ИЮЛЬ 2013 – пл. Искусств, 3 6 страница

Языческие мотивы вошедшие отдельными элементами в христианский фольклор и обряды, сохранялись, хотя понимание их символики постепенно утрачивалось.

Особое место в устном народном творчестве занимали былины («старины») – сказания о богатырях и добрых молодцах. Некоторые из них – о Святогоре, Вольге, Микуле Селяниновиче и др. – были осколками древнего языческого эпоса. Но основное ядро былинного цикла связано со временем Владимира I, Крещением Руси, «святорусскими богатырями». Сюжеты былин возникали в дружинной среде, но развивались народными сказителями. В этих былинах также чувствовалось влияние язычества, но в целом они уже имели иную, христианскую, духовную основу.

Центральной фигурой общерусского былинного цикла был Илья Муромец, получивший богатырскую силу от «калики перехожего» (странствующего, нищенствующего богатыря). В основе былинных образов Ильи Муромца, Добрыни Никитича, Алеши Поповича и других богатырей лежали реальные прототипы. В подавляющем большинстве былинных сюжетов богатыри защищали Русь и христианство от внешних иноверных врагов. В былинах отражается православное понимание державности, долга, справедливости, патриотизма и других высших ценностей народа.

Важнейшую роль в культурной жизни после принятия христианства стала играть письменность. Она существовала у восточных славян еще в дохристианскую эпоху. Наличие древнего славянского письма повлияло на создание монахами-просветителями Кириллом и Мефодием славянской азбуки, сначала глаголицы, а потом кириллицы.

Принятие Русью христианства в восточном варианте, допускавшем богослужение не только на латинском, греческом, еврейском, но и на национальных языках, дало толчок развитию письменности на Руси. Церковнославянский (староболгар­ский) язык становился языком культа и религиозной литературы Древней Руси, обеспечивая духовную связь с южнославянским миром и Византийской цивилизацией. Близкий к нему формирующийся древнерусский литературный язык становился языком общественной и государственной жизни, светской литературы, бытовой переписки.

Развитие письменности сопровождалось усилением грамотности, которая распространялась через монастырское и светское школьное образование. В школах, открытых Владимиром I и Ярославом Мудрым, учились как дети аристократии, так и средних слоев. Наряду с основами христианства, учили чтению, письму, счету, особое внимание уделяли воспитанию в духе христианской морали. Результатом стало широкое распространение грамотности не только среди быстро растущего монашества, церковников, княжеского окружения, но и среди широких слоев горожан. Об этом свидетельствуют берестяные грамоты, найденные в Новгороде и некоторых других городах, многочисленные надписи на ремесленных изделиях, граффити на стенах церквей и других зданий.

При Киево-Печерском монастыре давали образование, достаточное для занятия государственной и церковной деятельностью. Здесь наряду с богословием изучали философию, риторику, грамматику, исторические и энциклопедические труды. Среди князей, знати, церковников было немало высокообразованных людей, знавших иностранные языки и владевших книжной культурой.

В городской среде постепенно устанавливается культ книги. Через Болгарию, пережившую на рубеже X–XI вв. культурный подъем («золотой век» царя Симеона), приходила также литература, которую читали в Византии. Поступала не только богослужебная и богословская литература, но и распространенные в Болгарии и Византии античные книги, содержащие знания в области астрономии, географии, ботаники, зоологии, анатомии, философии и мифологии («Шестоднев» Иоанна Экзарха Болгарского, «Физиолог», хроники Георгия Амортола, Иоанна Малалы, сочинения Иоанна Златоуста и др.).

Мировое культурное наследие в это время на Руси усваивалось как непререкаемый авторитет, как откровение в контексте христианства. Однако заимствование культурных ценностей осуществлялось с учетом древнерусской действительности, ее реальных потребностей. Новые ценностные ориентации накладывались на существующие культурные традиции и представления. В силу чего Древняя Русь сохраняла субцивилизационные отличия по сравнению с Византией и южными славянами.

Важнейшей особенностью Древней Руси было доминирование в ее письменной культуре летописания и духа библейского историзма. Русские летописи были оригинальной формой литературно-исторического произведения. Они опирались на богатую устную традицию, старинные эпические сказания, легенды, погодные записи, письменные свидетельства в княжеских и монастырских архивах об отдельных событиях. Но само возникновение древнерусского летописания было связано с усвоением пространственно-временных координат всемирной истории в процессе распространения христианского мировоззрения. Знакомство с византийским духовным наследием, в том числе историческими хрониками, стимулировало интерес к собственной истории и вызывало стремление осознать себя во всемирной истории. В конце X – XI вв. зарождались местные летописные традиции в различных церквях и монастырях Киева, Новгорода и других городов. На эти традиции опиралась созданная к 1113 г. монахом Киево-Печерского монастыря Нестором «Повесть временных лет», стержнем которой является идеи единства Руси, героической борьбы за землю Русскую с внешними врагами.

Важную роль играла литература. Выдающимся литературным памятником XI в. является «Слово о законе и благодати» первого киевского митрополита-русина Иллариона. Автор в ораторской форме впервые обосновывал положение о единой духовной природе русского народа, возникшего из множества славянских племен, и высказал принципиальную для русского самосознания мысль о том, что закон без благодати, обращенной к душе человека, мало что значит. Илларион отстаивал идею равного положения русских среди христианских народов и охранительного мессианства – сохранения чистоты веры в народной жизни.

Особую роль в развитии, закреплении и сохранении культурных достижений играла архитектура. Первые христианские церкви были деревянными, но уже в 989 г. в Киеве была заложена Десятинная церковь (на содержание ее шла десятая часть княжеских доходов). Развитие зодчества в Киевской Руси как бы закрепляло этапы христианизации русичей, изменения в их ментальности. Десятинная церковь, например, строилась в формах византийского трехнефного храма с нартексом и тремя аспидами. Внутреннее пространство Десятинной церкви имело базиликальный характер. Линейно-пространственная базилика представляла в духе библейского историзма путь от Ветхого завета к Новому, в соответствии с чем и располагались в сакрально-иерархическом порядке ее части: нартекс для оглашенных, наос для верных, алтарная часть для священнослужителей.

С созданием Киевской митрополии усиливались миссионерские функции Десятинной церкви, к ней были пристроены боковые галереи и экзонартекс. Чрезвычайная продольная протяженность храма, открытый характер его галерей были ориентированы на большое количество новообращенных (оглашен­ных), еще не преодолевших полностью языческое сознание и не решившихся входить в храм. Эти и другие особенности архитектуры храма, отличавшие его от византийских образцов, сочетание в нем византийских, болгарских идей, а также мотивов, характерных для древнерусских капищ, свидетельствовали о том, что построенная византийскими мастерами церковь была также и порождением древнерусского общества.

Древнерусские храмы были выполнены в стиле монументального историзма, в котором утверждалась идея общерусского могущества. Наиболее яркое воплощение этот стиль нашел в грандиозном Софийском соборе Киева (1037–1054 гг.). Этот храм строился греческими мастерами вместе с их русскими помощниками, но отражал запросы заказчика – Ярослава Мудрого и его окружения. Киевская София отличалась от византийских храмов тем, что была пятинефным собором и увенчивалась тринадцатью главами. Пятинефные храмы были также в Новгороде, Полоцке и других городах.

Храмы украшались монументальной живописью (фрес­ками и мозаиками) на библейские сюжеты. Роль ведущих живописцев выполняли греческие или болгарские мастера, вокруг которых быстро формировалась местная школа художников со своими эстетическими предпочтениями в рамках канона. Высокий уровень гармонизации физической и духовной красоты отличал образы монументальной живописи.

Большое распространение получила также станковая живопись – иконография, сотворение которой считалось сакральным действом. Икона являлась своего рода символическим изображением христианского идеала, «окном» в царство Божие. Близким к монументальной и станковой живописи были миниатюры с изображением святых, князей, сценами из военной и мирной жизни, которыми украшали книги.

Храмы украшались рельефами, в которых отображались герои греческой мифологии, что санкционировалось Византией и использовалось для прославления новой веры и нового человека. Художественная переработка мифических и христианских образов в рельефах говорила о зарождении древнерусской скульптуры, но она не получила развития из-за отрицательного отношения к скульптуре церкви, опасавшейся возрождения языческой символики.

Своего рода богословием в звуках была церковная музыка. Она полностью подчинялась византийскому музыкальному канону и эстетике. Их высокий уровень благотворно сказался на творчестве русских музыкантов и певцов, которые опирались на византийские традиции.

Несмотря на постоянную борьбу христианства с язычеством, дохристианская русская музыкальная и певческая культура также сказывались в церковных песнопениях, в их отдельных элементах, в интонациях, напевах. Так постепенно создавался сплав народной культуры с музыкой, пришедшей из Византии. Этот процесс шел как в церковной музыке, так и в народной.

Древнерусская культура обладала единством, строилась на синтезе искусств: зодчество, монументальная живопись, иконопись, прикладное искусство, музыка оказывали воздействие друг на друга. Архитекторы, иконописцы, музыканты, мыслители Древней Руси творили в рамках канонической традиции, выражали христианский архетип и стремление к его постижению. Поэтому создавая свои произведения, они использовали уже готовые модели. Эти каноны имели надличностные, вневременные, вечные свойства, их целью было не эстетическое наслаждение, а стремление к постижению первообраза, нерасторжимого единстве Истины, Добра и Красоты.

Таким образом, в IX–XI вв. в Древней Руси шел сложный процесс освоения и переосмысления на славянской почве основ православного миропонимания. Это освоение происходило в большей степени не в богословской, теоретической, а эмоциональной, художественно-эстетической, нравственной форме, и ярко проявилось во всех сферах культуры. Происходивший синтез элементов традиционного языческого мировосприятия и христианства неуклонно, хотя и не без противоречий, вел к формированию русского православного самосознания.

3.4. Русь в хii-хiii вв.

Территориально-цивилизационные различия на Руси – Внешняя политика – Культура русских земель

Территориально-цивилизационные различия на Руси

После смерти великого киевского князя Мстислава Владимировича (1125–1132 гг.) в Древнерусском государстве усиливаются процессы политической дезинтеграции. В значительной мере это было обусловлено тем, что родственные отношения в великокняжеском доме на Руси уступили место политическим. Военно-политическая правящая элита к этому времени превращается в регионально разобщенное феодальное сословие местных князей и бояр, «вотчинников».

В это время после разгрома Хазарского каганата и печенегов, в условиях стабилизации отношений с Византийской империей и снижения половецкой опасности ослабевает внешнеполитическая угроза, что также способствовало дезинтеграции Древнерусского государства. Образуются самостоятельные удельные княжества, политически независимые от киевского князя. В региональных центрах утверждаются местные государственно-правящие элиты из различных ветвей династии Рюриковичей. Начался период, который в дореволюционной исторической литературе получил название «удельного», а в советской – «феодальной раздробленности».

Процессы политической дезинтеграции проходили в то время не телько на Руси, но и во многих государствах средневековой Европы, где правовое оформление получили монопольная собственность феодалов на землю и феодальный иммунитет. Утвердился принцип: «Нет земли без сеньора». На его основе феодалы присвоили значительные политические права: передачи части земли своим вассалам, судопроизводства в пределах своих владений, организации вооруженных отрядов, чеканки монеты и др. Правовое оформление получает другой принцип: «Вассал моего вассала – не мой вассал». Королевская власть ослабевает и реально не простирается дальше домена, который часто по своим размерам уступал владениям многих крупных феодалов.

Схожие процессы происходили и в Византии, где также возникли феодальные вотчины, владельцам которых императорская власть за политическую поддержку вынуждена была предоставить широкие привилегии: право создания собственного судебно-административного аппарата и войска.

В этот период Древняя Русь трансформировалась в своеобразную федерацию княжеств и земель, среди которых выделялись Владимиро-Суздальское княжество, ставшее центром притяжения Северо-Восточных земель, Новгородская и Псковская феодальные республики (Северо-Западная Русь), а также Галицко-Волынское княжество, центр юго-западных русских земель. Государственно-политическая система Древней Руси при сохранении символического значения Киева, обладание которым было формальным признаком старшинства среди русских князей, приобрела полицентричный характер.

В «удельный» период Древнерусская цивилизация вступила в полосу кризиса, что выразилось в усилении регионально-цивилизионных различий между различными русскими землями, которые нашли отражение в специфике их политического, социально-экономического и культурного развития. Эти различия открывали альтернативные возможности дальнейшего развития Древнерусской цивилизации, которая продолжала сохранять духовное единство в политически раздробленном пространстве, благодаря прежде всего православию и его единой церковной организацию. Однако существенное влияние на реализацию этих возможностей в Древней Руси оказало татаро-монгольское нашествие в середине ХIII в., после которого реальной стала северо-восточная альтернатива, реализация которой сопровождалась переходом от Руси к России.

В ХII в. южные русские земли вошли в состав Киевского, Черниговского и Северского княжеств. Южная Русь являлась зоной встречи древнерусской и кочевой (тюркской) цивилизаций. Для защиты южных границ Руси киевские князья использовали покоренных и перешедших к нему на службу кочевников-тюрков, которые несли пограничную службу на огромных степных пространствах и являлись важным фактором военно-политического развития южнорусских земель.

Черниговские и Северские земли также имели на границе с половецкой степью оборонительные линии, которые защищались издавна поселенными здесь тюркоязычными (возможно, булгарами) и алано-адыгскими (приведенными с Северного Кавказа в XI в. князем Мстиславом) племенами.

В целом у южных князей были давние традиции дружественных отношений с кочевниками, в том числе с частью половцев. Однако союзные отношения периодически нарушались военными столкновениями.

В XII–XIII вв. Киевское княжество перестает быть субъектом европейской политики, ослабли позиции Киева и во внутрирусских взаимоотношениях на фоне усиления новых центров на юго-западе, севере и северо-востоке. Тем не менее в круговорот борьбы за древнюю столицу Руси были втянуты все важнейшие княжеские ветви, пытавшиеся встать во главе русских земель. Обладание киевским престолом было не только престижным, но и давало важные стратегические преимущества. Поэтому удельные князья независимо от династической принадлежности, овладев Киевом, превращались в решительных и последовательных поборников объединения Руси.

Традиции киевского старшинства накладывали отпечаток на особенности развития местной политической системы. Являясь древним политическим и территориальным ядром древнерусской государственности, Киевское княжество так и не сложилось в отдельное независимое княжество, не выделилось в наследственную вотчину какой-либо княжеской династии. Оно считалось чем-то вроде собственности великокняжеского стола или династическим наследством всего княжеского рода. Отсюда – претензии великих киевских князей на представительство общерусских интересов, а значит, и на владение всеми русскими землями.

В XII в. соперничество различных княжеских ветвей за власть в Киеве привело к складыванию там системы дуумвирата, основанной на договоре между народным вече и князьями. На киевском престоле одновременно утверждались два князя, представлявшие наиболее сильные в данный момент соперничающие династии. Оба князя владели мощными княжествами за пределами Южной Руси. Например, за спиной Ростислава и его сына Рюрика стояло Смоленское княжество, за Изяславом и его сыном Мстиславом – Волынь, за Святославом Всеволодовичем – владения Черниговских Ольговичей, за Всеволодом – Владимиро-Суздальское княжество.

Князья по согласованию решали внешнеполитические и внутренние проблемы, совместно участвовали в походах. Все это создавало относительное равновесие сил, ослабляло усобицы и было одним из факторов связи Южной Руси со всеми остальными русскими землями. Однако равновесие это было неустойчивым и в начале XIII в. начинаются новые столкновения между князьями в борьбе за Киев, в ходе которых город подвергался неоднократным разгромам и опустошению.

Активными участниками борьбы за Киевский престол были тесно связанные между собой Черниговское и Северское княжества. Они занимали огромную территорию от Смоленска до Тмутаракани (Тамань). В династическом и церковном отношении к ним тяготела Рязань. В этих землях было сосредоточено крупное вотчинное землевладение, местные купцы активно торговали с Западом и Востоком. Важную роль в развитии этих земель играли тесные отношения с половцами и алано-адыгами. Династические контакты, договорные отношения, культурное взаимовлияние сменялись жестокими набегами друг на друга. Черниговские князья часто получали поддержку половцев в борьбе за Киев, за что сурово осуждались летописцами. В XIII в. чернигово-северские земли распадаются на множество уделов, хотя местные князья Ольговичи охотно продолжают принимать участие во всевозможных усобицах.

В целом Южная Русь и ее культура была в большей степени, чем другие регионы, ориентирована на азиатскую «степь». Киевские князья предпочитали даже формировать дружинную гвардию из наемников племенного объединения «черных клобуков», остатков тюркских кочевников – печенегов, торков, берендеев, осевших на реке Рось. В «удельный» период Южная Русь представляла собой одну из возможных альтернатив дальнейшего развития древнерусского общества, однако в период татаро-монгольского нашествия киевская культура была ликвидирована.

Юго-западные русские земли в XII в. находились в составе Галицкого и Волынского княжеств. Мягкий климат, плодородные черноземы, важные торговые пути в Венгрию, Польшу, Болгарию, Византию, относительная внешняя безопасность создавали благоприятные возможности для развития этих земель. В период расцвета Древнерусского государства юго-западные земли находились под управлением сосланных или бежавших сюда второстепенных князей-изгоев, которые уже в XI в. пытались проводить независимую от Киева политику. Здесь выросли богатые и хорошо защищенные города (Галич, Владимир-Волынский, Перемышль, Холм) с социально активными горожанами, сформировалось могущественное и независимое боярство. Причем княжеское землевладение на юго-западе значительно уступало боярскому, и это отражалось на политическом развитии этих земель, где борьба монархических и олигархических тенденций заканчивалась за редким исключением в пользу боярской знати, которая приглашала и смещала князей.

В результате длительной внутриполитической борьбы, в ходе которой боярские заговоры переплетались с выступлениями горожан, вмешательством венгерских, польских и немецких феодалов, Роману Мстиславичу Волынскому удалось в 1199 г. объединить Волынское и Галичское княжества, а затем занять и великий Киевский стол.

Однако усиление власти великого князя наталкивалось на сопротивление боярской олигархии, которая при всех внутренних противоречиях демонстрировала солидарность в отстаивании своих феодальных прав. Хотя Галицко-Волынские князья обладали высшими административными, военными, судебными и законодательными полномочиями, бояре, опираясь на экономическую и военную мощь, могли не признавать княжеские решения. Верховная судебная власть князей в случае разногласий с боярами переходила к Совету бояр, который созывался по инициативе самого боярства. В него входили епископ, бояре, занимавшие высшие административные должности и фактически контролировавшие весь аппарат управления. В чрезвычайных условиях бояре созывали вече.

В 1205 г. малолетний сын Романа Мстиславовича Даниил был вынужден бежать вместе с матерью, спасаясь от боярских интриг. До 1221 г. продолжались боярские смуты, в ходе которых шла борьба за власть между сыновьями князя Игоря Северского, Даниилом Романовичем и различными боярскими родами. В результате погибли многие бояре, были казнены Игоревичи, а земли подверглись нашествию венгров. Попытка бояр в 1211 г. сделать князем боярина Володислава, происхождением не из княжеского рода, вызвало недовольство как всех Рюриковичей, так и горожан, воспринимавших титул князя как сакральный, принадлежащий лишь традиционным династиям. В 1221 г. Даниил Романович восстановил свою власть над княжеством, но боярство продолжало противиться монархической власти и обратилось за помощью к венгерским и польским феодалам. Князь Даниил Романович, опираясь на младшую дружину, в 1245 г. разгромил крестовый поход Венгрии и Польши и расправился с боярской оппозицией.

Юго-Западная Русь в то время была сопоставима с Германской империей Фридриха Барбароссы. Галицко-Волынское княжество простиралось от Днестра и Причерноморья на юге до Литвы – на севере, Венгрии и Польши – на западе. Находясь на стыке трех важнейших государств и осуществляя колонизацию областей Западного Буга, верховьев Днепра, вторгаясь на территорию Польши и Литвы, княжество обрело значительный вес в международных делах. В силу этого обстоятельства Юго-Западная Русь постепенно стала подвергаться европеизации. В ХIV в. Галицко-Волынское княжество распалось: Галиция отошла к Польше, а Волынь – к Литве, что вызвало сильное влияние европейской, прежде всего романской культуры на славянские духовные традиции.

Включение юго-западных русских земель в состав Польши и Литвы имело далеко идущие последствия: из древнерусского суперэтноса выделились два славянских народа – «малороссы» (украинцы) и «белоросы» (белорусы). В отличие от других русских земель формы феодальных отношений в юго-западных русских землях приближались к европейским традициям вассалитета, здесь соблюдался федеративный принцип объединения автономных княжеств. По мнению современных исследователей, Литовская Русь могла стать объединяющим центром всех восточно-славянских земель в единое Российское государство, включив его тем самым в восточно-европейское единство. Однако, эта возможность не была реализована, а сама Литовская Русь была поглощена Речью Посполитой в ходе польско-литовского объединения.

Северо-западные русские земли, наряду с киевскими, были древнейшим очагом древнерусской цивилизации. В ХII в. здесь образовались две феодальные республики – новгородская и псковская, уникальные по своему политико-правовому устройству. Северо-западная субцивилизация была крупнейшим экономическим, политическим и культурным центром Древней Руси. Ее экономическая мощь была связана преимущественно с развитием торговли, ремесла, рыболовства, охоты, солеварения. «Господин великий Новгород» имел обширнейшие земли-колонии, находившиеся на водном пути «из варяг в греки», экономически был тесно связан с Ганзой (торговым союзом северо-немецких городов). Новгород и Псков были связаны также через Прибалтику с Северной Европой и испытывали влияние ее культуры, где доминировали традиции простоты и аскетизма, суровости и рационализма. Новгород был крупнейшим торговым центром не только Руси, но и Европы. С торговлей были связаны практически все категории новгородского населения. В городе находились многочисленные «дворы» иноземных, главным образом немецких, купцов.

Становление Новгородской республики проходило в острой борьбе с великими киевскими князьями, стремившимися всячески ограничить государственную самостоятельность «Господина великого Новгорода». Поэтому при всех социальных противоречиях, которые возникали между боярами-вотчинниками, богатым купечеством, горожанами, монастырским духовенством, в политической жизни Новгорода на первый план выступали в качестве интегрирующего фактора антикиевские настроения.

Новгород ранее других княжеств стал проводить независимую от Киева политику. В 1015 г. новгородский князь Ярослав Владимирович отказался платить дань киевским князьям. Однако зависимость Новгорода от Киева сохранялась еще более 100 лет. Из Киева в Новгород назначали князя и посадника, только в 1126 г. новгородцы впервые выбрали на вече посадника из новгородских бояр. Воспользовавшись народным восстанием 1136 г., направленным против удельного князя Всеволода Мстиславовича, новгородские бояре окончательно установили политический строй Новгородской республики, в которой вече выбирало всех высших должностных лиц: «владыку» (епископа, а с 1165 г. – архиепископа), посадника, тысяцкого.

Таким образом, на рубеже XI-ХII вв. новгородцы добились права решением вечевого собрания отказывать в княжении ставленнику великого киевского князя. После изгнания последнего удельного князя в 1136 г. новгородцы стали сами приглашать князя. Это было закреплено феодальным съездом русских князей в 1196 г. Приглашаемый вечем князь был простым военачальником, которого нанимала республика. Князь в Новгороде выполнял те же функции, что и другие русские князья, но правил он совместно с другими представителями республиканской администрации, при этом его роль в государственном управлении и суде была достаточно скромной. С каждым князем республика заключала договор, по которому обе стороны обязывались исполнять взятые на себя обязательства. Князь должен был «держать Новгород в старине, без обиды», защищать от врагов, не начинать войны без разрешения веча, судить только вместе с посадником и не заводить на территории республики земельных владений. В случае нарушения князем принятых обязательств вече «указывало дорогу» князю из Новгорода, т.е. изгоняло его.

По мере обретения государственной самостоятельности в Новгороде обостряется борьба между различными социальными группировками за власть, что давало возможность князю лавировать между ними и использовать ситуацию для укрепления собственного авторитета. В свою очередь, боярская знать была не в состоянии удержать власть в Новгороде без поддержки правящего князя.

Высшим органом государственной власти в Новгороде считалось народное собрание («вече»), в котором могли принимать участие все свободные горожане. Их волеизъявление в конечном счете вело к избранию или смещению высших должностных лиц, изменению законодательства, принятию решений по важнейшим вопросам внутренней и международной жизни. Борьба различных группировок бояр и купцов за престижные и доходные государственные должности, безусловно, влияла на решения «веча», однако, эти группировки не могли полностью контролировать собрание, управлять процессом принятия на нем решений.

Высшим должностным лицом в Новгородской республике был посадник, ежегодно избираемый народным собранием. Посадник председательствовал на собрании, руководить его работой, играл роль посредника между Новгородом и князем, вместе с последним вершил суд и предводительствовал войском. Как правило, эта престижная должность замещалась представителями наиболее знатных боярских родов, которых в Новгороде, по подсчетам исследователей, было около сорока.

В XII в. появляется должность тысяцкого, который представлял интересы незнатных слоев свободного населения: купцов, ремесленников и землевладельцев, не принадлежащих к боярству. В мирное время он ведал торговыми делами, осуществлял полицейские функции, а в период военных действий командовал ополчением. Вместе с посадником тысяцкий выступал гарантом контроля за княжеской властью.

Важная роль в республике отводилась избираемому народным собранием Новгородскому владыке, архиепископу, который являлся не только главой церковной иерархии, но и хранителем государственной казны. Вместе с князем владыка ведал внешней политикой, а с купеческой корпорацией «Иваньское сто» осуществлял контроль за эталонами мер и весов. У архиепископа был даже свой полк.

Властную элиту Новгорода представлял Совет господ, куда входили около 300 человек, во главе которого стоял архиепископ. В состав Совета входили князь, «степенные» (при должности) и «старые» (ранее занимавшие должности) посадники, тысяцкие, наиболее знатные бояре, купцы, иногда городские старосты. Совет господ предварительно рассматривал вопросы, выносимые на вече.

Вся административная система «Господина Великого Новгорода» была выборной. Город состоял из федерации пяти самоуправляющихся районов – «концов, которые одновременно являлись экономическими, военными и политическими единицами. «Концы» в свою очередь делились на улицы. Кроме территории самого Новгорода, Новгородская земля включала другие города – «пригороды» (из них крупнейшим был Псков») и «пятины» (области) в бассейне Ильменьского, Ладожского и Онежского озер. Каждая из «пятин» подчинялась в административном отношении одному из «концов» города. «Пятины» дробились на волости, а последние – на погосты. Во всех административно-территориальных единицах действовало вечевое самоуправление. Обширные земли Северо-восточной Европы составляли «колонии» Новгорода.