Профессор Н. Н. Фиолетов и его книга

Развитие фундаментальных наук, давшее нам новое знание о природе вещей, заставило и богословскую мысль предлагать новые, неслыханные прежде положения. Само стремление примирить устоявшуюся церковную традицию с вызовом современного мiра может привести к нежелательным последствиям. Главная опасность такого рода апологетики заключается в том, что защитник православного апостольского Предания сам незаметно для себя может потерять причастность к той священной традиции, которую взялся было защищать. Об этом предупреждал нас св. апостол Павел: Темже убо братие, стойте и держите предания, имже научистеся, или словом, или посланием нашим (2 Сол. 2, 15).

Несмотря на апостольское предостережение, не укорененные в церковном Предании эволюционистские идеи, как якобы «более научные», увлекают некоторых авторов. Если бы подобные попытки могли быть оценены как продолжение святоотеческого духовного наследия, как творческое развитие православного богословия в духе верности Преданию – следовало бы только порадоваться. К сожалению, нам не известно ни одного примера, когда эволюционистское прочтение Библии сохранило бы верность апостольскому православному учению. Новое богословие «христианских эволюционистов» не только не вытекает из прежнего церковного наследия, но резко диссонирует с ним.

Одним из известных трактатов такого рода следует назвать труд профессора Н. Н. Фиолетова «Очерки христианской апологетики» [160]. Эта работа явно по опрометчивости рекомендована к изданию Отделом по религиозному образованию и катехизации Московского Патриархата. Похвальное слово к труду написал прот. Глеб Каледа, оценивший его как цельный курс христианской апологетики. Отец Глеб заметил, что единственным «недостатком этого курса является слабо разработанный справочный аппарат, что вполне понятно, если учитывать условия жизни и творчества автора» [160, с. 17]. Епископ Василий (Родзянко) также отмечал, что рукопись Н. Н. Фиолетова «не цитирует ни Василия Великого, ни Григория Богослова, ни Григория Нисского, ни Евагрия» [21, с. 155].

Без сомнения, подвижническая духовная деятельность в условиях обысков, ссылок и репрессий, которую вел Николай Николаевич Фиолетов в 30-е – 40-е годы, вызывает почтенное отношение к его личности. Читатель должен понимать специфику и трудность написания книги. Но даже если бы отмеченный о. Глебом изъян в «Очерках христианской апологетики» оказался действительно единственным – следовало бы признать, что для богословского трактата отсутствие ссылок на Святых Отцов не является простым упущением, которое легко оправдать тем, что «спецхраны для опального профессора были недоступны» [160, с. 17].

Для такого ответственного богословского труда, как курс апологетики, не только желательно, но необходимо ставить вопрос о соответствии его содержания догматическому православному вероучению. Практически полное отсутствие ссылок на творения Святых Отцов в главе, посвященной теории эволюции (кроме одной-единственной цитаты из творений преподобного Исаака Сирина о сердце милующем в конце главы), заставляет читателя задуматься – а всегда ли отражает точка зрения автора традиционное православное понимание рассматриваемых вопросов? А можно ли найти подтверждение авторским положениям в духовном наследии Отцов Церкви? Не является ли иной утверждаемый тезис несовместимым со святоотеческим Преданием или даже противоречащим ему?

Очевидно, что без положительного ответа на эти вопросы может оказаться серьезной ошибкой рекомендация книги «к изданию и распространению в приходах, воскресных школах и других учебных заведениях Московского Патриархата» [160, с. 2].