Глава двадцать первая 10 страница

– Я ничего такого не имела в виду, – возразила Гиневра.

– Значит, постарайся говорить вежливым, любезным тоном.

Изабель пристально глядела снизу вверх на женщину, которая первой завоевала сердце короля Артура. А потом разбила его. Гиневра и нравилась журналистке, и в то же время не нравилась, и она сама не знала, какое из этих чувств пересиливает.

– Мне незачем быть любезной, – возразила Гиневра, и ее глаза внезапно скосило в сторону.

– Этого нет в списке твоих обязанностей? Тебе следует быть милой и приятной только с равными, а с остальными можно быть сучкой?

Изабель наконец встала и помогла подняться Мэри. Но не позволила девушке уйти.

– Пока ты не научишься вежливо разговаривать с людьми, которые тяжело работают, чтобы создать для тебя удобства, ты ни за что не добьешься кое‑чего очень важного. Эти люди надрываются ради того, чтобы тебе было легко и хорошо. Обращайся с ними как с дерьмом – и ты никогда не заслужишь ни их любви, ни уважения. Ты этого не стоишь.

Она ожидала, что Гиневра крикнет: «Отрубите ей голову!» Но королева, похоже, лишилась дара речи.

Так что пока Изабель вроде бы ничто не грозило.

– Ты ведь такая добрая леди, Гиневра! Так какого черта? Что случилось? Я думала, ты позвала меня сюда, чтобы показать что‑то интересное. И что же это?

Королева осторожно потерла виски.

– Да, мы пришли, чтобы посмотреть… Что мы собирались тут посмотреть, Дженни?

Юная девушка, на год или два старше Мэри, вышла вперед.

– Ты просила ее прийти, чтобы взглянуть на женские рейтузы, королева.

– Полагаю, это не было просьбой. Но как замечательно, что ты на это решилась, Гвен!

– Ты хочешь завладеть Камелотом, графиня, – заявила вдруг Гиневра.

– Прости, не поняла? Вот уж это мне совсем ни к чему. Мы с тобой просто болтали о такой одежде, и ты решила, что идея стоящая.

– Лгунья! Брак Джеймса и Мэри задумала я! И все вот это, – она взмахнула рукой, обводя швейную комнату, – тоже я придумала! А ты украла мои замыслы! Ты все у меня украла!

– Вот как? Ладно. Все это – твои идеи. Никаких проблем. Здесь ведь не выдают патентов.

Изабель огляделась и увидела множество потрясенных лиц. Наверное, и у нее выражение было не лучше.

– Ты не знаешь, Мэри, она не пила с утра пораньше вино? Много вина?

Мэри обменялась тревожным взглядом с Дженни, сопровождавшая королеву девочка пожала плечами и помотала головой.

– Еретичка! – взвизгнула Гиневра.

– У меня нет при себе словаря, Мэри, но вроде бы это слово означает то ли ведьму, то ли что‑то в этом роде?

– Я не знаю, что такое ведьма, – шепотом ответила Мэри. – Но наверное, это значит, что ты вышла из Подземного мира. Что ты – темная сила.

– То есть надо полагать, это не комплимент.

Мэри была слишком напугана, чтобы рассмеяться.

– Гвен, давай прогуляемся и все обсудим, – сказала Изабель.

Она представила, как доведет Гиневру до первого попавшегося водоема и сунет головой в воду, чтобы та немного остыла.

– Ты поведешь меня прямиком в ад! Ты хочешь заполучить моего мужа, и мою корону, и мой трон, теперь я это поняла!

Изабель повернулась к ближайшей швее.

– Пожалуйста, пусть кто‑нибудь найдет короля. И если сумеете, отыщите моего человека, Тома. Но в первую очередь – король Артур. Он уж сам решит, кого нужно еще сюда позвать.

Девушка колебалась.

– Король не поверит моим словам.

– Пожалуйста! Скажи, что его зовет Изабель. Это очень срочно. Он будет тебе благодарен. Давай пройди за моей спиной к двери, и – бегом!

Девушка перевела взгляд с нее на Мэри. Должно быть, та подала какой‑то знак, потому что швея кивнула наконец и сказала:

– Да, моя леди.

Надо отдать должное, она тут же умчалась со скоростью молнии.

Но Гиневра заметила это. Она вела себя так, как будто приняла дозу наркотика.

По крайней мере, так показалось Изабель.

– Прекрасно, – заявила королева, – Все остальные тоже могут разбежаться. Они невинны, они не пытались навредить мне. Только ты пыталась!

– Так разреши им уйти. Мы с тобой можем поговорить наедине.

– Нет! Они должны работать!

– Но ведь похоже на то, что это личное дело, Гвен. Твое и мое. Не обязательно впутывать кого‑то еще.

– Ты украла Джеймса!

– Джеймса? Ты говоришь о Джеймсе, женихе Мэри? Но я с ним даже не знакома. Я только знаю, что он скоро станет мужем моей подруги и что твой супруг доверяет ему больше, чем прочим.

– Ты его украдешь у Мэри, как украла у меня Артура!

Гиневра содрогнулась всем телом и как будто опомнилась. Она несколько раз тяжело, с трудом вздохнула и опустила руку.

– Ох, извини… Я не знаю, что случилось…

Королева осторожно покачала головой.

– Изабель, я хотела тебе показать, как у нас получаются женские бриджи.

Так, отлично, это не безумие и не опьянение. Это нечто такое, чего Изабель не понимала… и от этого не легче.

– Я уже тут кое‑что посмотрела, Гвен, и мне это очень понравилось. И спасибо, что приняла мое предложение и решила его осуществить.

– Твое предложение? – Гиневра почти завизжала, – Это я придумала! Я!

Изабель решила, что пора появляться средневековым докторам и уводить королеву в местный сумасшедший дом. Но ничего подобного, к сожалению, не случилось.

– И ты ни в коем случае не станешь участвовать в венчании Джеймса и Мэри! – продолжила королева. – Все это придумала я. И я сама присмотрю, чтобы все прошло как надо. Или они вообще не будут венчаться.

Изабель захотелось дать ей по физиономии. Мэри дрожала с головы до ног. Изабель взяла девушку за руку.

– Если ты сделаешь ей хоть какую‑нибудь гадость из‑за моих слов и поступков, я уж точно заберу и ее, и Джеймса к себе в Дюмонт, и катись ты ко всем чертям! Мэри не будет работать, я ее назначу своей фрейлиной, или как там это называется, и, надеюсь, она будет мне подругой. Я не позволю мучить девушку из‑за того, что она с удовольствием выполняет свои обязанности. И выполняет их хорошо! А теперь скажи мне, королева Гиневра, такой план?

Гиневра замолчала. А потом сделала нечто невероятное. Она захохотала так, что согнулась пополам… что потрясло и Изабель, и всех, кто находился в швейной.

 

Гиневра далеко не сразу справилась с весельем.

В мыслях все перепуталось. Ей дерзит женщина, которая явилась в ее замок и за двое суток завоевала больше сердец в Камелоте, чем Гиневра за несколько лет.

Эта графиня валялась на полу вместе со служанкой, и им обеим было весело.

Королева никогда не бывала в таких близких отношениях с кем‑либо. Ей подобного и в голову не приходило. А сейчас ее голова была какой‑то не такой. Гиневра чувствовала, что никак не может взять себя в руки.

– Тебе незачем защищать Мэри, графиня. Я не хочу и не собираюсь вредить ей, клянусь. Мы устроим чудесное венчание Мэри и Джеймса в большом зале.

Изабель, готовая встать на защиту добра, успокоилась.

– Мы верим твоему обещанию, королева.

Графиня повернулась к Мэри.

– Спорим, что мой реверанс будет лучше?

Но Мэри покачала головой, рыжие кудри разлетелись в стороны.

– Нет, мэм, мы и без того слишком испытываем терпение королевы.

– Нет, – сказала Гиневра, – Прости, графиня, если я была нетерпеливой. Мне очень хотелось показать тебе, что… как справились с делом наши отличные портнихи.

Изабель огляделась по сторонам.

– Похоже, они многое сделали.

Королева улыбнулась.

– Да, для женщин. Все будет готово к завтрашнему утру.

Гиневра с удовольствием всмотрелась в лицо Изабель.

– А ты пытаешься увести у меня Артура.

– Ты серьезно? Я вообще‑то пыталась снова свести вас вместе.

– Это правда, моя королева, – сказала Мэри, – Джеймс сам слышал.

– Лгунья!

Изабель и Мэри переглянулись.

– Ты называешь ее лгуньей и меня тоже называешь лгуньей, – сказала Изабель.

Королева как будто и не слышала.

– Мы начнем осуществлять мою идею об отдыхе и играх для женщин завтра же, через час после завтрака.

Она окинула взглядом комнату, и все женщины, замершие с иглами в руках, с жаром вернулись к работе.

– Ох, Гвен, спасибо! – воскликнула Изабель, бросаясь к королеве и обнимая ее, – И прости, что я так бесцеремонно вела себя.

Гиневра отшатнулась, как будто никогда не видела, чтобы женщина так открыто выражала радость. Но на самом деле она чувствовала себя невероятно счастливой.

– И чем мы займемся в первые часы игр?

Bay… ты застала меня врасплох, Гвен. Я и не думала, что это может случиться так скоро.

Изабель рассеянно уставилась в потолок, потом хлопнула в ладоши.

– Прошу прощения, что мешаю вам, леди, но мне бы хотелось устроить голосование.

– Голосование, мэм?.. – спросила Мэри из‑за ее спины.

Она боялась выйти и очутиться перед глазами королевы. Изабель грустно было думать, что Гиневра так плохо обращается со слугами. Увы, они были для нее всего лишь инструментами для исполнения желаний. Даже та юная леди, что недавно выскользнула из комнаты. Все это было и печально, и унизительно. Гиневра потерпела неудачу как королева. И в других отношениях тоже.

– Кто хочет участвовать в играх завтра утром? – спросила Изабель, – Пожалуйста, не поднимайте руку, если у вас нет такого желания. Пусть поднимут руки только те, кого это действительно интересует. Но если вы не склонны играть, никто вас за это не накажет, ведь так, королева Гиневра? Это не требование.

– Они могут решать сами, Изабель.

– Вы слышали, что сказала королева. Вы можете сказать «да» или «нет» без последствий. Если вы решите не участвовать в игре, то этот час будет ваш, можете делать что хотите. Лишь бы вам было хорошо. Черт, вы можете позабавиться с вашими мужчинами.

Многие захихикали.

– А что это будет за игра? – спросила одна женщина, не поднимая глаз от шитья.

Гиневра посмотрела на Изабель, потому что представления не имела, чем они займутся.

– Графиня Изабель может ответить на твой вопрос.

Изабель огляделась, немножко подумала и наконец сказала:

– Это будет зависеть от завтрашней погоды.

В это самое мгновение тучи разорвала молния, послышалось низкое ворчание грома.

– Если придется остаться в замке, значит, так тому и быть. Вы когда‑нибудь слышали про «Утка, утка, гусь»?

– Это список обеденных блюд? – спросил кто‑то.

– Это игра.

 

Изабель и Гиневра спускались по лестнице.

– «Утка, утка, гусь»? – с улыбкой произнесла королева.

– Ну да, ведь эти женщины раньше ни во что не играли, так что придется начинать с малого.

Гиневра миновала еще несколько ступенек, а потом обернулась к Изабель.

– Приношу глубочайшие извинения за мое ужасное настроение.

– А что случилось, Гвен? Я, конечно, совсем недавно тебя знаю, но все равно мне показалось, что это на тебя не похоже.

– Вы двое, ты и…

– Мэри. Ее зовут Мэри. И она собирается замуж за доверенного человека Артура.

Королева вспыхнула.

– Да‑да, Мэри. Вы обе насмехались надо мной, изображая реверанс.

Изабель от неожиданности разинула рот. И уставилась в потолок.

– Ох, погоди‑ка, опомнись! Мы просто веселились! У нас и в мыслях не было выказывать тебе неуважение. Мы поспорили, кто ниже присядет.

– Но мне это кажется именно насмешкой над моим положением.

– Дай‑ка мне передохнуть, Гвен… Скажи, с каких пор тебя это начало так заботить? До этого я видела с твоей стороны только доброе отношение ко всем и каждому. А сегодня ты вдруг выпустила коготки. Без видимой причины.

Королева опустила голову, и ей вдруг как будто отказали ноги. Она села прямо на ступеньку, и Изабель поспешила присесть рядом.

– В чем дело, Гвен?

– Я завидую, Изабель.

– Чему? Если ты имеешь в виду сегодняшнее утро, так между мной и Артуром ничегошеньки не было!

Конечно, это не было полной правдой, и все‑таки почти ничего не было. К немалому ее разочарованию.

– Это утро?

Изабель захотелось дать самой себе по лбу.

– Я имею в виду, что мы общались. Как обычно, говорили о разном.

Вот это соответствовало истине. Они разговаривали. Правда, они еще и целовались и едва не обнажились и не занялись горячим, пылким сексом, но этот пункт незачем было упоминать.

– Нет, меня расстроило не то, что было между тобой и Артуром.

Отлично! Не означало ли это зеленый свет к дальнейшему?

– Тогда что?

– Я видела, как весело было тебе и…

– Мэри. Ее зовут Мэри.

– Да, извини… Мэри. Я видела, какой она выглядит счастливой рядом с тобой, и тут меня обожгла зависть.

– Почему?

– Потому что мне никогда не приходилось вот так по‑дружески вести себя с кем‑нибудь из служанок.

– Эй, они преданны и уважают тебя!

– Это не одно и то же. От слуг в замке, конечно же, ожидают преданности. Иначе и быть не может.

– Мне кажется, настоящую преданность можно только завоевать, но никак не потребовать.

– Но что я делала не так?

– Да, в общем‑то, ничего. Ты ведешь себя как и все особы королевской крови. Принцесса Ди, уж на что она…

Ожерелье долбануло в грудь. Изабель вздохнула.

– Ты смотришь на них как на инструменты, а не как на людей. Если бы ты запомнила их имена и кое‑что об их любимых, об их жизни, ты могла бы подружиться с ними, они стали бы для тебя личностями.

– Ты провела здесь всего‑то пару дней и ночей и успела добиться этого.

Изабель взяла королеву за руку.

– Мужчины и женщины в Камелоте преданы тебе, Гиневра. И уж поверь, ты сама могла быть куда хуже. Например, ты могла бы быть Гитлером…

Бабах!

– Но ты не такая. Насколько я слышала, все, кто работает здесь, очень тебя уважают. И если бы не это, тебя и Ланселота давным‑давно изгнали бы.

Королева резко вскинула голову.

– Что‑что?!

– Ох, умоляю, Гиневра, об этом в замке не говорят только куры и собаки. Да и то… за половину собак я бы не поручилась.

– Я не понимаю, о чем ты. Я… я всегда очень серьезно относилась к клятвам, данным Камелоту. А вот клятвы, данные Артуру, ты не очень‑то соблюдаешь. Ты изменила мужу. И только доверие к нему заставило людей послушаться, когда он запретил всем, кто об этом знает, – а знают абсолютно все, можешь мне поверить, – говорить о том, что ты нарушила обеты.

Гиневра встала.

– Это неправда.

Изабель посмотрела на нее снизу вверх.

– Что именно? То, что ты изменила мужу, или то, что об этом всем известно?

Королева окатила ее гневным взглядом.

– Графиня, ты преступила дозволенные границы и оскорбила мое гостеприимство. Я прошу, чтобы ты и твоя свита приготовились покинуть Камелот.

Изабель рассматривала свои ногти и думала, что ей необходим маникюр. Интересно, умеет ли Мэри его делать? Или, может быть, у нее есть подруга, обладающая таким искусством?

– У тебя что, критические дни, Гвен? Или вот‑вот начнутся? У тебя весь день настроение прыгает. Вверх‑вниз, вверх‑вниз! Ты просто не в силах сдержать эмоции.

– Убирайся!

– Если мне то же самое повторит король Артур, я подчинюсь.

Изабель наконец поднялась на ноги; она была по меньшей мере на шесть дюймов выше изящной королевы, в одну наносекунду превратившейся в огнедышащего дракона. Точно, критические дни.

– Пока он не решит, что я должна покинуть его королевство, я и с места не сдвинусь. Мэри просила меня стоять рядом с ней во время венчания, и я собираюсь быть там. Если же вы с Артуром оба потребуете моего отъезда, мне придется принести девочке извинения.

Гиневра снова рухнула на ступени и зарыдала.

– Да что со мной?

Сердце Изабель дрогнуло, она села рядом с королевой и обняла ее.

– Может, у тебя как раз то самое время месяца?

– Время месяца?..

– Я просто не знаю, как вы это называете. В мое время…

Бабах!

– То есть в моих краях, я хочу сказать, это называется месячные. Менструации. Ну, те дни, когда у тебя… кровотечение, снизу.

– Да, дни как раз те самые.

– Ну вот, видишь? Гормоны разбушевались.

– Кто такие гормоны? Это какие‑то люди, которых я не знаю?

– Ну… не те, с кем ты захотела бы познакомиться.

Гиневра тихонько икнула, уткнувшись в грудь Изабель.

– Откуда ты столько всего знаешь? И как ты вообще можешь это знать?

– Поверь, Гвен, я знаю. Все мои друзья в курсе, что в такие дни мне лучше под руку не попадаться.

Королева хихикнула.

– Правда?

– Правда. Давай вернемся в мою комнату и попросим Мэри приготовить чай. Скорее всего, с петрушкой, шалфеем, розмарином и тимьяном.

Гиневра отодвинулась и посмотрела на нее.

– И что, поможет?

Изабель пожала плечами.

– Другим помогает. Должно и тебе помочь.

– А потом велим принести вина.

– Что ж, и это может пойти на пользу.

 

Изабель пришлось едва ли не тащить Гиневру к своей комнате. Когда они добрались, Мэри уже хлопотала, готовя ванну.

Девушка выпрямилась, в страхе переводя взгляд с королевы на графиню и обратно.

– Прошу прощения, мэм! Я просто… готовила ванну, и все. Я вернусь, когда позовете.

– Мы хотим чая, Мэри, – сказала Изабель.

– Мне очень жаль, Мэри, – заговорила Гиневра, – что я испортила веселый день. И не чая нам надо, а вина.

Изабель подумала, что вино – это как раз последнее, что нужно Гиневре, но переубедить женщину в критические дни… Она кивнула Мэри, произнеся одними губами: «Извини!»

– Вино красное или белое? – спросила Мэри.

– Оба, – решила Изабель. – И еще, пожалуйста, прихвати сыра и мяса и много‑премного хлеба, чтобы хоть как‑то смягчить последствия.

Мэри быстро присела. Изабель повторила реверанс, и девушка поспешила убежать, пока не началось очередное соревнование и хохот.

– Мне, похоже, не взобраться на эту кровать, Изабель! – пожаловалась королева.

– Почему бы не устроиться прямо на полу, Гвен? Мы можем поболтать, как подростки.

Гиневра, не споря, соскользнула на пол.

– Ну что такое со мной происходит, Изабель?

– Поверь, утром ты будешь чувствовать себя гораздо лучше.

Впрочем, может быть, только через пару дней… потому что здесь нет подходящих лекарств.

– Или очень скоро.

 

Мэри была так сосредоточена на подносе, нагруженном до отказа, что едва не налетела на короля Артура. Она резко остановилась, поднос угрожающе накренился.

Девушка попыталась присесть, бормоча извинения.

Король помог ей удержать поднос, а потом и вовсе забрал его из рук Мэри. Его улыбка могла бы сбить с ног быка, так показалось бедной девочке.

– Все в порядке, Мэри. Извини, что напугал тебя.

– Королева ушла из швейной, король Артур… если ты туда идешь.

– Нет, не туда. А что, надо было?

Похоже, Лили не удалось его найти.

– Нет, уже нет, сэр… Я… сэр… прости меня, я такая неловкая.

Артур усмехнулся.

– Никто не винит тебя в неловкости, Мэри. Это я виноват.

Он посмотрел на поднос, где стояли два кубка, два кувшина вина и множество тарелок с мясом, сыром и хлебом.

– Ты идешь к графине Изабель?

– Да, сэр.

– У нее встреча с кем‑то?

– Да, сэр.

Мэри не часто бывала в компании короля, но прекрасно знала, как выглядит мужчина, услышавший неприятную новость. И Артур сейчас выглядел именно так – он стиснул зубы, уставился в пол… очень похоже на Джеймса в те два раза, когда Мэри отвергала его предложение.

Мэри сочувствовала королю и очень надеялась, что не предаст графиню!

– У нее там королева, сэр.

Погасший было свет в его глазах вспыхнул вновь.

– Она с Гиневрой?

– Да, сэр.

Мэри во второй раз за день доставила радость господам. Вот уж счастливый денек выдался! Ей не терпелось найти Джеймса и рассказать ему обо всем.

– В таком случае, Мэри, я сам донесу этот поднос до двери.

– Но, сэр!..

– Тсс! Мы очень, очень осторожно подойдем к комнате. И я уйду сразу, как только ты войдешь. Они и не узнают, что я был рядом.

– Но я не могу отдать тебе поднос, мой король! Это моя работа.

– Мы никому не расскажем, – сказал Артур, хитро улыбаясь, – К тому же Джеймс не простит, если я не буду обращаться с его невестой как с настоящей леди.

– Я не леди, милорд. Я простая служанка.

Они вместе пошли по коридору, и король заявил:

– Все, кто служит в Камелоте, и мужчины, и женщины, – все они лорды и леди, и никак иначе.

Мэри улыбнулась.

– Ты и моя госпожа Изабель просто как хором говорите. Она то же самое твердила час назад в швейной комнате – ну, что со всеми в замке необходимо обращаться с уважением.

– Она так сказала?

– Она просто чудо, сэр. Она всегда так добра и щедра ко мне и, по правде говоря, постоянно меня смешит.

– Да, понимаю… она безупречна.

– Ну…

– Найди в ней хоть один недостаток, Мэри.

Девушка замялась. Артур посмотрел на нее с усмешкой.

– Ну же, вперед! Говори!

– Она очень придирчива к предметам, которые я ей приношу для того, чтобы чистить зубы и освежать дыхание. И все бормочет о каком‑то «Листерине», и хочет иметь какую‑то зубочистку.

Мэри остановилась в нескольких шагах от комнаты графини.

– Наверное, я лишнего наболтала. Мечтаю, чтобы графиня мне верила, а сама…

Король улыбнулся.

– Если ты рассказываешь только о том, как графиня любит ухаживать за зубами, – разве это не преданность?

– Да больше‑то и нечего рассказать, сэр. Хотя должна признать, найдись что‑нибудь другое, я бы об этом промолчала. И даже просить прощения за это не стала бы, даже если бы ты меня расспрашивал. Если бы…

Артур прошептал:

– Я все понял, Мэри.

– Она будет стоять рядом со мной во время венчания, сэр. Как родная матушка.

– Ладно, а я буду стоять рядом с Джеймсом.

У Мэри екнуло сердце.

– Это правда?

– Он меня попросил, я согласился. А в чем дело?

– Нет, сэр, ни в чем. Хотя после того, как королева потребовала, чтобы графиня немедленно уехала, я подумала, что нам, может быть, придется отправиться в Дюмонт и обвенчаться там. Джеймс об этом пока не знает. Но я верю, он крепко любит меня и согласится обменяться со мной клятвами где угодно.

Король осторожно поставил поднос на пол.

– А когда королева велела леди Изабель покинуть Камелот?

Мэри почувствовала, как лицо стремительно заливается краской. Не надо было подслушивать разговор королевы и графини… Но она хотела убедиться, что Изабель… ох, ну почему она мысленно называет ее просто по имени? – что у графини есть все, что нужно.

Она не в силах была взглянуть в лицо королю.

– Не могу сказать, сэр.

Артур взял ее за плечи.

– Когда, Мэри? Скажи мне, прошу!

Мэри упорно смотрела на собственную обувь, как будто ничего более достойного ее взгляда вокруг не было.

– Я не должна была слышать этот разговор…

– Прошу тебя!

– Мы с графиней немножко пошутили, когда были в швейной комнате. Я совсем не понимаю, что так огорчило королеву. Но она расстроилась, а потом я только и помню, что королева сначала смеялась, потом плакала, а графиня ее утешала и поддерживала. Я не подслушивала, я просто хотела знать, не понадоблюсь ли графине. Но я ей вроде не была нужна. Зато графиня была нужна королеве. Они сидели вон там на лестнице и разговаривали. А потом Изабель… я хотела сказать, графиня… повела королеву в свою комнату. Королева… ну, боюсь, она не слишком хорошо себя чувствует. А графиня старается ей помочь.

Король кивнул.

– Так. Продолжай.

– Графиня Изабель велела принести чая, но королева потребовала вина. Тогда Изабель сказала, что надо принести еще сыр, хлеб и мясо, чтобы смягчить последствия, так она сказала. Я не знаю, что там происходит сейчас, сэр, но только когда я уходила, им как будто было хорошо вместе. Я не боюсь за жизнь графини, иначе бы я первая туда ворвалась.

– А раньше ты боялась за жизнь графини?

– Да, сэр.

– Ей угрожала Гвен? Твоя королева?

– Не могу ответить на такой вопрос, сэр. Даже графиня Изабель просила бы меня не отвечать.

Король Артур снова кивнул.

– Это дает более ясный ответ, чем любые слова. И говорит о твоей преданности, Мэри. А это очень важно. Джеймсу повезло.

Он поднял поднос с пола и передал его девушке, придерживая до тех пор, пока Мэри не утвердилась как следует на ногах, что потребовало некоторого времени – ведь рядом с ней был ее король…

– Мэри, – заговорил король, заглядывая ей в глаза, – я не прошу тебя шпионить, но если почувствуешь что‑то дурное, сообщи мне как можно скорее.

– Дурное, сэр? – переспросила Мэри, снова ощущая слабость в коленках.

– Например, если кто‑то кому‑то будет угрожать.

– Но графиня никогда не… – Мэри умолкла. – Я не могу представить, чтобы кто‑то мог…

– Я подожду здесь, в коридоре, и прошу тебя: расскажешь подробно, что увидишь и почувствуешь там. Я не предполагаю, что может случиться что‑то плохое, но я должен знать, прежде чем предъявлю обвинение.

– Ты собираешься…

– Если Гвен задумала что‑то против Изабель – да, собираюсь.

Когда Мэри подходила к двери, она вдруг сообразила: король тревожился не из‑за того, что графиня Изабель могла причинить вред королеве. А потом у нее возникла еще одна мысль. О том, как это странно: и король, и она сама больше беспокоятся о благополучии графини, чем королевы.

 

Глава шестнадцатая

 

Король Артур прекрасно понимал, что ждать под дверью спальни графини – более чем глупое занятие. И бояться, что Гиневра может как‑то навредить Изабель, тоже нелепо.

Но потребность защитить переполняла его. И при этом Артура отчаянно смущало, что защищать он собирался не свою супругу.

Мэри наконец‑то вышла в коридор, и вид у нее был перепуганный. Она бросилась прямиком к нему и поспешно сделала реверанс.

– Мой король…

– Рассказывай!

– Графиня попросила передать тебе вот это послание. Королева нездорова.

– Спасибо, – пробормотал король.

Он с трудом удержался, чтобы не вырвать письмо из рук девушки.

Король взял конверт и постарался открыть его как можно медленнее, пряча отчаяние.

«Артур, Гиневре нужна медицинская помощь. Пожалуйста, отнеси ее в ваши палаты и вызови Тома».

Он смял и отшвырнул листок.

– Спасибо, Мэри. Найди‑ка того человека графини, Тома, – быстро сказал Артур и без стука ворвался в комнату.

Представшее ему зрелище было воистину изумительным. Графиня ладонями нажимала на грудь королевы, а потом наклонялась к ней и как будто целовала в губы.

И он тревожился за нее?..

– Что ты делаешь?

– Думаю, у нее что‑то вроде шока, – ответила Изабель и снова принялась за дело.

Только теперь король понял, чем она занимается. Графиня зажимала нос королевы, а ртом вдувала воздух ей в рот. Это выглядело кошмарно.

– Прекрати!

Графиня перестала дуть, но принялась снова давить на грудь королевы.

– Ты хочешь, чтобы Гвен осталась в живых, или нет?

– Хочу, конечно.

– Тогда не мешай! Как я сразу не догадалась! Весь этот бред, перепады настроения… Черт побери, я‑то думала, это дамские проблемы!

– Я должен помочь…

– Тогда подай воды.

Наливая воду в чашу, король с ужасом наблюдал за графиней и женой. Но тут Гиневра кашлянула и качнула головой.

Изабель села на пятки и вытерла мокрый лоб. Потом приподняла Гиневру, усадила ее и взяла из рук Артура чашу с водой.

– С возвращением, Гвен! Ты нас немножко напугала. Давай‑ка выпей.

Королева схватила чашу и попыталась осушить ее залпом, но Изабель не позволила.

– Нет‑нет, пей понемножку. Тебе нужно восстановить водный баланс, но не так быстро.

Король Артур никогда в жизни не чувствовал себя таким беспомощным. Он не понимал, что случилось с женой, не понимал, что делала графиня, он только знал, что от него пользы не было, если не считать поданной воды.

Он тяжело опустился на стул.

Раскладывая все по порядку, король был вынужден признать, что его жена чуть не умерла, а женщина, которую он страстно желал, спасла жизнь Гиневры прямо у него на глазах. Сам же он просто смотрел на все это.

– Артур…

Он вроде бы услышал ее голос, но биение собственного сердца заглушало все.

– Артур!

Король открыл глаза.

Изабель, сидя рядом с Гиневрой, смотрела на него.

– Артур, ты не мог бы отнести ее в ваши покои? Опасность миновала, но нужно, чтобы Том ее осмотрел.

– Том лечит всего лишь зубы.

– Видишь ли, в моих краях, для того чтобы стать любого рода целителем, ты должен знать все виды лечебной помощи. И Том прекрасно умеет ставить диагноз.

– Диа…

Он умеет определять причину болезни. Но королеву нужно уложить в постель. Ну же, парень! Соберись! Доставь свою жену в ее спальню.

В комнату набилось полно народу. Изабель принялась быстро командовать.