П.Т. де Шарден. Генеральное направление УИ на уровне Э биосферы остаётся неизменным

Генеральное направление УИ на уровне Э биосферы остаётся неизменным. Удаление от термодинамического равновесия со средой обеспечивалось ростом разнообразия, организационной сложности и возникновением всё более сложных моделей информационного моделирования, отражения мира (сложные формы поведения, менее жёсткие, гибкие программы, инстинкты). “Вершиной” Э биосферы стало возникновение психики. Дискуссии о том, что такое психика, какую реальность она выражает, на каком уровне психика объективно обнаруживается, имеют длинную историю в философии и науке (Назаретян 1987; Фабри 2001).

Для Е было характерно игнорирование самостоятельной роли отражательных процессов в материальных взаимодействиях. Субъектная же методология акцентирует внимание на развитии форм отражения, моделей мира для антиэнтропийного поведения: от взаимопревращения и простого взаимодействия к избирательному взаимодействию и опережающим формам отражения.

На уровне биосферы отражение достигает настолько высокой степени сложности, внутренней дифференциации, что собственная динамика информационной модели мира становится относительно независимой от внешнего действия, вычленяются и актуализируются автономные предметные идеальные образы. Эмпирически новое качество модели мира регистрируется следующими экспериментами.

ö Введение фармахимических препаратов у млекопитающих (собак, кошек, кроликов) вызывало состояния, при которых животное нападает на отсутствующего врага, “хватает мух”, “кусается в пустоту”, т. е. происходит актуализация автономных, предметных образов вне связи с адекватными внешними стимулами.

õ Феномен автономности модели мира на уровне психики наблюдается и при нейрохирургических операциях. В мозге человека есть нейроны, отвечающие за падение мышечного тонуса в моменты интенсивных сновидений. Аккуратно разрушив аналогичные нейроны у подопытной собаки, учёные наблюдали поразительную картину. Едва биотоки мозга и движения глазных яблок указывали на начало быстрого сна, как спящее животное с закрытыми глазами вставало на лапы, начинало принюхиваться и, как бы озираться (глаза оставались закрытыми), царапало пол камеры, совершало внезапные пробежки и прыжки, как бы преследуя отсутствующую жертву или убегая от опасности. Поведение животного было таким, как будто оно участвовало в собственных сновидениях (Ротенберг, Аршавский1984: 102; Назаретян 1991: 85).

Эти эффекты трудно интерпретировать иначе как свидетельство автономности образов модели мира. Самостоятельность модели мира вызывает и потребность в отражательной активности, возникают надбиологические [92] потребности: любопытство и потребность в информации у крыс, альтруизм и бескорыстный риск у китов, дельфинов, потребность в социальном поощрении у шимпанзе.

Сравнивая насекомых и млекопитающих, П.Т. де Шарден писал: сколько гибкости в поведении кошки, собаки, дельфина! Сколько неожиданного! Сколько избытка жизни и любопытства! Здесь инстинкт не узко направлен и парализован одной функцией, как у паука или пчелы. Индивидуально и социально он остаётся гибким. В отличие от насекомого млекопитающее – уже более не просто раб той филы, к которой оно принадлежит, у него начинают проступать “намётки” свободы, проблеск личности (Шарден 1987: 129).

Доказательства автономности и динамичности модели мира млекопитающих были получены американскими учёными. Колония крыс помещалась в камеру с многочисленными отсеками, в которых имелись предметы для удовлетворения всех вообразимых потребностей: еда и питьё, половые партнёры, даже комната для развлечений с лесенками, манежами, беличьими колёсами, педалями. В одной из стен камеры была дверь, ведущая в неисследованное Пр, и именно отношение крыс к этой двери более всего занимало учёных. После освоения камеры отдельные особи стали проявлять к ней повышенное внимание. Всё внешнее поведение (сердцебиение и электрическая активность мозга, усиленное мочеиспускание и дефекация) свидетельствовало: крысы “заинтригованы” загадочным объектом и испытывают сильный стресс (Назаретян 1991: 85-86).

Рядом исследователей обращалось внимание на “любопытство” осьминогов, что выражается в обследовании ими биологически “бесполезных” предметов. Надбиологические, и даже социогенные мотивации особенно ярко выражены у высших приматов:

/ шимпанзе, найдя решение сложной задачи (соединить два шеста и подтянуть к клетке банан), был приведён в возбуждение своим открытием настолько, что забыл съесть добытый банан;

/ другой голодный шимпанзе откладывал пищевую награду, требуя “морального” поощрения в виде похвалы, ласки;

/ И.П. Павлов указывал на бескорыстную любознательность приматов: обезьяна долго возится над решением механических задач, которое не обещает ей никаких выгод, никакого материального удовлетворения (Фабри 2001: 322, 352).

Эти примеры означают появление в Э самостоятельной психической потребности[93]. Новое качество модели мира повышает шансы в конкуренции, даёт преимущество в прогнозировании и планировании поведения. В Э возникали более сложные программы поведения, гибкие инстинкты:

ô пример Н. Тинбергена: самец рыбки-колюшки в период брачного сезона свирепо атакует как соперника предмет, похожий по окраске и форме на другого самца и разбивается на смерть (Тинберген 1993:67-70);

! лягушка умирает в окружении неподвижных насекомых, так как её программа настроена только на движение;

ò пример Н. Винера: мангуста одерживает вверх над коброй из-за лучшего планирования и прогнозирования действий.

Но главным эволюционным достижением, связанным с возникновением психики стали праорудийные акты, когда управление ориентированно на внешний мир. Выделение предмета в окружающей среде делает возможной умственную игру, перекомпоновку образов и составляет предпосылку для нового типа вещественно-энергетических отношений субъекта со средой: использование одних элементов среды для управления другими элементами.

Это выражается в способности брать в лапы и зубы, клюв и щупальца, передние конечности палки, камни, ветки, раковины для решения каких-то задач (строительство гнёзд, плотин). Осьминог при строительстве гнезда подбирает, переносит и укрепляет “руками” камни, панцири крабов и раковины устриц. Систематически пользуются предметами-орудиями многие позвоночные (каланы, вьюрки). Но особенно такая деятельность выражена у высших приматов. Дж. Лавик-Гудолл приводит примеры сложной инструментальной деятельности приматов, факты изготовления элементарных орудий при помощи других орудий, их транспортировки к месту использования, сохранения удачных образцов (Лавик-Гуддол 1974; Матюшин 1982: 46-49; Фабри 2001: 322).

Новоприобретённые возможности психики (праорудийные акты и “умственные” операции, инструментальная сложность действий и решение задач) повышают потенциал активного внешнего упорядочения разнонаправленных энергетических потоков природы в полезном для организма едином направлении[94]. Чем сложнее модель мира, тем выше антиэнтропийный потенциал системы как субъекта управления.

Ограниченность же психического отражения заключается в невозможности вынесения предметных образов вовне, материализации модели мира в языке, животное не выделяет себя из среды и не отражает самое себя, не знает о своём существовании. Некоторые исследователи считают, что у высших млекопитающих всё же есть примитивные формы самосознания. Ограниченность интеллектуального поведения человекообразных обезьян неоднократно проявлялась в опытах Дж. Лавик-Гудолл, Н.Н. Лодыгиной-Котс. Шимпанзе не в состоянии схватить сразу существенные особенности в новой ситуации и установить новые связи на основе осмысливания непосредственно воспринимаемых связей между предметами (Лодыгина-Котс 1959: 247; Матюшин 1982: 63; Шарден 1987: 137; Назаретян 1987: 344-352, 1991: 84-91; Фабри 2001: 363-367).

Почему же продолжение УИ связано с приматами? Приматы “не пошли по пути узкой специализации”, а сохранили план и пропорцию первых четвероногих палеозоя. Очень “красиво” об этом написал П.Т. де Шарден. Копытные радикально изменили устройство своих конечностей, хищники уменьшили и отточили свои зубы, китообразные снова приняли обтекаемую форму (как рыбы), хоботные чудовищно усложнили свои резцы и коренные зубы. А между тем приматы целиком сохранили свою локтевую кость и малую берцовую кость, они ревниво сберегли свои пять пальцев. Выходит, среди млекопитающих они консерваторы? Нет. Но они оказались наиболее дальновидными (Шарден 1987: 131).

Биологические предпосылки АСГ являются следствием древесного образа жизни приматов, к ним относятся: объёмное цветное бинокулярное зрение, хватательные передние конечности, спорадическое хождение на двух ногах, высокий коэффициент энцефализации.

Сопоставление роли зрения и обоняния в жизни высших позвоночных показывает, что у большинства млекопитающих ведущую роль играет обоняние. Крот чувствует добычу сквозь толщу земли, белый медведь – сквозь лёд. Бурый медведь чувствует на расстоянии 20 м. мёд, зарытый в землю на глубину 50 см. У собак – поразительные обонятельные способности и чувствительные уши, у пчёл – гибкие антенны для запахов, вампиры ориентируются по звуку, комары реагируют на тепло. А у приматов – хорошо развитое объёмное цветное бинокулярное зрение: глаза направлены вперёд, Þ, есть возможность одновременной фокусировки на одном объекте; цветного зрения лишены многие млекопитающие, высшая нервная деятельность приматов основана главным образом на использовании глаз.

Анализируя функции передних конечностей и ротового аппарата у млекопитающих, обнаружили у лисиц – 45 функций, у барсука – 50, енота – около 80, у низших обезьян – свыше 150. Только у приматов – хватательные, хорошо дифференцированные передние конечности с противостоящим большим пальцем. И.П. Павлов говорил о “ручном мышлении” обезьян. Сочетание зрение – передние конечности даёт обезьяне большие преимущества для установления Пр-Вр связей для практического анализа и синтеза.

Кроме того у приматов наблюдается спорадическое хождение на двух ногах и вертикальное положение тела. Высокий коэффициент энцефализации и большой мозг позволяет решать сложные задачи с употреблением орудий (Фабри 2001: 330-363).

Социальные предпосылки АСГ обусловлены общественной жизнью приматов. В отличие от большинства млекопитающих у приматов существуют следующие особенности:

” длительный период развития детёнышей и связь мать-детёныш, такого не наблюдается у змей или некоторых птиц;

” отсутствие сезона размножения и длительная связь между особями противоположного пола, что приводит к семейным группам, стадам;

” Э сложности общественных групп: от материнской семьи (лемуры и лори) к семье с двумя родителями (гиббон), от стада с одним самцом (ревуны и гамадрилы) к многосамцовым стадам (макаки и гориллы); в стадах шимпанзе существует терпимость между самцами;

” язык и мимика приматов: капуцины и мартышки знамениты своей непрерывной болтовнёй, например, у зелёной мартышки 36 звуковых сигналов для передачи 23 различных сообщений: подозрение в опасности – бууук, предупреждение об опасности – оуок, любопытство без опасения – ююхх, любопытство с опаской – хьюх или вью (Грант 1991; Шарден 1987: 127-132).

В Кайнозое (65 млн. лет назад) происходит расцвет млекопитающих и дивергенция приматов от насекомоядных. 5-6 млн. лет назад путь развития человеческих гоминид отделился от приматов. Начало АСГ связано с общим похолоданием климата, уменьшением влажности и сокращением площади тропических лесов на территории современной Африки. В лесах ожесточается конкуренция. Более слабые виды человекообразных обезьян (“наши хилые предки”, по выражению Н.Н. Моисеева) были вытеснены в саванны, где условия жизни, несомненно, более суровы (нет спасительных деревьев, дающих пищу и кров, охраняющих от хищников). Наши предки, чтобы не погибнуть, вынуждены были овладеть новыми приёмами жизни в новых условиях: мясоедение, прямохождение и орудийная деятельность (Фогель, Мотульски 1990; Грин и др. 1990, т. 1: 363-364; Грант 1991; Яблоков, Юсуфов 1998: 61; Моисеев 1990: 118, 1998: 164; Фабри 2001: 368).