Культ императора

Сакрально-агональный характер римской культуры. Игра как функция римской культуры.

Для античной цивилизации агональность – это базис культурной жизни. Римская культура не является исключением. Принцип состязательности ярко проявлялся в выступлениях на судебных процессах. Защищая своего клиента, мастера красноречия состязались в искусстве слова.

Римский историк и ритор I в. н.э. Тацит в знаменитом «Диалоге об ораторах» отмечает пагубное влияние монархической власти на искусство красноречия. Форум опустел, и лишь в школах продолжают произносить пламенные речи в защиту Брута и Кассия. В структуре римской культуры (в отличие от греческой) момент состязательности рано сместился с личного участия граждан на зрительское восприятие ими боев, представленных другими, предназначенными для этого людьми. Агональность римской культуры наиболее ярко предстает в лозунге «panem et circenses» («хлеба и зрелищ»). Римская публика не могла жить без игр. Римский историк Тит Ливий (I в. до н.э) рассказывает о чрезмерной пышности, с которой давались в Риме ludi publici (публичные зрелища), пышности, в которой проявлялось соперничество первых лиц государства. Светоний в «Жизни двенадцати цезарей» и Август в «Деяниях божественного Августа» подробно указывают количество людей и экзотических животных, участвующих в играх, и огромные денежные затраты, ушедшие на устройство подобных зрелищ.

Нет сомнения, что эти ludi publici у римлян носили сакральный характер. Бои гладиаторов – это архаический отголосок человеческих жертвоприношений подземным богам, происходивших в более ранние времена, а не дань кровожадному характеру римлян. При проведении торжественных игр (ludi votivi), устраиваемых обычно в честь умерших или чтобы отвести гнев богов, тщательно соблюдался ритуал, ибо малейшая помеха сводила на нет все торжество. И в этом также проявляется священный характер действа. К агональной и сакральной сфере одновременно принадлежат бои гладиаторов, гонки колесниц, авгурии. В императорскую эпоху римская толпа уже не ощущала религиозную освященность ludi. И все же, тем красноречивее говорит о значении игры как функции римской культуры тот факт, что в каждом римском городе цирк наравне с форумом занимал центральное место.

2.3. Мировоззрение римлянина эпохи империи

В эпоху империи культ императора занимает центральное место в религиозной и политической жизни империи. Восхваление правящей династии, здравствующего и умершего императора являлось обязанностью многочисленных коллегий, почитавших императора, а также составляло в значительной степени содержание деятельности религиозных, погребальных, ремесленных и воинских коллегий. Культ императора носил вполне светский характер, особенно в недавно присоединенных провинциях, где причастность к служению культа императора являлась способом выразить свою лояльность к центральной власти, а также показателем положения человека в социальной иерархии.

Истоки императорского культа следует искать в традиционных верованиях римлян в Гениев и Ларов. В римской религии Лары – это души умерших предков. Цицерон в своем сочинении «О законах» пишет, что каждый должен смотреть на своих умерших родственников как на богов. Сыновья должны были почитать умершего отца как бога. Подняв первую кость с погребального костра отца, сын объявлял, что покойный стал богом. Типологически родственным культу Ларов является культ Гения – главы фамилии, который олицетворяет способность старшего мужчины в роде к воспроизводству потомства и другие его творческие силы. В день рождения главы фамилии домашние приносили жертвы его Гению. Подобные представления о божественной силе вождя или царя были и у египтян, которые справляли праздник Хеб-сед – ритуальное омоложение фараона, усиление его творческих сил.

Победы римского оружия на Востоке отразились на становлении культа императора. В эллинистических странах издавна существовала традиция обожествления властителей, и это привело к тому, что в честь римских полководцев Фламинина, Лукулла, Метелла в восточных провинциях стали воздвигать храмы и алтари, учреждать культы, устраивать игры. Особенно эта тенденция усилилась накануне падения республики: Секст Помпей, соперник Ю. Цезаря, принял на монетах имя сына Нептуна, стал носить одежды лазоревого цвета, приносил щедрые жертвы в честь своего «отца» – бога морей Нептуна. Соратник Цезаря – Антоний отождествлял себя с богом виноделия Вакхом, а Клеопатра встречала его в Киликии на золотом корабле в образе богини любви Афродиты. Еще при жизни Гая Юлия Цезаря его статуя была поставлена в храме и его стали почитать под именем Юпитера-Юлия, в честь него возвели храмы и учредили коллегии жрецов.

Окончательное оформление культ Цезаря получил при Августе, который стал именовать своего приемного отца «божественным Юлием». Обычай прижизненного обожествления был совершенно чужд римлянам. Попытка Юлия Цезаря при жизни ввести свой культ, наряду с его стремлением к царской власти сыграли роковую роль и ускорили его гибель от рук заговорщиков. Август учел печальный опыт своего приемного отца. Первые храмы и культ в честь Августа возникли в Восточных провинциях. В самом Риме культ Августа воплотился в культе Гения Августа, вобрав в себя чисто римские, фамильные традиции. Август воспринимался как отец большой фамилии – римского государства. Осторожная политика правительства Августа способствовала тому, что из недр традиционной религии вырос совершенно новый идеологический феномен – культ императора. После своей смерти Август был окончательно обожествлен, как впоследствии и его супруга Ливия.

Римлянин эпохи принципата.

Яркий образ человека эпохи принципата (30 г. до н.э. – 284 г. н.э.) является нам в поэзии Горация (I в. до н.э.). В этом образе отразился слом основных республиканских римских ценностей: коллективизма, честности, строгости и даже суровости. Рим Горация – это город, где каждый стремится к сиюминутной личной выгоде, удовлетворению своих мелких страстей, забывая думать о благе общества. Поэтому римская интеллектуальная элита в I в. до н.э. обратилась к философии Эпикура. Нигде эпикурейские взгляды Горация не выступают так явно, как в одах философских:

Левконоя, оставь:

знать не дано,

рано ли, поздно ли

смерть нам боги пошлют…

(Flacc. Od. I,11)

Отчетливо и выразительно прозвучал тот же принцип в другой оде: