Псевдо-православное содержание «христианского эволюционизма»

Профессор Н. Фиолетов пишет: «Основы христианской догматики исключают всякую мысль о противоречии между христианским мiровоззрением и самой идеей развития» [160, с. 77].

Здесь автор не уточняет, какое развитие он имеет в виду. Возрастает, то есть можно сказать «эволюционирует» каждый представитель флоры и фауны, не исключая и человека. Развивается численно популяция животных и растений, равно как и различных человеческих социальных групп, что опять-таки можно назвать «эволюцией». Таким образом, если под эволюционированием подразумевать вообще всякое изменение в мiре, то примеров «эволюционирования», не противоречащих «основам христианской догматики» можно привести немало.

Но теория эволюции биологических видов, о которой преимущественно говорит в своей книге Фиолетов, содержит учение о появлении новых видов от старых, в том числе Человека Разумного от некоего животного предка. При таком уточнении разговор о «христианской догматике» и «идее развития» следует вести более аккуратно и осмотрительно.

Развитие цыпленка в яйце до взрослого петуха к области догматики не относится и потому никак не противоречит церковному учению – в этом случае Фиолетов окажется прав. Развитие же обезьяны в человека Адама противоречит догматическому учению Церкви – и в этом случае Фиолетов не прав.

Н. Фиолетов пишет: «Представляется весьма затруднительным понять и осмыслить идею эволюции без предпосылок религиозных в конечном основании» [160, с. 77]. При этом он утверждает, что «только в библейско-христианском учении о творении мiра и об отношении мiра к Богу открывается смысл и жизненная необходимость идеи развития» [160, с. 77].

Здесь была бы уместна какая-нибудь библейская цитата, подтверждающая мысль автора, но никаких ссылок на Священное Писание не приводится. Нам затруднительно сказать, где в Библии может найтись подтверждение высказыванию профессора. Но нетрудно опровергнуть Словом Божиим это необоснованное утверждение. В книге Бытия говорится, что после сотворения водных и сухопутных живых существ, а также человека, Бог благословлял Свое творение словами: раститеся и множитеся (Быт. 1, 22 и 1, 28). Библия свидетельствует о Божьем благословении тварям не развиваться от вида к виду, но о размножении и распространении созданного по роду – а это вовсе не эволюция в понимании проф. Фиолетова. Никакой «жизненной необходимости идеи развития» Библия не содержит.

Так писал в «Шестодневе» и святитель Василий Великий: «Природа существ, подвигнутая одним повелением, равномерно проходит и рождающуюся и разрушающуюся тварь, сохраняя последовательность родов посредством уподобления, пока не достигнет самого конца; ибо коня делает она преемником коню, льва – льву, орла – орлу, и каждое животное, сохраняемое в следующих одно за другим преемствах, продолжает до окончания вселенной» [19, с. 139].

Фиолетов пишет: «По христианскому учению, мiр создан Божественным Разумом, дабы подняться до причастности абсолютному, божественному совершенству. Эта причастность не дается извне, а достигается путем внутреннего, свободного усвоения, свободного восхождения твари к Творцу. Вся жизнь твари получает смысл именно как путь к восхождению, как путь к абсолютному совершенству» [160, с. 77].

Мысль довольно странная. Есть все основания считать, что такого учения Церковь не знает и никогда не знала. Фиолетов определенно говорит не о человеке, но о «мiре» и «твари». Если под «тварью» и «мiром» в этом контексте понимать животных или растения, то смысл вообще теряется. Какое для них возможно «свободное восхождение»? Какой «путь к абсолютному совершенству»? Вселенная и так создана добра зело (Быт. 1, 31), так что никакого дальнейшего «эволюционирования» в более совершенные формы ни для какой низшей твари Библией не предусмотрено.

Единственное исключение из всего живого творения, способное идти к «божественному совершенству» – это Адам. Но его «эволюционирование» прилично разуметь не в смысле биологическом – в другой вид или подвид – но в смысле духовном. К тому же ни в Священном Писании, ни в творениях Святых Отцов нигде не встречается даже намека на то, что у Адама могли быть предки среди низших животных. Духовная же «эволюция» Адама не затрагивает впрямую другие творения. Но тогда не понятно, каким же образом, согласно Фиолетову, через эволюцию Адама получается «свободное восхождение твари к Творцу»?

Если под «мiром» и «тварью» у Фиолетова понимать самого человека, то придется, подивившись странности такого словоупотребления, признать, что автор выражает вполне православную традиционную точку зрения, чуждую всякого эволюционизма. К сожалению, так понять Фиолетова невозможно, поскольку он пишет однозначно о биологической эволюции животных вплоть до человека. «Какие биологические выводы Дарвина... могут встать в противоречие с истинами христианского вероучения? Сама идея эволюции, развития видов,... не может рассматриваться как противоречащая христианскому учению о творении мiра» [160, с. 87].

Таким образом, проф. Фиолетов пытается выдать за православное свое собственное мнение об эволюционном восхождении твари к человеку и через духовное совершенствование последнего – к причастности твари «абсолютному божественному совершенству». Но согласовать такое воззрение с традиционным православным вероучением не представляется возможным. Идея развития животных видов до человека церковному Преданию чужда и неизвестна. Такая точка зрения не позволила бы даже назвать Бога Творцом всего видимого и невидимого, поскольку всякое создание оказалось бы не творением рук Божиих, но итогом некоторого длительного эволюционного процесса. Святитель Иоанн Златоуст, говоря о шестом дне творения, отмечал наличие в предшествующие дни творения не эволюционной картины развития мiра, но последовательного ряда божественных творческих актов: «Вся тварь в течение пяти дней созидаема была одним словом и повелением» [52, с. 60].

Про саму идею эволюционного развития мiра Фиолетов высказывается так: «Древний языческий мiр не знал этой идеи, чужда она была, как остается чуждой и сейчас, религиозно-философским мiровоззрениям Востока (индуизму и буддизму). Нехристианский Восток знает лишь круговорот вещей, циклически повторяющееся движение (“идея вечного возвращения”). Древняя Греция и античный мiр вообще, исходящий из языческих пантеистических представлений, мыслил себе мiр как замкнутое ограниченное целое, которому некуда развиваться» [160, с. 76–77].

С такой точкой зрения также трудно согласиться.

Теория реинкарнации, или «идея вечного возвращения», распространившаяся на Востоке, ставит каждой душе вполне «эволюционистскую» цель: как минимум добиться в следующем воплощении лучшей участи, то есть «сэволюционировать» вверх, а не деградировать вниз; и как максимум – достичь высшего предела в развитии, то есть перестать воплощаться и проходить новые круги жизни, «освободившись» от них через достижение нирваны.

Что касается греческой и прочей языческой мифологии, то в ней под именами и родословиями богов и героев выражено вполне эволюционистское мiровоззрение: становление вселенной от хаоса к космосу. Более старшие боги символизируют первичные стихии, более молодые – детализируют картину развития мiра до конкретных географических привязок, где в ручьях и рощах поселяются нимфы и дриады.

Выходит, что проф. Фиолетов ошибается дважды. Во-первых, когда отрицает наличие идеи эволюции в языческом мiровоззрении, и во-вторых, когда приписывает «библейско-христианскому учению» «жизненную необходимость идеи развития» [160, с. 77].