Концентрация и централизация

 

К. Маркс выявил две главные тенденции развития капиталистического производства: во-первых, его концентрацию преимущественно на крупных предприятиях при постепенном вытеснении мелких производителей и, во-вторых, централизацию — слияние отдельных предприятий в рамках монополистических объединений. Эти тенденции реализуются на фоне углубляющегося общественного разделения труда, специализации производства при одновременном усилении взаимосвязи и взаимозависимости различных его сфер и отраслей.

Все эти макроэкономические процессы, разрушающие обособленность отдельных предприятий-производителей, рассматриваются в марксизме как свидетельства усиления общественного характера производства. Последнее в свою очередь служит доказательством прогрессирующего вырождения рыночной формы организации экономики и, следовательно, еще одним аргументом в пользу социализма. Его неизбежность обосновывали тем, что общественному характеру производства может соответствовать лишь общественная собственность на средства производства.

Однако жизнь опровергла догматическое толкование этого тезиса. Усиление вышеуказанных макроэкономических процессов до сих пор не ослабляло, а, скорее, укрепляло рыночную экономику. Видимо поэтому буржуазия с такой готовностью идёт навстречу интеграционным процессам в мировой экономике, понимая, что они не угрожают её привилегиям.

Вывод Маркса о вытеснении и, в перспективе, уничтожении мелкого производства крупным отражал действительно существовавшую в середине XIX века, в эпоху господства паровой машины, тенденцию развития капитализма. Но в результате второй технологической революции, связанной с заменой громоздкого парового двигателя электромотором, возникли технические предпосылки для деконцентрации производства. Стало технически возможным и экономически оправданным дробление технологического процесса и перемещение его отдельных стадий на самостоятельные мелкие предприятия. Последние продемонстрировали свои преимущества перед крупными предприятиями в условиях быстро изменяющегося спроса, мелкосерийного производства, в ряде секторов сферы услуг. На этой основе в ХХ веке произошло возрождение мелкого механизированного производства, которое сосредоточилось главным образом в тех рыночных нишах, где оно не конкурирует с крупной промышленностью⁶. Таким образом, анализ Маркса, верный для его времени, оказался устаревшим для новой эпохи.

Аналогичная ситуация складывается и с тенденцией централизации производства. Все классики марксизма считали эту тенденцию свидетельством развития общества по пути социализма. По мнению В.И. Ленина, «социализм есть не что иное, как государственно-капиталистическая монополия, обращенная на пользу всего народа и постольку переставшая быть капиталистической монополией»⁷.

Действительно, неконтролируемый процесс образования и роста монополий суживает сферу действия рыночных механизмов и в пределе приводит к уничтожению конкуренции. Вместе с тем наличие конкурентной среды является обязательным условием способности производительных сил к саморазвитию в рыночной экономике. Поэтому ликвидация конкуренции, установление монопольных цен ведёт к застою и загниванию. В начале ХХ века перспектива гибели рыночного товарного производства в результате его предельной монополизации не казалась невероятной, и это позволило Ленину назвать империализм умирающим капитализмом.

Но капитализм уцелел, поскольку сумел ограничить тенденцию к монополизации и сохранить конкуренцию. Важную роль в достижении этого результата сыграло государственное регулирование экономики посредством антимонопольного законодательства. Защита конкуренции, то есть принудительное ограничение монополизации производства и рынка, ныне признана одной из важнейших функций правительств западных государств. Во многих странах существуют ограничения на степень централизации производства и капитала, вплоть до запрета слияния и принудительного дробления фирм в случае нарушения ими этих ограничений.

Под влиянием как экономических факторов, так и целенаправленных усилий государства капиталистическая монополия на протяжении ХХ века проделала огромную эволюцию. На смену отраслевой монополии пришел многоотраслевой концерн, а затем и транснациональная корпорация. Изменение структуры рынка с монополистической на олигополистическую возродило внутриотраслевую конкуренцию⁸. Это ключевое обстоятельство способствовало ускорению научно-технического прогресса и тем самым оказало решающее влияние не только на формирование облика современного капитализма, но и в целом на его жизнеспособность.

В итоге приходится признать, что капитализму удалось, по крайней мере временно, в определённой мере ограничить и взять под контроль как тенденцию к монополизации, так и анархию рыночного производства.

Диалектика рынка

 

Оба эти явления находятся в диалектической взаимосвязи. С одной стороны, централизация (монополизация) выступает в качестве приспособительного механизма, призванного ослабить анархию производства и частично обуздать стихийные силы, действующие в рыночной экономике. С другой стороны, предельная монополизация ведёт к чрезмерному ограничению конкуренции, что делает актуальным огосударствление средств производства и в конечном счёте несёт гибель капиталистическому способу хозяйствования. Таким образом, мы имеем классическую ситуацию взаимодействия двух противоположно направленных тенденций, борьба между которыми определяет один из главных векторов развития общественного производства. Успехи современного капитализма объясняются в том числе и тем, что удалось найти меру диалектического единства обоих взаимоисключающих процессов — тенденции к монополизации и стремления рыночной экономики к неуправляемости и анархии. В итоге в настоящее время эти факторы не оказывают значительного тормозящего влияния на развитие производительных сил общества и не угрожают в этой связи существованию капиталистического способа производства.

Этот вывод не должен удивлять. Маркс и Энгельс полагали, что для социализма (который они рассматривали в качестве первой фазы коммунизма) будет характерно нетоварное и плановое производство, что позволило им фактически отождествить рыночную экономику и капиталистический способ производства. Эти понятия употреблялись ими как синонимы. Поэтому основоположники марксизма и их последователи рассматривали противоречия, свойственные рынку, в качестве противоречий капитализма.

Однако главным условием существования рынка как одной из форм организации экономической жизни общества является наличие независимых производителей, и вследствие этого он до известного предела инвариантен к виду собственности на средства производства — частной или общественной. Поэтому неправомерно ставить знак тождества между рыночной экономикой и капитализмом. Более того, и социалистический способ производства может и должен базироваться на рыночной основе. (Обоснованность этого тезиса всё больше подтверждается современной практикой, в частности, опытом КНР). Сам факт, что процессы анархии, концентрации и централизации капиталистического производства проявляются и действуют на макро экономическом уровне, указывает на их прямую связь с рыночной формой организации экономики, и лишь через неё, опосредованно — с капиталистическим способом производства. При этом, отметим еще раз, противоречия рынка нетождественны противоречиям капитализма, они в той или иной мере будут свойственны и социалистической экономике. В связи с этим становится очевидным необходимость пересмотра сложившихся представлений, в соответствии с которыми процессы анархии, концентрации и централизации производства рассматриваются в качестве конкретных проявлений основного противоречия капитализма. Следует, видимо, признать, что они отражают противоречия рыночной формы экономики, но не капиталистического способа производства как такового. Не случайно попытки экономически обосновать социализм, апеллируя к указанным макроэкономическим процессам, оказались в конечном счёте бесплодными: из анализа противоречий рыночной экономики в принципе невозможно получить доказательства превосходства социалистического способа производства над капиталистическим.

Действующая на макроэкономическом уровне тенденция усиления общественного характера производства и, следовательно, вырождения рыночного способа хозяйствования действительно существует, но она свидетельствует о движении не к социалистической организации общественного производства, а к коммунистической. Поэтому в настоящий момент мы находимся лишь в самом начале развития указанной тенденции, чем и можно объяснить её непоследовательный и ограниченный характер. В отдалённой исторической перспективе процесс концентрации и централизации производства приведёт к естественному отмиранию рынка и постепенному его переходу в свою противоположность — нетоварную, безденежную и плановую форму. Таким образом произойдет диалектическое отрицание рынка — в противовес вульгарному его запрету в экономике советского типа. Однако окончание этого процесса лежит за пределами социалистической стадии развития общественного производства.

«Теория обнищания»

 

Согласно К. Марксу, стоимость рабочей силы в такой же мере зависит от соотношения спроса и предложения на этот специфический товар, как и стоимость любого другого товара. В середине XIX в. применение простейших машин приводило к упрощению (а не усложнению, как в настоящее время) труда, сужению сферы квалифицированного труда и, одновременно, к вытеснению из процесса производства неквалифицированной рабочей силы. Это обстоятельство позволило Марксу сделать вывод о том, что по мере развития капитализма соотношение спроса и предложения рабочей силы, а, следовательно, и её стоимости меняется в пользу капиталиста, а не рабочего⁹. Анализируя с учётом этого фактора результат взаимодействия двух противоположных тенденций — стремления работодателей снизить реальную заработную плату и противодействия этому со стороны пролетариата, Маркс сформулировал всеобщий закон капиталистического накопления, согласно которому с ростом капитала прогрессирует не только относительное, но и абсолютное обнищание рабочего класса. Отсюда следовал логичный вывод об исторической обречённости способа производства, при котором «... накопление богатства на одном полюсе есть в то же время накопление нищеты, муки труда, рабства, невежества, огрубения и моральной деградации на противоположном полюсе...»¹⁰.

Маркс особо подчеркнул, что всеобщий закон капиталистического накопления носит абсолютный характер¹¹, то есть, в качестве тенденции он должен действовать на всём протяжении существования капиталистической формации. Однако постепенно с изменением характера труда и увеличением спроса на обученную рабочую силу позиции трудящихся в их противостоянии с капиталом существенно окрепли. Былая односторонняя зависимость работника от работодателя сменилась взаимозависимостью, так как эффективность производства стала во многом обусловливаться квалификацией и деловыми качествами наёмного персонала. Ныне высоту планки заработной платы определяет не неквалифицированный рабочий, занятый исключительно физическим трудом, как во времена Маркса, а образованный и высокопрофессиональный работник.

В период преобладания неквалифицированного труда работающие испытывали постоянное и очень сильное внешнее воздействие со стороны практически неограниченного рынка рабочей силы. Капиталист всегда мог найти замену работнику за воротами предприятия. В настоящее время возрастающая ценность квалифицированного труда и влиятельные профсоюзы серьёзно ограничивают возможность произвола работодателя по отношению к наёмному работнику.

Росту благосостояния трудящихся также способствовал значительный прогресс капиталистической экономики, достигнутый в основном после Второй мировой войны. Он сделал возможной социальную политику современного буржуазного государства, осуществляемую главным образом посредством вторичного распределения через бюджет. Эту политику, смягчающую разницу в доходах различных слоёв населения, можно рассматривать в качестве своеобразной платы за социальную стабильность в обществе.

В целом можно констатировать, что выявленные Марксом тенденции абсолютного и относительного обнищания трудящихся соответствовали лишь современным ему условиям капиталистического производства. В настоящее время в передовых капиталистических странах тезис о прогрессирующем обнищании рабочего класса потерял свою актуальность. Однако это обстоятельство не ослабляет и, тем более, не отменяет влияния, оказываемого основным противоречием капитализма на развитие производительных сил общества. Факторы, подводящие современные производительные силы к социализму, действуют вне зависимости от наличия абсолютного или относительного обнищания трудящихся масс. Поэтому в принципе неправомерно искать обоснование социализма в «теории обнищания». Социализм не является идеологией нищих. Если бы возможность грядущего торжества социализма действительно впрямую определялась ухудшением положения трудящихся масс, социализм просто не имел бы будущего.

Классовая борьба

 

Следующая форма проявления коренного противоречия капитализма — классовая борьба: «противоречие между общественным производством и капиталистическим присвоением выступает наружу как антагонизм между пролетариатом и буржуазией»¹². Непримиримость интересов рабочего класса и буржуазии — один из доводов, выдвигаемых марксистами в обоснование неизбежности гибели капитализма. Действительно, противоречие между собственниками и наёмными работниками, эксплуататорами и эксплуатируемыми неустранимо при буржуазном способе производства, поскольку оно основано на несправедливом распределении прибавочной стоимости. Однако отнюдь не стремление людей к абстрактной справедливости и «ликвидации эксплуатации человека человеком» явится тем тараном, который сможет разрушить капитализм. Классовая борьба может взорвать старое общество и привести его к гибели только в том случае, если противоречие между наёмным трудом и капиталом станет тормозом развития производительных сил.

Наиболее ёмко эту мысль выразил Ф. Энгельс: «Пока тот или иной способ производства находится на восходящей линии своего развития, до тех пор ему воздают хвалу даже те, кто остаётся в убытке от соответствующего ему способа распределения... Лишь когда данный способ производства прошёл уже немалую часть своей нисходящей линии, когда он наполовину изжил себя, когда условия его существования в значительной мере исчезли и его преемник уже стучится в дверь, — лишь тогда всё более возрастающее неравенство распределения начинает представляться несправедливым, лишь тогда люди начинают апеллировать от изживших себя фактов к так называемой вечной справедливости... В нравственном негодовании, как бы оно ни было справедливо, экономическая наука может усматривать не доказательство, а только симптом»¹³. (Нельзя не выразить восхищения этой поразительной по глубине и чеканной по форме мыслью). Наша современная реальность подтверждает анализ Энгельса: люди, пострадавшие в результате рыночных реформ, признают, тем не менее, их обоснованность, голосуют за них (но не за капитализм как таковой) и выступают против возврата к плановой экономике.

 

В последние 20 лет наш народ терпел от власти всё, что бы она с ним ни вытворяла, тогда как в начале прошлого века наши предшественники не отличались долготерпением, инициировав и осуществив за те же самые 20 лет аж четыре(!) революции. Пресловутое долготерпение русского народа объясняется отсутствием в настоящий момент классового сознания.

Человек обладает классовым сознанием, если он понимает, что может осуществить свои личные интересы только через реализацию интересов своего класса, вместе с ним. Классы у нас существуют: мы прекрасно знаем, по какую сторону баррикад находимся и кто нам противостоит. Хотя большинство понимает несправедливость существующих порядков, классовое сознание при этом отсутствует. Объяснение, судя по всему, следует искать в советском периоде нашей истории: советские трудящиеся не воспринимали своего работодателя ― государство как враждебную им силу, поэтому на протяжении нескольких поколений утеряли классовое сознание и навыки классовой борьбы.

Можно не сомневаться, что со временем этот недостаток будет исправлен. Следует, однако, иметь в виду, что классовое сознание, когда оно снова возникнет, будет тредюнионистским по своей сути, то есть, вся классовая борьба будет направлена не против капитализма как такового, а на улучшение положения трудящихся в рамках существующей системы. (Как известно, с подобной ситуацией столкнулись в своё время большевики). В конечном итоге всё будет так, как на Западе: сознание тамошнего рабочего класса и, в ещё большей мере, служащих не просто тредюнионистское, а буржуазное по сути. Радикально менять систему они просто не расположены, в основном она их устраивает. Именно буржуазное мировоззрение эксплуатируемых классов является главной опорой капиталистического способа производства: до тех пор, пока оно преобладает, положение капитализма незыблемо.  

Социалистическое сознание может возникнуть только после появления соответствующего уклада, как результат отражения социалистических производственных отношений общественным и индивидуальным сознанием трудящихся. В отсутствие этого условия сознание трудящихся классов может быть только тредюнионистским и буржуазным, и никаким другим.

 

Классовая борьба является только внешним проявлением глубинных процессов, происходящих в экономике и вызываемых ростом производительных сил и изменением характера труда. Сама по себе перманентная классовая борьба между трудящимися и буржуазией не может привести капитализм к краху. Он будет отправлен в архив истории через посредство классовой борьбы, но коренной причиной этого процесса явится всё-таки не она, а фундаментальные изменения в характере и уровне развития производительных сил. Эти изменения сделают очевидными для всех несовместимость отживших своё архаичных производственных отношений интересам дальнейшего развития общества.