Православный» утопизм

Весьма сомнительной представляется концепция, изложенная Н. Фиолетовым в главе «Теория эволюции и религиозное мiровоззрение». Догматическое расхождение с церковным Преданием оказывается здесь принципиальным.

«Вся жизнь земного шара, вся жизнь человека, с христианской точки зрения, – утверждает Фиолетов – есть постоянное движение, развитие, конечной целью которого является “преображение мiра”, создание “нового неба и новой земли”, где будет “Бог всяческая во всех”» [160, с. 77].

Эта мысль более чем странная. Из того, что все на Земле, вместе с самой планетой находится в движении и развитии, вовсе не вытекает ни справедливость теории эволюции в ее астрономическом, геологическом и биологическом аспектах, ни тем более того, что якобы наш мiр естественным образом приближается к своему обожению, «преображению», благодатному состоянию. Такого ожидания Православная Церковь не знает. В книге Апокалипсис сказано не об эволюции мiра и человечества к лучшему состоянию, но о новом акте Божьего творения. И рече Седяй на престоле: се, нова вся творю (Апок. 21, 5). Так же точно совсем иное «неэволюционистское» содержание отводится в Священном Писании упомянутым проф. Фиолетовым «новому небу и новой земле». Видех небо ново и землю нову, первое бо небо и земля первая преидоста, и моря несть ктому. И аз Иоанн видех град святый Иерусалим Нов, сходящ от Бога с небесе, приготован яко невесту украшену мужу своему (Апок. 21, 1–2). Ясно, что в Откровении речь идет о Божьем творческом акте, а не о естественных силах Земли и ее обитателей.

Но совершенно не так понимает это Фиолетов. Для него Царство Небесное представляет собой естественный итог земной эволюции человека и вместе с ним всей твари. «В том грядущем “преображении” твари, “новом небе и новой земле”, которое является конечной целью христианства, находит себе место не только человек, но и “всякая тварь”» [160, с. 91].

Пытаясь подтвердить свою эволюционистскую концепцию, Фиолетов приводит стихи апостола Павла из Послания к Римлянам: Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих... И сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих. Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне (Рим. 8, 19, 21–22).

Однако святоотеческое толкование этих стихов также не подтверждает, но опровергает возможность эволюционного достижения Царства Небесного. Воспользуемся толкованием этих стихов святителя Феофана Затворника. Он приводит мнение Экумения о том, что вся тварь ожидает будущей славы человека «потому что, быв создана нетленною, по причине грехов человеческих сделалась тленною, ибо и мы из нетленных сделались тленными. Итак, тварь желает, чтобы люди опять вступили в свое нетление, дабы и она могла получить свое нетление» [151, с. 504]. «Вступление в свое нетление» никак не есть дело эволюционирования, но дар по Божьей милости.

Подобно и мнение блаженного Феодорита: «Все это ожидает нашего явления в совершенстве и славе» [151, с. 504], и когда человек «через воскресение примет бессмертие, тогда и созданное для него получит также в удел нетление. Посему сказует апостол, что видимая тварь ожидает сего переворота, потому что она соделалась изменяемой не волею, но из любви к определению Создавшего. Видя же попечение о нас, надеется сего переворота» [151, с. 507]. И для человека, и для прочей твари освобождение от рабства тлению будет «переворотом», а не итогом постепенного эволюционирования.

Сам святитель Феофан Затворник пишет: «Тогда нынешнее состояние тварей изменится и будет применено к светлому состоянию восстановленного и обновленного человеческого естества. Тварь и ждет этого откровения во славе чад Божиих, обновленных и восстановленных потому, что с этим соединено ее собственное восстановление и обновление» [151, с. 504]. Итак, тварь не «эволюционирует», но «ждет» обновления и восстановления чад Божиих.

Невозможно согласиться с таким утверждением Фиолетова: «Церковное христианство насквозь исторично – вся миссия Церкви есть историческая подготовка Царства Божия» [160, с. 77]. Не отрицая историчности существования Церкви, следует заметить, что из нее нельзя делать эволюционистский вывод, будто Царство Божие разовьется из исторической Церкви. О земном царстве праведников мечтали не Святые Отцы и православные богословы, но еретики хилиасты. Царство Божие будет установлено Христом в Его Второе Пришествие, когда не все люди, но только праведники услышат: Приидите благословении Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царство от сложения мiра (Мф. 25, 34).

Можно ли считать православным суждение Фиолетова: «Царство Божие есть завершение мiрового процесса» [160, с. 84]? Автор определенно пишет именно о процессе: «Мiр развивающийся тем самым еще не обладает абсолютным совершенством, а лишь идет к нему» [160, с. 84]. Церковное мнение ровно противоположное. Завершение мiрового процесса есть царство антихриста. Мiр идет отнюдь не к «абсолютному совершенству». Царство Божие никак не может вытекать из естественных и социальных предпосылок.

Если бы Царство Божие на земле могло быть достигнуто естественным образом посредством эволюционирования человеческого социума, то не нужно было бы ни Боговоплощение, ни Крещение Спасителя в Иордане, ни добровольное распятие и смерть Богочеловека на голгофском Кресте, ни сошествие Святого Духа на апостолов в день Пятидесятницы. Исповедуя «естественное» развитие Церкви как социальной структуры до божественного совершенства, Фиолетов вольно или невольно впадает в увлеченность идеями утопизма.

Сам полемизируя с утопическими идеями «научного коммунизма», тяжкие плоды которого претерпел в своей жизни, Фиолетов, не замечая того, под видом «христианской апологетики» предлагает вполне утопическое учение, причем совершенно чуждое христианству.

Глядя на ошибку Фиолетова, можно заметить, что неправославным окажется любое учение, ставящее утопическую цель – достижение естественными средствами состояния идеального совершенства. Не может быть «христианского социализма», «христианского коммунизма», «христианского фашизма». Не может быть и «христианского эволюционизма», провозглашающего своей целью достижение Царства Небесного. Принципиальным отличием евангельского учения о будущих судьбах мiра от всевозможных утопических учений является вера в реальность непосредственного Божьего действия в конце веков. Церковь учит о Страшном Суде, о Втором Пришествии Христовом – в противоположность теории эволюции, исповедующей веру в постепенное развитие к достижению совершенного идеала. Православные христиане веруют в «Господа Иисуса Христа... паки грядущего со славою судити живым и мертвым, Егоже Царствию не будет конца». Глобальное же развитие мiровых социальных процессов приводит «естественным» эволюционным путем к царству антихриста. Впрочем, этого беззаконника Господь Иисус убиет духом уст Своих и упразднит явлением пришествия Своего (2 Сол. 2, 8).