2014-09-04
718
Одним из вопросов, решение которых было только намечено Гелем, служит вопрос о соотношении движения и развития.
Эти понятия, как и понятия философии вообще, имеют предельный характер, что порождает трудности для интеллекта, аналогичные ранее рассмотренным. Движение, как его определил Энгельс, есть изменение вообще. Поскольку для предельных понятий отсутствуют более широкие, родовые понятия, в определении движения использован способ определения через признак, известный нам из общенаучного опыта, -изменение вообще. С развитием, со времен Гегеля, связывали специфический признак движения от низшего к высшему. В сложившейся понятийной ситуации оказывалось, что движение выступает как всеобщее, а развитие - как его частный случай, особенное.
В советской науке 50-80-х гг. было высказано мнение, что движение есть всеобщее свойство материи, или атрибут, в то время как развитие -лишь одна из форм движения, возникающая чрезвычайно редко. Эта точка зрения опиралась на внешне правдоподобное утверждение, что случаи движения имеют всеобщий и массовый характер, а развития - чрезвычайно редкий. Действительно, в окружающем нас мире происходит масса механических перемещений тел, разрушаются горные породы, меняются погодные условия и т.д., но они не представляют собой развития. Более того, с позиций “массового”, или стохастического, подхода развитие оказывается чрезвычайно маловероятных “случаем”. Так, по подсчетам Кастлера, вероятность возникновения жизни, рассчитанная относительно уровня аминокислот и нуклеотидов, равняется Ю'252, что фактически означает почти невозможность появления жизни за 2109 лет. По подсчетам Блюменфельда, вероятность возникновения жизни относительно уровня химических элементов составляет 10-800, а применительно к квантовому уровню, по данным Вигнера, вообще близка 0.
Таким образом, проблема развития предстает перед человеческим интеллектом как проблема “крайне мало вероятного”, составляя собой еще один кажущийся непреодолимым барьер. Проблема всеобщности или редкости (и, стало быть, скорее, случайности) развития потребовала весьма неординарных шагов мысли.
Прежде всего, предложенная “правдоподобная” концепция развития как частного случая движения делала теоретически необъяснимым возникновение развития, которое при всей его сложности
и содержательности невозможно вывести из просто изменения. Развитие характеризуется возникновением нового, никогда ранее не существовавшего, - признак, которого нет у движения. Совершенно необъяснимо, каким образом вещи и явления, не обладавшие этой способностью, вдруг приобретают ее. Возникновение нового - слишком фундаментальная “особенность”, чтобы объяснять ее внезапным появлением, Впрочем, эта способность требует весьма основательного подхода, что нам предстоит сделать позднее.
В рамках рассматриваемой концепции развитие нередко определялось как высшая форма движения, что делает особенно явной теоретическую слабость концепции, ибо обнаруживает забавный парадокс существования развития до развития, поскольку высшая форма должна развиться из низшей. Наконец, трактовка развития как частного случая движения опирается на простую индукцию, ибо безусловно преобладающая масса “случаев” движения представляет собой мелкие и частные “случаи”, а “случаи” развития суть крупнейшие события, включающие массу частных “случаев” изменений. Развитие есть более фундаментальный и содержательный процесс, проявляющийся в больших интервалах изменений. Наиболее яркие “случаи” развития связаны с переходами основных форм материи (физической, химической и т.д.) друг в друга, с крупными ступенями внутри этих форм. Движение - абстрактная сторона развития.
Таким" образом, формально более широкое понятие движения оказывается стороной более частного понятия развития. Понятие движения непосредственно связано с понятием существования, в то время как развития - с более фундаментальным и богатым понятием материи как сущности мира.
Атрибутом материи выступает развитие, включающее в себя движение.
