Аристотель. Рост у червеобразных, это ясно у пчел и подобных им насекомых: вначале они имеют нижнюю часть большую

рост у червеобразных, это ясно у пчел и подобных им насекомых: вначале они имеют нижнюю часть большую, а верхнюю — меньше. И у черепокожих с ростом дело обстоит также; это ясно видно по завиткам стромбод: именно при их вырастании завитки увеличиваются по направлению кпереди и к так называемой голове.¹²⁸ Итак, каким способом происходит развитие у этих и у других животных, возникающих самопроизвольно, — об этом почти все сказано. А что все черепокожие обра­зуются сами собой, — это очевидно из того, что они обра­зуются на судах из пенистого ила и что во многих местах, где прежде не было ничего подобного, впоследствии, когда это место, вследствие недостатка воды, покрывается цлом, в нем возникают так называемые съедобные устрицы, как около Родоса, когда снаряжался ф&от и в море выбра­сывались глиняные черепки, то до прошествии времени, после того как они покрылись илом, на них находили уст­риц. Что они не отдают ничего порождающего, — это 7бзь доказывает следующий факт. Когда некие хиоссцы пе­ревезли?кивых устриц из Пирры на Лесбос и опустили их в места, доступные приливу и сходные с прежними:, то с течением времени число их больше не стало, а ве­личина дала большой прирост. Так называемые яйца никакого участия в порождении не принимают, а слу­жат признаком хорошего питания, как отложение жира— <у животных с кровью; поэтому-то они и становятся вкус­ными в эти сроки. Доказательством служит то, что не­которые имеют их всегда, например, пинны, трубачи, пур-пурницы: только иногда они — больше, иногда — мень­ше; некоторые же — не всегда; но весной их имеют, ибо это время года полезно для их тел, а по мере того как сезон проходит, они начинают исчезать и наконец совсем становятся незаметными; так бывает у гребешков, ми­дий и съедобных устриц. У других же ничего подобного не заметно, как, например, у тетий. Подробности о че­репокожих и о местах, где они водятся, надо смотреть в «Истории животных».

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ (А)

1

Итак, о возникновении животных сказано как в об­щем, так и в отдельности обо всех. Имея же в виду разде­ление женского и мужского начала у наиболее совер­шенных животных и считая эти потенции за основные начала для всех существ, как животных, так и растений (у одних они только нераздельны, у других же -^ отде­лены), надо прежде всего сказать об их происхождении. Ведь даже у существ, еще не закончивших своего раз­вития, женский пол уже отличается от мужского. А су­ществуют ли самки и самцы еще до того, как различие меэйду ними станет очевидным для наших чувств, по­лучая это различие в теле матери или даже раньше, — вопрос спорный. Одни, как Анаксагор и некоторые дру­гие физиологи^ утверждают, что эта противоположность заложена с самого начала уже в семени: именно семя возникает из самца, самка же — доставляет место; са­мец происходит из правой стороны, самка — из левой, 764а» и в матке самец находится справа, самка — слева. Дру­гие, как Эмпедокл, думают, что различие возникает в матке: попадающие в теплую матку становятся самцами, в холодную — самками; причиной же теплоты или хо­лода является месячное очищение, которое бывает холод­нее или теплее, старее или свежее. Демокрит Абдеритя-нин также полагает, что различие женского и мужского пола происходит в матке; однако, животное делается самкой или самцом не вследствие теплоты или холода, а в зависимости от того, какого родителя семя, идущее от части, отличающей друг от друга самку и самца, возьмет перевес. Эмпедокл, действительно, довольно легкомыс­ленно предположил, что они отличаются друг^ от друга только холодом или теплотою, видя, что целые части