Дискуссия о правильности имен

Древнегреческие мыслители обсуждали вопрос «о природном или условном» характере слов. В качестве лозунгов были выдвинуты, с одной стороны, термин «physei» (фюзей) по природе (т.е. наименование определяется самой природой предмета), с другой – термин «thesei» (тезей) по положению (т.е. наименования избираются по условному соглашению, по установлению самих людей).

Основоположником теории «отприродности» имени был, видимо, Гераклит Эфесский (540-475 гг. до н.э.), философ-пантеист, сформулировавший ряд принципов диалектики. Это ему принадлежат знаменитые афоризмы: «В одну реку нельзя войти дважды», «Все течет, все изменяется». По Гераклиту, природа создала имена, каждое имя неразрывно связано с той вещью, названием которой оно служит, что в именах раскрывается сущность вещей, что имя отражает природу обозначаемой вещи, подобно теням предметов, отражению деревьев в реке, нашему собственному отражению в зеркале.  Люди должны открыть правильное имя, созданное природой. Истинные названия – это тени или отражения вещей.

Доказывая свою правоту, сторонники Гераклита выдвинули ряд тезисов:

1) люди не могут произвольно менять названия предметов;

2) проклятия и молитвы действуют на названных в них людей именно потому, что их имена связаны с их природой;

3) «отприродность» имени состоит в том, что и имя, и глагол есть звуки, а звуки – явления природы; следовательно, имена и глаголы «отприродны».

Против теории «отприродности» имени выступил философ-материалист Демокрит (ок. 460 до н.э. год смерти неизвестен). Он выдвинул стройную аргументацию в защиту своей теории происхождения слов по обычаю, «по установлению» людей:

1) если бы все названия давались «по природе», то у разных вещей не могло бы быть одинаковых названий (Демокрит имеет в виду явления омонимии и полисемии, называя их общим термином «равноименность»);

2) при «отприродном» характере языка многие вещи не могли бы иметь по нескольку названий (речь идет о синонимии, которую Демокрит именует «многоименностью» или «равновесием»);

3) если бы названия давались «по природе», невозможно было бы переименовывать людей (нельзя было бы, например, переименовать Аристокла в Платона: подлинным именем знаменитого философа было Аристокл, а Платон – ‘широкий’ – лишь прозвище;

4) многие вещи безымянны. (Ш, 23)

Этот спор об отношении между предметами и их названиями отражен в знаменитом диалоге Платона (428-348 гг. до н.э.) Кратил. Дискуссия не дала окончательного решения проблемы, но она имела большое значение для развития языкознания. Так, например, Платон на логической основе пытается классифицировать слова в языке, выделяя две категории – имя и глагол.

«КРАТИЛ» (Κρατύλος ἢ περὶ ὀρθότητος ὀνομάτων, подзаголовок: «О правильности имен»), диалог Платона «средней» группы, посвященный популярной среди софистов 5 в. до н. э. проблеме «правильности имен». Собеседники Сократа - Гермоген и философ Кратил, последователь Гераклита. Кратил утверждает, что всякое имя от природы (φύσει) правильно соответствует той вещи, которую обозначает (Plat. Crat. 383а). Гермоген утверждает, что имя не имеет природной связи с вещью, но назначается каждой конвенционально, т. е. благодаря соглашению между людьми (συνθήκῃ, ὁμολογίᾳ, νόμῳ) (384d). Первая часть диалога посвящена обсуждению тезиса Кратила в беседе Сократа с Гермогеном (383а - 428а).

Сократ высказывает убеждение, что всякая вещь имеет свою природу, в соответствии с которой и должно даваться имя (в этом он с Кратилом согласен - ср. 435с), которое служит таким образом инструментом обучения и распознавания сути вещи (т. е. инструментом познания) (387а, d; 388bc). T. обр., проблема правильности имен непосредственно увязывается Платоном с проблемой правильности познания. Однако в вопросах познания Сократ с Кратилом не согласен, ибо не считает, что гераклитовская концепция вечного течения и становления мира единственно правильная (по мысли платоновского Сократа, в вечном становлении находится только видимый мир, тогда как истинное бытие, которое единственно может и должно быть познано, неизменно и постоянно, ср. 411с, 439е - 440). Т. обр., намечается проблема, которая более четко обозначается к концу диалога: к какой именно реальности - видимой или невидимой - относятся слова человеческого языка.

Сократ отмечает, что давать имена может не каждый человек, а специальный законодатель (νομοθέτης), или творец имен (ὀνοματουργός), установлениями которого, претерпевающими различные изменения в течение времени, пользуются потомки. Тем самым «природное», «сущностное» соответствие имени и вещи, на котором настаивает Кратил, увязывается Сократом с неизбежностью конвенционального употребления имени, на котором настаивает Гермоген (что особенно ясно формулируется в 435ab).

Правильность данного номотетом имени может оценить диалектик - человек, умеющий рассуждать.

По просьбе Гермогена Сократ демонстрирует на практике, что такое упомянутая Кратилом природная правильность имени, т. е. соответствие его формы его сути (391а - 428а). Сократ основывается на том, что «имя - это подражание сущности вещи посредством букв и слогов» (424Ь). Он разбирает имена собственные и нарицательные по смыслу составляющих их корней. Имена и корни, далее неразложимые, называются им «первыми именами» и разбираются по смыслу составляющих их букв, ибо «кто не знает правильности первых имен, не может знать правильности последующих», и стало быть, «надо идти до конца вплоть до первоэлементов слов и имен» (426а, 422а; мысль, многократно повторяющаяся Платоном в «Государстве» и «Теэтете»). В то же время «разбор» Сократа, поскольку все же он демонстрирует точку зрения Кратила, а не свою, содержит элемент пародии и игры (ср. 426Ь и прочие иронические замечания Сократа об этой попытке этимологии - 410e; 428d). Он намеренно трактует большинство слов как отражение непрерывной текучести, верчения и вообще движения мира (вплоть до объяснения слова «сущее» как «идущее», получившееся вследствие «потери буквы и» - 421 be). В таком же духе объясняются и буквы, составляющие «первые слова»: «ро» — текучесть, «лямбда» -плавное скольжение и т. д. (426cd).

Несмотря на явную иронию части толкований, Сократ между тем действительно полагает, что слова нашего языка в основном отражают только видимую реальность (439с). Тем самым, с его точки зрения, значительно уменьшается познавательная роль языка. Хотя Сократ и Кратил оба согласны в том, что теоретически язык должен быть инструментом обучения и познания, но разница между ними состоит в том, что Кратил считает имя непогрешимым и знание его достаточным условием для знания обозначаемой им вещи (435de); Сократ же считает, что «творец имен» мог совершить ошибку и, по-видимому, действительно совершил ее (ср. 439 с), поэтому полагаться в познании мира на анализ языка невозможно. В доказательство этого Сократ этимологизирует часть имен как обозначающую, наоборот, статичность мира. Это указывает на противоречие в мысли номотета и на ошибочность одной из картин мира, восстанавливаемых путем анализа языка (437 ас). Следовательно, правильность имен должна проверяться непосредственным познанием подлежащей им реальности (438е).

Учение Аристотеля

Ученик Платона Аристотель (384-322 гг. до н.э.), философ-энциклопедист, колебавшийся между идеализмом и материализмом, продолжал развивать идеи Платона. Аристотель пишет, что вещи и вызываемые ими впечатления везде одинаковы, но знаки везде разные. Отсюда следует, что ни одно имя не существует от природы. Слова лишь случайно связаны с вещами.

Аристотель отнесся к языку как к отдельному предмету исследования и заложил основы системного изучения языка (он пишет о звуках, из которых строятся слоги, о словах, состоящих из слогов, о предложениях, состоящих из слов). В своей знаменитой работе «Поэтика» Аристотель разрабатывает грамматическую терминологию. Во всяком словесном изложении он выделяет восемь частей речи: элемент, слог, союз, имя, глагол, член, падеж, предложение – и закладывает основы синхронического описания языка.

Под элементами Аристотель понимает звуки речи и делит их на гласные, согласные и безгласные; слог характеризует как сочетание гласного и согласного, союз и член как служебные части речи. Изменения глаголов и имен (по лицам, числам, временам, падежам) он называет падежами.

Под словом Аристотель понимает символ, который представляет собой единство психического (представления, находящегося в душе) и звукового (произвольного материального облика).

Аристотель рассматривал грамматические вопросы в тесной связи с логикой. Его взгляды оказали огромное влияние на проблему выделения и классификации грамматических категорий. В его сочинении «Об именовании» появляются первая в античности классификация частей речи и определение имени и глагола.

Учение стоиков

Большой вклад в изучение языка после Аристотеля внесла философская школа стоиков. Эти философы возродили учение Гераклита об огне-логосе, первооснове всего сущего, и рассматривали мир как живой организм, пронизанный творческим первоогнем. В решении лингвистических проблем они следовали за Аристотелем.

Главой школы стоиков был Хрисипп (280-206 гг. до н.э.). Стоики считали, что слова воспроизводят звуки, издаваемые предметами, и выражают те впечатления, которые объекты произвели на душу человека. Именно поэтому слова выражают подлинную внутреннюю сущность предметов с помощью природных звуков.

Стоики придерживались убеждения, что слова «изначально истинны», соответствуют истинной сущности обозначаемых ими вещей, и что, исследуя слова, можно проникнуть в самую сущность вещей, т.е. вскрыть истинную природу слов – их этимон (по-гречески – «истина»). Подобный подход к слову привел к созданию новой отрасли языкознания – этимологии, т.е. науки об истинном значении слова.

Стоики вслед за Аристотелем дали наименование многим грамматическим явлениям, которые в старославянской калькированной форме употребляются и в нашей грамматической терминологии. Они перенесли логический термин «часть речи» в языкознание. Согласно стоикам греческий алфавит состоял из 24 букв, подразделявшихся на гласные и согласные. У каждой буквы они различали звучание, изображение, название. Стоики различали пять частей речи: глагол, союз-связку, член (артикль и местоимение) и как самостоятельные части речи имя собственное и имя нарицательное. Понятие падежа начинает относиться только к именам. Они выделяли прямые и непрямые падежи, которым дали названия: родительный (форма, означающая род, вид), дательный (падеж давания), винительный (падеж, обозначающий то, что подверглось действию; его лучше было бы перевести как «причинный»), звательный.