Провал социалистической перестройки. Третий этап. Перестройка по капиталистическому образцу

Страна все глубже погружалась в пучину хронического товарного дефицита и общего экономического кризиса. Сильно вырос бюджетный дефицит. Помимо всех вышеуказанных причин, теперь главной стало постепенное снижение отчисляемой государству доли прибыли от предприятий и организаций (с 56 % в 1985 г. до 36 % в 1989—1990 годах). Предполагалось, что предприятия сами будут перевооружаться и модернизироваться, лучше, чем по указке сверху. Получилось, что хуже. Правительство для покрытия дефицита всё больше залазило в кабалу иностранных займов. Государственный долг к 1990 г. более чем вдвое превысил уровень 1985-го года.

С 1989 года предприятия активно ищут новые хозяйственные связи взамен рушащихся старых, резко увеличивается инфляция и развивается бартер. Свобода предприятий без жесткого контроля и без финансовых ограничений повсеместно привела к росту зарплаты и цен, производство и капиталовложения стало наоборот падать. Похожая ситуация наблюдалась в России в 17-м году после революции перед введением военного коммунизма, причем в гораздо более широких масштабах. Так что этот эффект легко было спрогнозировать, если бы руководство страны мало-мальски знало историю.

Осенью 1989 г. в Москве впервые после войны были введены талоны на сахар. Стремительно исчезали товары первой необходимости, особенно дешевые. Товарный голод вел к ажиотажному спросу, еще больше усиливавшему дефицит. В большинстве регионов на местах появились карточки потребителя, призванные оградить местных жителей от конкуренции иногородних покупателей. Трудности в экономике перерастают в полномасштабный кризис. Достигает апогея хронический товарный дефицит, в разряд дефицита попало то, что долгие годы никаким дефицитом не являлось.

К 1990 году среди части общества начинает преобладать ориентация на западные ценности и на свободный рынок. В условиях провала за провалом это было вполне естественно. В стране впервые возникает легальная оппозиция социалистическому режиму, которая постепенно приходит к власти в некоторых союзных республиках и берёт курс на их отделение от СССР. В этот период происходит резкая дестабилизация политической обстановки в стране: после Съезда начинается противостояние горбачевского режима с политическими силами западной ориентации. Перестроечная эйфория в обществе сменяется разочарованием, неуверенностью в завтрашнем дне, массовыми антиправительственными настроениями.

С 1990 года основной идеей команды Горбачёва становится уже не «совершенствование социализма», а построение рыночной экономики капиталистического типа. Почему это произошло?

Горбачев как руководитель огромной страны оказался полностью несостоятельным. Ему стоило бы подать в отставку и честно признаться, - «Народ прости бога ради, что-то намудрил я с реформами, не по Сеньке шапка оказалась, разбирайтесь теперь сами, пусть теперь реформы без меня продолжаются».

Но это в теории, на практике такое крайне редко происходит. Разве вот что через 10 лет при выходе в отставку у народа прощения попросил Борис Ельцин, что удивило всех до чрезвычайности. Я не телепат, и не могу заглянуть в голову Михаилу Сергеевичу, но тому, что он говорил и говорит сейчас, верить не следует. Если проследить историю, Горбачев как флюгер постоянно менял свои взгляды. Сначала одно, через год совершенно другое. Кроме того, политикам вообще верить нельзя. Политика и ложь – это слова синонимы. Не то, что бы правду политики не говорят совсем. Говорят, особенно тогда когда она политически выгодна. Но почти всегда что-то не договаривают. Такова уж их суть, это нужно понимать. Поэтому часто приходится вычислять действия того или иного деятеля, когда нет достаточно документов или иных свидетельств, железно объясняющих то или иное действие.

Провалив все на свете, вызвав кризис непродуманными и противоречивыми реформами. Горбачев оказался перед выбором, что же делать дальше. В отставку подавать не хотелось по определению. Кроме того, Горбачев явно переоценивал свои возможности. Считал себя без всяких шуток великим государственным деятелем.

Об этом недвусмысленно свидетельствует его покойная жена Раиса Максимовна. «Знаешь, — сказал он мне, - оскорбления ничтожеств меня не волнуют. Так было во все переломные эпохи, когда на арену истории выходили не только новые силы, но и выносилось немало всякого дерьма».

Иными словами, кто резко критиковал Горбачева, тот ничтожество и дерьмо. Сам же он творец новых сил в переломную эпоху, практически гений. Учитывая чудовищные ошибки, которые совершил Горбачев, о которых было уже сказано, и которые будут изложены ниже, такая самооценка смахивает на совершенно неадекватную манию величия.

Не то, что бы Михаил Сергеевич был серой личностью, как раз то и нет. Он решился на серьезные реформы. Серые личности на это неспособны. Но и на роль реформатора Михаил Сергеевич не годился совершенно. И это было большим бедствием для страны. Ему бы райкомом руководить, в крайнем случае, Ставропольским обкомом. Там бы он был бы на своем месте. Да и разгуляться бы ему никто бы и не позволил, если что. Людям вообще свойственно свои ошибки объяснять чем угодно, кроме своей некомпетентности. Судя по всем действиям Горбачева, это ему было свойственно в особенности. Он долго объяснял неудачи сопротивлением консерваторов, потом сложностью поставленных задач в принципе, что без трудностей не возможно, постоянно говорил примерно следующее, - «Идет перестройка трудно, это нормально, так и должно быть, но в конечном итоге все будет хорошо». Но становилось не хорошо, а всё хуже и хуже. И тогда Горбачев решил, что реформирование в рамках социализма (а фактически государственного капитализма) невозможно в принципе. Поэтому нужно вводить фактически капитализм, оставив социалистическую риторику для прикрытия. Имеются свидетельства, что в этой мысли его активно убеждали различные видные экономисты. Это было очень удобное объяснение всех провалов сразу для Горбачева в собственных глазах. Своя гениальность при этом никуда не девалась. Были ведь неизбежные объективные причины. Ну, куда от них денешься! Таким образом, закономерно логика все усиливающегося долбления головой в бетонную стену привела Горбачева к отказу от социалистической системы.

После I Съезда народных депутатов было сформировано новое правительство СССР во главе с Н. И. Рыжковым. В его составе было 8 академиков и членов-корреспондентов АН СССР, около 20 докторов и кандидатов наук. Это правительство изначально ориентировалось на осуществление более радикальных экономических реформ и принципиально другие методы управления. В связи с этим существенно изменилась структура, и значительно сократилось число отраслевых министерств: с 52 до 32.

Рыжков предложил Горбачеву программу преодоления кризиса, разработанную группой под руководством академика Л. И. Абалкина. Программа была рассчитана на постепенный переход к рынку в три этапа в течение 1991-1992 гг. Предусматривалась реформа цен. Переход к конвертируемости рубля и разрешение иностранных инвестиций предполагались лишь после 1993 г. Предварительным условием перехода к рынку авторы программы считали экономическую стабилизацию. Коренным недостатком этой программы было то, что она предлагала постепенно встраивать элементы рынка в сохраняющийся механизм государственного регулирования. Но именно это уже и привело экономику на грань катастрофы, поскольку противоречивые друг другу элементы рынка и способы управления вызвали взрывное нарастание негативных факторов. Несмотря на наличие массы академиков, это обстоятельство в программе полностью проигнорировали.

Не успела программа увидеть свет, как уже подвергнулась жесткой критике. Приведу слова Леонида Григорьева, заведующего сектором Института мировой экономики и международных отношений АН СССР. «На днях объявлено, что готовится радикальная антикризисная программа для всего Союза. Как будто в команде, для этой цели привлеченной, есть и люди, умеющие обращаться с финансами. Но мы уже научены: между добросовестными разработчиками и окончательными решениями растет такой густой лес, в котором теряются все благие намерения.»

Одновременно группа молодых экономистов под руководством Г. А. Явлинского подготовила программу "500 дней". За этот срок предполагалось коренным образом реформировать экономику, провести приватизацию государственного имущества, отказаться от государственного ценообразования. Попытка согласовать обе программы не удалась. М. С. Горбачев, в октябре 1990 г. отверг программу Явлинского и поддержал курс Абалкина-Рыжкова.

Отказ от программы Явлинского Горбачевым был вызван политическими факторами. Во-первых, программу поддерживало российское руководство во главе с Б. Н. Ельциным, с которым союзный центр во главе с Горбачевым конфликтовал. Во-вторых, эта программа требовала перераспределения полномочий от центра к республикам, на что Горбачев не соглашался. В-третьих, более умеренный и более растянутый во времени курс Рыжкова и Абалкина Горбачеву был ближе. Была видимость сохранения социализма.

Ельцин заявил, что Россия и сама реализует программу «500 дней» не обращая внимания на руководство СССР. Но главный автор программы Явлинский резко возразил, что программу реформирования экономики всего СССР нельзя применять для одной республики и вышел из состава правительства России. Следом за ним министр финансов Федоров.

В мае 1990 г. Н. И. Рыжков в прямой трансляции по ТВ выступил на заседании Верховного Совета СССР с докладом об экономической программе. Это выступление привело к панике и чрезвычайной ситуации в московской торговле: пока выступал Рыжков, в городе было всё распродано: месячный запас растительного и сливочного масла, трёхмесячный запас блинной муки, продано крупы в 7-8 раз больше обычного, вместо 100 тонн соли — 200. То же самое началось и по всей стране. Однако в столице нехватка продовольствия стала наиболее острой.

По стране прокатилась волна митингов с требованием не повышать цены. Михаил Горбачёв, неоднократно обещавший, что цены в СССР останутся на прежнем уровне, сразу же слил Рыжкова и перевел все стрелки на него. Верховный Совет СССР отложил осуществление реформы, предложив Правительству доработать программу реформ.

С середины лета 1990 г. начинается процесс распада единого рынка. В условиях кризиса свой местный товарный рынок защищают республики, области, города, даже деревни. Такое стремление защитить себя от безумной горбачевской экономической политики приводит к ещё большему обострению кризиса.

В июне 1990 г. Верховный Совет СССР принял Постановление «О концепции перехода к рыночной экономике», а в октябре 1990 г. «Основные направления по стабилизации народного хозяйства и перехода к рыночной экономике». Согласно этим документам первоначальная программа Абалкина была принята лишь частично. От этого положение в стране только продолжало ухудшаться. Рыжкова критиковали со всех сторон, и справа и слева.

Горбачев лавировал, он пытался сделать вид, что был как бы ни при делах. Потом слил Рыжкова окончательно. В декабре 1990 г. правительство и сам Рыжков были отправлены в отставку. Совет Министров СССР был преобразован в Кабинет Министров СССР во главе с Премьер-министром В. С. Павловым. Сначала была отвергнута программа Явлинского. Теперь, отвергнута реформа Рыжкова-Абалкина. СССР осталась вообще без программы действий. РСФСР во главе с Председателем Верховного Совета республики Ельциным тоже остались без всякой программы. Теперь принимаются только пожарные меры.

Россия игнорирует интересы СССР как государства и принимает свой, российский бюджет, по которому сумма перечислений в бюджет СССР на 1991 год смехотворные 23,4 миллиарда рублей – на 119 миллиардов меньше, чем в 1990 году!!!!

Не только РСФСР, но и все республики стали зажимать перечисление своей доли налогов в союзный бюджет, не говоря уж о дополнительных платежах в «перераспределительный» фонд социальной защиты, созданный в связи с повышением цен. Республики же достаточно справедливо считали, что их финансовые проблемы оказались слишком сложными именно из-за политики центра, так что пусть Горбачев ищет деньги, где хочет, но только не у них.

В январе 1991 г. новый премьер-министр В. С. Павлов осуществил обмен 100- и 50-рублевых купюр на купюры нового образца. Проводился он в течение трех дней, суммы обмена были жестко ограничены. Формально эта мера направлялась против теневых дельцов, якобы накопивших огромные суммы в крупных банкнотах. На практике из обращения было изъято всего 5% той суммы, которая считалась избыточной. Оздоровить экономику это, конечно, не могло, и лишь усилило недовольство населения.

Сам Павлов оценивал свой приход как пожарные меры. Вот что он говорил в этот период. «Кабинет приступил к своим обязанностям в чрезвычайных условиях все нарастающего кризиса… «Правительство выживания» не допустит голода и для этого использует все свои полномочия независимо от согласия кого бы то ни было… Необходимо отойти от края пропасти, чтобы на дне ее не оказались и мы, и наши дети,— доспорить можно потом».

Голода не случилось, но в остальном, не смотря на благие намерения, на дне мы все-таки оказались, если не сказать ещё хуже. В апреле 1991 г. правительство Павлова вдвое повысило все государственные цены (в торговле, на транспорте, в бытовом обслуживании и т. д.). Но механическое повышение цен, не сопровождавшееся реформой ценообразования, не могло оздоровить экономику, оно лишь резко усилило и без того начавшуюся скрытую инфляцию.

В 1991 г. трудности СССР достигли своего пика - 11%-й спад производства, 30%-й дефицит бюджета, чудовищный внешний долг в 103,9 млрд. долларов. В большинстве регионов страны самые необходимые товары - продукты, мыло, спички распределялись по карточкам, карточки зачастую не отоваривались. В столице появились «карточки москвича», иногородним в магазинах ничего не продавали. Регионы пытались защитить себя как могли от крайне бездарного управления Центра. Появились республиканские и региональные таможни, республиканские и местные «деньги». Союзные республики частью стремились полностью убежать от проблем СССР, прибалты, так уже независимость объявили, Эстония с Латвией требовали признать независимость. Литва и Грузия вообще политически пытались жить как независимые государства, Молдавия и Армения отделились фактически, директивы Центра игнорировали. Все остальные пытались забрать себе максимум полномочий от союзной власти. Это было закономерно как уже вопрос выживания.

Заключаются межреспубликанские договора между «суверенными» республиками. Руководство СССР в этом не участвует.

Дефицит союзного бюджета лишь за первый квартал достиг 31,1 млрд. руб. То есть за три месяца больше, чем планировалось на весь 1991 год (26,7 млрд. руб.). Девальвация рубля была катастрофической. На начало 87 года официальный курс составлял 1 доллар за 0,64 рубля и курс у валютных спекулянтов где то 1 доллар за 5 рублей. В 91-м году рыночный курс был уже за 1 доллар США около 90 рублей. В этом же 91-м году по сравнению с 85 годом произошло сокращение золотого запаса страны десять раз!!!

В июле 1991 г. был опубликован проект «Программы совместных действий кабинета министров СССР и правительств суверенных республик по выводу экономики страны из кризиса в условиях перехода к рынку». И эта программа не была воплощена в жизнь.

После провала путча в августе перестройка фактически завершилась полным крахом. СССР до 26 декабря продолжал существовать. Но Горбачев сразу же потерял большую часть власти. На территории каждой из республик определяющей стала власть местных республиканских властей. Горбачев отчаянно пытался сохранить и власть, и СССР. Но он все провалил в гораздо более благоприятных условиях. Что он мог сделать теперь? Власть теперь уже не Генсека запрещенной КПСС, а президента СССР, становилась все более и более призрачной.

Говорить теперь о перестройке стало бессмысленно. Еще на начало 87 года кризиса не было, так, осложнения по собственной глупости, не более. Менее чем за 5 лет доперестраивались до полной ручки. С августа на территории Российской федерации экономическая ситуация стала просто катастрофической. Речь шла уже просто о том, чтобы не допустить голода и гражданской войны.

Для преодоления этой ситуации требовались радикальные меры, отличные от курса перестройки. Реальная власть на территории РСФСР уже принадлежала Ельцину. Но не до конца. С августа до распада СССР Ельциным экономическая реформа не проводилась. Основные его усилия были направлены на то, что бы лишить Горбачева остатков власти. Это закончилось Беловежскими соглашениями и распадом СССР. Началась уже совсем другая история.