Средневековая этика христианства

Основные проблемы этики средних веков:

-·проблема оправдания Бога за существующее в мире зло, разработанная в рамках теодицеи (учения о богооправдании);

-·проблема соотношения божественной благодати и свободной воли человека в его нравственном поведении;

-·проблема спасения души.

Переход от Античности к Средневековью ознаменовался в этике переворотом, суть которого в том, что этика стала религиозной. Религиозная этика в своей основе теоцентрична. Реальностью, определяющей все сущее в мире, в религиозной этике является не природа, Космос, а сверхъестественное начало – Бог. Нравственные заповеди, мораль как результат откровения Бога получают в религиозной этике абсолютное и непреходящее значение. Они неизменны и вечны. Гарантией их существования и действенности является Бог.

Христианская этика имеет ряд существенных особенностей, связанных с особенностями ее формирования и развития.

Христианство возникло в I в. на территории Римской империи в ее восточной провинции – в Палестине, среди иудеев. В течение относительно короткого времени оно распространилось по всей территории Римской империи и даже вышло за ее пределы. Основные положения христианской этики сформулированы в священной книге христиан Библии, которая состоит из двух частей: Ветхий завет – священная книга последователей иудаизма, которую приняли и христиане, и Новый завет, излагающий важнейшие этапы в жизни создателя христианства Иисуса Христа и основные положения его учения. Новый завет включает в себя четыре Евангелия.

В центре христианской этики - идея всеобщей греховности человечества и искупления вины страданием и покаянием, беззаветной верой, самоотверженной любовью к Богу и готовностью исполнить его волю. Греховность ослабляет душу человека и делает его склонным ко всяческому злу. Все люди безнадежно грешны. Грех глубоко коренится в помыслах и желаниях человека, чья душа становится ареной борьбы греховной чувственности, земных искушений и соблазнов и осознания своего высокого духовного предназначения.

Человек слишком слаб в силу своей греховной природы, поэтому в мире столько зла и страданий. Все бедствия человеческой жизни – бедность, болезни, непосильный труд, вражда и насилие, сама смерть – это лишь видимые проявления всеобщей человеческой греховности. И до тех пор, пока люди будут винить в этом кого-то другого – судьбу, богов, других людей, а не самих себя, – они будут умножать зло и страдания, упорствуя в своем греховном самомнении и гордыне.

Христианская этика обосновывает мораль более адекватными природе морали средствами. Бог мог создать человека неспособным нарушить его заповеди, но тогда все добродетели потеряли бы свою цену, так как не были бы результатом свободного сознательного выбора. Поэтому всесильный Бог сознательно ограничил свое могущество, наделив сотворенного им человека свободой воли. Он поставил человека во главе живых существ, дал ему заповеди, чтобы тот им свободно следовал. Однако человек, пожелав сам стать как Бог и жить по своей воле, нарушил божественные заповеди, чем породил грех и склонность ко злу. Человек погряз во грехе, и только Бог может помочь человеку обрести спасение. Спасение осмысливается в христианской этике как восстановление утраченной связи человека с Богом, обретение с ним полного духовного единения в Царстве Божием. Утверждение духовного характера связи человека с Богом является одним из ведущих положений христианской этики.

Духовная связь между человеком и Богом основывается в христианстве не на страхе, не на долге (вытекающем из требования соблюдения «завета»), а на любви. Заповедь любви: любви к Богу, любви к ближнему, в том числе и к своему врагу, является краеугольным камнем религиозно-нравственного учения христианства.

В христианской этике нравственные заповеди обращены не к внешним делам (как это было в язычестве) и не к внешним проявлениям веры (как в иудаизме), а к внутренней мотивации, к внутреннему миру человека. Высшей нравственной инстанцией является не долг, а совесть. Долг выражает внешнее отношение между человеком и Богом. Совесть же есть голос свободного духа, делающего человека независимым от природы и общества, подчиняющимся только собственной высшей правде.

Духовная связь между Богом и человеком становится возможной потому, что в христианстве и Бог, и человек рассматриваются как личности. Согласно христианскому вероучению человек создан Богом по «образу и подобию Божию». Личность есть образ Божий в человеке. Христианское вероучение исходит из принципа самоценности личности. Христианская личность это свободное существо. Бог наделил человека свободой воли. Человек свободен творить либо добро, либо зло. Выбор добра во имя любви к Богу и людям ведет к духовному росту и преображению личности человека. Выбор зла чреват разрушением личности и утратой самой свободы человека.

Христианская этика создала новый нравственный идеал. В своем наивысшем выражении нравственный идеал христианства предстает в образе Иисуса Христа. Образ Христа – Богочеловека – свидетельство единения человека с Богом и одновременно образец духовного величия и нравственного совершенства, силы духа, увлекающей за собой не принуждением, а примером любви и самоотверженности. Более приземленное и тем самым доступное для обычного человека представление нравственный идеал христианства обретает в виде фигуры «святого», «праведника», отрекшегося от всех земных ценностей, ведущего аскетический образ жизни, посвятившего себя служению Богу. Христианская этика впервые подчеркнула равенство всех людей перед Богом, ценность каждого человека независимо от его расы, национальности, происхождения и социального положения и тем самым заявила о равных нравственных возможностях всех людей.

Конкретные заповеди христианской этики сформированы Христом в его знаменитой Нагорной проповеди. В этой проповеди Христос обозначил нравственный идеал, следуя которому люди могут надеяться спасти свою душу и попасть в царство Божие.

Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное.

Блаженны плачущие, ибо они утешатся.

Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.

Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.

Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.

Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.

Блаженны миротворцы, ибо они будут наделены свечами Божьими.

Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть царствие небесное.

Сформированные в Библии общие принципы христианской этики носят непреходящий характер. Они оказывали влияние на нравственную жизнь людей не только в эпоху Средневековья, но и во все последующие эпохи развития человечества.

Средневековая этика нашла отражение в трудах Аврелия Августина (354-430 гг.) и монаха Пелагия (360-418 гг.). Пелагий был высоконравственный человек и стремился бороться с царящим вокруг него нравственным безобразием. Безнравственные действия людей оправдывались тем, что, якобы, человек греховен по природе и своими собственными силами не способен творить добро. Пелагий считал, что необходимо вернуть человеку веру в самого себя, в собственные силы, показать, насколько неисчерпаемы его возможности. Он был уверен, что стоит человека приободрить, вселить в него веру в собственные возможности, и нравственный климат общества улучшится.

Основной тезис пелагианского учения: Бог наделил человека свободной волей, и человек по своей воле способен совершать добро и зло. Нравственный смысл, нравственная окраска человеческих деяний зависит от самого человека.

Но это же означает, что и религиозный смысл возможности «спасения души», воссоединения с Богом в Божьем царстве также зависит от самого человека.

С резкой критикой позиции Пелагия и его последователей выступил Аврелий Августин. Августин в процессе теологических размышлений приходит к выводу, что человек изначально был наделен свободой воли, но в результате неправильного употребления этой свободы, «первородного греха», совершенного Адамом и Евой, «природа» человека была повреждена. С тех пор человек, хоть и обладает свободой воли, но она (свобода воли) лишь выражает его потребности как эгоистического существа, способного только на греховные, порочные действия. И только Бог, не оставляющий человека без своей милости, даруя благодать, может превратить некоторых избранных им людей в высокоморальные существа и обеспечить им «спасение». Таким образом, по Августину, высоконравственная жизнь и связанное с ней «спасение души» зависит от Божественной Благодати. Свободная воля становится доброй волей только при поддержке Божественной Благодати.

Видный католический теолог Фома Аквинский (1225-1274 гг.) утверждал, что человек может творить добро и по своей воле, но в границах, предопределенных Богом. Божественная Благодать стала осознаваться не действующей, а довлеющей.

Этика эпохи Возрождения и Реформации.

В эпоху Возрождения (XIV–XVI вв.) в связи с развитием социальных отношений, зарождением новых капиталистических отношений происходит существенный поворот в этических исканиях. Этика эпохи Возрождения базируется на принципах гуманизма. Гуманисты эпохи Возрождения полны веры в безграничные возможности человека. Человек, с их точки зрения, это центр Вселенной, свободное самостоятельное существо, творец своей судьбы и самого себя. Основное предназначение человека они видели в познании и преобразовании мира, украшении его своим трудом, в развитии искусств, наук и религии.

Гуманисты отстаивают идею самоценности земной жизни. В этике эпохи Возрождения происходит реабилитация человеческой плоти. Для человека имеет значение не только духовная жизнь. Человек – это телесное существо, и тело – это не «оковы души», которые тянут ее вниз, обусловливая греховные помыслы и побуждения. Телесная жизнь сама по себе самоценна. Одна из ключевых идей этики эпохи Возрождения – естественность земных радостей и чувственных наслаждений.

Идеологи Возрождения Лоренцо Валла (1407-1457 гг .), Пико делла Мирандола (1463-1494 гг.) выступили с позиций эпикуреизма. Лоренцо Валла в работе «О наслаждении как истинном благе» доказывал, что Бог и природа – одно и то же. Обожествленная природа благосклонна к человеку, и от нее не может исходить зло. Наиболее естественным чувством человека, с точки зрения Валлы, является чувство самосохранения. «А что более сохраняет жизнь нежели удовольствие?». И Валла делает вывод: стремление к удовольствию есть требование природы, поэтому безнравственных наслаждений не существует. Добродетельно то, что ведет к наслаждению. И среди наслаждений предпочтение отдается физическому наслаждению.

Наиболее радикальные идеологи гуманизма доходили до отрицания религиозной основы нравственных ценностей. Так, в частности, итальянский мыслитель Пьетро Помпанацци (1462-1524 гг.) в своей работе «О бессмертии души» доказывал, что добродетель независима от веры в бессмертие, она чище и достойнее, поскольку не заботится о наградах и наказаниях. Многие праведные и благородные люди не верили в бессмертие, тогда как порочные верили в него.

В XVI в. в Западной Европе развернулось движение Реформации. Реформация (от лат. Reformatio – преобразование, исправление) – это широкое религиозное, социокультурное и общественно-политическое движение, направленное на обновление христианства и переустройство всей жизни в соответствии с новыми ценностями и идеалами. В результате Реформации сформировалось новое направление христианства – протестантизм. Протестантизм отверг авторитет церкви и вместе с ним авторитет всех церковных постановлений: решения Вселенских соборов, документы пап и иных патриархов церкви, стремиться утвердить абсолютный авторитет Священного Писания – Библии. Главным догматом протестантизма является догмат об оправдании одной лишь верой в искупительную жертву Иисуса Христа. Иные способы добиться спасения (обряды, посты, богоугодные дела и т.д.) считаются несущественными. Принятие этого догмата вытекает из признания протестантизмом коренной испорченности природы человека, которая наступила в результате совершенного им первородного греха. Вследствие грехопадения человек утратил способность самостоятельно совершать добро. Все те добрые дела, которые творит человек, не являются его заслугой, а оцениваются лишь как следствие любви к Богу, проистекающей из веры в благую весть Иисуса Христа. В силу этого человек не может спастись своими заслугами, так называемыми «добрыми делами». Спасение может прийти к нему только как результат Божественного вмешательства, спасение – это дар Божественной Благодати.

С точки зрения протестантизма, подлинно верующий человек, это человек, сознающий греховность своей природы. И он обращается с молитвой к Богу о спасении своей души. Но одной молитвы для спасения недостаточно. Молитва о спасении должна быть подкреплена земным служением людям через добросовестное выполнение своих обязанностей, ибо по степени такой добросовестности Бог судит о крепости веры и желании обрести спасение. Поэтому в протестантизме рационально осмысленное, практическое служение людям обретает то высокое значение, которое в католицизме имеет лишь религиозно-культовое действие. Немецкий культуролог Макс Вебер, глубоко исследовавший влияние протестантизма на развитие западной цивилизации, указывал, что фактически честный упорный труд обретает в протестантизме характер религиозного подвига, становится «мирской аскезой». При этом религиозное (спасительное) значение имеет не труд сам по себе, не его результат, а внутренняя мотивация этого труда, основанная на вере в то, что Бог избрал данного человека к спасению.

Для протестантизма характерно рассмотрение мирской деятельности человека с позиций религиозного призвания. В понятии «призвание» содержится такой смысл, что выполнение человеком долга в рамках своей мирской деятельности является наивысшей задачей религиозно-нравственной жизни. Таким образом, все сферы жизнедеятельности человека получают религиозное значение и рассматриваются как многообразные формы служения Богу.

Из учения о принципиальной испорченности природы человека и оправдании его одной лишь верой в искупительную жертву Иисуса Христа вытекает очень важное положение протестантского вероучения о предопределении. С точки зрения протестантизма, каждый человек, еще до своего рождения уже предопределен спастись или погибнуть. Никто не знает и не может знать своей судьбы. Имеются лишь косвенные свидетельства о том, какой достался тому или иному человеку жребий. И эти косвенные свидетельства связаны с его верой и осуществлением призвания. Глубокая вера в спасительную жертву Иисуса Христа – это не заслуга человека, а дар Божественной Благодати. Человек, получив этот дар, может надеяться, что он избран к спасению. Осуществление призвания – это тоже не заслуга человека. Успешное ведение им своего дела – знак расположения к нему Бога, косвенное свидетельство его богоизбранничества.

Этика Нового времени.

Новое время – это время грандиозных общественных преобразований, которые происходили на фоне десакрализации общественной и личной жизни, переориентации ценностей с религиозных, потусторонних - на земные, человеческие. Важнейшим устремлением этой эпохи было желание опустить нравственность на землю, связать ее с условиями реальной жизни, найти объяснение кризисных явлений в нравственной жизни не действиями абсолютных детерминант, типа изначальной греховности человека, а проблемами и событиями реальной жизни. Этика Нового времени отказывается от идеи сверхъестественного источника морали, а апеллирует к чувственно воспринимаемым явлениям общественной и личной жизни.

Особенности этики Нового времени:

I. В этике господствует натуралистический подход, в соответствии с которым нравственность выводиться из природы человека. Наблюдения за природой человека привели мыслителей к постановке следующих вопросов:

а) природа человека является доброй или злой:· Т.Гоббс считал, что человек от природы зол, «человек человеку волк». Исходным состоянием человечества была «война всех против всех», которая была прекращена с помощью разума. Во избежание самоуничтожения люди заключили общественный договор, передав государству функцию обуздания природной злобы индивидов с помощью закона и силы.

Ж.-Ж.Руссо полагал, что человек от природы добр, но его портит цивилизация, насаждая в нем неестественные потребности и страсти, в частности, привязанность к собственности. Естественное добротолюбие может быть воссоздано с помощью общественного договора, когда под защитой правового государства люди смогут позволить себе следовать своей природе.

б) нравственная природа человека является разумной или чувственной: Р.Декарт и Б.Спиноза, следуя рационалистической традиции, полагали, что человек в морали подчиняется разуму, от степени совершенства последнего зависит нравственное развитие человека;

Д.Юм, А.Смит, Э.Шефтсбери относились к сенсуалистической традиции в этике и придерживались взгляда, что в основе нравственного поведения лежат нравственные чувства: благожелательность, симпатия, взаимность.

II. Этика Нового времени обосновала самоценность человеческой личности, автономию ее морального поведения. При этом обнаружилась проблема: как совместить эгоизм автономного индивида с требованиями общественной морали. Были предложены следующие варианты решения: Т.Гоббс: обуздать эгоизм индивида с помощью государственной морали. Ж.-Ж.Руссо: вернуться к естественности, при этом автономия личности сохранится, а эгоизм исчезнет. Б.Мандевиль показал в «Басне о пчелах», что общественное благоденствие существует благодаря порокам отдельных индивидов (стремление к обогащению развивает производство и финансы, честолюбие способствует выдвижению государственных мужей и т.п.). Подлинная же мораль была бы гибельной для общественного процветания, поэтому она становится лишь формой общественного притворства, под покровом которой эгоисты осуществляют свои интересы. «Теория разумного эгоизма» (К.А.Гельвеций) исходила из того, что каждый человек от природы эгоист. Но разумный эгоист понимает, что следовать общественной морали выгодно ему самому, поскольку выполнение человеком нравственных норм гарантирует, что люди, выполнят такие же нормы по отношению к нему (подобно тому, как это происходит по буржуазной экономической схеме товар—деньги — товар).

Методологические принципы к созданию новой этики были заложены в работах родоначальников философии Нового времени Ф. Бэкона, Р. Декарта, Б. Спинозы, Т. Гоббса.

Английский философ Ф. Бэкон (1561-1626 гг.) цель этики, как и всякой науки, видит «не в приукрашивании вещей, а в выявлении в них полезного и истинного». Он подразделяет ее на два учения – об идеале (или образе блага) и об управлении душой и ее воспитании. Ф. Бэкон не писал специальных этических произведений, и поэтому его вклад в развитие этики связан с введением им в философию принципа эмпиризма.

Т. Гоббс (1588–1679 гг.) закладывает основы натуралистической этики. Нравственность у него – некая сложная конструкция, выводимая из человеческой природы. Человеческая природа понимается Гоббсом как сумма человеческих сил и способностей, данных человеку от природы. Природные склонности человека проявляются в его стремлении к удовольствию. В естественном состоянии это стремление реализуется в борьбе за обладание жизненными благами. В результате возникает состояние «войны всех против всех». «Понятие правильного и неправильного, справедливого и несправедливого не имеют здесь места». Естественное состояние делает невозможным сохранение жизни в течение продолжительного времени. Стремление к самосохранению, которое есть первый закон природы и веление естественного разума – «искать мир всюду, где его можно достичь» – побуждают искать соглашение между людьми на основе отказа от части своих претензий и взаимного признания равенства прав.

Отсюда вытекает другой естественный закон, сформулированный Гоббсом: «Человек должен довольствоваться такой степенью свободы по отношению к другим людям, какую он допустил бы по отношению к себе». Это соответствует «золотому правилу нравственности», которое проповедовалось с древних времен и содержалось в Евангелии: «Не делай другим того, чего ты не желал бы, чтобы было сделано по отношению к тебе».

Гоббс является сторонником теории общественного договора. Общественный договор, регулирующий отношения между людьми, заключается на основе всеобщего соглашения. Таким образом, мораль по Гоббсу имеет договорное происхождение. Гарантом соблюдения договора, а значит и морали, является возникшее на основе соглашения государство. По Гоббсу, морали не может быть вне государства. Государство позволяет придать понятиям добра и зла, справедливости и несправедливости общезначимый характер. Оно устанавливает единые для всех законы, вводит все интересы и стремления людей в определенные рамки и границы, наилучшим образом отвечающие их общему интересу в поддержании мира и самосохранения. Поэтому, полагает Гоббс, «все установленное законом, следует считать добром, а все запрещенное – злом».

Устанавливая ответственность государства за регулирование нравственной жизни, Гоббс вместе с тем указывает, что те, кто управляет государством, должны помнить, что государство устанавливается не ради себя самого, а ради граждан. Поэтому государственные законы должны соответствовать естественной справедливости и естественному праву, т.е. защищать и гарантировать равенство прав граждан на жизнь, имущество, свободное занятие прибыльным предпринимательством, не нарушающим права других граждан. Отсюда следует, что в устройстве государства и его законов должен помещаться высший, естественный и моральный закон, ради чего люди и объединились в государство – это гражданское благосостояние, благополучие народа.

Природа создала людей одинаковыми в умственном и физическом отношении. Равенство способностей порождает равенство надежд на достижение целей. Так как разные индивиды стремятся к обладанию одних и тех же вещей, между ними возникает недоверие и как вследствие этого - война. Есть в природе три причины для войны: соперничество, недоверие, жажда славы, которые заставляют людей во имя наживы, безопасности и соображений чести нападать. Таким образом, естественное состояние Гоббс понимает как войну всех против всех, как ничем не сдерживаемую игру эгоистических наклонностей. Эгоизмом пронизана вся каждодневная жизнь индивида. Отправляясь в путь, мы вооружаемся, отправляясь спать - запираем двери, даже в своем доме запираем ящики. Разве эти действия, - говорит Гоббс, не являются признанием животной, эгоистической природы человека?! Но если это действительно так, то каким образом возможна совместная деятельность людей? Выход был найден благодаря основному закону природы - люди должны, всеми возможными средствами, стремиться к миру, и ради мира отказаться от "первоначального права на вещи". В этом смысле мораль непосредственно связана с правовыми законами, когда индивиды по договору, по разумному соглашению, отчуждают некоторые исконные права для того, чтобы сохранить общество.

Таким образом, согласно Гоббсу мораль не мыслима вне общества и государства, которые дают критерий, позволяющий отличать добродетель от порока: мораль выступает как совокупность норм, призванных подвести действия индивидов под общий знаменатель. В этом смысле мораль неразрывно связана с правом, она практически растворяется в праве, ибо правовая система через систему наград и наказаний призвана переводить моральные истины в план поведения личности.

Попытку разработки новой этики на основе рационализма предпринял Б. Спиноза (1632–1677 гг.). Его главный труд «Этика» написан на основе геометрического метода с аксиомами, теоремами, доказательствами и выводами. Спиноза создает этику личности. Главный принцип этики Спинозы – принцип свободы человека, понимаемый как освобождение от власти аффектов, пассивно-страдательных состояний, способность быть причиной самого себя. Это достигается через познание, составляющее сущность и могущество человеческой души, а именно через высший способ познания – интеллектуальную интуицию. Состояние души – душевное удовлетворение возникает вследствие созерцательного (интуитивного) познания Бога, или Природы. Таким образом, по Спинозе, интеллектуальная любовь к Богу и есть Блаженство. «Блаженство это не награда за добродетель, но сама добродетель», – утверждает Спиноза.

Этическое учение Гоббса получило свое продолжение и развитие в творчестве французских материалистов XVIII вв. Д. Дидро (1713–1784 гг.), К.А. Гельвеция (1715–1771 гг.), П.А. Гольбаха (1723–1784 гг.), Ж. Ламетри (1709–1751 гг.). Исходный пункт их этического учения – природный индивид. Природа определяет поведение человека и подчиняет его своей закономерности через его естественные потребности. Содержанием всех потребностей является стремление к удовольствию и отвращение к страданию. На этой основе вырастают все остальные желания, страсти и чувства людей, которые определяют их поведение и деятельность.

Концепция природного человека обосновала гедонистскую направленность их этики. Основой и истиной человеческой нравственности, по мнению материалистов XVIII в., является стремление к счастью. Человек всегда и всюду стремится к счастью. Это непосредственно вытекает из его природы. Счастье есть не что иное, как длительное, устойчивое удовольствие.

Существенным моментом теории нравственности французских материалистов является принцип «наслаждения». В противовес аскетической проповеди религиозной морали материалисты XVIII в. призывают к чувственным удовольствиям. Они считают, что бессмысленно бороться против природы. В удовлетворении потребностей, в наслаждении заключается смысл существования. Однако французские материалисты не оправдывали распущенности и разврата. Они предпочитали говорить о наслаждении «как прекрасной смеси мудрости и безумия, которые, усиливая взаимно друг друга, делают жизнь более приятной и, я бы сказал, более острой» (Ламетри).

Основополагающим принципом этического учения французских материалистов XVIII в. является принцип полезности, или интереса. Стремление к пользе, личной или общественной, составляет общий закон всей нравственной и общественной жизни человечества. Все люди подчинены этому закону, а просвещенный человек должен руководствоваться им сознательно, сделать его основой своей морали. «Если физический мир подчинен закону движения, то мир духовный не менее подчинен закону интереса», – утверждал Гельвеций. Все вещи, явления, отношения, учреждения и пр. должны оцениваться людьми с точки зрения личной и общественной пользы. Польза – это тот компас, которым должен руководствоваться каждый человек на своем жизненном пути.

Отличительной особенностью этического учения французских материалистов стала постановка проблемы соотношения общественной пользы и эгоистических стремлений отдельного человека как действительного объекта моральной регуляции или, другими словами, проблема соотношения частных и общих интересов. Французские материалисты решают эту проблему с позиций теории «разумного эгоизма».

Счастье общества, полагали французские материалисты, может быть построено только на твердом фундаменте счастья каждого человека, оно заключается в постоянной возможности удовлетворять его потребности. Однако люди живут не изолированно, и счастье каждого человека зависит от счастья или несчастья другого. Поэтому в каждом коллективе, как и обществе в целом, интерес каждого человека связан с всеобщим интересом. Характер этого отношения зависит, во-первых, от того, как устроено общество, во-вторых, от степени просвещения людей, от характера их восприятия.

В хорошо организованном обществе, при правильной системе воспитания счастье отдельных граждан должно быть тесно связано со счастьем всего общества. Для этого нужно устроить таким образом, чтобы общие интересы непосредственно вытекали из совокупности частных интересов, чтобы человек наглядно видел связь его собственного благополучия с благополучием всего общества. Отсюда французские материалисты делают вывод, что наука о нравственности должна стать наукой о законодательстве, ибо «реформу нравов следует начать с реформы законов», с создания таких законов, которые соединяли бы общественный и частный интерес, вследствие чего людям просто было бы выгодно быть нравственными.

Таким образом, здесь впервые была предпринята попытка преодоления прямого морализирования, этика обращается непосредственно к моральному сознанию индивида с рекомендацией быть «хорошим» - за счет поиска и целенаправленного воздействия на детерминирующие нравственность факторы, в данном случае – на законодательство.

Но все же решающее значение в деле гармоничного обустройства общества французские материалисты отводили не общественным реформам, а действию просвещенной личности. Если все люди исходят из личных интересов, то просвещенный человек, по мнению французских материалистов, должен сознательно руководствоваться ими в своей жизни. Все дело в том, чтобы правильно понять свои интересы. Для этого следует избегать излишеств и вожделений и уважать чужие интересы. Если все люди будут руководствоваться своими правильно понятыми интересами, они всегда придут к согласию и установят общественные отношения, которые удовлетворят всех. Польза, к которой стремится каждый отдельный человек, окажется также общественной добродетелью.

Таким образом, с точки зрения французских материалистов, себялюбие, разумный эгоизм есть единственное основание, на котором можно построить фундамент полезной нравственности. Опираясь на природную силу себялюбия, они стремились найти возможность сделать человека общественно-полезным существом, который бы, преследуя свой частный интерес, одновременно осуществлял общественное благо.

Выдающийся вклад в развитие этики внес немецкий философ И. Кант (1721–1804 гг.). Кант поставил целью создание рациональной этики, основанной на отвлеченном мышлении. Кант вскрыл специфику морали и показал ее важнейшие характеристики. Он стремился доказать несводимость морали к другим способам мотивации и регуляции поведения человека, ее безусловный и бескорыстный характер. Мораль, по Канту, независима, автономна от других сфер бытия. Она не имеет оснований ни в Боге, ни в природе, ни в общественной пользе. Основания морали находятся в ней самой. Для обоснования идеи об автономности морали Кант подверг критике религиозную, натуралистическую концепцию морали, а также теорию «разумного эгоизма».

По мнению Канта, стремление ставить веру в Бога условием нравственного миропорядка и добродетельности людей отнимает у человека возможность быть нравственным существом, ибо слишком легко быть добродетельным с такой гарантией. «Страх божий или расчет на посмертное вознаграждение за праведную жизнь также лишает ее моральной ценности».

Не состоятельны, по Канту, и натуралистические концепции морали, выводящие ее из естественных стремлений человека к удовольствию и счастью. Моральные предписания, утверждает Кант, всегда имеют необходимый и всеобщий характер, в то время как в эмпирической жизни мы имеем дело со случайными и изменчивыми желаниями и стремлениями людей, зачастую даже противоречащими друг другу в зависимости от вкусов, склонностей, симпатий. Само удовольствие и счастье для разных людей или для одного человека, но в разные периоды его жизни, могут представляться совершенно по-разному, так что вывести отсюда какие-то общезначимые и безусловные повеления просто невозможно.

С точки зрения Канта, добродетель в своей основе бескорыстна. Именно поэтому мораль и счастье исключают друг друга, а следование нравственным ценностям и добродетельное поведение являются отнюдь не путем к счастью, но лишь средством стать достойным человеком.

Поступки, направленные на общую пользу как условие собственного благополучия, даже если при этом они учитывают интересы других людей, по Канту, далеки от подлинной нравственности, ибо целиком основываются на собственной конечной выгоде и расчете. Принцип заинтересованности подводит под мораль такие мотивы, которые лишают ее чистоты и возвышенности и фактически смешивают побуждения к добродетели и побуждения к пороку. Если нравственность основана на стремлении человека к успеху, счастью, общественному благополучию или далее к обретению покровительства божьего и блаженства в потустороннем мире, то побуждение к действию будет обременено инородными, не свойственными самой морали мотивациями, а сам поступок, приобретает корыстную окраску. Только поступки, совершенные с «непоколебимым возвышенным духом», «без всякого намерения извлечь выгоду», несмотря на испытания и соблазны, в основе которых лежит «чистое представление о долге», по Канту, несут в себе нравственно возвышенный и благородный характер.

Таким образом, следование долгу делает наше поведение нравственным. Моральным является такой поступок, который совершается исключительно из уважения к долгу, нравственному закону внутри нас. Поэтому центральной категорией кантовской этики является долг, и этика Канта получила название этики Долга. Нравственность – это долженствование, обращенное к человеку, а не заложенное в нем от природы или данное человеку сверхъестественными силами. Нравственная мотивация носит безусловный и бескорыстный характер и, прежде всего, определяется субъективным отношением человека к своему долгу. Долг есть моральная необходимость действия. Его можно назвать специфическим моральным мотивом. Это есть моральная необходимость действия, рассмотренная в качестве его достаточного мотива. Действовать морально – значит действовать по долгу. Совершать нечто по долгу – значит совершать это потому, что так предписывает мораль. В долге нравственный мотив противостоит всем прочим мотивам, которые порождаются страстями, интересами индивида, обстоятельствами его жизни. Действия согласно долгу рассматриваются личностью как самоценные. Кант называет долгом необходимость действия из уважения к нравственному закону. Долг означает, что нравственный закон сам по себе прямо и непосредственно становится мотивом человеческого поведения.

Моральный долг, по учению Канта, это волевое состояние свободного и разумного существа. В его основе, а значит и в основе морали, лежит добрая воля. Под доброй волей Кант разумеет безусловную, чистую волю, т.е. волю, которая сама по себе, до и независимо от каких бы то ни было влияний, обладает практической необходимостью.

Волей обладает только разумное существо, Она есть способность поступать согласно представлениям о законах. Иными словами, воля есть практический разум. Разум существует для того, чтобы управлять нашей волей.

Условием нравственного поступка, реализации доброй воли является свобода, или автономия воли. По Канту, человек одновременно как бы пребывает в двух различных мирах: материально – существует в пространственно-временном, чувственно воспринимаемом мире, а духовно – вне его. В первом он несвободен, все его действия обусловлены, и он над ними не властен. Это как бы внешнее бытие человека, в котором его настоящее есть результат опредмеченного прошлого. Но в другом, духовном мире, вне времени и пространства и власти прошлого, человек свободен взвешивать и выбирать, решать, как ему поступить. Мир духовный – это мир нравственности. В этом мире действует свобода, добрая воля. Это сфера практического разума, в котором человек свободно совершает поступки. Таким образом, у Канта вся область нравственности, долженствования, свободы представляет собой некую сверхъестественную и далее сверхбожественную реальность, которая неподвластна научному исследованию. Именно в этой области с объективной необходимостью действует нравственный закон.

Нравственный закон, в случае человеческой воли, выступает как принуждение, как необходимость действовать вопреки тем многообразным субъективным эмпирическим воздействиям, которые эта воля испытывала в виде склонностей, интересов, случайных обстоятельств. Именно поэтому он имеет форму принудительного веления – императива. Императивы, по Канту, это формальные отношения объективного (нравственного) закона к несовершенной воле человека.

Императив - практическое правило, благодаря которому случайный поступок становиться необходимым. Все императивы человеческого поведения Кант делит на гипотетические и категорические. Гипотетические императивы относительны, условны. Они выясняют условия и средства для достижения целей и учат расчетливости. Категорический императив предписывает поступки, которые хороши сами по себе, объективно, без учета последствий, совершаемые на основе нравственного долга.

Кант сформулировал категорический императив в двух основных формулах. Первая: «Поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом». Максимой в терминологии Канта именуется субъективный принцип воли, тот эмпирический мотив, которым индивид руководствуется в своем поведении. Категорический императив по своей сути воспроизводит «золотое правило» нравственности. Он требует от индивида: поступай по отношению к другим так, как ты бы хотел, чтобы они поступали по отношению к тебе. Знай, что своими поступками ты формируешь образ действия других и создаешь форму, характер взаимных отношений.

Категорический императив содержит в себе идею самоценности человека как разумного существа, субъекта возможной доброй воли. Поэтому он может быть переформулирован таким образом: «Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству». Человеческое достоинство, по Канту, превыше всего, и его надо уважать.

Кантовская этика – это этика долга. Это не наука о том, что конкретно должен сделать человек, а о том, чему он должен следовать в качестве морального существа. Постоянное превозношение нравственности, защита морали, внутренней убежденности и доброй воли, настаивание на необходимости следовать долгу и нравственному идеалу, рассмотрение морали как сферы человеческой свободы свидетельствуют о глубоком гуманистическом содержании этического учения Канта.

3. Этика XIX-XX вв.

Определенный шаг в развитии этики в рамках немецкой классической философии сделал Г.В.Ф. Гегель (1770–1831 гг.). Гегель попытался переосмыслить главную идею кантовской этики – идею об автономии морали. С точки зрения Гегеля, мораль – это не только субъективный принцип долженствования, но и объективное состояние. Мораль и нравственность в философской системе Гегеля рассматриваются в «Философии права» как этапы становления объективного духа, т.е. в виде формообразований общественной жизни.

Чтобы показать объективную форму существования морали, Гегель разводит понятия морали и нравственности. Мораль, с его точки зрения, в своей основе имеет субъективный принцип. Это для себя «сущая свобода». Нравственность же есть действительность морали, она представляет собой всеобщий принцип действия индивидов, в ней свобода, не переставая быть субъективным принципом моральности, возвышается до действительного отношения. Если категориями морали являются «умысел», «вина», «намерение», «благо», «добро», «совесть», то категориями нравственности – «семья», «гражданское общество», «государство». Таким образом, с точки зрения Гегеля, нравственность имеет институциональный характер. Важнейшей заслугой Гегеля в области развития этики является то, что он придал воззрениям на мораль и нравственность исторический характер, обнаружил объективно закономерный характер их развития в теснейшей связи и взаимодействии со всеми сторонами жизни общества.

Этическое правило Гегеля звучит следующим образом: «Все действительное разумно, все разумное действительно». Однако, у Гегеля далеко не все, что существует, является действительным. «Действительно только то, что необходимо», закономерно и именно в этом смысле разумно, в то время как то, что утратило необходимый характер, становится неразумным, достойным гибели. Гегелевская этика базировалась на культе разума и рациональности, на оптимистической уверенности в закономерности и логичности устройства всего бытия и самого человека, способного к сознательному переустройству своей жизни на началах разумности, справедливости и гуманности. Все случайное, неподлинное, неразумное, несправедливое, эгоистическое рассматривалось как временные характеристики Бытия, через которые посредством науки и просвещения, развития человеческой сознательности проторит себе дорогу разум.

С критикой нормативного морализаторского подхода в этике выступил немецкий ученый Ф. Ницше (1844–1900 гг.). Ницше стремился преодолеть представление о морали как объективной системе норм и запретов, не зависящих от человека, отчужденных от него и подавляющих его, и представить мораль как сферу свободы. Ницше выдвинул лозунг «переоценки ценностей». В своих работах он обрушился с резкой критикой традиционных ценностей и идеалов. Мораль, считает Ницше, умаляет достоинство человека, убивает волю к развитию, творчеству, совершенствованию. Она стала сплошной маской, лицемерной апологией слабости и стадных инстинктов.

Методологической основой «переоценки ценностей» является учение о воли к жизни как воли к власти. В разнообразных проявлениях человеческой культуры Ницше стремится обнаружить инстинктивное стремление жизни к самоутверждению. Жизнь понимается им как неупорядоченное и хаотичное развертывание внутренне присущей бытию энергии хаоса, ниоткуда не выводимым и никуда не направленным потоком, подчиняющимся безумию органического начала и полностью свободным от всяких нравственных характеристик и оценок. Энергия жизни проходит в своем развитии периоды подъема и спада, созидания и разрушения жизненных форм, усиления и ослабления инстинктивного стремления к самоосуществлению. В целом же эта суровая и беспощадная борьба различных проявлений жизни имеет в своей основе «волю к жизни как волю к власти».

Таким образом, в своей концепции морали Ницше исходит из волевого начала в человеке как самого специфичного и существенного его признака. Воля человека, по его мнению, это, прежде всего, воля к власти. «Воля к власти» – это наиболее значительный критерий любого типа поведения, любого общественного явления. «Что хорошо? – вопрошает Ницше. – Все, что укрепляет сознание власти и саму власть человека. «Что дурно? – все, что вытекает из слабости». Из права сильного, «воли к власти» Ницше выводит все основания морали. Он утверждает, что мораль, определяющими понятиями которой являются понятия добра и зла, возникает из чувства превосходства одних людей над другими: господ, аристократов (лучших) над рабами (худшими). Мораль «господ», т.е. «преимущественная мораль» изначальна, естественна, самодостаточна, произрастает из торжествующего самоутверждения человека как необузданной силы природы. Воля к мощи, силе, власти у неудачников, слабых, униженных порождает явление ressentiment, которое Ницше описывает как превращенную форму этой воли, духовную месть рабов, в результате которой происходит ценностное изменение морали.

Христианство, по Ницше, представляет собой «заболевание воли» и возникает из страха и нужды, среди слабых и убогих носителей ослабевшей воли к жизни. Оно поэтому пронизано ненавистью и отвращением к здоровой жизни, маскируемой верой в «совершенную небесную жизнь», которая изобреталась только для того, чтобы лучше оклеветать эту, земную. Все христианские фантазии являются признаком глубокого истощения и оскудения жизни настоящей, ее болезни и усталости, так что само христианство живет наркотизацией человеческих бедствий. Однако, оставаясь проявлением, хоть и больной, но все же воли к жизни, христианство, чтобы выжить среди сильных и жестоких, изобретает узду для сильных и бесстрашных посредством самого необузданного морализаторства, отождествления себя с моралью. Через культивирование моральных ценностей христианства больная жизнь улавливает здоровую и губит ее, причем тем вернее, чем глубже распространяются идеалы самоотречения, самопожертвования, милосердия и любви к ближнему.

Христианская мораль, по мнению Ницше, вырастает из рабского состояния и стремится распространить его на своих поработителей, изобретая для этого Бога. Вера в Бога требует сознательного принесения ему в жертву своей свободы, гордости, достоинства, открытого самоунижения человека, обещая взамен небесное блаженство. Аскетический идеал святости, культивирование бесстрастия и страданий есть для него попытка придать смысл бессмысленности страдания, когда от него из-за собственной слабости невозможно избавиться, ибо любой смысл лучше полной бессмысленности. Бесстрастие есть лишь духовная кастрация человека, подрывая корень человеческих страстей, можно только уничтожить саму жизнь. Сострадание и любовь к ближнему есть лишь оборотная сторона болезненной ненависти к себе, ибо эти и другие добродетели явно вредны самому их обладателю, а полезны и поэтому лицемерно восхваляемы они его конкурентами, стремящимися с их помощью связать их обладателя. Поэтому, заключает Ницше, «если у тебя есть добродетель, значит ты ее жертва!». Кроме того, посредством милосердия и сострадания христианская мораль искусственно поддерживает слишком многое из того, что должно было бы погибнуть и дать дорогу более властным проявлениям жизни.

В качестве нравственного идеала Ницше выдвигает идею сверхчеловека – «белокурой бестии». Образцом такого человека Ницше считал Наполеона. Сверхчеловек, у Ницше, носитель двойной морали. В отношении к другому сверхчеловеку он соблюдает определенные правила и нормы. В своем кругу это снисходительные, сдержанные, нежные, гордые и дружелюбные люди. Но по отношению к «чужим» они немногим лучше необузданных зверей. Здесь они свободны от моральных тормозов и руководствуются в своих действиях инстинктами.

Таким образом, основные идеи этики Ницше – оправдание преступления, права сильного, отождествление гения и злодейства, отрицание христианства.

Новым значительным шагом в развитии этики является учение немецких мыслителей К. Маркса (1818–1883 гг.) и Ф. Энгельса (1820-1895 гг.). Критически переработав все классическое наследие в области этики, Маркс и Энгельс создали принципиально новую концепцию морали. На основе принципа материалистического истолкования истории, мораль может быть представлена как способ духовно-практического освоения действительности, сфера общественного сознания, формирующегося и развивающегося на основе развития общественного бытия. Источником ценностей, целей и идеалов является общественно-исторический процесс, развертывающийся на основе материального производства.

Принцип материалистического понимания истории позволил подойти к изучению явлений нравственной жизни с позиций объективного исторического детерминизма. Общественное развитие имеет свою логику, которая специфическим образом осознается (отражается и выражается) моралью в форме выработки требований и ценностей. Тем самым этика получает возможность объективного познания и обоснования моральных ценностей и требований и может проникать в само содержание морали, закономерности ее развития и функционирования, может выявлять специфику морали, особое место в структуре духовного освоения действительности.

Значительной заслугой Маркса и Энгельса является также их объяснение природы этических заблуждений. Источник этих заблуждений классики марксизма видели не в ошибках мыслителей, а в социальной действительности. Иллюзии и заблуждения морального сознания есть следствие того, что они формируются в социальной реальности, существующей в извращенном виде. Этические теории прошлого, по мысли Маркса и Энгельса, отражали действительные противоречия исторического процесса, но в тех проявлениях, когда господствует отчуждение, когда действительные отношения переворачиваются с ног на голову. Источником отчуждения является стихийное социальное разделение труда и закрепляющая его частная собственность. Э тика Маркса и Энгельса основывается на убеждении во всесилии социальной практики, способной коренным образом преобразовать систему общественных отношений и тем самым человеческую природу. Этика Маркса и Энгельса пронизана историческим оптимизмом. Этот оптимизм основывается на вере в созидательные силы человека, в то, что человек способен изменить характер общественных отношений, построить общество на основе идеалов добра и справедливости. Основное положение марксистской этики – чтобы выяснить, что должен делать человек, надо установить, что он есть на самом деле. «Сущность человека есть совокупность всех общественных отношений».

Иррационалистические тенденции, отчетливо выразившиеся в этике Ф. Ницше, продолжает и углубляет психоаналитическое направление в этике. Его основателем и наиболее ярким представителем является австрийский врач-психопатолог З. Фрейд. Он считал, чтоповедение человека определяется не только и не столько его сознанием, сколько бессознательным. Мораль по Фрейду изначально является сферой давления, принуждения и несвободы. Поскольку человек никогда не может избавиться от своих инстинктов, реализующихся в проявлении алчности, вожделении, жадности, агрессивности, стремлении подчинить других и возвышаться над ними любыми средствами, постольку он всегда в глубине души является противником морали.

Человек, по Фрейду, живет между двумя альтернативами: или попытаться быть счастливым, отбросив условности сознания и культуры, переступив все барьеры и свободно реализуя свои желания, или пользоваться достижениями цивилизации и культуры, постоянно натыкаясь на ограничения и запреты, чувствуя себя подавленным, несвободным и несчастным. Мораль долга и ответственности, взаимных обязательств и прав, чувство совести и стыда были объявлены ложными и мешающими жить предрассудками, избавление от которых якобы раскрепощает человека и делает его счастливым, или по крайней мере свободным и достойным в трагизме своего положения.