Экономическая методология марксизма

Марксистская школа политической экономии (основополож­ники — Карл Маркс и Фридрих Энгельс) — одна из самых раз­работанных в методологическом плане школ экономической мысли. Объясняется это во многом тем, что Маркс и Энгельс начинали свою научную деятельность как младогегельянцы, т.е. как последователи весьма разработанной в методологическом плане диалектической логики Гегеля. Во многом именно исполь­зование гегелевского метода «восхождения от абстрактного к конкретному», метода «наполнения конкретного абстрактным» как метода изложения и придало мощную аналитическую и до­казательную силу «Капиталу» К. Маркса.

Сам Маркс по этому поводу признавал следующее:

«Конечно, способ изложения не может с формальной сторо­ны не отличаться от способа исследования. Исследование дол­жно детально освоиться с материалом, проанализировать различ­ные формы его развития, проследить их внутреннюю связь. Лишь после того, как эта работа закончена, может быть надлежащим образом изображено действительное движение. Раз это удалось, и жизнь материала получила свое идеальное отражение, то мо­жет показаться, что перед нами априорная конструкция»¹.

Действительно, «Капитал» в общем методологическом плане отличают ясность, строгость рассуждений, последовательность в опоре на эмпирические факты. В противовес классической политэкономии Маркс широко применял исторический и эво­люционный методы в изложении и обосновании своей доктри­ны, используя при этом принцип, давно уже ставший класси­ческим: «анатомия человека — ключ к анатомии обезьяны», т.е. рассматривая более развитые в экономическом отношении ста­дии общества, можно получить и достоверное знание о менее развитых в хозяйственном отношении этапах.

К другим характерным чертам экономической методологии марксизма можно отнести: «экономический материализм (детер­минизм)» в проблеме взаимодействия между собой различных ^сФер общества; ярко выраженную политизированность экономи­ческого учения, стремление поставить политическую экономию ^На службу определенной идеологии (это можно расценивать как мировоззренческий идеал марксизма); модификацию целей по­литической экономии — из учения об экономической эффектив­ности она превращается в учение об экономической справедли-

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 21.

98

99

вости; применение как базисной трудовой теории стоимости и связанную с этим эссенционалистскую идею о том, что явления, присущие капитализму, неадекватно отражают его сущность¹.

Но марксистской экономической методологии все же сужде­но было остаться в стороне от магистральной линии развития экономической мысли в XX столетии. Она не выдержала вери­фикацию историческим опытом и сейчас является более полез­ной в историко-экономическом плане (как один из этапов раз­вития экономической методологии), чем в плане теоретического исследования современной экономической действительности.

«Теперь, как кажется, развеялись все сомнения относитель­но того, был ли Маркс значительным экономистом. В своем несомненном умении доводить экономическую аргументацию до ее логического завершения Маркс не имел равных среди своих соперников. Но ведь для того, чтобы быть значительным эко­номистом, надо иметь нечто большее, чем только способность делать отвлеченные дедуктивные выводы. При всем том Маркс обладал еще и другими характерными свойствами: чувство вза­имосвязи между различными аспектами экономической деятель­ности, сознание постоянного взаимодействия между исторически обусловленными институтами, а также склонность к эмпиричес­ким обобщениям, основанным на близком наблюдении эконо­мической жизни. И тем не менее мы были свидетелями того, как Маркс допускал логические ошибки, искажал факты, делал не­обоснованные выводы из исторических данных и едва ли не умыш­ленно закрывал глаза на слабые стороны в своем исследовании. Объяснение этим фактам состоит в том, что он просто поставил перед собой неразрешимую задачу»².

¹ Ср. с М. Блаугом: «Уловка, которая делает марксистскую политическую эко­
номию столь привлекательной, если воспринимать ее некритически, заключа­
ется в применении двухэтажного доказательства: сейчас вы это видите, а сей­
час — нет. Есть первый этаж здания, а именно видимый мир цен, ставок за­
работной платы и нормы прибыли, и есть подвальный этаж этого здания —
ненаблюдаемый мир трудовой ценности и прибавочной ценности. Дело не
только в том, что первый этаж наблюдаем, а подвальный этаж ненаблюдаем;
экономические агенты, которые находятся на первом этаже, ничего не знают
о том мире, который расположен под ними в подвале. Прием, которым пользу­
ется Маркс, направлен на то, чтобы переместить подвальный этаж на пер­
вый, а первый этаж — на второй, искусно намекая на то, что в определенном
смысле первый этаж более реален, чем второй, и что подлинный критерий
науки — это под покровом видимой мотивации рабочих и капиталистов на
втором этаже пробиться к "сущности" дела на первом этаже. Это не что иное,
как искусное жонглерство, посредством которого оказалось одураченным не
одно поколение читателей» (Блауг М. Экономическая мысль в ретроспекти­
ве. М., 1994. С. 265).

² Там же. С. 264-265.