю. Но, как мы говорили, сердце хочет того, чего хочет. Иной раз оно бывает переменчивым, его желания нас озадачивают.
– Похоже, мое сердце тоже оказалось переменчиво.
– Это может случиться с любым. Хочешь, расскажу, как я в первый раз отчаянно влюбилась?
В печальных глазах Артура вспыхнуло веселье.
– О да, мне было бы очень интересно послушать.
– В общем, – начала Изабель, расправляя юбку, – его звали Билли Торнтон, мы тогда учились во втором классе.
– Во втором классе?
– Мы вместе ходили в школу.
– Вы вместе ходили в школу в Дюмонте? У вас есть школа, где молодые мужчины и женщины учатся вместе?
– И в самом деле… Ну, как бы то ни было, мы с Билли сидели в классе рядом, сзади, потому что оба хорошо учились.
– Вас рассаживали в зависимости от того, как вы успевали в учебе?
– Да. Трудные, непослушные дети всегда сидят впереди, чтобы учителя могли получше за ними присматривать.
– Наши земли расположены так близко друг от друга, но до чего же в них разные обычаи!
– Да, похоже на то… В общем, было ясно, что он в меня втрескался. Он постоянно дергал меня за «хвостик», и…
– И это было знаком внимания?
– Именно так. В таком возрасте это единственный способ выразить внимание к девочке, которая тебе нравится, – подразнить ее, помучить. Если мальчик не замечает тебя, значит, ты его совершенно не интересуешь. Но если он начинает тебя дразнить, сразу понимаешь: ты ему нравишься. Или, по крайней мере, он хочет добиться твоего внимания.
– Ха! Это действительно так. Ну хотя бы это у нас общее.
– На Валентинов день… – Изабель вскинула руку, предупреждая вопрос, – Это такой праздник, раз в году, когда все влюбленные выражают свои чувства друг к другу. Дарят разные вкусности, картинки с изображением сердец и прочее в этом роде.
Король кивнул.
– В Камелоте тоже такое случается, только мы не выделяем для этого какой‑то один, особенный день в году.
– Да, понимаю. Возможно, мы в Дюмонте вообще перестарались с праздниками.
Артур уже усмехался, отчего Изабель затрепетала. Ей отчаянно нравилась его улыбка, и ей нравилось быть той женщиной, которая заставляла его улыбаться, несмотря на то что на сердце у него лежала немалая тяжесть.
– Так вот, на Валентинов день Билли бросил на мой стол записку: «Будь моей Валентиной!» Я была по‑настоящему счастлива и, конечно же, отдала ему свое девчоночье сердце.
– Уверен, ты была весьма привлекательной даже в таком юном возрасте. Мне бы хотелось встретиться с тобой в те годы. Я бы сразился с этим Билли за твое внимание.
– Не думаю, что тебе пришлось бы приложить так уж много усилий ради этого.
– Почему?
– Потому что на перемене… в то время, когда у нас был перерыв на обед, все девочки похвастались записками. И вообрази наше изумление, когда мы обнаружили, что Билли передал одинаковые записки по меньшей мере шестерым!
Король Артур хихикнул.
– И ты говоришь, это был один из самых умных мальчиков в той компании, с которой ты училась?
– Ну да, впрочем… наверное, ему немножко не хватало романтики. Думаю, он мог даже поспорить с кем‑то…
– Что лее было дальше?
– Мое сердце было разбито. Это стало моим первым разочарованием.
– И вы, девочки, не отомстили ему?
– Конечно отомстили! Мы вшестером окружили его и…
Она подумала, что вряд ли сможет объяснить, что такое молочный коктейль, и потому предпочла упрощенный вариант:
– Мы облили его молоком с головы до ног.
Король со смехом хлопнул ладонью по колену.
– Да, гнев обиженной женщины может быть страшен!
Смех короля был таким сочным и заразительным, что Изабель невольно присоединилась к нему.
– Да уж! Мы умеем весьма изобретательно мстить.
– Не забыть бы, что твой гнев пробуждать опасно.
Она слегка наклонилась и плечом коснулась плеча Артура.
– Ну, если тебе доведется меня разгневать, сэр, ты это сразу поймешь.
– Кстати, ты так и не ответила на мой вопрос. Почему твои люди зовут тебя Иззи?
Она покачала головой.
– Прежде всего, они не мои люди, а мои друзья. Они равны мне во всех отношениях. Они согласились сопровождать меня в этом путешествии, потому что хотели быть уверенными в моей безопасности.
– Хорошо, ладно, они твои друзья. И зовут тебя Иззи.
– Это просто детское имя, так меня называли, когда я была маленькой. И лишь очень немногим позволено звать меня так теперь.
Понимаю. Это привилегия, которую необходимо заслужить.
– Что‑то вроде этого.
– Я с нетерпением буду ждать того дня, когда смогу завоевать такое право, Изабель.
– Наше будущее так неопределенно, Артур… Кто может знать, придет ли такой день?
Король взял ее за руку.
– Но я очень надеюсь дожить до такого дня.
Bay! Это прозвучало как обещание конца света. Она сжала пальцы Артура.
– Лучше расскажи о твоей первой любви.
Он открыл было рот, но тут они услышали шаги на ступенях, ведущих из замка в сад. Это оказалась Гиневра. Она спускалась, держа в руках корзинку. Заметив их, она застыла на месте.
Изабель поспешно выдернула руку из ладони короля. Все трое некоторое время молча смотрели друг на друга. Первой заговорила королева.
– Я… приношу извинения, что помешала вам. Я вышла, чтобы собрать травы. Но я могу вернуться и позже.
Изабель стремительно вскочила на ноги.
– Нет, Гвен, прошу, не обращай на меня внимания! Я просто развлекала Артура историями из своей впустую растраченной юности. Мне уже пора идти‑есть кое‑какие дела.
Ничего более глупого она сказать не могла.
– Я тебя провожу… по твоим делам, графиня, – сказал король.
– Нет, спасибо, не стоит. Как только я вспомню, что это задела, я сама найду нужную дорогу. Прошу меня извинить.
Она приподняла подол юбки, чтобы та не мешала ей припустить со всех ног… насколько позволяли идиотские туфли, больше похожие на домашние тапки.
Артур и Гиневра остались одни.
– Прости, что помешала тебе, Артур.
– Ни о чем важном мы не говорили, Гвен. Просто болтали о разных вещах.
– Это как раз то, чего нам с тобой очень не хватало в последнее время.
– Да, но, похоже, нам нечем было поделиться друг с другом.
На лице королевы отразилось страдание.
– Я поклялась тебе, что больше…
Король предостерегающе вскинул руку.
– Прошу, не надо давать клятв, которые не сможешь сдержать. Это окончательно обесценит то, что когда‑то было добрым и светлым.
– Но тогда чего ты от меня хочешь?
Артур пристально посмотрел на нее. Прекрасная и хрупкая, эта женщина всем видом будто умоляла мужчину, чтобы он своими сильными руками защитил ее. Когда‑то в глазах Артура это выглядело чрезвычайно соблазнительно и ему хотелось стать ее щитом, мужем, любовником… Но его взгляды сильно изменились после встречи с Изабель, которая готова была сама ринуться в схватку за тех, кто ей дорог. Она не стала бы звать на помощь, но бросилась бы на врага, не сомневаясь, что победит.
Ночь и день, день и ночь. Конечно, Артур не считал, что Гиневра виновата в своей беспомощности – ее так воспитали. Вот только сила и энергия Изабель внезапно показались ему куда более привлекательными.
– Значит, обратной дороги нет?
– Боюсь, что нет, да и не может быть. Пытаться вернуть прошлое, когда так много всего произошло с тех пор, все равно что сохранить снежинку, упавшую на язык. Это, само собой, невозможно. Я не Билли Торнтон, и я отказываюсь быть им.
– Билли Торнтон? Мне незнакомо это имя. Возможно, я просто забыла? Нам его представляли?
– Нет, но мне о нем рассказали.
Гиневра растерянно посмотрела на супруга, но продолжила:
– Но как же теперь, Артур? Мне не вынести твоей немилости.
– Я ведь сказал тебе, Гвен: осторожность и благоразумие. Постоянная осторожность. Мы будем внешне сохранять все как было, насколько нас хватит. Это очень важно, мы должны это сделать ради нашего королевства. А потом я намерен изучить расторжение брака без вины сторон – такое практикуют в Дюмонте. Возможно, мы и в Камелоте примем такой закон. Он бы уж точно помог некоторым моим людям соскочить с той сковородки, на которой они поджариваются много лет.
– Без вины чего?
Король махнул рукой.
– Это закон, который действует в землях Изабель. По нему возможно такое, чтобы никто, ни мужчина, ни женщина, не считались виновными в том, что… что их брак оказался неудачным. Это способ спасти от бед мужа, и жену. Они просто соглашаются, что больше не могут жить вместе.
Гиневра улыбнулась и подошла к скамье.
– Прошу, посиди со мной немножко. Я должна обсудить с тобой кое‑какие идеи, которые графиня Изабель предложила мне, и я уверена, они заслуживают внимания.
Он кивнул и поддержал супругу под локоть, когда она садилась.
– Вот тут мы с тобой наверняка найдем о чем поговорить.
«Вивиан, мне нужна помощь! Пожалуйста, подскажи, как помочь сразу двоим, чтобы они не винили друг друга?»
«В чем дело, Изабель, чего ты испугалась? Что они оба стали тебе близки?»
«Я боюсь бесповоротно разрушить брак, который можно еще сохранить. У меня в голове все перепуталось».
«Этот брак начал разрушаться задолго до того, как ты сюда явилась; и насколько я теперь вижу, как раз ты и можешь стать спасением для Артура».
Она совсем не была в этом уверена, и тем не менее ей стало немного спокойнее, когда богиня напомнила, что королевский брак был под угрозой гибели еще до ее появления в Камелоте. Впрочем, она все равно не представляла, как спасет Артура. Она и самой‑то себе помочь не в состоянии…
«Еще один вопрос, богиня: как там Мерлин и как ты себя чувствуешь?»
Мелодичный смех Вивиан раздался в голове Изабель.
«По правде говоря, Иззи, он улыбается, когда вы с королем рядом. Так что я поневоле верю: ваш союз приносит ему хорошее самочувствие».
Изабель не думала, что ее отношения с королем можно назвать союзом. Между ними пока что просто… просто некоторое притяжение.
«И это единственный добрый знак, который я получила от Мерлина за последние дни. Прошу, Изабель… он нуждается в твоей помощи».
Она обратила внимание, что богиня сегодня даже не пытается говорить в рифму. Похоже, Вивиан вне себя.
«Ты не понимаешь…»
В дверь постучали, и тут же вбежала Мэри, неся поднос с сыром, хлебом и большой глиняной кружкой с чем‑то похожим на мед.
– Здравствуй, леди, – бодро произнесла девушка, – Чудесный день сегодня, правда?
Изабель улыбнулась.
– Да, день отличный. И ты тоже выглядишь замечательно. Что заставляет тебя так сиять?
Мэри поставила поднос на стол, хлопнула в ладоши и чуть не подпрыгнула на месте.
– Джеймс согласен, графиня!
– Согласен? – переспросила она и взяла кусок козьего сыра, – Я думала, все давно оговорено. Вы же должны обвенчаться на следующий день после твоего четырнадцатилетия.
– Нет, нет! Он разрешил мне подстричь его волосы!
Изабель уронила сыр, вскочила и схватила Мэри за руки.
– Но это же отлично, Мэри! Он будет прекрасно выглядеть на венчании!
– И это еще не все. Кажется, король решил, что и нее остальные должны поступить так же, так что они нее появятся в церкви… как это? Распекабельными!
Черт, большинство из них и без того выглядят «распекабельными».
– Наверное, ты хотела сказать «респектабельными».
– Ну да, верно.
– Ох, Мэри, это такая приятная новость!
Она подняла кружку, хотя Мэри и не могла поддержать тост.
– За великолепную свадьбу!
Она сделала глоток, но совсем маленький. Изабель никак не могла привыкнуть к крепости здешних напитков.
То ли мед был виноват, то ли чувство гордости из‑за того, что Артур прислушался к ее словам и предложил своим людям привести себя в порядок, но у нее сразу потеплело в груди. Скорее причина была во втором, конечно. Она протянула кружку Мэри.
– Тебе разрешается пить такое… такой мед, Мэри? Если да, составь мне компанию.
Веснушчатый носик Мэри слегка наморщился.
– Спасибо, это разрешается, мэм, но мне не очень нравится его вкус.
– Тогда перекуси со мной.
Мэри покачала головой.
– Еще раз спасибо, но нет. Я не хочу растолстеть ко дню свадьбы.
Изабель хихикнула. Вечный кошмар любой невесты… Она немножко подумала, пытаясь сообразить, что бы сделать для праздника Мэри.
– И тут ей пришло в голову… Мэри, а у тебя есть платье, которое ты наденешь в такой важный день?
– Нет, мэм, но я надеюсь на помощь наших портних в ближайшие два‑три дня. Королева решила, что мужчины, которых я буду подстригать, должны немножко заплатить мне за работу. Вот я и думаю, что смогу сшить замечательное платье.
Изабель подошла к шкафу и распахнула его.
– Выбирай, – сказала она. – Что понравится, то и твое.
– Ох нет, это невозможно!
– Очень даже возможно! Я настаиваю! Это мой свадебный подарок тебе. А ты ведь не можешь отказаться от свадебного дара? Это было бы грубостью!
Мэри с вожделением уставилась на платья, но тут же отвернулась.
– Но, графиня, ты ведь намного выше меня ростом. И пышнее… вот здесь, – Мэри коснулась своей груди.
– А для чего тогда в замке портнихи? Им нужно будет только немножко укоротить подол и сузить лиф! А ты сбережешь деньги, которые получишь за работу, и вы с Джеймсом начнете копить на собственный дом.
Глаза Мэри наполнились слезами, и девушка попыталась сморгнуть их.
– Ох, мэм, право, я не знаю…
– Зато я знаю. Выбирай. А завтра мы отправимся в ваш швейный департамент, или как вы здесь это называете, и займемся переделкой.
– А что, если я выберу то, которое тебе особенно нравится?
– Тогда мне тем более приятно будет видеть тебя в нем в лучший день твоей жизни.
Мэри на мгновение застыла, а потом бросилась к Изабель и обняла ее.
– Ох, мэм, это лучшее, что кто‑нибудь мог для меня сделать!
Изабель тоже крепко обняла девушку, с трудом сдерживая слезы.
– Я так рада, что могу сделать для тебя эту мелочь, Мэри! Ну, давай займемся платьями.
Они рылись в шкафу до тех пор, пока Изабель вдруг не заметила, что в дверях стоит Артур, сложив на груди руки, и внимательно наблюдает за ними. Она испугалась, не грозят ли ей неприятности за нарушение каких‑то местных правил, но король кивнул и улыбнулся.
Изабель ответила неуверенной улыбкой, потом махнула рукой, давая знать, что незачем пугать Мэри. Он понял и вышел, но сначала произнес одними губами: «Я скоро вернусь». Придет он для того, чтобы обругать или расцеловать, она не знала. Да ее это и не интересовало. Ей было хорошо уже оттого, что он обещал появиться.
Глава тринадцатая
Верный своему слову, король Артур пришел меньше чем через час.
– Можно войти, графиня?
Изабель как раз закончила чистить – точнее, ковырять прутиком – зубы.
– Да, сэр, можно, – ответила она.
– Вы наконец покончили с выбором наряда?
– Да, после небольшого спора о цвете.
– Цвете? – переспросил король. Он вошел в комнату с двумя кубками и флягой вина в руках.
– Мэри всей душой любит красный цвет, но я убедила ее выбрать зеленый. Красный чересчур подчеркивает ее рыжие волосы. А зеленый гораздо лучше подходит к глазам.
Артур поставил кубки на стол и наполнил их.
– Я уверен, у тебя куда лучший вкус к таким вещам, чем у большинства.
Он протянул ей кубок.
– И долго ты там стоял? – спросила Изабель.
– Достаточно долго, чтобы понять, почему я испытываю к тебе такие чувства, Иззи.
Она склонила голову, пряча улыбку.
– Ты ведь знаешь, я разрешаю называть меня так только близким друзьям.
– Знаю.
– Значит, ты уверен, что я готова принять тебя в круг лучших друзей?
– Я весьма на это надеюсь и воспользуюсь любым шансом. Я, кстати, никогда в жизни не ждал, пока меня пригласят. Так что у меня привычка – вторгаться незваным. Виноват.
– Да уж, ты настоящий грубиян.
– Но я уверен, моя прекрасная леди, ты можешь справиться с любым грубияном.
По взгляду короля Изабель поняла, что намерения у него бесчестные. Артур исходил сексуальностью.
Она отступила назад.
– Мэри может вернуться в любой момент.
– Может, – согласился король, отошел к двери, пинком закрыл ее и запер на задвижку, – Но ей будет трудно войти.
– Надеюсь, ты не повесил снаружи табличку «Прошу не беспокоить»?
– Никто нас и не побеспокоит. Если не хочет остаться без головы.
Она чуть не подавилась.
– Ты шутишь?
– Это ты мне скажи, Изабель. Я шучу?
– Ты никогда ни с кем не обойдешься таким образом. Так что… да, конечно ты шутишь.
Артур поднял кубок.
– За самую необычную женщину в моей жизни. И за самую добросердечную, заботливую и страстную. Я так счастлив, что познакомился с тобой!
Они чокнулись и выпили, а потом Изабель произнесла ответный тост:
– И за самого сострадательного и любящего мужчину, какого только приходилось встречать мне. Мое путешествие было странным и долгим, но если бы я его не совершила, я бы не познакомилась с тобой, а это было бы, как я чувствую, большой потерей. Ты для меня стал истинным сокровищем.
Они снова немного выпили, и зеленые глаза не отрывали взгляда от голубых.
Потом они сели на стулья, и это, конечно же, было куда лучше, чем если бы они отшвырнули кубки и прыгнули в кровать. Хотя на самом деле Изабель сомневалась, лучше ли.
– Ты меня восхищаешь, Изабель, – заговорил Артур, – Все в тебе привлекает меня. Я не в силах это отрицать. Я не намерен за это извиняться. Эти чувства не в моей власти. Я оказался у твоей двери в тот момент, когда ты говорила, что хотела бы сделать для Мэри что‑нибудь особенное. И сделала. Ты и сама особенная.
– А Мэри рассказала, что ты приказал своим людям привести себя в порядок к ее свадьбе. Как здорово, что ты так решил!
– Прежде всего я не приказывал, Изабель. Я просто предложил им. Я приказываю только на поле битвы. А в Камелоте – предлагаю.
Она кивнула.
– Ну да, а Гиневра предложила мужчинам заплатить Мэри за услуги.
– Мы всегда поощряем наших людей к этому – и смысле платы за работу.
Король неопределенно взмахнул рукой.
– Ведь если человек делает что‑то, что умеет только он, разве не следует вознаградить его? Мне это кажется справедливым. Наверное, есть и какое‑нибудь название для подобной практики, только я его не знаю.
– В моих краях это называют капитализмом.
– Никогда не слышал, но мне любое слово подойдет.
– Ладно, неважно. Я благодарна тебе и Гиневре за поощрение капиталистических отношений. Ведь твои слуги, мужчины и женщины, будут работать усерднее, если их вознаграждать.
– Мне бы хотелось услышать твои предложения, как можно организовать побольше этого самого капитализма в замке.
– Прямо сейчас?
– Нет, не сию минуту. Прямо сейчас мне бы очень хотелось услышать какие‑нибудь истории о тебе.
Она покачала головой.
– Я и так уже наболтала слишком много. Теперь твоя очередь. Расскажи что‑нибудь о себе. Что‑нибудь такое, чего ты никогда никому не рассказывал.
Он рассмеялся и глотнул вина.
– Должен сказать, я многого не понимаю из того, что ты говоришь. Ты произносишь слова, которых я никогда не слышал. Но мне нравится угадывать их смысл по общему смыслу фразы.
По телу Изабель пробежала горячая волна, но вино тут было ни при чем.
– Я постоянно стараюсь говорить так же, как ты, но то и дело забываюсь.
– Пожалуйста, не старайся! Ты мне нравишься такой, какая есть, и твоя манера говорить мне тоже по душе. И ход твоих мыслей нравится. И красота. И…
– Стоп! Лесть – это приятно, но ты меня смущаешь.
– И твое заботливое сердце, – с усмешкой добавил король, – Я мог бы продолжать, но пока остановлюсь.
Он долил вина, хотя в кубке Изабель почти ничего не убавилось. Но она не стала возражать. Она была чертовски счастлива оттого, что он сидит рядом.
«И Мерлин счастлив, Изабель и Артур! Хотя он по‑прежнему спит, он улыбается!»
Король Артур нахмурился.
– Ты это слышала?
Она не знала, что ответить – да или нет.
– Слышала что? – спросила она наконец.
– О Мерлине.
– Мерлин?
– Наверное, мне почудилось, – сказал он.
Изабель постаралась аккуратно подобрать слова.
Ей не хотелось, чтобы Артур решил, будто у него с головой не в порядке.
– Если приходит вдруг какая‑то мысль, на это есть причины. И надо хорошенько подумать. По крайней мере, я делаю именно так, когда мне кажется, что я слышу голоса.
«Вивиан, прекрати!»
«Извини!»
Артур откинулся на спинку стула.
– Скажи мне, Иззи, что ты хотела бы узнать обо мне? Кем была моя первая любовь?
На самом деле ее интересовало, как король выглядит в обнаженном виде. И так ли он хорош в постели, как обещали его взгляд и улыбка. Но хотя обычно в таких случаях Изабель вела себя довольно бесцеремонно, сейчас она не была готова задать этот вопрос. Пока не готова.
– Да, мне бы хотелось услышать эту историю, но для начала хочу спросить о другом. Вот только боюсь, что это будет уж слишком.
– А ты попробуй, – предложил король.
Она замялась.
– Мне хочется узнать, какова твоя наибольшая страсть, Артур. Что для тебя дороже всего на свете?
Король очень долго молчал, теребя бородку. Изабель успела сделать несколько глотков вина, ожидая, пока король решится открыть ей душу. Или скажет, что это не ее собачье дело. Или что ему хочется снова завоевать Гиневру. Или просто встанет и выйдет из комнаты.
Он наконец заговорил.
– Много всего. Можно выбрать что‑то одно?
– Конечно, – кивнула Изабель, проглатывая подступивший к горлу ком.
Она и сама не понимала, чего боится, но облако страха окутало ее. Пожалуй, надо было задать менее серьезный вопрос.
– Я очень хочу добиться безопасности и счастья для всех, живущих в Камелоте. Но я опасаюсь, что такое невозможно.
– Почему?
– Слишком много тех, кто хотел бы сокрушить нас. Именно потому я и собрал рыцарей из разных земель. Чтобы объединиться с ними против темных сил.
– Дюмонт ничем тебе не грозит, Артур. Клянусь.
Король мрачно усмехнулся.
– Это я знаю, Изабель. И весьма ценю твою поддержку.
– Мои люди движутся сюда, готовые встать на твою защиту.
Это было сплошной чушью. Она даже не знала, есть ли у нее воины. Но Изабель полагалась на Хозяйку Озер, рассчитывала, что богиня поможет ей в этом.
– Твои люди прибыли, Изабель. Их как раз устраивают в замке.
– Прибыли?
– Ты не знала?
«Это часть плана, Изабель. Неужели ты думала, я не позабочусь о подкреплении?»
«Было бы неплохо, если бы ты меня предупредила заранее».
«Ничего, ты их сразу узнаешь. Это футбольная команда университета Оклахомы, „Сунер‑скунер“».
«Срань господня! Но ты же не…»
«Ой, прекрати, Изабель! Это просто отражения, как Том, Дик и Гарри».
Она не знала, смеяться или плакать.
«А теперь вернись к Артуру».
Она осторожно откашлялась.
– Значит, они добрались быстрее, чем я предполагала. Извини, что взвалила на тебя новые заботы.
Артур рассмеялся.
– Никаких забот! Послушать Джеймса, так это не парни, а чистое удовольствие. У них даже какие‑то счастливые знаки при себе.
– Ох, надо же! Да они в момент накидают твоим парням…
Изабель увидела недоумение в глазах короля.
– Пойду‑ка я поприветствую их и поблагодарю за то, что так быстро прибыли. Но сначала выслушаю, что ты еще скажешь.
– Скажу?
– А может быть, и нет. Ты говорил, тебе много чего сильно хочется.
– Ах да. Мои страстные желания.
И снова он усмехнулся так, что Изабель охватило огнем, и в то же время она как будто растаяла. С ней никогда такого не случалось. Попытайся‑ка понять, что это, доктор Фрейд…
– Что ж, вернемся к этой теме. Я хочу, чтобы между мной и Гиневрой сохранялся мир.
Ну вот… сердце Изабель рухнуло куда‑то вниз, кажется, до самых пяток.
– Это я понимаю, Артур. И уверена, ты своего добьешься. Спасение брака должно стоять для тебя на первом месте.
Ожерелье угрожающе подпрыгнуло.
– Нет, ты не поняла. Я желаю, чтобы Гиневра была счастлива. Но не со мной. Она так любит Ланселота… Я не могу это остановить, и мне не хочется причинять горе им обоим. По правде говоря, меня сильнее всего беспокоит, что я не смогу защитить их. Они оба меня заботят…
– Несмотря на то, что они…
Король чуть наклонился и прижал ладонь к губам Изабель.
– Они просто подчиняются своим желаниям. Был ли я вправе требовать иной развязки? Может быть. Но все уже произошло, и ничего не изменить. Теперь я должен подумать об их безопасности. И, по правде говоря, надеюсь, все будет в порядке.
Изабель нервно провела рукой по волосам.
– По правде говоря, я ничего не понимаю.
– Если они попадутся, последствия будут ужасными. Так что я приложу все силы к тому, чтобы этого не случилось.
– Ты добрый человек, Артур. У тебя большое сердце. Мы говорим в Дюмонте: «Не выноси сор из избы». То есть не будь настолько глупым, чтобы болтать о наших делах с людьми за пределами Дюмонта.
– Мне очень нравится мудрость людей, живущих в Дюмонте.
– Мне тоже, – кивнула она.
Конечно, эти слова были наглой ложью, потому что она вообще ничего не знала о жителях Дюмонта.
Изабель допила последние капли из кубка и встала.
– Теперь, пожалуй, нужно пойти повидать моих людей.
Король схватил ее за руку.
– Ты еще не знаешь о моем третьем страстном желании.
– Может быть, попозже, Артур?
– Нет, это недолго.
Она снова села. Вообще‑то она готова была уже и лечь. Спиртное в такой ранний час не помогало поддерживать равновесие.
– Итак, какова же твоя третья привязанность?
Артур все еще держал ее руку, легонько водя большим пальцем по ладони. На мгновение он заколебался, но посмотрел ей прямо в глаза.
– Я хочу лежать рядом с тобой, обнаженным. Я хочу заниматься с тобой любовью. Целовать тебя так страстно, чтобы у тебя закружилась голова. Вот мое третье желание. Я начал разговор с другого только потому, что мне нужно было набраться храбрости, чтобы сказать это вслух.
Изабель порадовалась, что сидит, потому что иначе точно не устояла бы на ногах. И к тому же она, пожалуй, впервые в жизни лишилась дара речи.
Они смотрели друг на друга так долго и пристально, что солнце могло закатиться за это время, а Изабель ничего бы и не заметила.
Наконец король отвел взгляд и поднялся.
– Я не должен был говорить ничего подобного. Это была неудачная мысль, – Он поклонился. – Приношу глубочайшие извинения.
Она схватила его за руку и встала, притягивая к себе, так что они оказались очень, очень близко друг к другу.
– Могу спорить на лучшую лошадь Дюмонта, что ты не снимешь с меня всю эту ерунду, именуемую платьем, быстрее, чем Мэри.
Король усмехнулся и обхватил ладонями ее лицо.
– Ох, графиня, как же ты меня недооцениваешь…
Глава четырнадцатая
Ох как же Изабель его недооценивала! Причем во всех отношениях. Король Артур извлек ее из платья в рекордно короткое время и при этом целовал так, что она едва не теряла сознание.
– Да, неплохо у тебя получается, – сказала она, когда ее наряд упал на пол.
– Я очень надеюсь, моя леди, что ты и немного погодя скажешь то же самое.
Кроме платья, соскользнувшего к лодыжкам, на ней ничего не было, и теперь, оказавшись полностью обнаженной, она вдруг смутилась. И прикрыла грудь руками.
– Ох, Изабель, прошу, не надо! Ты так прекрасна!
Она понятия не имела, как снимаются средневековые мужские туники, бриджи и прочее. Ей удалось снять с Артура только жилет, после чего она полностью растерялась.
– Боюсь, я не знаю, что с этим делать.
Артур, сосредоточенный на ее теле, внезапно замер и пронзил ее взглядом.
– Ты хочешь сказать, что до сих пор нетронута?
Она совершенно не представляла, что ответить. У нее не было слов.
«Вивиан?..»
Ответа не было. И только тут Изабель вспомнила, что богиня обещала удаляться в моменты, подобные этому. Отлично. Просто отлично, черт побери.
– А при чем тут это? – спросила она. – Какое это может иметь значение? Я просто не знаю, как обращаться с мужской одеждой.
– Для меня это имеет очень большое значение, – ответил король, как будто внезапно рассердившись.
