Мой адрес — поле чудес

(Кварцитный – Вехручей – Шёлтозеро, 01.09.2019 г. по Р. Х.)

«Утро. У христианина два верных состояния: первое, когда он общается с Богом; второе, когда он ищет Его. Все остальные состояния сразу или постепенно уводят в страну далече…» Это у меня в тетрадке бумажка приклеена на память — отрывок из книги монаха Салафиила (Филипьева) «Тайна Афонской пустыни (дневник пустынножителя)».

Я тоже, случается, дневниковыми записями развлекаюсь — черкаю, что вздумается, выписываю задевшие чем-то цитаты из книжек умных, листики календарные вклеиваю с изречениями, картинки из журналов, стихи, понятное дело, — куда ж мне без них? — ксерокопии статей степлером прикрепляю… За год набирается толстый гроссбух, считай — самостоятельная «книга из книг», ну и можно полистать-повспоминать, чего там было да как, Бога поблагодарить, потому что обычно было так, что… не передать, в общем, сколь искусно ни цитируй. Мой адрес не дом, короче, и не улица. Мой адрес — Поле чудес. Божьих. 

х х х

Утро. У тёти Вали два верных состояния: первое, когда она не может открыть глаза; второе, когда она совсем не может открыть глаза. Все остальные тащат её в страну далече, как козу на верёвке. Посему неудивительно, что в воскресенье я обнаружила себя в Кварцитном — в чудесном храме преподобного Ионы Яшезерского. Про него можно много говорить, потому что второго такого нет. Абсолютно точно. Он уникален, как Спасская башня Московского Кремля или Ростральные колонны на Васильевском острове. Всё. Без аналогов и подделок. Прииди и виждь.

Мне он, помимо архитектурных тонкостей и изысканного убранства, нравится тихими уютными уголками, коих не счесть. Где иконочка небольшая из цветов выглядывает, где салфеточка столик украшает, где изречение в рамочке, где табуреточка притулилась… Чувствуется, что пришёл ты в Дом Божий — настоящий, тёплый, а не в отстраненное музейное пространство попал. Раньше как-то мимо этих «финтифлюшек» летела. Зачем нам, исихастам чокнутым, салфеточки? У нас там это… как его… трезвение с созерцанием и с огуречную бочку цитат из «Добротолюбия». Рогожа и дерюга — вот декоративные элементы нашего быта и основа бредового дизайна. Угу. Но Бог милостив, мозги вправляет, слава Ему! Так что сидела там, резьбе умилялась и глядела, как лучики сквозь витражи рассеиваются. А что? Красиво! «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя…»

х х х

Раз уж о молитве начала… Где молитва, там монахи. На меня давно и стабильно производит неизгладимое впечатление матушка Афанасия, монахиня за 70, с Шелтозерского подворья Ионо-Яшезерского монастыря. Т. е. если б меня за рукав поймали и сказали «Так, тётя Валя, быстро, в двух словах дай характеристику матушке Афанасии, а то секир те башка!», я б не растерялась и прямо ответила «Монахиня-монахиня!».

Ну, она такая носительница монашеского духа, как будто из книг вышла: не видать, не слыхать, а изыми её из картины мира, и картина начнет сыпаться к немалому своему удивлению:) Её можно сравнить с яйцом, которое скрепляет каменную кладку на века. Сидит себе молится, а если что скажет — в двух словах, так потом три дня думаешь. Дорогого стоит. Иными словами, в мире фейков да симулякров, матушка являет собой форму убедительной «ханы» всей это лжи.

Помнится, у монахини Евфимии (Аксаментовой) были размышления о преподобии, когда она на кухне помогала в день памяти прп. Сергия в Троице-Сергиевой Лавре: «В этом дне словно раскрывался сокровенный смысл преподобия. Преподобия, вовсе не закрытого от человека под личиной напускной суровости или замысловатой сложности. Оно было действительно рядом и повсюду. Как воздух или осенняя свежесть. В будничных и простых вещах. В радушии и открытости. В готовности помочь и посочувствовать. В надежде и юношеской окрыленности…» В общем, не буду об очевидном, и так всё понятно.

х х х

После Кварцитного заезжали в деревню Вехручей в часовню свв. апп. Петра и Павла. Часовня удивительная — маленькая, крепкая, утопающая в зелени, а наверху вместо луковицы… шишка. С крестом. Лесной вепсский колорит, так сказать.

Отец Прокопий всё вещал о происках тёмных сил на вверенной ему территории: то голос у него пропадёт, то аналой они забудут, то одно, то другое… Уф. Наверное, чё-то тут местные и химичат. Поди знай. У меня чувствительности к таким национально-инфернальным затеям нет. Наоборот. На молебне стоишь — так легко дышится, так спокойно молится, так тихо думается. И это объяснимо. Вот, допустим, с иконы глядят на нас апостолы Петр и Павел — две кардинально разные личности, которые подчас в упор друг дружку не понимали. Чего не разбежались-то? Что их объединяло? Вера во Христа. Посему и нас, людей разных-распрекрасных, тоже объединяет Христос. Чудо!

х х х

Шёлтозеро встретило нас осенними плодами — спрятавшимися в траве красными яблоками, и «поучением от человеков». Отец Прокопий назидал нас в Первом послании к Коринфянам святого апостола Павла. Про любовь говорили. А о чём ещё можно говорить в воскресный день, когда Вепсский край изутюжен и вымолен вдоль и поперёк? Только о том, что «любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит» (1Кор. 13:4-7). Потому что такие дни — это, первое, когда мы общаемся с Богом; а второе, когда мы ищем Его. Аккурат то, о чём я в тетрадке своей заветной читала.

И слово плоть бысть.

Слава Богу!