2015-01-21
1462
Тело земли, или территориальная машина. Соответствует стадии дикости. Именно на поверхности этого тела происходит кодификация желания. Это — «система жестокости»: тело человека служит лишь дощечкой, на которой оставляет свои знаки новосозданный социальный кодекс, а человеческие органы символически крепятся к тому же телу земли.
Тело деспота, или имперская машина — соответствует стадии варварства, однако вне привязки к oпределенной эпохе, — это тело успешно функционирует во все века, воплощаясь, то в ранних государавах Междуречья, то в абсолютизм XVII века, то в фашизме и коммунизме. Это уже — «система террора»: осуществляется ни много ни мало, союз с Небом — через тело деспота.
Тело капитала, или стадия цивилизации. Здесь капитал являете объективированным, неантропоморфным субъектом, субстратом Деспота, причем и капиталист, и пролетарий в равной мере являются eго рабами. Таким образом, снимается марксистская вражда классов: согласно шизоанализу, противостоят друг другу классовое-идеологическое-параноидальное-репрезентативное и шизофреническое-аутентичное (производство желания).
Однако для Делеза капитализм еще более неприемлем, нежели для многих предшественников из левацкого лагеря. Территориальная и имперская машины подобны машинам желания по своему режиму, отличаясь по природе, в то же время капитал, наоборот, по природе подобен производству желания, однако отличается по режиму. Так, в производстве одновременно присутствует и элемент антипроизводства. Иными словами, производство ретерриторизируется на теле капитала, поглощается им. Следовательно, социум превращается в абсолютно отчужденную от человека экономическую реальность, а мир человеческой субъективности, интимной жизни оказывается попросту выброшен за пределы социального поля. Это приводит авторов "Капитализма и шизофрении» к необычному (вполне в духе их построений) выводу: в деспотических и варварских системах экономическое производство сходится с человеческим, и эти системы ближе к производству желания именно потому, что здесь отсутствует капиталистический принцип асоциальной человеческой субъективности.
Притяжение-отталкивание между пассивной и активной частями машины желания снимается работой машины-холостяка, что вечно кочует по телу без органов, активизирует его, но избегает семейных уз. Прообраз такой машины Делез усматривает в машине в «Процессе» Кафки, в брутальных гипертрофированных героях Э. По и А. Жарри. Бессознательно-машинный эротизм таких героев соединяет в одну цепь и машины-органы, и тела без органов, и субъекта. Потому и подлинный агент желания, творец жизни — тот, в ком импульс бессознательного сильнее всего: дикарь, ребенок, революционер, а на высшей ступени — безумный художник. Собственно, на искусство Делез и надеется больше всего, считая его способным произвести тотальную шизофренизацию жизни.
Это гипотетическое будущее является, скорее, состоянием сознания, нежели общественным строем. Это мир, где снято отчуждение между социальными машинами и машинами желания, где желание вновь производится на теле без органов; где покончено с параноидальным стремлением современной цивилизации к выстраиванию всех и всяческих целостностей.
В шизоаналитическом раю царит полная недиференцированность, Ничто и Пустота как вместилище всех мыслимых возможностей.
Теория Делеза в своей финальной части выглядит как доведенная до совершенства психоделическая революция — и, в то же время, во всем этом неожиданно просматривается и восточный акцент с тем же культом пустоты как идеального средства для перерождения сознания. Такое «буддийское» послевкусие окончательно придает шизоанализу странный статус — между теорией, эзотерической системой и мифологической литературой.
Весь сотканный из противоречий, шизоанализ по определению не мог породить развитую школу, как те же марксизм с психоанализом. Трудно вообразить себе практикующего шизоаналитика, как и сколь угодно экзотическую партию, строящую программу на понятиях тела без органов и состоявшегося шизофреника. В русскоязычном мире шизоанализ пока что — довольно поверхностно — усвоен актуальным искусством, на уровне «шизоаналитического дискурса», приемов «шизоиллюстрирования», «шизо-Китая», обыгрывания «шизоаналитических мест Москвы и Московской области». Дальше терминологии дело не пошло.
