Второй фактор: респонденты что-то «наврали»

Но сейчас есть вероятностные модели и для прогнозирования реальных предпочтений. Поэтому с этими факторами мы как-то научились справляться. И, наконец, последний фактор – эффект последней недели. Опросы, которые могут публиковаться, заканчиваются за неделю до голосования. И в этом смысле эффект последней недели, то есть информационной накачки непосредственно перед выборами, конечно, может исказить картину. Но здесь предъявление претензий к социологам вообще неправомерно.

Кампания 1999 года отличалась недоучетом «Единства». В 2003 году больше, чем прогнозировали социологи, набрала «Родина». Это, как мне кажется, связано с объективными факторами: буквально за 2-2,5 месяца до выборов в электоральное пространство вносится новый объект. Естественно, происходит масштабное перераспределение электората, которое трудно учитывается не потому, что социологи что-то плохо измерили, а потому, что это перераспределение еще не закончилось в мозгах.

На сегодняшних выборах мы впервые, как мне кажется, лишены этого «фактора внезапности» – принципиально новых игроков, которые существенно перераспределили бы электорат, нет.

Если хотя бы политики и политологи (не говоря уже о журналистах!) умели бы правильным образом читать социологические данные,

то претензий к социологам было бы гораздо меньше.

К сожалению, мы должны признать, что заинтересованности в правильном чтении принципиально нет и не будет. Потому что есть заинтересованность в другом – в чтении нужном. Не правильном, а нужном.

Сейчас уже дважды публиковались данные некоей фирмы «Оптима-проект», которая появилась на рынке социологических исследований неожиданным образом и которая уже месяц дает «Патриотам России» порядка 7 процентов. А для читателя очень часто что «Оптима-проект», что «Левада-Центр» – без разницы, это некий общий субъект под названием «социологи».

Александр Ослон
президент Фонда «Общественное мнение»
«Застой бывает только в головах»

Ну вот, говорят, что слова политиков надо делить на 16, а социологов, оказывается, умножать на 0,8! Видите, как нам верят! (Смеется.) На самом деле вопрос о коэффициенте 0,8 открыт, хотя вроде как убедительно звучит.

Есть много людей, которые заявляют: они пойдут на выборы, но не ощущают, за какую партию будут голосовать. Таких сейчас примерно пятая часть. Что делать с этими людьми и прогнозированием их предпочтений? Их ни на что невозможно умножить. В таких случаях остается действовать с помощью косвенных вопросов: какой партии вы симпатизируете, чья реклама запомнилась, какие лозунги разделяете. Здесь уже не на что умножать, здесь нужно с этими данными возиться, заниматься ими и дальше уже выносить какие-то экспертные суждения, которые основаны на данных, на интуиции,

на опыте.

Опросы дают только общий расклад векторов предпочтений, они схватывают текущее состояние атмосферы. Это как синоптики: они очень точно нам рассказывают, откуда и куда движутся циклоны и антициклоны, но как только речь идет о том, какая погода будет завтра, вероятность непопадания резко увеличивается. Но если говорить о том, о чем рассказывал Игорь, – что опросы можно научиться правильно читать, что все это будет корректно использоваться, – это, конечно, большая лесть. И не потому, что люди глупы. Это вечный диссонанс между специалистом и любителем. Между ними зазоры, которые никогда невозможно преодолеть. И поэтому раз в четыре года возникают разговоры: непонятно, что они там делают, наверное, им деньги платят за то, чтобы нужные данные давать, а мы не согласны, потому что нам это не нравится. Может быть, если мы проживем столько, сколько Гэллап, тогда лет через 20 только привычка к опросным социологам снизит градус возмущения. Но нам еще до этого далеко. Слава богу, что выборы раз в четыре года, и между выборами можно спокойно работать.

Но самое главное, чего никогда не смогут понять и принять широкие массы публики, так это то, что суждения о поведении 100 миллионов человек мы делаем на основе опроса тысячи или двух тысяч.

Это невозможно вообразить, это некое чудо, к которому можно только привыкнуть. Человек, который открыл эти вещи, великий статистик Фишер, за это получил звание сэра. Это человек, который, собственно, создал эту философию и методами которого мы пользуемся.