Церковный раскол — заговор против украинского православия

Компартия Украины считает, что раскольничьи действия самопровозглашенных политико-церковных группировок представляют огромную угрозу не только для украинского православия, но и для духовного единства нашего народа. УПЦ-КП и УАПЦ создавались при открытой поддержке униатов и антиправославных политических структур. Причем не только украинских. Во время посещения Киева Збигнев Бжижинский, считающий Русскую Православную Церковь главным врагом США, провел самые теплые переговоры с руководством УАПЦ и УПЦ-КП. Они, ведя неустанную борьбу с Украинской Православной Церковью, успешно выполняют роль «пятой колонны» католицизма.

УАПЦ и УПЦ-КП не признаны православным миром, и, по существу, являются в этом мире изгоями — ни одна из Поместных Православных Церквей не поддерживает с ними никаких контактов. Исключение составляют аналогичные раскольничьи группировки в других странах: в Болгарии, России, Черногории, Греции. Иногда они пытаются создать некий раскольничий «интернационал», как это делал Филарет, стягивая в УПЦ-КП отлученных от Церкви или запрещенных в священнослужении бывших клириков со всего мира, «производя» их в епископы или митрополиты.

Оказавшись в полной изоляции, самопровозглашенные «церкви» пытаются утвердиться в обществе далеко не церковными методами — они ищут поддержки у неправославных религиозных организаций, политических партий, разжигают в обществе междоусобицы, усиливая социальную напряженность. Лжепатриарх Филарет давно уже стал завсегдатаем президиумов руховских съездов. При этом руководство самопровозглашенных церквей широко эксплуатирует чисто политическую риторику, к месту и не к месту толкуя о необходимости создания некоей «независимой украинской национальной патриотической церкви». Лицемерность таких заявлений более чем очевидна: раскольники, разрушив единство украинского православия, теперь фарисейски пекутся о создании «единой, независимой» церкви!

К сожалению, их слушатели нередко забывают, что независимость Церкви — понятие совсем иного рода, чем независимость государства, когда речь идет об обязательном для всех подчинении той или иной власти. Независимость канонической Церкви уже гарантирована ей неукоснительным соблюдением церковных традиций, канонов и правил семи Вселенских Соборов. Причем никакая внешняя сила не может произвольно изменить эти правила. Так же, как никакая «власть» не может заставить верующих посещать именно этот, а не иной храм. И практика украинского православного раскола подтверждает это.

Несмотря на однозначную политическую, финансовую и пиаровскую поддержку властей, ни УПЦ-КП, ни УАПЦ так и не смогли привлечь на свою сторону большинства украинских православных. Не сумели они обеспечить и свое паритетное присутствие во всех регионах Украины — их вотчиной стали только ее западные области, да и там они вынуждены делить влияние со своими союзниками по борьбе с УПЦ — униатами.

В то же время каноническая УПЦ объединяет около трех четвертей всех православных, ее приходы присутствуют во всех областях Украины, составляя во многих их них подавляющее, а то и абсолютное большинство. Показательно, что все православные монастыри на Украине остались верны каноническому православию. Как замечает в этой связи известный российский богослов диакон А. Кураев, «главный скандал в жизни филаретовской церкви заключается в том, что там нет монастырей. Да, на бумаге они существуют, но там по три-четыре монаха, которых, судя по их лицам, монахами назвать трудно....Если в некой религиозной общине нет монашества, значит, она не в состоянии зажечь в своих адептах жажду жертвенного служения, отдачи себя до конца. То, что за Филаретом нет монастырей, свидетельствует о некоем изъяне, который на церковном языке называется отсутствием благодати».

Совершенно очевидно, что раскол в Церкви ослабляет украинское православие, что может быть на руку только ее религиозным оппонентам. В первую очередь — католицизму. Деятельность раскольников из УПЦ-КП и УАПЦ (хотят они того или нет) объективно способствует усилению католицизма в Украине. Отвергнутые православным миром, раскольники жаждут любого международного признания, хотя бы и со стороны Ватикана. С этой целью они готовы даже заключить союз с греко-католиками. Глава УПЦ-КП Филарет, например, неоднократно заявлял о возможности координации деятельности своей церкви с УГКЦ, поскольку, мол, и та, и другая являются «национально-патриотическими, державницкими» церквами.

Запад всячески поддерживает и поощряет расколы в Православных Церквах. Нет никаких сомнений в том, что трагическое положение, в котором оказалась Православная Церковь в Югославии, Украине, Эстонии, далеко неслучайно. Демагогически эксплуатируя лозунги о независимости, Запад стремится расколоть мировое православие на как можно большее количество «поместных» церквей — небольших, слабых и поэтому зависимых от внешних влияний. Неудивительно, что, как сообщает украинская пресса, один из западных дипломатов в Украине с сожалением констатировал: «Украина до сих пор крепко привязана к России двумя цепями — энергоносителями и Украинской Православной Церковью Московского Патриархата». Духовное братство православных России и Украины западный дипломат осмеливается называть «цепями»!

Аналогичную позицию занимают раскольники и поддерживающие их националисты. Смешивая воедино политику и религию, под лживым лозунгом «в едином государстве — единая церковь», они, по существу, развернули открытую борьбу с каноническим православием в Украине, стремясь разрушить его духовное единство с Русской Православной Церковью. Игорь Юхновский призывает к «объединению» всех «трех ветвей» православия с УГКЦ, однако требование отделения униатов от Рима никто не выдвигает. Как никто не требует и от мощных украинских протестантских и харизматических конфессий Украины разрыва связей с их заокеанскими единоверцами.

Хочу особо подчеркнуть: эта борьба, как и сама постановка вопроса о создании украинской поместной церкви, носит насквозь политический характер. Ведь духовный отрыв приходов УПЦ от Русской Православной Церкви ослабит и российское, и украинское православие, что позволит постепенно переориентировать будущую украинскую паству на Запад, подчинить ее чуждым украинскому народу интересам. Почти пятьдесят лет назад в Польше под нажимом политических сил была создана Польская Поместная Православная Церковь, каноническая и законная, признанная всем православным миром. Большую часть паствы составляли украинцы и белорусы. Несмотря на статус своей Церкви, количество православных общин за полвека существования уменьшилось почти в десять раз — православие в Польше неумолимо поглощается католицизмом. Впрочем, авторы идеи «православной дезинтеграции» и не скрывают своих истинных намерений. Ее реализация, по их мнению, призвана не только разобщить православных России, Белоруссии и Украины, но и вбить клин между их народами.

При этом совершенно ясно, что основой Поместной Церкви раскольники считают именно свои приходы, свои структуры. Понятно и то, что иерархи УПЦ-КП и УАПЦ собираются занять в ней все руководящие посты, а канонической Православной Церкви в будущих схемах церковного объединения будет отведено подчиненное положение. Их не смущает, что моральный облик раскольничьей иерархии дано уже стал притчей во языцех даже светской прессы и дискредитирует православие в глазах народа.

Впрочем, опыт объединительных потуг двух раскольничьих «церквей» больше свидетельствует о том, что они не могут достичь единства и согласия даже между собой. Еще в начале 2001 года состоялся собор УПЦ-КП, на котором было объявлено об объединении филаретовцев и автокефалистов, однако ни те, ни другие не отнюдь демонстрируют серьезной готовности к объединению. Они оказались не в состоянии провести даже совместную «литургию». Противоречия между УПЦ-КП и УАПЦ обусловлены их внецерковной политической сущностью. Покойный руководитель УАПЦ Димитрий Ярема в своих посланиях именовал руководителя УПЦ-КП Филарета Денисенко даже «Люцифером (сатаной) украинского народа». Филаретовцы платили автокефалам той же монетой. И сегодня раскольничьи церкви возглавляют люди, амбициозные претензии которых трудно согласовать. А в случае объединения одному из них придется признать верховенство другого.

Поэтому все разговоры о «почти состоявшемся» объединении УПЦ-КП и УАПЦ предназначены скорее на экспорт, чем для внутреннего употребления: раскольники всячески пытаются подтолкнуть Вселенского (Константинопольского) Патриарха Варфоломея к более активным шагам в направлении признания их каноничности; предоставления этим церквам автокефалии.

Для раскольников — как для УПЦ-КП, так и УАПЦ — очень важно получить если не автокефалию, то хотя бы автономию из рук именно Константинополя, а не Москвы. Один из сподвижников Филарета, епископ Переяслав-Хмельницкий Димитрий недавно категорически заявил: «Сегодня ни Киевский патриархат, ни Украинская автокефальная церковь не примут не только автономию, но и автокефалию из рук Московского патриархата». Таким образом, раскольники пытаются легитимировать свои церкви в православном мире неканоническим путем, в ходе конфликтного противостояния с Московской Патриархией. Оно и понятно, ведь Московский Патриархат, каноническое православие раскольники рассматривают как своего лютого врага, четко следуя заветам «патриарха УАПЦ» Мстислава Скрыпника, который заявлял: «Хоть с чертом, но против Москвы».

Следует отметить, что политика Константинопольской патриархии никогда (по крайней мере, в последние пятьсот лет) не носила самостоятельного характера, а сегодня она особенно явно ориентирована на Запад, и прежде всего на США. Объясняется это тем, что после захвата турками Константинополя в 1453 году Православная Церковь тут оказалась в весьма двусмысленном положении. С этого момента она находилась не только во враждебном духовном окружении, но и в полной зависимости от исламского государства, в целом чуждого Православной Церкви. Даже сейчас деятельность Константинопольского патриарха ограничена весьма жесткими законами, принятыми в Турции еще в 20-е годы — при Ататюрке. Так, в соответствии с этими законами патриархом может стать только человек, рожденный в Турции и утвержденный в этом звании турецким правительством. Он может проводить в Стамбуле литургию не более 17 раз в году и т.д.

Чтобы ослабить давление на Православную Церковь, Константинополь вынужден искать поддержки на Западе, что, в свою очередь, делает его зависимым и от западноевропейских, отнюдь не православных стран.

И, наконец, в самой Турции живет не более 10 тыс. православных, в то время как самая многочисленная и самая богатая епархия Константинопольского Патриарха находится в США. Естественно, что Патриарх Варфоломей не может не учитывать этот фактор в своей политике.

В результате Вселенский Патриарх Варфоломей оказался в тройной зависимости — от Турции, Западной Европы и США. Стремясь упрочить свое положение, Константинополь пытается играть на противоречиях между ними, однако в чем эти три центра влияния совершенно единодушны, так это в стремлении ослабить позиции православия на территории бывшего Советского Союза, в частности в Украине. И Константинополь вынужден участвовать в реализации подобных планов, тем более что и сам он не прочь расширить свои владения. Достаточно вспомнить, что еще в 90-х годах Константинопольский патриарх принял под свой омофор Эстонскую Православную Церковь, фактически расколов ее. Ясно, что в Эстонии преследовались сугубо политические цели — максимально ослабить влияние Москвы в этой стране, переподчинив эстонские православные приходы Константинополю. Нечто подобное с помощью Константинополя пытаются сейчас проделать и в Украине.

Московская патриархия готова к переговорам с Константинополем по поводу будущего Православной Церкви в Украине. Свидетельством тому были переговоры между представителями Московского Патриарха Алексия II и Вселенского Патриарха Варфоломея, которые состоялись в Цюрихе 14–17 июля 2001 года.

Раскольники, которые были приглашены на эти переговоры не как равноправные участники, а только как свидетели, нагромоздили вокруг них много лжи и фальсификаций. Митрополит Львовский и Сокальский УПЦ-КП Андрей, например, заявил, что делегации раскольников были полноправными участниками переговоров, что «Москва признала нас епископами» и что объединение практически состоялось, мол, осталось только решить некоторые «технические вопросы».

Однако руководитель делегации Московского Патриархата Председатель Отдела внешних церковных связей РПЦ Митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл придерживается совершенно иного мнения. Он утверждает, что переговоры не были «признанием их епископского сана. Ни прямо, ни косвенно». Хотя украинская пресса и пыталась представить картину таким образом, что Московская патриархия готова вести переговоры с раскольниками и даже признать их. «Это дешевый прием», — говорит Митрополит Кирилл.

Действительно, главным итогом переговоров в Цюрихе было не признание самопровозглашенных церквей, а тот факт, что Константинопольский Патриархат признает (и это отражено в протоколе встречи) только одну Православную Церковь в Украине — каноническую УПЦ — и не признает ни одной из неканонических церквей — ни филаретовской, ни автокефальной.

Следует отметить, что мировое православие в целом неодобрительно относится к попыткам Константинопольского Патриарха распространить свое влияние на украинское церковное пространство. Это со всей очевидностью проявилось во время празднования 950-летнего юбилея Киево-Печерской Лавры в августе 2001 г., когда поздравить Украинскую Православную Церковь прибыли делегации практически всех Православных Церквей мира. И все они недвусмысленно заявили, что признают в Украине только одну, каноническую Православную Церковь — УПЦ. Они подчеркнули, что заниматься делами украинского православия может исключительно Русская Православная Церковь.

Сегодня для многих становится все более очевидным, что Поместная Церковь в Украине может быть создана лишь при решающем участии Московского Патриархата. Однако раскольники упорно противодействуют этому, тем самым закрывая дорогу к созданию единой Украинской Поместной Церкви.