Генезис капиталистических фермеров

С ЦЕЛЬЮ ПОНИЖЕНИЯ ЗАРАБОТНОЙ ПЛАТЫ

ПРОТИВ ЭКСПРОПРИИРОВАННЫХ. ЗАКОНЫ

КРОВАВОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО С КОНЦА XV ВЕКА

Люди, изгнанные вследствие роспуска феодальных дружин и оторванные от земли то и

дело повторяющейся, насильственной экспроприацией, — этот поставленный вне закона

пролетариат поглощался нарождающейся мануфактурой далеко не с такой быстротой, с ка-

кой он появлялся на свет. С другой стороны, люди, внезапно вырванные из обычной жизнен-

ной колеи, не могли столь же внезапно освоиться с дисциплиной своей новой обстановки.

Они массами превращались в нищих, разбойников, бродяг — частью из склонности, в боль-

шинстве же случаев под давлением обстоятельств. Поэтому в конце XV и в течение всего

XVI века во всех странах Западной Европы издаются кровавые законы против бродяжниче-

ства. Отцы теперешнего рабочего класса были прежде всего подвергнуты наказанию за то,

что их превратили в бродяг и пауперов. Законодательство рассматривало их как «доброволь-

ных» преступников, исходя из того предположения, что при желании они могли бы продол-

жать трудиться при старых, уже не существующих условиях.

В Англии это законодательство началось при Генрихе VII.

Согласно акту Генриха VIII от 1530 г., старые и нетрудоспособные нищие получают раз-

решение собирать милостыню. Напротив, для бродяг еще работоспособных предусматрива-

ГЛАВА XXIV. — ТАК НАЗЫВАЕМОЕ ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ НАКОПЛЕНИЕ 745

лись порка и тюремное заключение. Их следовало привязывать к тачке и бичевать, пока

кровь не заструится по телу, и затем надлежало брать с них клятвенное обещание возвра-

титься на родину или туда, где они провели последние три года, и «приняться за труд» (to put

himself to labour). Какая жестокая ирония! Акт, изданный в 27-й год царствования Генри-

ха VIII, воспроизводит эти положения и усиливает их рядом дополнений. При рецидиве бро-

дяжничества порка повторяется и кроме того отрезается половина уха; если же бродяга по-

падается в третий раз, то он подвергается смертной казни как тяжкий преступник и враг об-

щества.

Эдуард VI в 1547 г. — в первый же год своего царствования — издает закон, по которому

всякий уклоняющийся от работы отдается в рабство тому лицу, которое донесет на него как

на праздношатающегося. Хозяин должен предоставлять своему рабу хлеб и воду, похлебку и

такие мясные отбросы, какие ему заблагорассудится. Он имеет право посредством порки и

заковывания в кандалы принуждать его ко всякой работе, как бы отвратительна она ни была.

Если раб самовольно отлучается на 2 недели, то он осуждается на пожизненное рабство и на

его лоб или на щеку кладут клеймо «S»; если он убегает в третий раз, его казнят как государ-

ственного преступника. Хозяин может его продать, завещать по наследству, отдать внаймы

как, раба, как всякое движимое имущество или скот. Если рабы замыслят что-либо против

своих господ, то они также подлежат смертной казни. Мировые судьи обязаны разыскивать

беглых рабов по заявлению господ. Если окажется, что беглый бродяга три дня шатался без

дела, то его отправляют на родину, выжигают раскаленным железом на его груди клеймо

«V» и, заковав в кандалы, употребляют для дорожных и других работ. Бродяга, неправильно

указавший место своего рождения, в наказание за это обращается в пожизненного раба соот-

ветствующего селения, его жителей или корпорации и получает клеймо «S». Всякий имеет

право отнять у бродяги его детей и держать их при себе в качестве учеников — юношей до

24 лет, девушек до 20 лет. Если они убегают, то _______до наступления указанного возраста обра-

щаются в рабов своих хозяев-воспитателей, которые могут заковывать их в кандалы, пороть

и т. п. Хозяин может надеть железное кольцо на шею, ноги или руки своего раба, чтобы лег-

че отличать его от других и затруднить ему возможность скрыться221). В последней

221) Автор «Essay on Trade etc.» замечает: «В царствование Эдуарда VI англичане с полной, по-видимому,

серьезностью принялись за поощрение мануфактур и доставление бедным занятий. Это видно из одного заме-

чательного закона, в котором говорится, что на всех бродяг должно быть наложено клеймо» и т. д. («An Essay

on Trade and Commerce». London, 1770, p. 5).

ОТДЕЛ СЕДЬМОЙ. — ПРОЦЕСС НАКОПЛЕНИЯ КАПИТАЛА 746

части этого закона предусматриваются случаи, когда бедные должны работать на тот округ

или тех лиц, которые берутся их кормить, поить и обеспечивать работой. Такого рода рабы

— рабы приходов — сохранились в Англии вплоть до XIX века под именем roundsmen (при-

ходчики).

Закон Елизаветы от 1572 г. предусматривает, что нищие старше 14 лет, не имеющие раз-

решения собирать милостыню, подвергаются жестокой порке и наложению клейма на левое

ухо, если никто не соглашается взять их в услужение на два года; в случае рецидива нищие

старше 18 лет должны быть казнены, если никто не соглашается взять их на 2 года в услуже-

ние; при третьем рецидиве их казнят без всякой пощады как государственных преступников.

Аналогичные предписания содержат законы; изданный на 18-м году царствования Елизаве-

ты, гл. 13, и закон 1597 года221a).

При Якове I, лицо, праздношатающееся и просящее милостыню, считается бродягой. Ми-

ровые судьи в Petty Sessions207 уполномочены подвергать таких бродяг публичной порке и

заключать в тюрьму попавшихся первый раз на 6 месяцев, попавшихся второй раз — на 2

года. Во время тюремного

221a) Томас Мор говорит в своей «Утопии»: «Так-то и случается, что жадный и ненасытный обжора, настоя-

щая чума для своей родины, собирает в своих руках тысячи акров земли и обносит их плетнем или забором,

или своими насилиями и притеснениями доводит собственников до того, что они вынуждены продать все свое

имущество. Тем или другим способом, не мытьем, так катаньем, донимают их, и они, наконец, вынуждены вы-

селиться — эти бедные, простые, несчастные люди! Мужчины и женщины, мужья и жены, сироты и вдовы,

объятые отчаянием матери с грудными детьми, все домочадцы, бедные средствами к жизни, но многочислен-

ные, так как земледелие требовало много рабочих рук. Они бредут прочь, говорю я, покидают свои привычные

родные места и нигде не находят приюта. Продажа всей домашней утвари, хотя и не имеющей большой ценно-

сти, могла бы при других условиях оказать им некоторую помощь, но, внезапно выброшенные на улицу, они

вынуждены распродавать имущество за бесценок. И когда этими несчастными скитальцами истрачено все до

последней копейки, то скажите, бога ради, что же им остается делать, как не красть? Но тогда их вешают по

всей форме закона. Или просить милостыню? Но тогда их заключают в тюрьму как бродяг за то, что они шата-

ются без дела: их обвиняют в безделиц, — их, которым ни одна душа не хочет дать работы, как бы усердно они

ее ни добивались». Из числа этих бедных изгнанников, которых, по словам Томаса Мора, прямо-таки принуж-

дали к воровству, «в царствование Генриха VIII было казнено 72000 крупных и мелких воров» (Holinshed. «Description

of England», v. I, p, 186). Во времена Елизаветы «бродяг вешали целыми рядами, и не проходило года,

чтобы в том или другом месте не было повешено их 300 или 400 человек» (Strype. «Annals of the Reformation

and Establishment of Religion, and other Various Occurrences in the Church of England during Queen Elisabeth's

Happy Reign», 2nd ed., 1725, v. II). Согласно тому же самому Страйпу, в Сомерсетшире в течение одного только

года было казнено 40 человек, на 35 наложено клеймо, 37 подвергнуто порке и 183 «отчаянных негодяя» выпу-

щено на волю. Тем не менее, говорит он, «из-за попустительства мировых судей и нелепого сострадания народа

это значительное число обвиняемых не составляет и 1/5 всех действительных преступников». Он добавляет:

«Другие графства Англии были не в лучшем положении, чем Сомерсетшир, многие даже в гораздо худшем».

ГЛАВА XXIV. — ТАК НАЗЫВАЕМОЕ ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ НАКОПЛЕНИЕ 747

заключения они подвергаются порке так часто и в таких размерах, как это заблагорассудится

мировым судьям... Неисправимых и опасных бродяг предписывается клеймить, выжигая на

левом плече букву «R», и посылать на принудительные работы; если же они еще раз улича-

ются в нищенстве, их казнят без милосердия. Эти положения закона действовали вплоть до

начала XVIII века и были отменены лишь актом, изданным на 12-м году царствования Анны,

гл. 23.

Подобные законы имелись и во Франции, где в середине XVII века парижские бродяги

основали так называемое «королевство бродяг» (royaume des truands). Еще в начале царство-

вания Людовика XVI был издан ордонанс (от 13 июля 1777 г.), который предписывал ссы-

лать на каторгу каждого здорового человека в возрасте от 16 до 60 лет, если он не имеет

средств к существованию и определенной профессии. Аналогичные меры предписываются

статутом Карла V для Нидерландов (октябрь 1537 г.), первым эдиктом штатов и городов

Голландии от 19 марта 1614 г., плакатом Соединенных провинций от 25 июня 1649 г. и т. д.

Деревенское население, насильственно лишенное земли, изгнанное и превращенное в

бродяг, старались приучить, опираясь на эти чудовищно террористические законы, к дисци-

плине наемного труда поркой, клеймами, пытками.

Мало того, что на одном полюсе выступают условия труда как капитал, а на другом полю-

се — люди, не имеющие для продажи ничего, кроме своей собственной рабочей силы. Мало

также принудить этих людей добровольно продавать себя. С дальнейшим ростом капитали-

стического производства развивается рабочий класс, который по своему воспитанию, тради-

циям, привычкам признает условия этого способа производства как само собой разумеющие-

ся естественные законы. Организация развитого капиталистического процесса производства

сламывает всякое сопротивление; постоянное создание относительного перенаселения удер-

живает закон спроса на труд и предложения труда, а следовательно и заработную плату, в

границах, соответствующих потребности капитала в возрастании; слепая сила экономиче-

ских отношений закрепляет господство капиталистов над рабочими. Внеэкономическое, не-

посредственное принуждение, правда, еще продолжает применяться, но лишь в виде исклю-

чения. При обычном ходе дел рабочего можно предоставить власти «естественных законов

производства», т. е. зависимости от капитала, которая создается самими условиями произ-

водства, ими гарантируется и увековечивается. Иное видим мы в ту историческую эпоху,

ОТДЕЛ СЕДЬМОЙ. — ПРОЦЕСС НАКОПЛЕНИЯ КАПИТАЛА 748

когда капиталистическое производство только еще складывалось. Нарождающейся буржуа-

зии нужна государственная власть, и она действительно применяет государственную власть,

чтобы «регулировать» заработную плату, т. е. принудительно удерживать ее в границах, бла-

гоприятствующих выколачиванию прибавочной стоимости, чтобы удлинять рабочий день и

самого рабочего держать в нормальной зависимости от капитала. В этом существенный мо-

мент так называемого первоначального накопления.

Класс наемных рабочих, возникший во второй половине XIV столетия, составлял тогда и

в следующем столетии лишь очень ничтожную часть населения; его положение находило

себе сильную опору в самостоятельном крестьянском хозяйстве в деревне и цеховой органи-

зации в городах. Как в деревне. так и в городе хозяева и рабочие стояли социально близко

друг к другу. Подчинение труда капиталу было лишь формальным, т. е. самый способ произ-

водства еще не обладал специфически капиталистическим характером. Переменный элемент

капитала сильно преобладал над постоянным его элементом. Вследствие этого спрос на на-

емный труд быстро возрастал с накоплением капитала, а предложение наемного труда лишь

медленно следовало за спросом. Значительная часть национального продукта, превратив-

шаяся позднее в фонд накопления капитала, в то время еще входила в фонд потребления ра-

бочего.

Законодательство относительно наемного труда, с самого начала имевшее в виду эксплуа-

тацию рабочего и в своем дальнейшем развитии неизменно враждебное рабочему222), начи-

нается в Англии при Эдуарде III рабочим статутом от 1349 года. Во _______Франции ему соответст-

вует ордонанс 1350 г., изданный от имени короля Иоанна. Английское и французское зако-

нодательства развиваются параллельно и по содержанию своему тождественны. Я не стану

касаться рабочих статутов как средства для удлинения рабочего дня, поскольку с этой сто-

роны они уже рассмотрены выше (глава восьмая, раздел 5).

Рабочий статут был издан вследствие настоятельных жалоб палаты общин.

«Прежде», — наивно замечает один тори, — «бедные требовали столь высокой заработной платы, что это

угрожало промышленности и богатству. Теперь заработная плата их настолько низка, что это опять-таки

222) «Всякий раз, когда законодательство пыталось регулировать споры между хозяевами и их рабочими, его

советниками были хозяева», — говорит Л. Смит208. «Собственность — вот дух законов», — говорит Ленге209.

ГЛАВА XXIV. — ТАК НАЗЫВАЕМОЕ ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ НАКОПЛЕНИЕ 749

является угрозой промышленности и богатству, хотя и иной, чем раньше, и, быть может, еще более опасной,

чем тогда»223).

Законом устанавливается тариф заработной платы для города и деревни, для сдельной и

поденной работы. Сельские рабочие должны наниматься на год, городские же — «на воль-

ном рынке». Под страхом тюремного наказания воспрещается выдавать плату более высо-

кую, чем указанная в статуте, причем лица, получившие такую незаконную плату, наказы-

ваются строже, чем уплатившие ее. Так, например, еще в Елизаветинском статуте об учени-

ках статьями 18 и 19 предусматривалось десятидневное тюремное заключение для того, кто

выдал плату выше тарифной, и трехнедельное заключение для того, кто ее принял. Статут

1360 г. увеличивал меру наказания и даже уполномочивал хозяев заставлять рабочих путем

физического принуждения работать на условиях установленного законом тарифа. Все союзы,

договоры, клятвы и т. п., которые объединяли каменщиков и плотников, были объявлены не-

действительными. Коалиции рабочих рассматривались как тяжкое преступление начиная с

XIV века и вплоть до 1825 г., когда были отменены законы против коалиций210. Дух рабочего

статута 1349 г. и всех последующих законов ярко сказывается в том, что государство уста-

навливает лишь максимум заработной платы, но отнюдь не ее минимум.

В XVI столетии положение рабочих, как известно, очень ухудшилось. Денежная плата по-

высилась, но далеко не в той степени, в какой обесценились деньги и повысились цены това-

ров. Следовательно, фактически заработная плата упала. Тем не менее законы, направленные

к понижению заработной платы, продолжали действовать; вместе с тем отрезывались уши и

налагались клейма на тех, «кого никто не соглашался взять в услужение». Статут об учени-

ках, изданный на 5-м году царствования Елизаветы, гл. 3, уполномочивает мировых судей

устанавливать определенный уровень заработной платы и видоизменять его сообразно вре-

менам года и товарным ценам. Яков I распространил это регулирование труда на ткачей,

прядильщиков и все прочие категории рабочих224). Георг II

223) [ J. B. Byles. ] «Sophisms of Free Trade». By a Barrister. London, 1850, p. 206. Он ехидно прибавляет: «Мы

всегда были готовы вмешаться в пользу предпринимателей; неужели мы ничего не можем сделать в пользу ра-

бочих?»

224) Из одного пункта статута, изданного на 2-м году царствования Якова I, гл. 6 видно, что некоторые су-

конщики, бывшие в то же время мировыми судьями, позволяли себе официально устанавливать тариф заработ-

ной платы в своих собственных мастерских. В Германии очень часто издавались статуты для понижения зара-

ботной платы, особенно после Тридцатилетней войны. «Помещиков очень тяготил недостаток слуг и рабочих в

обезлюдевших местностях. Всем деревенским жителям было воспрещено сдавать в наем комнаты холостым

мужчинам и женщинам; обо всех такого рода постояльцах приказано было доносить начальству, и они должны

были заключаться в тюрьму, если не пожелают быть слугами, хотя бы они поддерживали свое существование

какими-либо другими занятиями, работами на крестьян за поденную плату или даже торговали деньгами и хле-

ОТДЕЛ СЕДЬМОЙ. — ПРОЦЕСС НАКОПЛЕНИЯ КАПИТАЛА 750

распространил законы против рабочих коалиций на все мануфактуры.

В собственно мануфактурный период капиталистический способ производства достаточно

окреп для того, чтобы сделать законодательное регулирование заработной платы и невыпол-

нимым и ненужным, но тем не менее все же хотели удержать на всякий случай это оружие из

старого арсенала. Еще акт, изданный на 8-м году царствования Георга II, воспрещает давать

портным-подмастерьям Лондона и окрестностей более 2 шилл. 71/2; пенсов поденной платы,

за исключением случаев всенародного траура; еще акт, изданный на 13-м году царствования

Георга III, гл. 68, предоставляет мировым судьям регулировать заработную плату шелкотка-

чей; еще в 1796 г. потребовалось два постановления высших судебных учреждений, для того

чтобы решить, распространяются ли приказы мировых судей о заработной плате и на несель-

скохозяйственных рабочих; еще в 1799 г. парламентским актом было подтверждено, что за-

работная плата горнорабочих Шотландии регулируется статутом Елизаветы и двумя шот-

ландскими актами 1661 и 1671 годов. Насколько сильно изменились к этому времени усло-

вия, показывает один случай, неслыханный в практике английской палаты общин. Здесь, где

в течение более 400 лет фабриковались законы, устанавливающие исключительно тот мак-

симум, которого ни в коем случае не должна превышать заработная плата, Уитбред предло-

жил в 1796 г. определить законом минимум заработной платы для сельскохозяйственных ра-

бочих. Питт воспротивился этому, соглашаясь, однако, что «положение бедных ужасно

(cruel)». Наконец, в 1813 г. законы относительно регулирования заработной платы были от-

менены. Они стали смешной аномалией в условиях, когда капиталист регулирует труд на

своей фабрике посредством своего личного законодательства и при помощи налога в пользу

бедных дополняет до необходимого минимума

бом» («Kaiserliche Privilegien und Sanctionen fur Schlesien», I, 125). В течение всего столетия в указах государей

не прекращаются горькие сетования на испорченную и наглую челядь, которая не подчиняется строгому режи-

му, не довольствуется установленной законом платой; отдельному помещику воспрещается выдавать более

высокую плату, чем установлено таксой, выработанной для всей округи. И все же после войны условия, в кото-

рых находились слуги, были иногда лучше, чем сто лет спустя; в Силезии слуги еще в 1652 г. получали мясо

дна раза в неделю, тогда как в нашем веке в той же Силезии имеются места, где слуги получают мясо лишь три

раза в год, И заработная плата была после войны выше, чем в последующие столетия» (G. Freytag. [«Neue

Bilder aus dem Leben des deutschen Volkes». Leipzig, 1862, S. 35, 36]).

ГЛАВА XXIV. — ТАК НАЗЫВАЕМОЕ ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ НАКОПЛЕНИЕ 751

плату сельских рабочих. Но и по настоящее время сохранились в полной неприкосновенно-

сти положения рабочих статутов, касающиеся контрактов между хозяином и рабочими, сро-

ков расторжения и т. п., — положения, согласно которым хозяину, нарушившему контракт,

может быть предъявлен лишь гражданский иск, тогда как рабочий, нарушивший контракт,

подлежит уголовной ответственности.

Жестокие законы против коалиций пали в 1825 г., когда поведение пролетариата стало уг-

рожающим. Однако они пали только отчасти. Некоторые милые остатки старых статутов ис-

чезли лишь в 1859 году. Наконец, 29 июня 1871 г. был издан парламентский акт, претендо-

вавший на то, что он якобы уничтожает последние следы этого классового законодательства,

так как он даровал юридическое признание тред-юнионам. Но другой парламентский акт,

изданный в тот же день (акт, принятый во изменение уголовного закона о мерах наказания за

насилие, угрозы и посягательство), фактически восстановил прежнее положение в новой

форме. При помощи такого парламентского фокуса все средства, которыми могли бы вос-

пользоваться рабочие во время стачки или локаута (стачки связанных между собой фабри-

кантов, которые прибегают к одновременному закрытию своих фабрик), были изъяты из об-

щего права и подчинены исключительному уголовному закону, истолкование которого все-

цело зависело от мировых судей, т. е. от фабрикантов. Двумя годами раньше тот же самый

г-н Гладстон в той же самой палате общин с известным благородством внес законопроект об

отмене всех исключительных законов, направленных против рабочего класса. Но дальше,

чем до второго чтения этого законопроекта, дело не пошло, проект был положен под сукно,

пока, наконец, «великая либеральная партия», соединившись с тори, не набралась смелости

решительно выступить против того самого пролетариата, который поставил ее у власти. Не

довольствуясь этим предательством, «великая либеральная партиям позволила английским

судьям, всегда пресмыкавшимся перед господствующими классами, откопать старый закон

против «конспираций»211 и применить его к рабочим коалициям. Как мы видим, лишь против

собственной волн. и под давлением масс английский парламент отказался от законов против

стачек и тред-юнионов, после того как сам этот парламент с бесстыдным эгоизмом в течение

пятисот лет занимал положение постоянного тред-юниона капиталистов, направленного про-

тив рабочих.

Точно так же французская буржуазия в самом начале революционной бури решилась от-

нять у рабочих только что

ОТДЕЛ СЕДЬМОЙ. — ПРОЦЕСС НАКОПЛЕНИЯ КАПИТАЛА 752

завоеванное право ассоциаций. Декретом от 14 июня 1791 г. она объявила все рабочие коа-

лиции «преступлением против свободы и декларации прав человека», караемым штрафом в

500 ливров и лишением активных прав гражданина на один год225). Этот закон, втискиваю-

щий государственно-полицейскими мерами конкуренцию между капиталом и трудом в рам-

ки, удобные для капитала, пережил все революции и смены династий. Даже правительство

террора212 оставило его неприкосновенным. Лишь совсем недавно он вычеркнут из Code penal

[Уголовного кодекса]. В высшей степени характерна мотивировка этого буржуазного го-

сударственного переворота. «Хотя и желательно, — говорил выступивший докладчиком Ле

Шапелье, — повышение заработной платы выше теперешнего уровня, дабы тот, кто получа-

ет эту плату, избавился от абсолютной, почти рабской зависимости, обусловленной недос-

татком необходимых жизненных средств», тем не менее рабочие не должны сговариваться

между собой относительно своих интересов, не должны действовать совместно с целью

смягчить свою «абсолютную, почти рабскую зависимость», так как этим «они нарушили бы

свободу своих бывших хозяев, теперешних предпринимателей» (свободу держать рабочих в

рабстве!), и так как коалиция против деспотии бывших цеховых хозяев есть — что бы вы

думали? — есть восстановление цехов, отмененных французской конституцией226).

Мы рассмотрели те насилия, при помощи которых были созданы поставленные вне закона

пролетарии, тот кровавый режим, который превратил их в наемных рабочих, те грязные вы-

сокогосударственные меры, которые, усиливая степень эксплуатации труда, повышали по-

лицейскими способами накопление капитала. Спрашивается теперь: откуда же возникли

первоначально капиталисты? Ведь экспроприация сельского

225) Статья первая этого закона гласит: «Так как уничтожение всякого рода корпораций лиц одного состоя-

ния или одной профессии составляет одну из коренных основ французской конституции, то воспрещается вос-

станавливать таковые корпорации под каким бы то ни было предлогом и в какой бы то ни было форме». Статья

четвертая заявляет, что «если граждане, занятые одной и той же профессией, искусством или ремеслом, сгово-

рятся между собой или составят соглашение, направленное к тому, чтобы отказаться сообща или соглашаться

только при определенной плате оказывать услуги своей промышленной деятельностью и своими работами, то

вышеназванные сговоры и соглашения должны быть объявлены... противоконституционными, посягающими на

свободу и декларацию прав человека и т. д.», т. е. государственным преступлением, совершенно так же, как и в

старых рабочих статутах («Revolutions de Paris». Paris, 1791, III, p. 523).

226) Buchez et Roux. «Histoire Parlementaire», t. X, p. 193—195 passim.

ГЛАВА XXIV. — ТАК НАЗЫВАЕМОЕ ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ НАКОПЛЕНИЕ 753

населения создает непосредственно лишь крупных земельных собственников. Что касается

генезиса фермеров, то мы можем проследить его шаг за шагом, так как это медленный про-

цесс, растянувшийся на многие столетия. Уже крепостные, а наряду с ними и свободные

мелкие земельные собственники, находились в очень различном имущественном положении,

а потому и освобождение их совершилось при очень различных экономических условиях.

В Англии первой формой фермера был bailiff [управляющий господским имением], кото-

рый сам оставался крепостным. По своему положению он напоминает древнеримского villicus,

но с более узким кругом деятельности. Во второй половине XIV столетия на место bailiff

становится фермер, которого лендлорд снабжает семенами, скотом и земледельческими ору-

диями. Положение его не очень отличается от положения крестьянина. Он только эксплуати-

рует больше наемного труда. Скоро он становится «metayer», фермером-половинником. Он

доставляет одну часть необходимого для земледелия капитала, лендлорд — другую. Валовой

продукт разделяется между ними в пропорции, установленной контрактом. В Англии эта

форма аренды быстро исчезает, уступая место фермеру в собственном смысле слова, кото-

рый вкладывает в дело собственный капитал, ведет хозяйство при помощи наемных рабочих

и отдает лендлорду деньгами или натурой часть прибавочного продукта в качестве земель-

ной ренты.

В течение XV века, пока труд независимых крестьян и сельскохозяйственных рабочих, за-

нимавшихся наряду с работой по найму в то же время и самостоятельным хозяйством, шел в

их собственную пользу, уровень жизни фермера был так же незначителен, как и сфера его

производства. Земледельческая революция, начавшаяся в последней трети XV века и про-

должавшаяся в течение почти всего XVI столетия (за исключением последних его десятиле-

тий), обогащала фермера так же быстро, как разоряла сельское население227). Узурпация об-

щинных пастбищ и т. п. позволяет фермеру значительно увеличить количество своего скота

почти без всяких издержек, между тем как скот доставляет богатое удобрение для его земли.

В XVI веке сюда присоединяется еще один момент, имеющий решающее значение. В то

время арендные договоры заключались

227) «Фермеры», — говорит Харрисон в своей работе «Description of England», — «которым раньше было

трудно платить 4 ф. ст. ренты, платят теперь 40, 50, 100 ф. ст. и все же считают дело недостаточно прибыль-

ным, если по истечении срока аренды у них не останется на руках ренты за 6—7 лет».

ОТДЕЛ СЕДЬМОЙ. — ПРОЦЕСС НАКОПЛЕНИЯ КАПИТАЛА 754

на продолжительные сроки, нередко на 99 лет. Непрерывное падение стоимости благород-

ных металлов, а следовательно, и стоимости денег, было очень выгодно для фермеров. Оно,

не говоря уже о других рассмотренных выше обстоятельствах, понижало заработную плату.

Часть заработной платы превращалась в прибыль фермера. Непрерывное повышение цен на

хлеб, шерсть, мясо, — одним словом, на все сельскохозяйственные продукты, увеличивало

денежный капитал фермера без всяких усилии с его стороны, между тем земельную ренту он

уплачивал на основе договоров, заключенных при прежней стоимости денег228). Таким обра-

зом он обогащался одновременно и за счет своих наемных рабочих и за счет своего лендлор-

да. Нет поэтому ничего удивительного в том, что в Англии к концу XVI столетия образовал-

ся класс богатых для того времени «капиталистических фермеров»229).

228) О влиянии обесценения денег в XVI столетии на различные классы общества см. «A Compendious or

Briefe Examination of Certayne Ordinary Complaints of Diverse of our Countrymen in these our Days». By W. S.,

Genteleman (London, 1581) Диалогическая форма этого сочинения способствовала тому, что его долго приписы-

вали Шекспиру, и еще в 1751 г. оно вышло в свет под его именем. Автор его — Уильям Стаффорд. В одном

месте рыцарь (knight) рассуждает следующим образом:

Рыцарь: «Вы, мои сосед, земледелец, вы, господин торговец, и вы, мой добрый медник, вы, как и другие ре-

месленники, можете сравнительно легко отстоять свои интересы. Ибо насколько повышается цена всех предме-

тов по сравнению с тем, что они стоили раньше, настолько повышаете вы цены на ваши товары и ваш труд,

которые вы продаете. Но у нас нет ничего такого, что мы могли бы продать по повышенной цене и таким обра-

зом уравновесить тот убыток, который мы несем, покупая продукты». В другом месте рыцарь спрашивает док-

тора: «Скажите, пожалуйста, кого вы имеете в виду? И, прежде всего, кто, по вашему мнению, не терпит при

этом никаких потерь?» Доктор: «Я имею в виду тех, которые живут куплей и продажей и, если дорого покупа-

ют, то столь же дорого продают». Рыцарь: «А из кого состоит та категория людей, которая, по вашим словам,

выигрывает, от этого?» Доктор: «Ну, конечно, это все арендаторы или фермеры, которые платят за обрабаты-

ваемую ими землю старую ренту, ибо платят они по старой норме, а продают по новой, т. е. платят за свою

землю очень дешево, а все, что вырастает на ней, продают дорого...» Рыцарь: «Ну, а кто же те, которые, по ва-

шим словам, теряют от этого больше, чем выигрывают эти люди?» Доктор: «Это все дворяне, джентльмены и

вообще все те люди, которые живут на твердо установленную ренту или жалованье, или не сами обрабатывают

свою землю, или не занимаются торговлей».

229) Во Франции regisseur, бывший в начале средних веков управляющим и сборщиком феодальных плате-

жей в пользу феодала, скоро превращается в homme d'affaires [дельца], который при помощи вымогательства,

обмана и т. п. вырастает в капиталиста. Эти regisseurs сами принадлежали иногда к благородному сословию.

Например: «Сей отчет представляет Жак де Торесс, рыцарь кастелян в Безансоне, своему патрону, держащему

отчет в Дижоне перед господином герцогом и графом Бургонским, относительно рент, причитающихся с озна-

ченного кастелянства с 25 декабря 1359 г. по 28 декабря 1360 г.» (Alexis Monteil. «Traite des Materiaus Manuscrits

etc.», p. 234, 235). Уже тут видно, что во всех сферах общественной жизни львиная доля попадает в руки по-

средников. Так, например, в экономической области предпринимательские сливки снимают финансисты, бир-

жевики, купцы, лавочники; в области гражданского права адвокат обдирает тяжущиеся стороны; в политике

депутат значит больше, чем его избиратели, министр — больше, чем государь; в религии бог отодвигается на

задний план святыми «заступниками», а эти последние — попами, которые, в свою очередь, являются неизбеж-

ными посредниками между «пастырем добрым» и его стадом. Во Франции, как и в Англии, крупные феодаль-

ные территории и были разделены на бесчисленное множество мелких хозяйств, но на условиях несравненно

более неблагоприятных для сельского населения. В течение XIV века возникли аренды — фермы, или так на-

зываемые terriers. Число их постоянно росло и значительно превысило 100000. Они уплачивают земельную

ренту в размере от 1/12 до 1/5 продукта деньгами или натурой. Terriers были ленами, подленами (fiefs, arrieretiefs)

и т. д., в зависимости от ценности и величины площади, которая иногда составляла всего лишь несколько

ГЛАВА XXIV. — ТАК НАЗЫВАЕМОЕ ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ НАКОПЛЕНИЕ 755