Учебное пособие 6 страница

Вторая промышленная революция повлекла за собой изменения и в социальной сфере. На этом этапе сформировалось потребительское общество — социум, ориентированный на материальные ценности, на потребление. Окончательно утвердилась социальная стратификация экономического типа и классовая социальная структура общества. Все обычные критерии статусной групповой стратификации (образ жизни, уровень образования, профессиональная специализация, конфессиональная и национальная принадлежность) являлись вторичными по отношению к экономическим факторам и классовому статусу.

На рубеже XIX—XX вв. произошли изменения во внутренней иерархии классов. В этот период заметно ускоряется консолидация класса буржуазии. Развитие массового производства и тяжелой индустрии способствовало формированию буржуазных магнатов — финансовой олигархии. Последняя теперь являлась новой правящей элитой западного общества. В ее составе были и представители старинных банкирских домов, и наследники крупных состояний, и удачливые биржевые спекулянты, и немногочисленные нувориши, в основном из средних слоев буржуазии. Представители большого бизнеса позиционировали себя как люди, которые «сами себя создали» благодаря своему уму, энергии, трудолюбию. Известный немецкий экономист В. Зомбарт в своем исследовании о буржуазии называет их «сверхпредпринимателями», «которые одновременно являются разбойниками и ловкими калькуляторами, феодалами и спекулянтами… Если прежде доверие к солидности, например, банка, покоилось на уважении к старым «патрицианским семьям», то теперь положение банка в деловом мире, и у публики главным образом определяется величиной вложенного капитала и резервов». В рассматриваемое время с теми или иными особенностями новый тип крупного предпринимателя встречается во всех развитых странах.

Таким образом, новая буржуазная элита, сформировавшаяся к началу XX в., состояла из людей различного происхождения, сумевших благодаря своему богатству и положению в мире бизнеса, войти в круг избранных. При этом продолжался процесс сближения верхушки буржуазии со старой аристократией, влияние которой было еще заметным. Политическая элита западноевропейского общества рекрутировалась в основном из традиционной земельной аристократии, поэтому финансовая олигархия всячески стремилась с ней сотрудничать. На основе общности нового, элитарного образа жизни, соответствующих ему норм поведения, ценностных ориентаций, экономических интересов формировалась единая социальная элита, претендующая на политическое господство. Уровень богатства и власти финансовой олигархии резко противопоставлял ее всему обществу. Между различными группами буржуазии всегда были определенные расхождения в интересах, однако никогда прежде не было столь глубоких противоречий между верхушкой буржуазии и ее основной массой.

В отмеченное время заметные перемены произошли в положении рабочего класса, превратившегося в мощную социальную группу. В развитых странах в последней трети XIX в. он составлял уже большинство самодеятельного населения: в Англии — 1/2, во Франции — 1/5, в США — 1/4. Изменилась и структура рабочего класса: повысился удельный вес фабрично-заводского пролетариата, занятого на крупном производстве. Все более широко применялся женский труд. Например, во Франции численность работающих женщин с 1866 по 1901 гг. увеличилась на 50 %. Женщины были заняты в основном в текстильной и швейной промышленности, зачастую они выполняли тяжелую неквалифицированную работу. Несмотря на постепенно вводимые ограничения все еще широко применялся детский труд. Особенно высокой была доля детей и женщин среди промышленных рабочих в Италии — 40 %.

Важные изменения происходили в характере труда. Прежде всего, возросла потребность в квалифицированной работе. Например, в США в конце XIX в. на долю квалифицированных и полуквалифицированных рабочих приходилось 2/3 промышленного пролетариата. Особенно высокие требования к рабочим предъявляли новейшие отрасли (электротехническая, автомобильная, машиностроительная и т. п.). В этой связи в развитых странах в данный период растет слой квалифицированных рабочих (рабочей аристократии), отличавшихся от основной массы пролетариата более привилегированным положением. Заметно изменились и условия труда. В конце XIX в. наметилась тенденция сокращения рабочего дня в фабрично-заводской промышленности: практически во всех развитых странах в начале XX в. его продолжительность не превышала 10 часов. Наблюдался и рост заработков фабрично-заводских рабочих. Так, во Франции за 1874—1905 гг. зарплата в промышленности повысилась на 58 %, в США за 1860—1891 гг. — на 69 %. В целом жизненный уровень трудящихся в развитых странах заметно возрос.

Однако несмотря на рост реальной заработной платы, рабочие не могли выйти за узкие рамки прожиточного минимума: почти весь свой заработок они тратили на питание, одежду, коммунальные услуги. Наиболее тяжелым было положение сельскохозяйственных и малоквалифицированных фабричных рабочих. Сохранялась и массовая нищета в пролетарской среде: в 1890-х гг. в Англии около 2/5 рабочих находились на уровне бедности. Серьезной социальной проблемой оставалась безработица, даже в благополучные годы ее уровень в западных странах достигал 3—5 %.

Рост концентрации производства, развитие научно-технического прогресса способствовали формированию новых групп наемных работников — служащих, занятых нефизическим трудом (конторских, торговых и т. п.). Так, в Германии за 1882—1907 гг. их общее количество увеличилось в 4 раза. Работники нефизического труда имели гарантированную занятость (в силу квалификации и образовательного уровня), более высокую заработную плату, систему льгот (оплачиваемые отпуска, пенсии и т. п.). В рассматриваемое время заметно увеличилась и доля среднего класса, отличавшегося привилегированным имущественным положением и достаточно высоким социальным статусом, что, несомненно, стабилизировало общество. В начале XX в. средний класс составлял около 10 % населения развитых стран — предприниматели, интеллигенция — (юристы, врачи, преподаватели), растущий слой «белых воротничков» (инженеры, служащие частных компаний и государственного аппарата).

2. Монополистический капитализм:
сущность и основные черты. Империализм.

Индустриализация способствовала концентрации (расширению) и централизации (объединению) производства и капитала. В годы второй промышленной революции приоритетное значение получили новейшие отрасли тяжелой промышленности, становившиеся базовыми для экономики. По своим техническим характеристикам это были сложные и крупные производства с непрерывным технологическим циклом (например, сталелитейное производство). Широкое внедрение в производство новейших технических достижений и конвейерной системы, стандартизация продукции, создание новой энергетической базы, разветвленной транспортной инфраструктуры обеспечили крупным предприятиям высокую рентабельность. Вместе с тем крупные производства отличались высокой капиталоемкостью. Это ограничивало возможности их дальнейшего развития, поскольку превышало возможности индивидуальных предпринимателей. В этой связи в рассматриваемое время начался процесс создания акционерных обществ (корпораций). Они представляли собой предприятия, аккумулирующие индивидуальный капитал и личные сбережения посредством выпуска акций, дающих право их владельцам на получение части дохода — дивиденда. Таким образом, наряду с индивидуальной появляется коллективная форма частной собственности.

Массовое создание акционерных обществ развернулось в странах Запада в последней трети XIX в., прежде всего, в новейших отраслях, где требовались большие размеры авансированного капитала (электротехнической, машиностроительной, химической, транспортной). Этот процесс стал определяющим в экономическом развитии западных стран в конце XIX — начале XX в. Он достиг особенно большого размаха в США и в странах «второго эшелона», прежде всего, в Германии. Например, в США почти 1/2 всего промышленного производства находилась в руках 1/100 общего числа предприятий. На основе высокой степени концентрации производства и централизации капитала начался процесс образования монополий. Монополии — это договоры, соглашения относительно единой рыночной стратегии (уровень цен, раздел рынков сбыта и источников сырья), заключаемые с целью обеспечения господства на рынке и получения сверхприбылей.

Возникновение монополий — главная черта нового этапа развития капитализма, в этой связи он и обозначается как монополистический. Тенденция к монопольному господству на рынке заложена в самой природе капитализма. Как отмечает Ф. Бродель, капитализм всегда был монополистическим. Погоня за высокими прибылями предполагает жесткую конкуренцию, борьбу за господствующее положение, за монополию на рынке. Однако на предшествующих этапах развития рыночной экономки (XV—XVIII вв.) создавались монополии другого типа — «закрытые», защищенные юридическими ограничениями, и «естественные», возникавшие в силу специфики использования тех или иных ресурсов. «Закрытые» и «естественные» монополии существовали в капиталистической экономике перманентно, больше как единичное явление, что практически исключало их господство. Доминирование монополий невозможно было и на этапе «классического капитализма»: при огромном количестве самостоятельных предприятий в каждой отрасли отсутствовало ощутимое превосходство одного предприятия над другим, и единственным законом их существования и выживания была свободная конкуренция.

В условиях индустриальной экономики возникли нового типа «открытые» монополистические объединения. Они были порождены самой стихией рынка, логикой конкурентной борьбы. На определенном этапе развития капитализма перед предпринимателями возникла альтернатива: либо развертывание изнурительной конкуренции, либо согласование между собой важнейших направлений производственной и рыночной деятельности. Первый вариант был крайне рискованным, второй — по сути, единственно приемлемым. Высокая степень концентрации производства обусловливала и возможность, и необходимость в согласовании сбыта и выпуска продукции ведущими производителями. Возможность создавалась собственно укрупнением производства, сокращавшим число предприятий-конкурентов, и облегчавшим процесс согласования политики производителей на рынке. Необходимость порождалась уязвимостью крупных капиталоемких предприятий, прежде всего, тяжелой индустрии — металлургических, машиностроительных, горнодобывающих, нефтеперерабатывающих. Они не могли быстро реагировать на рыночную конъюнктуру и в этой связи нуждались в стабильности, особых гарантиях конкурентоспособности. В отмеченных отраслях и появились первые монополии.

Таким образом, развернувшаяся в конце XIX — начале XX в. монополизация была следствием развития процесса концентрации и централизации производства и капитала, дальнейшего усложнения хозяйственных связей. Возникновение открытых монополий отражало формирование особой модели организации производства, переход капиталистической экономики в монополистическую стадию.

В рассматриваемое время монополистические объединения формировались, как правило, в рамках одной отрасли (горизонтальная интеграция), возникали различные отраслевые монополии. В основном это были картели, синдикаты и тресты. Картель — низшая форма монополистических объединений, представляющая собой соглашения между самостоятельными предприятиями одной отрасли о ценах, рынках сбытах, квотах производства всех участников, обмене патентами. Синдикат — ступень монополизации, при которой предприятия отрасли, сохраняя юридическую и производственную самостоятельность, объединяют свою коммерческую деятельность и создают единые конторы по сбыту продукции. Трест — более высокая форма монополий, где объединяются и сбыт, и производство, предприятия подчиняются единому управлению, сохраняя лишь свою финансовую самостоятельность. Это единое гигантское объединение, господствующее в отрасли. Высшей же формой монополизации в начале XX в., являлся концерн. Подобная монополия создавалась обычно в смежных отраслях, отличалась единой финансовой системой и рыночной стратегией. В концерне зачастую сохранялась производственная самостоятельность, однако интеграция капитала обеспечивала наиболее тесные связи по сравнению с другими формами монополистических объединений. В зависимости от национальной специфики экономического развития, уровня концентрации производства и централизации капитала, в отдельных странах получили распространение различные формы монополистических союзов. Так, картели заняли ведущее положение в экономике Германии, синдикаты — во Франции и России, тресты — в США. Концерны получили более широкое распространение позднее, с начала XX в. Следует обратить внимание на особенности процесса монополизации в странах «второго эшелона». Форсированная модернизация здесь сопровождалась созданием высококонцентрированной индустрии. Это способствовало быстрой и широкой монополизации экономической системы и созданию крупнейших монополий.

1860-е гг. были предельной ступенью развития свободной конкуренции. Первые монополии начали создаваться после экономических кризисов 1873 и 1882 гг. С этого времени и формируется новый тип рыночных отношений, при котором свободная конкуренция переходит в монополистическую. В последней трети XIX в. монополии были еще непрочными и зачастую имели временный характер. Лишь в начале XX в. после экономического кризиса 1900—1903 гг., повлекшего новую волну банкротств, монополизация приняла широкий размах, массовое производство стало доминирующим в промышленности. Теперь монополии начали создаваться и в традиционных отраслях, составлявших основу «классического капитализма», в том числе и в сельском хозяйстве. Это способствовало завершению перехода к монополистическому капитализму. В результате сформировалась особая экономическая модель, ориентированная, прежде всего, на развитие массового производства. Такая стратегия развития производства вела к резкому увеличению темпов экономического роста в западных странах. Так, с 1903 по 1907 гг. суммарная мощность промышленного производства возросла на 40—50 %. Таким образом, в начале XX в. механизм монополистической конкуренции и система массового производства стали определяющими в экономической системе стран Запада.

Господство монополий не устранило конкуренцию, которая является главной движущей силой рыночной экономики. Однако в условиях монополистического капитализма она существенно усложнилась. Теперь решающее значение приобрело соперничество между крупными монополиями в рамках отдельных отраслей, национальных хозяйств, в масштабах всего мирового хозяйства. После кризиса 1900—1903 гг., когда в экономике ведущих стран Запада резко возрос удельный вес монополизированного сектора, внутриотраслевая конкуренция была существенно ограничена. Однако абсолютное господство монополий в пределах целых отраслей было исключением. В основном складывалась ситуация, когда несколько ведущих монопольных групп боролись за контроль над отраслевым рынком. Такая модель получила название олигополии. Кроме того, шла жесткая борьба между монополиями и немонополистическим сектором, «посторонними». При этом деятельность монополий, как мощных производителей, обладавших новейшей технологической базой, деформировала ценообразование, нарушала баланс спроса и предложения. В такой ситуации мелкие и средние немонополизированные предприятия зачастую терпели банкротства, особенно в периоды экономических кризисов. В целом монополизация экономики блокировала естественные механизмы рыночной саморегуляции и существенно затрудняла выход из кризиса.

Крупное производство нуждалось в больших кредитах, зачастую непосильных для отдельных банков. В этой связи банковскую сферу охватил процесс централизации: в конце XIX — начале XX в. и здесь массовый характер получило создание акционерных обществ и монополий. Соответственно роль банков заметно изменилась: из скромных посредников в платежах они превращались во всесильные финансовые монополии, контролирующие производственную сферу. «Франкфуртская Газета», представлявшая биржевые интересы, отмечала в это время: «С ростом концентрации банков сужается тот круг учреждений, к которому вообще можно обратиться за кредитом, в силу чего увеличивается зависимость крупной промышленности от немногих банковских групп. При тесной связи между промышленностью и миром финансистов свобода движения промышленных обществ, нуждающихся в банковском капитале, оказывается стесненною. Поэтому крупная промышленность смотрит на усиливающееся трестирование… банков со смешанными чувствами».

Новая роль банков закономерно предполагала их тесное взаимодействие с промышленностью, сращивание банковского и промышленного капитала. Отмеченный процесс происходил как посредством владения акциями, так и путем вступления директоров банков в члены наблюдательных советов торгово-промышленных предприятий и наоборот. Например, в 1910 г. 6 берлинских банков через своих членов правления были представлены в 751 промышленном обществе, а в наблюдательных советах тех же банков состоял 51 крупнейший промышленник. Слияния банковских монополий с промышленными вело к образованию новой формы функционирования капитала — финансово-промышленной группы (согласно марксистской терминологии — финансового капитала). Если для домонополистического капитализма характерна дифференциация капитала на 3 вида — торговый, ссудный и промышленный, то на его монополистической стадии образуется единая форма. Таким образом, финансово-промышленная группа (финансовый капитал) — это банковский монополистический капитал, сросшийся в единую систему с производственным (промышленным или аграрным) монополистическим капиталом. В результате сложились грандиозные банковско-промышленные империи, могущественные династии стальных, нефтяных, газетных и прочих королей. В рассматриваемый период финансово-промышленные группы носили, как правило, семейно-династический характер: Морганы, Рокфеллеры, Дюпоны, Ротшильды и др.

Финансово-промышленные группы олицетворяла финансовая олигархия — новая капиталистическая элита, состоявшая из верхушки монополистической буржуазии и ведущих менеджеров крупнейших корпораций. В период «классического» капитализма верхушку буржуазного общества представляла старая земельная аристократия, а буржуазия, хотя и относилась к господствующему классу, лишь участвовала во власти. Теперь же на рубеже XIX—XX вв. окончательно сложилась элита буржуазного общества – финансовая олигархия.

В результате концентрации производства и капитала монополии приобрели огромные богатства и соответственно огромную власть над национальной экономикой и обществом в целом. Например, первый в истории США трест — объединение Рокфеллера «Стандарт ойл компани» — был создан в 1879 г., а в 1880-х гг. он уже контролировал около 90 % нефтяных предприятий страны. В Германии в этот же период 85 % производства стали находилось под контролем «Союза магнатов Рура и Саара», лишь по 2 предприятия доминировали в немецкой электротехнической и химической промышленности. Монополии оказывали заметное влияние на социально-политическое развитие общества, они формировали и стиль потребления. Именно на этом этапе сформировалось потребительское общество — социум, ориентированный на материальные ценности.

С развитием машинного производства углубилось международное разделение труда, усилилась взаимозависимость стран, увеличился товарообмен на мировом рынке. Процесс монополизации вызвал новый виток в расширении международных экономических связей. Модель массового производства превратила все мировое пространство в единый потенциальный рынок для экономики ведущих держав. Это свидетельствовало о завершении образования мирового капиталистического хозяйства в конце XIX — начале XX в. С наступлением господства монополий появились новые важные признаки в развитии мирохозяйственных связей. Прежде всего, это широкий размах вывоза капитала. В домонополистический период наиболее типичным был вывоз товаров, теперь более доходным видом экспорта стал вывоз капитала, формировавший единый мировой финансовый рынок. Только за первые 13 лет XX в. объем зарубежных капиталовложений ведущих западных стран удвоился. Ф. Бродель вывоз капитала рассматривает в контексте отношений центр — периферия: «Пока капитализм остается капитализмом, избыток капитала обращается не на повышение уровня жизни масс в данной стране, ибо это было бы понижением прибыли капиталистов, а на повышение прибыли путем вывоза капитала за границу, в отсталые страны. В этих отсталых странах прибыль обычно высокая, ибо капиталов мало, цена земли сравнительно невелика, заработная плата низка, сырые материалы дешевы. Возможность вывоза капитала создается тем, что ряд отсталых стран втянут уже в оборот мирового капитализма, проведены или начаты главные линии железных дорог, обеспечены элементарные условия развития промышленности и т. д.». Таким образом, вывоз капитала обусловлен стремлением монополий к более прибыльному вложению капитала.

По мере роста вывоза капитала расширяются заграничные связи национальных монополий, и следствием этого является другой новый внешнеэкономический признак капитализма — образование международных монополий. Последние представляют собой монополистические объединения, господствующие в той или иной отрасли и делящие между собой мировые рынки сбыта, источники сырья и сферы приложения капитала, т. е. осуществляющие экономический раздел мира. Возникновение их вполне закономерно: появление крупнейших монополий, стремящихся к получению наибольших прибылей, с одной стороны, и острая конкуренция между ними — с другой, сделали неизбежными соглашения между этими гигантами. В этой связи в конце XIX в. начали создаваться первые международные объединения: Международный синдикат по продаже стальных рельсов (1883), Североатлантический союз пароходов (1892), Международный динамитный картель (1896). В первое десятилетие XX в. образование международных монополий уже приняло широкий размах. Вывоз капитала и образование международных монополий привели к разделу мирового рынка на сферы влияния между финансовыми группировками ведущих держав.

Экономический раздел мира осуществляется в соответствии с экономической мощью национальных монополий. Вместе с тем закономерная неравномерность экономического развития стран, связанная с различными обстоятельствами внутреннего и внешнего характера, может изменять соотношение экономических потенциалов монополистических группировок. В связи с этим обозначается третий новый признак капитализма уже в большей степени внешнеполитического порядка — обострение борьбы между национальными монополиями, ведущей к территориальному разделу и переделу мира между великими державами. Подобная ситуация происходила, во-первых, из самой природы монополий, стремящихся к безраздельному господству на рынке, во-вторых, из характера еще молодых монополий, имевших несовершенную структуру. Они действовали, как правило, в рамках одной отрасли и поэтому были весьма негибки и уязвимы. В случае неблагоприятной рыночной конъюнктуры отраслевые монополии не имели возможности маневрировать путем перекачки капиталов в наиболее рентабельные производства. В этой связи они нуждались в дополнительных гарантиях. Последние максимально обеспечивались территориальным, т. е. политическим разделом мира между странами. Таким образом, доминирование монополий в экономике неизбежно порождало их стремление и к политическому господству в целях укрепления влияния на завоеванных территориях.

Борьба между национальными монополиями за территориальный раздел мира выражалась, прежде всего, в ужесточении борьбы за колонии и сферы влияния. При этом в рассматриваемое время она приобрела новое качество — целью захвата колоний была уже не только их экономическая эксплуатация, но и блокирование возможного усиления позиций других держав. В результате экспансия распространилась и на труднодоступные, малозаселенные территории. На рубеже веков были практически поделены до сих пор свободные пространства африканского и тихоокеанского регионов. К началу XX в. был закончен колониальный захват незанятых земель — следовательно, территориальный раздел мира между великими державами завершился. Это вело к новому витку борьбы — за перераспределение уже установленных сфер влияния и передел уже поделенного мира. Подобная ситуация во много раз повышала вероятность использования силового фактора в политике великих держав, возникновения войн. Об этом свидетельствовала международная обстановка конца XIX — начала XX в.: между ведущими державами не прекращались острые конфликты вплоть до Первой мировой войной.

В конце XIX в. на страницах научных и популярных изданий, в прессе довольно часто стало встречаться понятие «империализм» (от лат. imperium — власть, господство). Исследователи и публицисты этого времени единодушно подчеркивали экспансионистскую природу капитализма и в этой связи определяли его как «империализм». Так, французский историк Ж.-Э. Дрио в 1900 г. отмечал: «В течение последних лет все свободные места на земле за исключением Китая, заняты державами Европы и Северной Америки. На этой почве произошло уже несколько конфликтов и перемещений влияния, являющихся предвестником более ужасных взрывов в близком будущем. Ибо приходится торопиться: нации, не обеспечившие себя рискуют никогда не получить своей части и не принять участия в той гигантской эксплуатации земли, которая будет одним из существеннейших фактов следующего (т. е. XX) века. Вот почему вся Европа и Америка были охвачены в последнее время лихорадкой колониальных расширений, "империализма", который является самой замечательной характерной чертой конца XIX в.». Английский экономист Дж. Гобсон в работе «Империализм» (1902) подверг глубокому анализу данный период и обозначил 1880—1900 гг. как эпоху усиленной экспансии (расширения территории) главных европейских государств: «В конце XIX в. особенно с 1880-х годов со стороны всех капиталистических держав идет погоня за колониями. Колониальные владения расширились после 1876 г. в гигантских размерах: более чем в полтора раза. Три державы не имели в 1876 г. никаких колоний (Германия, США, Япония), а четвертая, Франция, почти не имела их. …К 1914 году эти четыре державы приобрели колонии площадью в 14,1 млн км²… с населением почти в 100 миллионов. Неравномерность в расширении колониального владения очень велика». Таким образом, современники рассматривали империализм, прежде всего, как политику широкой экспансии, проводимую ведущими державами в конце XIX — начале XX в.

Современная историческая наука определяет явление империализма шире, исходя из сущности сформировавшейся на рубеже XIX—XX вв. особой экономической модели, ориентированной на абстрактный массовый рынок, достижение безраздельного финансового могущества, неограниченный экономический рост. В этой связи империализм — это период в развитии индустриальной цивилизации и монополистического капитализма, характеризующийся тотальной экспансией индустриальной системы. Его хронологические рамки охватывают последнюю треть XIX в. — 20-е гг. XX в. Определяющий признак империализма выражался в стремлении ведущих стран к широким территориальным захватам. На рубеже XIX—XX вв. произошли первые империалистические войны между крупными колониальными державами за передел уже поделенного мира: испано-американская (1898) и англо-бурская (1899—1902).

Глава IV

Особенности социально-экономического
развития стран Запада
в последней трети XIX — начале XX в.

1. Великобритания: утрата торгово-промышленного лидерства.

2. Франция: противоречия социально-экономического развития.

3. Германия: создание мощной индустриальной державы.

4. Италия: становление аграрно-индустриальной экономики.

5. США: выход на первые позиции.

1. Великобритания: утрата торгово-промышленного лидерства

Последняя треть XIX в. знаменовалась для Великобритании потерей промышленного первенства и лидерства на мировом рынке. В начале 1870-х гг. она еще находилась на вершине своего экономического могущества, была мировым фабрикантом, мировым банкиром, мировым перевозчиком, мировым торговцем и крупнейшей колониальной империей. В это время на ее долю приходилось 32 % мирового промышленного производства, половина всей мировой добычи угля, выплавки чугуна и обработки хлопка. Великобритания по-прежнему проводила политику фритреда, считая, что высококачественные и дешевые английские товары не нуждаются в протекционизме.

Однако уже через 15 лет ситуация резко изменилась. Молодые индустриальные страны, прежде всего США и Германия, начали теснить Англию на мировом рынке. Британские товары с высокой себестоимостью уже уступали место более дешевой и, зачастую, более качественной продукции конкурентов. Так, в 1880-х гг. германские товары заметно превосходили по качеству английские как на внутреннем, так и на европейском рынках, они стали проникать в страны Ближнего и Дальнего Востока. Серьезное беспокойство Англии вызывало и усиление конкуренции США, потеснивших ее не только в Латинской Америке, но в Европе и даже в странах Британской империи. В результате доля Великобритании в мировой торговле быстро сокращалась: в 1870 г. — 22 %, в 1900 г. — 19 %, в 1913 г. — 15 %. Англия быстро теряла и свое промышленное первенство: сохраняя еще сильные позиции в традиционных отраслях производства, она безнадежно отставала от молодых индустриальных стран в развитии перспективных новейших отраслей — электротехнической, химической, автомобильной и др. Особенно тревожным симптомом было замедление темпов роста английской промышленности по сравнению с конкурентами. Так, за 1870—1913 гг. промышленное производство в Англии выросло в 2,2 раза, тогда как в Германии — почти в 6 раз, в США — в 9 раз, даже во Франции — в 3 раза. Соответственно сокращалась доля страны в мировом промышленном производстве: в 1900 г. она составляла уже 18 %, а в 1913 г. — 14 %, т. е. седьмую часть (вместо 1/3). В итоге по объему промышленного производства страна оказалась на третьем месте в мире, уступив свои позиции США и Германии. Важным признаком потери Великобританией ведущих позиций в мире была и утрата морского лидерства: если в 1890 г. ей принадлежала половина мирового торгового флота, то к 1913 г. — всего 20 %.