2020-09-27
62
На вопрос апостолов Христу о том, что может ли человек стать господином над другими людьми, последовал ответ: может, если сделается слугой каждому. А сделаться слугой каждому без любви нельзя, или это служение очень быстро кончится, что чаще всего и происходит в реальной жизни. Педагог Сухомлинский задавал самому себе вопрос: чем я могу оправдать свою власть над детьми и отвечал: своей любовью к ним. Прежде чем наказывать какого бы то ни было ребёнка, совестливый педагог должен думать не о себе, не о своих удобствах, а о судьбе ребёнка. В современном искусстве стал модным американский штамп, где дети судят родителей, а те должны оправдываться. Воспитание, проникнутое истинной, а не фальшивой, любовью к ребёнку должно повышать требования и к родителям, и к ребёнку, но это невозможно, если ребёнку дать роль судьи. Очень трудно перейти от роли судьи других к роли судьи самого себя. От требований любви от других к способности любить самому.
МАРКСИЗМ это учение о социальной справедливости в эпоху расцвета капитализма. Проблемой социальной справедливости занимались великие умы, но наибольшую актуальность их деятельность приобрела в эпоху, предшествующую великой французской революции. Венцом этой деятельности стал марксизм, который сконцентрировал в своём учении наивысшие в ту эпоху достижения философии (Гегель), политической экономии (Адам Смит), социальных и исторических наук, и на этом мощном фундаменте создал идеологию, то есть учение, которое овладело массами. Современное понимание социальной справедливости было бы невозможно без теории и практики марксизма. Сегодняшнее поражение марксизма это поражение без победителя. Сегодня не существует никакой доминирующей идеологии, которая пользовалась бы таким авторитетом, каким в своё время пользовался марксизм. Сегодня марксизм созрел для объективного анализа своих собственных достижений и промахов, и этот анализ должен быть таким, чтобы вместе с грязной водой не выплеснули и ребёнка.
Предварительно необходимо отметить два ошибочных подхода к оценке идеологий, социальных и политических учений. Первый ложный подход люди демонстрируют, когда некое учение перестаёт удовлетворять общество, его объявляют ложным, и выбрасывают на свалку истории. Это неверно, потому что всякое учение, как и всякая модель, содержит истину. При любом абстрагировании, при создании любой модели, происходит сознательное упрощение реальности, поэтому истина, заключённая в этой модели, может быть только относительной, частичной. И объявлять такое учение «единственно верным» это означает реализовать второй ложный подход. Мудрый человек и мудрое общество сумеет воспользоваться истинами, заключёнными в любом актуальном учении, и не выбросит на свалку ни одной модели. Бесполезной может быть только модель на 100% состоящая из лжи, но это уже совсем не модель.
На философском уровне марксизм это материалистическое учение, провозгласившее, что «бытие определяет сознание», но его поражение в холодной войне показало, что бытие можно изменить и с помощью манипулирования сознанием. Диалектический метод, как метод познания развивающихся систем, вошедший в государственную идеологию, привёл это государство в неразвитое состояние. Диалектические законы свойственны не только развитию, но и гниению. Вопрос о том, какие причины обеспечивают именно развитие, остаётся открытым до сих пор.
Марксизм провозгласил исторический материализм наукой об общественных формациях, то есть развитие общества подчиняется таким же законам как физика или химия, и его можно предсказывать. Все марксистские предсказания не оправдались не только относительно капитализма, но и относительно социализма, и марксизма. Относительно общественных наук один из самых авторитетных философов 20-го века заявил о полном отсутствии гуманитарных наук, и гуманитарные науки таким образом это то, что предстоит ещё создать. Классовая борьба, соответствие производительных сил производственным отношениям многое могут объяснить в истории, но далеко не всё, и далеко не самое важное в ней. Производительные силы сегодня достигли такого уровня, о котором Маркс не смел даже мечтать, но духовный, интеллектуальный, культурный уровень человека и всех его сообществ сильно деградировал, и дальнейший рост производительных сил ничего к лучшему здесь не изменит. Научно технический прогресс сопровождается гуманитарным регрессом в полном противоречии с марксизмом.
Единственным средством для смены формаций и вообще для общественного прогресса марксизм предлагал революцию. Эволюцию марксизм исключил даже из рассмотрения, и признавал только дарвиновскую эволюцию, которая по своему зверству мало отличалась от революции. Эволюция, направленная на совершенствования интеллектуальных, культурных, духовных качеств человека и всех его сообществ, которая является предметом для цивилизационного подхода, марксизмом не рассматривается, и считается, что все эти вещи вторичны, и полностью определяются производительными силами и классовой борьбой.
В обществе опасно объявлять гегемоном даже самый образованный, самый культурный, самый духовный класс, но ещё большей ошибкой объявлять гегемоном пролетариат, самым главным достоинством которого является то, что «ему нечего терять кроме своих цепей». То есть пролетариат в наивысшей степени подходит для революции, и совершенно бесполезен для цивилизационной эволюции. Шведский социализм вызывал зависть не только у развитого советского социализма, но и у самого развитого западного капитализма. И созидался он не на теории классовой борьбы, и какой бы то ни было классовой диктатуре, а на человеческих качествах и национальной культуре, которые в марксизме не имеют самостоятельного значения. Когда говорят: «Как бы нам построить у себя шведский социализм?» чаще всего отвечают: «А где вы наберёте такое количество шведов?».
Мечта марксистов о коммунизме, как о бесклассовом обществе с отмирающим за ненадобностью государством вряд ли может быть когда-то реализована. Во всяком случае не на марксистских основаниях
Бесклассовое общество невозможно не только из-за отношений людей к собственности, но и просто потому, что люди рождаются и разными, и неравными. И все их сообщества будут находиться, в том числе, и в антагонистических отношениях, то есть эти сообщества борются, только не потому, что они как сословия ниже или выше, а потому что они разные. То есть классовая борьба будет всегда, но если она будет цивилизованной, культурной, то она не только не приведёт к социальным катаклизмам, но станет главным условием и причиной общественного прогресса.
С отмиранием же государства умрёт и общество. Недаром Гегель считал даже плохое государство образом Бога на земле, видимо потому, что у государства и Бога одна и та же цель – созидание порядка из хаоса. Без государства общество представляет собой пространство Винера, в котором самое вероятное состояние – хаос, или движение к хаосу. И эта мысль не фантазия, и не выдумка, а научный факт.
Уничтожив в СССР частную собственность, не сумев создать общенародную собственность, у человека осталась только неуничтожимая личная собственность, увеличить которую можно только с помощью грабежа. Приватизация в РФ и совершалась как скупка краденного. Окружающий мир обесчеловечивается, если у человека нет к нему нравственной привязанности, а затем обесчеловечивается и сам человек.
Достоинства марксизма.
1. Маркс отмечал, что мыслители прошлого хотели познать мир, а дело в том, чтобы этот мир изменить. Это творческая, и по-настоящему нравственная, постановка задачи, от которой последующие поколения мыслителей вновь удалились. Деятельность современных мыслителей сегодня не оказывает никакого положительного влияния на современный мир.
2. Хотя революционный способ решения общественных проблем на философском уровне совершенно неверен, но в эпоху Маркса он был единственно возможным. Невозможно даже представить себе диалог тогдашней правящей элиты с народом, если эта элита тысячелетиями воспринимала народ только в виде быдла, холопов, крепостных, рабочий скот.
3. Марксизм – это очень мощная идеология, стоящая на очень мощном теоретическом фундаменте, и потерпела она поражение, потому что не развивалась, а превратилась в священное писание, то есть стала играть роль религии, не обладая религиозными достоинствами. Такое отношение может погубить любую идеологию, и врагам не надо её специально разрушать.
4. Марксизм выработал язык, которым пользуются до сих пор экономические, социологические, политические науки и философии. И даже в государствах, враждебно относящихся и к коммунизму, и к марксизму.
5. Досоциалистические формации такие как рабовладельческая, феодальная, капиталистическая, побеждая какую-либо нацию, превращают её в колонию. Антиколониализм, антирасизм, антифашизм заложен в самом фундаменте марксистского учения. Сегодняшний капитализм эксплуатирует не только отдельных трудящихся, но и народы. Вместе с укрупнением капитализма происходит и укрупнение его мерзости. Марксизм в своём фундаменте, в учении исключает не только эксплуатацию человека, но и эксплуатацию народов.
Уроки марксизма
Во-первых. Подавляющее большинство современных политических партий осудило кроваво-революционный способ решения общественных проблем. Тогда надо делать следующий шаг – развивать теорию и практику эволюционных способов, и это потребует прогресса гуманитарных наук, но этим пока никто не занимается. Более того, никто даже не ставит такой задачи.
Во-вторых, никакая общественная эволюция без диалога невозможна. У нас же культура диалога отсутствует на всех уровнях, и тем более на уровне диалога народа с властью. Социальное расслоение в обществе может достичь такого предела, после которого диалог народа с властью станет невозможным в принципе, и тогда обществом будет востребован марксизм в классическом виде, то есть немодернизированный. Вновь классовая борьба примет зоологические формы. Вновь потребуется революция не как разумное, а как единственно возможное средство. Вновь потребуется диктатура пролетариата как противовес диктатуре богатых паразитов. Только современный пролетариат включает в себя не только наёмных работников на заводах, но и почти всю интеллигенцию, почти всю бюджетную сферу, и также доцентов с профессорами, с учёными кандидатами, которые так и не стали средним классом, и политический менталитет которых не выше чем у классического пролетария. То есть это хорошее пушечное мясо для любых революций. А это, в свою очередь, создаёт возможности и для появления настоящего диктатора, поскольку при отсутствии демократической культуры восстановить порядок из революционного хаоса и разрухи сможет только хороший диктатор.
В-третьих. Чтобы эволюционная парадигма овладела массами, необходимо создать мощную эволюционную идеологию. Для того чтобы торжество этой идеологии было долгим, необходимо чтобы она строилась на самом могучем, на самом высоком, на самом современном и передовом теоретическом фундаменте. А такой фундамент может создать только настоящая интеллектуальная элита. Необходим чёткий заказ на такую идеологию, на такую теорию, и на такую элиту. И чтобы это стало возможным, необходимо
В-четвёртых, созидание социальной базы для формирования такого заказа. И когда эта база станет достаточно обширной, можно уже говорить о том, что народ наш стал и разумным, и развитым. А в таком народе кровавое решение общественных проблем сделается сначала непопулярным, а затем и просто невозможным, и станет, наконец, возможным и настоящий прогресс общества и человека. То есть, чтобы вместо формационного подхода стало возможным реализовать цивилизационный. И здесь не должно быть логики «или-или». Дело в том, что цивилизационный подход шире чем формационный и полностью его в себе заключает. Более того, формационная составляющая, вписанная в развитую цивилизованную форму, обладает гораздо более богатым содержанием и способностью к развитию. Частично это понимали и классики марксизма. Наш Ленин до революции полагал, что диктатура пролетариата не должна уничтожать буржуазию как класс, а должна заставить её служить рабочему классу, поскольку социализм без высокой культуры будет иметь зверский характер. И пролетариату неоткуда взять любую культуру, кроме как у буржуазии. Но все эти пожелания уничтожила революционная целесообразность. Наше общество должно развиваться таким образом, чтобы такая целесообразность была исключена. И эта задача наиболее остро должна быть поставлена перед гуманитарными науками, ибо только очень развитое сознание может изменить наше убогое бытие и исключить его кровавое развитие.
Надо также учесть, что всякая большая революция, на самом деле, представляет собой триаду: революция – гражданская война – террор. Сюда же необходимо добавить четвёртую составляющую – реставрация. Революция производит наиболее яркие, очевидные, и поверхностные изменения, а коренные, сущностные факторы, хотя и временно подавлены, но остаются, и способны к развитию и в новом обществе. Реставрации происходили и после великой английской, и после французской революций. Реставрация в России произошла и через 70 лет после октябрьской революции. Только качественная эволюция может исключить и гражданскую войну, и террор, и реставрацию, и дать новые альтернативы для развития общества, а не для застоя с последующей реставрацией. Но эволюция это не эмоциональная, не судорожная, а адекватная реакция на общественные проблемы, и обеспечить такую реакцию может только настоящая элита, а такую элиту может создать только развитый, разумный народ.
МЕНТАЛИТЕТ и МОТИВАЦИЯ – Эти понятия должны быть связаны в представлениях и их полная независимость друг от друга может быть только воображаемой. Итак,
М е н т а л и т е т
Способность ума увидеть определённый тип и уровень проблем. В нашем случае тип проблем – государственный. Отсутствие менталитета, соответствующего занимаемой должности, было особенно типичным среди всех уровней советского руководства, что и явилось причиной управленческого коллапса.
Типичный директор завода очень хорошо понимал и ценил свою зарплату, престиж, привилегии, свою власть и способы всего этого добиваться, но совершенно не понимал общезаводских проблем, поэтому он никогда не мог их решить, даже в принципе. Смена руководства на заводе не означала изменения уровня управления
Та же картина в министерствах. И, наконец, президент, который не решил ни одной проблемы, но создал много новых, зато смог обеспечить процветание своей семьи. Уровень менталитета – семейный.
Рядовые заводские работники, превратившись в акционеров, сами распродали свои акции по дешёвке и тем самым лишились рабочих мест. Здесь уровень ещё ниже.
Выводы.
1). Надо искать людей, способных увидеть проблемы выше индивидуального или семейного уровня и делать эту способность престижной в обществе.
2). Надо выращивать менталитет с помощью воспитания, образования и соответствующих институтов.
3). Надо воспитать и образовать учителей, способных воспитывать и образовывать такого рода менталитеты.
М о т и в а ц и я
Виды мотивации, обслуживающие:
1. Существование. Деньги, дом, одежда и другие необходимые вещи, обеспечивающие существование человека и средства на такое существование даются с большим трудом и для многих людей являются большой проблемой.
2. Статус, власть, привилегии и т.п. вещи, которые обслуживают человеческое тщеславие, престиж и для многих людей являются воодушевляющей перспективой.
3. Интеллект, игровая задача. Познание Истины через науку, искусство и т.д.
4. Душевный уровень, вызванный состраданием к людям, желанием завоевать их уважение.
5. Духовный уровень. Вера. Отношение к миру в целом. Работа по созданию Царства Божия на земле.
Глубина и сила мотивации имеют три уровня:
1). На коротком промежутке времени почти каждый человек может одушевляться любым из этих 5 видов. Это неглубокая мотивация, хотя она может быть и сильной.
2). На довольно долгом промежутке, а затем она убывает вплоть до нуля.
3). Глубокая мотивация может не только не убывать с возрастом, но даже и возрастать.
Таким образом мотивация – это вектор. Пункты 1 – 5 дают направление вектора, а пункты 1) – 3) дают его величину. Точка приложения этого вектора зависит от менталитета.
Выводы.
1). Службы, занимающиеся кадрами для элиты, должны научиться оценивать мотивацию кандидата.
2). Эти службы должны нести ответственность за кандидатов в элиту.
3). Работники такой службы должны сами обладать высокой мотивацией.
4). Они должны иметь возможности для быстрого продвижения ценного кадра или замены плохого кадра из элиты.
МЁРТВЫЕ и ЖИВЫЕ ЗАКОНЫ.
Анатомия
Часовой механизм Мёртвые системы и законы
Кибернетические системы
Живая клетка
Растения Досознательный уровень
Животные Живые системы и законы
Человек Сознание, душа, личность
Социумы самосознание
Универсум Духовный уровень
Иерархия сложности систем, которую сформулировали теоретики – создатели общей теории систем, не привела ещё к более важной иерархии – иерархии законов соответствующих систем. Мысль Мишеля Фуко о том, что существуют живые законы, которые принципиально отличаются от всех других законов, открытых всеми предшествующими науками, не нашла поддержки нигде, и самое важное, среди гуманитариев. Системы более высокого уровня подчиняются всем законам всех систем более низкого уровня, но поведение этих высоких систем этими законами не исчерпываются. Адекватное объяснение могут дать только законы, не содержащиеся в предшествующих системах. На сегодняшний день наукой более-менее адекватно изучены системы вплоть до кибернетических, но не выше. А дальше, при изучении систем более высокого уровня, наука пробуксовывает, и все её инструменты непригодны для адекватного изучения не только человека и социумов, но даже клетки и одноклеточных особей.
Вся иерархия систем и соответствующих законов должна быть первоначально разбита на две самые большие группы: мёртвые системы и законы, и живые системы и законы. Раньше чем изучать тонкости систем высокой сложности, должна быть понята разница между этими группами.
Все науки на сегодняшний день имеют успехи в изучении мёртвых систем и мёртвых законов. Чтобы такие же успехи стали возможны при изучении живых систем и живых законов, необходимо осознать их главные отличия. Мёртвые законы описывают состояние систем, самым жёстким, детерминированным образом зависящим от параметров системы. Точные параметры системы позволяют сделать однозначный вывод о состоянии и свойствах системы. Живые законы описывают такие процессы, где никакие состояния, никакие параметры, никакие зависимости между параметрами и состояниями, не могут быть постоянными, неизменяемыми. Здесь уже важны не параметры состояний, а параметры процессов. И это в полной мере относится к самой примитивной живой системе – к живой клетке. Живые системы более высокого уровня подчиняются ещё более сложным законам, но самый большой барьер наука должна преодолеть сегодня, чтобы попасть в царство живого.
К сожалению, самый высокий интеллект продолжает изучать мёртвые законы, а живым системам достались те учёные, которые потерпели интеллектуальное фиаско ещё в школах. Среди ботаников и гуманитариев не существует таких фильтров как в математике, физике и т.п., хотя для открытий в биологии и особенно в гуманитарных сферах понадобится ещё более высокий интеллект. И здесь самой большой проблемой и является создание соответствующих фильтров. Все сенсационные «открытия» в биологии, и особенно в гуманитарных сферах поражают интеллектуальной неряшливостью, поверхностным, неглубоким анализом. В сфере же эстетики, души, духовности гуманитарии намеренно усложняют свои системы, доводя их до абсурда, чтобы затем запретить их оценивать с помощью логики, разума. Сначала мир намеренно делают безумным, а затем описывают страдающего от этого безумия человека. Как бы ни были сложны живые системы и живые законы, венцом их развития стал человек, с его способностью проникать в любые сущности, с его творческим созидательным даром, с его высочайшим интеллектом, способным создавать порядок из любого хаоса, а не наоборот, как это стало модным особенно сегодня.
Гораздо раньше, чем от гигантских геокатастроф, от землетрясений, цунами, от попадания в Землю гигантских астероидов, человечество погибнет от социальных, экономических, цивилизационных, психологических катастроф, то есть от своей недоразвитости. Самое глубокое проникновение в сущность мёртвых законов и систем не поможет. Только познание живых законов и систем, совершенствующих и человека, и социумы может спасти человечество сначала от самого себя, а затем и от геокатастроф. Так что проблема познания живых законов не просто желательна, но на сегодня она в наивысшей степени актуальна. Жаль, что эта актуальность до сих пор не сделалась очевидной.
При попадании в царство живых систем надо учесть, что познание его законов будет намного труднее, чем познание мёртвых законов и систем. И тем труднее, чем выше положение изучаемой живой системы в иерархии сложности систем. Отсюда вывод: в познании живых систем, а тем более, самых сложных, таких как гуманитарные, нельзя ожидать, и даже надеяться, на бурный рост научных открытий. Во всяком случае, при самых оптимальных условиях, этот рост не будет экспоненциальным. Сегодняшние наши знания, например в гуманитарной сфере, не намного превышают понимание двухтысячелетней давности, то есть прогресс почти отсутствует. Огромная армия гуманитариев не смогла изменить это положение в прошлом, а сегодня она ещё и деградировала, и тем самым исключила всякую возможность прогресса в гуманитарных науках. Чтобы реально надеяться решить эту проблему, необходимо изменить состояние гуманитарной науки и гуманитарной среды.
Во-первых, необходимы фильтры для отбора учёных-гуманитариев с повышенными рефлектирующими способностями. И эти фильтры должны быть намного жёстче, чем в математической среде.
Во-вторых, необходим акцент на решение проблем, а не на, ни к чему не обязывающие разговоры о проблемах, или организация вечной борьбы с вечно существующими проблемами.
В-третьих, прежде чем решать проблему, её надо точно сформулировать, а отсюда и гораздо более жёсткие требования к понятийному аппарату, к тезаурусу, к словарям.
В-четвёртых, необходим высокий моральный уровень гуманитарных исследователей, требования от них хотя бы «интеллектуальной совести». Сегодняшний уровень этой совести позволяет им искажать даже очевидные факты, и там, где это постоянно происходит, появление соответствующей гуманитарной науки невозможно в принципе.
В-пятых, так как любая гуманитарная система сложная, то есть познать её всю невозможно в принципе, то истину об этой системе можно получить только относительную, и только при ответе на вопрос: «А что вы хотите узнать об этой системе?». И здесь на первый план выдвигаются требования к качествам самого исследователя. Такого рода требования не обязательны для физиков, химиков.
В-шестых, общественные, политические, экономические и другие подобные проблемы, которые могут решить только гуманитарии, не перед кем ставить. И некому. И государство, и общественные институты до сих пор обещают бороться с проблемами, тогда как их надо просто решать. Ожидать, что сами учёные-гуманитарии поставят вопрос именно так, это всё равно, что надеяться, что бюрократы сами уничтожат бюрократизм. Необходима Академия Гуманитарных Наук, и жёсткое требование решения самых важных, и самых жгучих общественных проблем. То есть необходимо создание двух субъектов: один субъект – формулирует социальный заказ на решение общественных проблем, а другой субъект решает эти проблемы. Оценка гуманитарных наук, институтов, учёных должна находиться в жёсткой зависимости от решения или нерешения этих проблем. Сейчас процветает процедура: если человек непригоден ни к какой науке, то он идёт в гуманитарии. Напрасно ожидать от таких учёных глубокой рефлексии, открытий, а тем более решения проблем. Хотя этот отстой, это болото, которое проповедует, и до сих пор обсуждает «конец истории», поразило весь мир, это не должно служить оправданием для его дальнейшего существования. Единственным оправданием для гуманитарных наук должно быть решение гуманитарных проблем.
В-седьмых, гуманитарное образование. Существует образование математическое, естественнонаучное. Как можно говорить о гуманитарном образовании при полном отсутствии гуманитарных наук. Существует огромный гуманитарный материал, но науки, способной использовать этот материал для решения гуманитарных проблем, нет. Это обстоятельство и надо освещать самым широким образом и в обществе, и во всех образовательных учреждениях, от школы до ВУЗА. Это позволит создать самый первый, пусть самый грубый, фильтр, отсеивающий кадры заполняющие и усугубляющие наше гуманитарное болото. Это позволит также самым светлым умам в обществе взяться за решение гуманитарных проблем, и для этого будет создана соответствующая благоприятная атмосфера и среда.
В-восьмых, самую первую проблему, которую должны решить гуманитарии, это создание качественных гражданских институтов, то есть создание одного из субъектов – заказчиков, не просто привычно переживающих проблемы, а требующих их решения, и требующих создания настоящей гуманитарной науки и настоящего гуманитарного образования, где люди будут не просто рассуждать о гуманитарных проблемах, а решать их. Кого сегодня волновали бы механика, физика, химия, если бы не были бы созданы самолёты, реакторы, техника, и не оказалось бы очень заинтересованных заказчиков всего этого. Некомпетентных профессионалов в этих сферах в тысячи раз меньше, чем среди гуманитариев. И их ценят почему-то так же высоко как технарей, что вполне несправедливо, хотя гуманитарии могли бы решить гораздо более важные задачи, чем технари, и изменить к лучшему мир так сильно, как это не под силу всем технарям вместе взятым. Ведь технические достижения породили и вполне бесчеловечную техносферу, и проблемы, с которыми технари никогда не справятся. Так что даже технари могли бы участвовать в создании заказа на гуманитарную науку, и на гуманитарное образование.
Но, даже воодушевившись самыми высокими, благородными целями, и не постигнув живые законы живых систем, и человек и общество быстро обнаружат разлад этих целей с реальностью. Самые гениальные теории окажутся утопиями, и приведут всех последователей этих утопий к разочарованию, к унынию. Но никаких первых шагов в изучении живых законов никакие науки до сих пор не сделали. Разговоры о живых законах ведутся на философском уровне. Понятия, могущие дать большой прогресс в понимании живых систем, открытых математиками, физиками очень плохо используются всеми учёными. Учёные-естественники пытаются обнаружить негэнтропию, синергетику, самоорганизацию в неживых системах. Учёные-гуманитарии не смогут применить эти понятия и потому, что они их плохо усвоили, и потому что не наполнили их новым богатым гуманитарным содержанием. Учёный-естественник, прежде чем применять свои методы, умерщвляет живую систему. То есть он изучает её как патологоанатом. Учёный-гуманитарий, не умея даже освоить новые понятия, а тем более наполнить их гуманитарным содержанием, оказывается постоянно в узком круге аксиом, и здесь работает теорема Гёделя, которая гласит, что в любой системе аксиом всегда найдётся такое утверждение, которое невозможно ни доказать, ни опровергнуть. Расширение круга аксиом в гуманитарной сфере могло бы привести к большому прогрессу в гуманитарных науках. Старый набор аксиом полностью себя исчерпал, поэтому и резко увеличилось в гуманитарных науках количество и качество утверждений, которых нельзя ни доказать, ни опровергнуть.
МИРОВАЯ ЭЛИТА – МИРОВОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО – ГЛОБАЛИЗМ. Именно таков порядок оценивания возникшей в последние 50 лет, и становящейся всё более жгучей, мировой проблемы. Народы и государства всё в меньшей степени способны создать процветающий мир и решить свои национальные проблемы в полной изоляции от мира. Их зависимость не искусственна, т.е. ставшая результатом чьей-то воли, а объективна и естественна. Человечество всё в большей степени представляет из себя конгломерат взаимозависимых народов и, следовательно, в нём существуют наднациональные проблемы, от решения которых зависят судьбы всех народов и каждого народа в отдельности, и нерешение которых может привести к краху всё человечество. Независимость нации от мировых процессов только кажущаяся, и поэтому уже сегодня существует острая необходимость в управлении этими процессами, а значит и необходимость в мировом правительстве. Возникли такие мировые процессы и мировые проблемы, которыми не сможет управлять ни одна страна, и никакая группа стран, как бы умны, и развиты эти страны ни были.
