Эпизод пятнадцатый «Ночник»

- Мама звонила…

- Да? А почему ты меня не позвал?

- Я думал, ты уже спишь…

Комнату Веры освещает только ночник. Она лежит в постели, укрытая одеялом. Отец рядом сидит, он в тех же трусах.

- Я читала журнала «Техника молодежи». Статья занятная. Знаешь, ученые считают, что в сором будущем телефоны люди будут носит с собой, в небольших чемоданчиках…

- А как же провода?

- Не знаю. Наверное, что-нибудь придумают. Может быть, как у троллейбусов будет, накинул штангу на воздушную линию и пошел на работу (в зале засмеялись)… А что мама сказала?

- Сказала, что задержится еще на три недели. Хочет пройти еще какой-то сертифицированный семинар по работе… блин, забыл… А! По работе с подростками…

- Пап, а ты скучаешь по ней?

- Я?… - задумчиво смотрит на прикроватный стул Павел, на нём лежит одежда Веры, в том числе и её трусы, больше похожие на шорты. - Ты спишь голая?

- Да, - немного смущается Вера. - А что?

- Нет… так просто… - Павел берет обоими руками трусы дочери. - Просто я тоже сплю голый. Интересно, да?

- Что интересно? - Полина голосом удачно здесь играет настороженность.

- Интересно то, что мы оба спим голые… - Павел подносит трусы Веры как полотенце к лицу, покрывает им лицо, и начинает вдыхать.

- Папа, ты чего?… Ты что делаешь?

- Твой запах… - Павел смотрит на дочь. - Он такой вкусный… как у взрослой женщины… Ты повзрослела, малышка…

- Это хорошо? - недоверчиво смотрит на отца Вера.

- Это замечательно, - говорит отец. - Слушай, дочурка, а помнишь, как в детстве залезала к нам с мамой в постель? Ты если хочешь… можешь… как в детстве со мной спать…

- Я… я не знаю…

- Надумаешь сегодня, приходи…

Павел наклонился. Поцеловал Веру.

- Спокойной ночи, милая.

- Спокойной ночи, папа.

Павел поднялся. Оператор крупно снял сначала лицо Веры, как у нее округлились глаза. Затем издалека Павла. Трусы у мужчины оттягивались, у него была эрекция...

Павел дошел до двери комнаты Веры, взялся за ручку. Остановился к ней боком. Смотрел на неё. Сквозь трусы немного мял член.

- Пап, ты чего? - не выдержав напряжения, спросила Вера.

Павел не ответил. Вышел и прикрыл дверь.

Эпизод шестнадцатый «Блаженная Татьяна»

...Аксёнов мне рассказывал, что Николая Козлова долго уговаривали сыграть в «Юной Вере». Знаменитый психотерапевт и в прошлом шарлатан, организовавший секту «Синтон», лет пять назад публично покаялся, хотя его секта не была признана деструктивной. Аксёнов видел только Николая Ивановича в роли Юрия Кривоногова (Иона Свами), основателя Великого Белого Братства ЮСМАЛОС. Роль же Марии Цвигун (Марии Деви Христос) сыграла певица Азиза. Выскажу своё мнение, оно, конечно, сугубо субъективное. Они плохо справились с ролями, хотя и простительно, и Козлов и Азиза не профессиональные актёры…

В кинотеатре стало темно. Из динамиков стал слышен шёпот сотни голосов «Избранная… она избранная… матушка Мария её избрала… избранная… избранная… избранная...». Экран светлеет, и появляются фигуры людей в белых балахонах. Они стоят на коленях. Одна из них женщина выделяется из общей толпы. Она также стоит на коленях, но на две метра ближе к нам. Затем камера показывает, что же перед ними. Перед этой толпой трон, на котором восседает Мария Деви (зритель сразу узнает певицу Азизу). Святая во всём белом. На голове чалма с нитками рубинов, на груди ярко-желтый крест, в руке скипетр, похожий на змею. Возле прямо на полу сидит Иона Свами. Он иногда касается пальцами правой руки пальцев ног Марии Деви, потом целует свои пальцы…

- Подойди, дитя моё, ближе, - говорит святая. Женщина подымается, кланяется сначала святой, оборачивается, кланяется пастве, снова оборачивается, подходит к Марии Деви и вновь встаёт на колени. - Назови своё мирское имя?

- Грибникова Татьяна, матушка Мария.

- У тебя есть дети?

- Да, матушка. Дочь Вера.

- Это очень плохо, - покачала головой Мария Деви. - Сколько ей лет?

- Четырнадцать, матушка.

- Четырнадцать? Это хорошо. Значит, твоё чадо не нуждается уже в опеки твоей, и не будет хомутом. Слушайте же истину все. Пришедшие ко мне, к господу богу вашему, воплощённому во мне женщине и избравшему имя себе Мария Деви Христос, должны отринуть от себя всё, что связывает вас с материальным миром. Деньги, дом, семья, дети… оставьте всё это в миру и приходите ко мне, к богу вашему, ибо только я путь в царствие небесное. Вы избранные, дети мои! Остальных заберёт скоро антихрист, и обречёт на муки вечные. Ты, дитя моё Татьяна, отринь от себя дитя своё, опустоши свою жизнь, дабы войти со мною в царствие небесное. Последуй моему примеру, примеру той женщины, которая еще не была господом вашем. Слушай, дитя моё, наставление тебе. До принятия бога в себе, я была обыкновенной женщиной. Шесть раз я принимала в себе зачатие от мужчин и шесть раз я опустошала чрево моё. В миру это зовётся аборт. И на шестой раз опустошив чрево своё, я видела образ господне. Был явлен знак мне в видении прерадостном, что войдёт в меня не муж, а дух святой, и стану я явленным миру богом вселюбящем, но справедливым. И те, кто пойдут со мной, спасутся. Иные падут в ад… Готова ли отречься от чада, дитя моё Татьяна?

- Готова, матушка.

- Принимаешь ли ты меня как господа бога своего?

- Принимаю, Господи.

- Пойдёшь ли ты на любые муки ради меня, господа бога своего?

- Пойду на любые муки за тебя, Господи.

- Предстань же, новоизбранная, пред нами нагая. Сбрось одеяние…

Татьяна встает. Мы видим её со спины. Белый балахон с неё спадает, она стоит голая. Мария Деви кивает Иону Свами. Он подымается и тоже снимает балахон.

- Брали ли мужи тебя, дитя моё, в задницу?

- Нет, матушка, ни разу, - в голосе Татьяны дикий страх.

- Опускайся же на колени. Встань как собаки. Низведи своё эго, и прими низменность плоти во имя возвышения духа. Прими муки первые, не жестокие, но не последние…

Камера издалека (точно зритель стоит за спинами сектантов) показывает, как Иона Свами опускается на колени, кладёт ладони на поясницу женщины… Из динамиков слышен крик Татьяны… экран темнеет…