2015-02-24
206
– Восстановить его оказалось не так сложно, как я думал, – сказал Тиалонай отцу, наблюдая за ошалевшим Тихидром. – Сразу отпала проблема костяных наростов, воспалённых суставов и других заболеваний, вызванных внешними факторами. Труднее было разобраться с хвостом, когтями и переродившимся в ночное зрением, но, в конце концов, удалось справиться и с этим.
– Я всегда утверждал, что ты гений! – восторженно сказал Штригель, шарахаясь от Рештлига, попытавшегося дотронуться до его щеки.
Но, осознав, что тот в шоке, покорно подставил лицо и, не сопротивляясь, направился за Тихидром к зеркалу.
– Мы двойники? – вопросил последний, глядя на отражение безумным взглядом.
Дитрих вдруг расхохотался и смеялся до тех пор, пока в глазах бывшего мутанта не засветился вопрос.
– Куда деваться от Штригелей?! – заходился мужчина. – Двое уже существовали, теперь появился третий. Кажется, скоро по дорогам этого мира будем ходить только мы.
Тиалонай прыснул, а Рештлиг надулся. Заметив, что тот обижен, Дитрих сразу успокоился.
– Не сердись, друг мой, – мягко произнёс он. – Все эти дни я находился в диком напряжении, и сейчас, наконец, позволил себе небольшую разрядку.
Тихидр робко улыбнулся, что совершенно не вязалось с его характером, и сел на подставленный Штригелем стул.
– Я не узнаю себя, – тихо сказал он, – я стал иным. Во мне никогда не было столько любви к жизни, человечеству и окружающей меня действительности, как сейчас. Раньше я постоянно чувствовал злобу и желание растерзать, и мне приходилось собирать волю в кулак, чтобы не поддаться звериным инстинктам. Что со мной?
– Агрессивность и кровожадность являлись следствиями генетических изменений, – пояснил Тиалонай. – Теперь вы стали обычным человеком с нормальными чувствами.
– Мои люди тоже преобразятся? – спросил Тихидр.
– Непременно, – уверил учёный. – Теперь, когда мы исследовали ваш материал, нам будет несложно вернуть остальных к их изначальному образу.
– А где…
Рештлиг поискал что-то глазами.
– Что?
– Моё бывшее тело?
– Пришлось сжечь, – ответил Дитрих. – Оно разлагалось так быстро, что мы не успели его забальзамировать.
– И, слава Богу! – облегчённо вздохнул Тихидр. – После этого…
Последовал кивок в сторону зеркала.
– … у меня нет никакого желания видеть себя прежнего.
Внезапно он опустился на колени перед обоими мужчинами, а когда смущённый Тиалонай попытался его поднять, схватил руку учёного и поцеловал. Штригель, понимая, что Рештлигу необходимо излить свой восторг, удержал сына от резкого движения, растроганно обняв благодарного двойника.
В дверь постучали, и на пороге появился солдат, повсюду сопровождавший Верховного правителя. Должность охранника ввели, скорее, для солидности, чем по необходимости, ведь никакая опасность Дитриху сейчас не грозила.
Тихидр схватил лежащий на стуле халат и, накинув его на плечи, отошёл в угол, загороженный большим прибором.
– Гражданин Штригель, – позвал военный, – к вам пришли.
– Кто? – поинтересовался тот. – И как они узнали, что я здесь?
– Граждане Прокудин и Пинкдроу, а с ними гражданин Оттви. Он их сюда и привёл.
– Кто это – Оттви? – удивлённо спросил Тиалонай.
Штригель улыбнулся.
– Это фамилия Йардена. Ты не знал?
Учёный покачал головой.
– Надо же, – сказал он, – столько лет знакомы, а слышу её впервые.
– Пусть войдут, – разрешил Дитрих. – И, Толя, Тихидра надо одеть. Конечно, в наготе нет ничего постыдного, но ходить голышом давно не принято.
Тиалонай хихикнул и направился к переговорному устройству. Пока сын беседовал с базой, Штригель встречал гостей. Когда те придвинули кресла к столу, он сел и вопросительно посмотрел на двойников.
– Мы побывали на призывном пункте, – начал Виктор. – Честное слово, впечатление такое, что здешние военные вместе с формой приобрели отрицательные качества, присущие военкомам нашей реальности. Меня назвали салагой…
Предупреждая вопрос Дитриха, он подтвердил:
– Да-да, именно этим словом. Ортвик же получил лестное звание старого гриба, и нам популярно, сдабривая речь отборным матом, объяснили, что в армии будут иметь честь служить только крепкие мужики не моложе тридцати и не старше сорока пяти лет.
Штригель слушал друга, открыв рот.
– Фо… форменное безобразие! – промолвил он, придя в себя. – С этим, конечно, придётся разобраться. А скажите на милость, зачем вас туда понесло?
– Мы пойдём воевать, – заявил Ортвик, – за свой мир.
От неожиданности Штригель фыркнул, открыл рот, но захлопнул его, посмотрев на дверь через головы друзей. Обернувшись, те увидели посвежевшего и улыбающегося Фридриха.
– Гляжу, в отпуске ты не терял времени даром, – сказал Дитрих, поднимаясь и пожимая руку двойника. – Мне очень не хочется портить тебе настроение, но на твоих людей жалуются.
– Что? Почему? Кто?
– Присаживайся, – предложил Верховный правитель. – Витя, пожалуйста, повтори Фридриху всё, что говорил мне.
Тот послушался, и командующий, ёрзавший в кресле в течение всего рассказа, вскочил и стукнул кулаком по столу.
– Я им покажу авторитарные методы и объясню, как надо разговаривать с людьми, особенно добровольцами! – взревел он. – Разболтались! Я…
И вдруг, уставившись в какую-то точку, проскрежетал, внезапно потеряв голос:
– Это что?
Ортвик, Виктор и Йарден проследили направление его взгляда и медленно поднялись, глядя на приближающегося к ним мужчину, удивительно похожего на того Штригеля, с которым они когда-то познакомились. Йарден оглянулся на Дитриха и Фридриха и, заикаясь, произнёс:
– Е… ещё один!
Верховный правитель встал.
– Друзья мои, позвольте представить вам Тихидра Рештлига. – торжественно произнёс он. – Это президент бывших мутантов, которые стали теперь гражданами нашего мира.
Фридрих перевёл взгляд на близнеца.
– Ты всё-таки принял их?
– На то были серьёзные причины, – отозвался Дитрих. – И я нисколько не жалею о своём решении.
Рештлиг, стоявший перед незнакомцами, как перед судилищем, поднял голову.
– Спасибо, – прошептал он.
– А теперь, – предложил Верховный правитель, – пожалуй, полетим в Берлин, чтобы не отвлекать Тиалоная от работы. Все проблемы мы можем обсудить там.
Они уже подошли к двери, когда Штригеля остановил возглас сына:
– Отец, отец, – радостно звал он, – клон Генриетты начал расти.
Дитрих застыл на пороге и, развернувшись, кинулся обратно.
Глава XII
В небольшой, нагретой солнцем комнате сидели люди. Трое прятались в густой тени, остальные же щурились от ярких лучей, бьющих им в глаза из-за наполовину задёрнутых штор. Расположившийся напротив незнакомцев Кригер заговорил:
– Как вам удалось покинуть остров?
– Это было непросто, – бурлящим голосом ответил один из гостей. – Мы проплыли огромное расстояние, не единожды подвергались опасности быть сожранными морскими хищниками, чуть не ослепли и очень проголодались. Устрицы, которыми мы питались в пути, не насыщали нас, а кровь дельфинов, оказывается, имеет отвратительный привкус.
– Но как это возможно? – вопросил Шефер. – Я имею в виду, как вам удалось переплыть океан?
Один из гостей, лицо которого скрывали тёмные очки, приподнялся и, наклонившись к собеседнику, показал жабры над ключицами. Люди содрогнулись, а амфибия, сев на место, положила на стол руки, между пальцами которых виднелись перепонки.
– Итак… – начал пришелец.
– Итак, – взвизгнул Котлов, – вашего вожака отловили, и он переметнулся на сторону Штригеля. А президента Рештлига клонировали и…
– Оба они получат по заслугам, как только представится случай, – зашипел в лицо потомку Геббельса второй из мутантов. – Но что мы можем сделать в данный момент? Ничего. Нужен план, нужны возможности…
– Может быть, стоит напасть на Центр клонирования. Работа по возрождению ваших людей идёт там полным ходом…
Молчавший до этого третий стукнул кулаком по столу.
– Вы спятили?! Мы не собираемся уничтожать наш народ, – гневно забулькал он. – Он не виноват в том, что Рештлиг и Ременг сделали глупость, отказавшись от захвата этой реальности. Слушайте внимательно: Штригеля и его присных нужно убрать отсюда хотя бы на несколько дней, чтобы они не могли сунуть нос туда, куда не надо. Тогда мы освободим наших сторонников из гетто и совершим переворот. Вы вернётесь на свои посты, а часть власти отдадите нам.
И он ударил себя кулаком в грудь.
– Но как их удалить? – растерянно поинтересовался Шефер.
– Думайте, – произнёс первый. – А нам пора к себе, свет невыносимо режет глаза. И, кстати, позаботьтесь о том, чтобы нас накормить, мы не можем питаться воздухом.
– Да, конечно.
Котлов кинулся открывать дверь, ведущую в подвал. Не оглядываясь, все трое спустились вниз и растворились в кромешной тьме.
***
Тихидр, бессознательно приняв привычную позу, сжался в кресле, подтянув колени к подбородку. Но, заметив удивлённые взгляды остальных, выпрямился и постарался расслабиться. Это ему удалось, тело слушалось хозяина гораздо лучше, чем раньше.
– Где же Дитрих? – нервничал Йарден. – Он сказал, что задержится от силы на полчаса, а прошло уже три.
– Успокойся, – строго произнёс Фридрих. – Неужели ты не понимаешь, что Генриетта нужна ему, как воздух, иначе рано или поздно он потеряет волю к жизни?
– Мы хотим воевать, – вдруг совершенно некстати брякнул Ортвик.
– И с кем? – поинтересовался Штригель. – Перед тобой наш враг, который перестал им быть.
– А та реальность? Судя по рассказам Виктора, она заслуживает серьёзной чистки, – настаивал Пинкдроу.
– Орти, что ты городишь? – удивился Йарден. – Там никого не осталось, мы всех забрали.
– По-моему, – вступил в разговор Прокудин, – он говорит не о мире за воротами, а о нашем с Ириной времени. Или о периоде создания монстров.
Рештлиг оживился. Вскочив, он большими шагами заходил по кабинету Верховного правителя.
– Гениальная мысль! – воскликнул он. – Если с помощью вашего и нашего оружия захватить мою реальность хотя бы на полстолетия раньше, чем взорвутся бомбы, то её можно спасти.
Ортвик кинул довольный взгляд на Фридриха. Тот покачал головой.
– Это военная интервенция. Наши законы запрещают подобные действия.
– Так сражаться-то мы будем не здесь, – хмыкнул Пинкдроу.
– Какая разница. Совет никогда не даст нам разрешения на вмешательство.
Напряжённо размышляющий Йарден встрепенулся.
– Граждане, – сказал он, – но ведь необязательно отправлять войска отсюда. Фридрих рассказывал, что в прошлом есть генератор времени. Если послать специалистов для его исследования и усовершенствования, никто не заподозрит ничего иного. А переброску бывших мутантов в прошлое здесь воспримут на ура. Тем более что оттуда поступило официальное приглашение. Вы улавливаете мысль?
И мужчина вопросительно взглянул на друзей.
– Я понял, – задумчиво произнёс Штригель. – Из того времени мы сможем проникнуть в опустевшую реальность Тихидра, забрать их оружие и повести войска в прошлое этого же мира.
Рештлиг, издав воинственный клич, застучал кулаками по столу, но, спохватившись, испуганно прижал руки к груди.
– Никак не могу отучиться от прежних привычек, – виновато произнёс он, – простите. А Йарден и Фридрих правы, это вполне возможно. Мои люди умеют воевать, и тамошний правитель наверняка нас поддержит.
– Да, но… – с сомнением сказал Виктор, – …но мы не справимся с одними только вашими машинами. Нужны ещё и наши.
Фридрих хмыкнул.
– Думаю, мне удастся под предлогом защиты наших учёных увести с собой несколько танков. Кроме того, я постараюсь убедить Совет, что народ Тихидра необходимо вооружить, раз он уходит туда, где пока ещё довольно опасно. Пушек не обещаю, но лазерные пистолеты они получат.
– Вкупе с нашими смертельными «сетками» и «кротами» этого будет достаточно, – подхватил Тихидр.
Йарден ужаснулся.
– Стоп, стоп, граждане, какие смертельные сетки?! Ими мы сожжём массу людей. Я категорически против.
– Ты их уговорить хочешь? – саркастически поинтересовался Виктор. – Тоже мне – миссионер. Ты там не жил и не имеешь представления, что это за мир. Даже в наше время определённая часть его обитателей заслуживала звания нелюдей, а результаты их деяний, мы видели. Один из них, Йарден, оторвал тебе голову. На тамошних правителей, поверь, можно воздействовать только силой.
Наступило молчание, длившееся пару минут, в течение которых Йарден мерил друзей гневным взглядом. В тишине громко прозвучали его горькие слова:
– Любая жизнь – великая ценность. Если погибнет кто-то из нас, его возродят. А те люди, как же они? В сполохах войны сгорят без возврата сотни, тысячи, миллионы мирных жителей. Как вы сможете смотреть в глаза вдовам и сиротам? Как?!
Он сжал кулаки в попытке справиться с эмоциями и добавил:
– Нельзя начинать с низов, чтобы добраться до верха. Надо прицельно бить по тем, кто стоит у власти, не щадя их и не задумываясь об их семьях, ибо они сами не пекутся о них, разрушая мир. Это моё мнение, и я не сомневаюсь в своей правоте.
– Согласен с тобой, – прозвучал знакомый голос.
Присутствующие дружно повернулись к вошедшему Дитриху.
– Мы говорили о… – начал Виктор.
– Я всё слышал, – прервал его Верховный правитель, показывая на красный глазок камеры наблюдения. – Ваш план неплох, но от него пахнет смертью. Побывать в той параллели ст о ит, предварительно продумав, как сделать этот визит наименее болезненным для её обитателей.
– Что ты предлагаешь? – поинтересовался Ортвик.
– Есть идея.
И Штригель, сев рядом с друзьями, начал делиться своими мыслями.
* * *
Генриетта неподвижно лежала на кровати, глядя в потолок. Время от времени в палату заглядывал Тиалонай, смотрел на женщину, качал головой и, тяжело вздохнув, исчезал. Прошло три часа. За это время клон не шевельнулся, не изменил положения, и глаза его по-прежнему безжизненно смотрели в одну точку.
Наконец, освободившийся от дел учёный вернулся и сел на стул рядом с мачехой.
– Грета, – позвал он.
Та скосила глаза на пасынка.
– Грета, – в отчаянии произнёс Тиалонай, – почему ты молчишь?
Внезапно она села, обхватив руками колени. Зубы её застучали, тело начала бить крупная дрожь.
– Толя, – прошептала она, – что ты со мной сделал?
– Я не знаю, – закричал он, – ты же ничего не говоришь!
Генриетта посмотрела на мужчину.
– Память… память…
– Что с ней?
Тиалонай опустился на колени перед кроватью и взял руки женщины в свои.
– Расскажи мне, – потребовал он.
– Я раздваиваюсь, – тихо произнесла Генриетта. – Я помню две жизни…
– Как это возможно?
– Я помню Дитриха, годы, прожитые с ним, но помню и Оскара после… после нашествия монстров. И… и то, что я люблю его, а Штригеля знаю только по фотографиям…
– Господи!
Ладони учёного сжали тонкие запястья, потом отпустили, и, вскочив, мужчина нервно забегал по комнате.
– Я не понимаю, почему формула не сработала, – растерянно сказал он, остановившись.
– Она сработала, только как-то странно.
Генриетта сделала попытку встать, но Тиалонай, бросившись к ней, насильно уложил обратно.
– Рано, Грета…
И снова сел рядом.
– Скажи, эти твои воспоминания… кто в них тебе более дорог?
Женщина задумалась.
– Оба, – наконец произнесла она. – Я не могу без Дитриха, но не могу и без Оскара. И если мне придётся выбирать…
Генриетта помолчала.
– …я сойду с ума, – закончила она.
Тиалонай схватился за голову.
– Я не понимаю, почему это произошло, – признался он. – Всё было рассчитано, но я, видимо, не учёл…
Он закрыл лицо руками.
– Что?
– Душу. Помнишь, мы обсуждали это, и позже я пришёл к выводу, что хотя разум и довлеет над ней, но эта эфирная составляющая тоже играет свою роль. Расчёты вернули тебе память об отце, но часть души, вероятно, осталась там – с Менгером.
На безжизненном лице женщины мелькнуло любопытство.
– Считаешь, она поделилась пополам, когда ты создавал моего клона для Оскара, и теперь произошло то же самое?
– Не знаю. Возможно. Я понятия не имею, как это работает.
Тиалонай потёр виски.
– Ты не станешь возражать, если я тебя обследую? – усталым голосом поинтересовался он. – Может быть, мне удастся найти ответ.
– Не стану, но… Толя, ты же не думаешь, что проблема в моём организме?
По лицу мужчины скользнула улыбка.
– Узнаю Грету, её пытливый ум. Нет, не думаю, но хочу, чтобы у нас обоих не осталось никаких сомнений.
Генриетта опять попыталась подняться, и снова ей не позволили.
– Я приглашу медиков сюда.
– Но приборы…
– Привезём. Не вставай, ты ещё слаба, твоё возрождение оказалось трудным.
Учёный направился к двери, но женщина остановила его.
– Толя, не говори отцу… пока. И не пускай его ко мне.
Тиалонай не верил ушам.
– Ты не хочешь его видеть?
– Очень хочу, но…
Генриетта пыталась подобрать слова.
– Не могу. Сначала я должна во всём разобраться. Прошу тебя!
Мужчина, подумав, кивнул и вышел, а клон, спрятав лицо в ладонях, прошептал:
– Я справлюсь. Я должна это сделать ради Дитриха, а Оскар… у него есть жена, и мне придётся его забыть.
***
Каролина села в постели и осмотрелась. Где она? Что здесь делает? Что это за апартаменты, такие знакомые и неизвестные одновременно? И где Дитрих?
Женщина нахмурилась. Почему Дитрих? Её мужа зовут Оскар Менгер. Она помотала головой, пытаясь избавиться от странных мыслей и справиться с растущей паникой.
Осторожно поднявшись и накинув халат, Каролина миновала задремавшую сиделку и покинула комнату. Никем не замеченная она, с трудом неся увеличившийся живот, прошла по коридору и толкнула знакомую дверь.
Оскар отсутствовал. Над его столом висел портрет с чёрной лентой, и женщина остановилась перед ним. Странно, почему ей кажется, что она хорошо знала этого человека, ведь они никогда не были знакомы.
Внезапно в памяти начали возникать яркие картинки, которым, казалось, не будет конца. Каролина увидела огромный зал, свадебную церемонию. Она посмотрела на стоящего рядом мужчину, и вскрикнула, поняв, что это не Менгер, а Штригель, улыбающийся аплодирующим им людям.
Потом перед её внутренним взором появилась супружеская спальня. Голова Лины лежала на груди обнимающего её мужа, и она заметила большую родинку на его правом плече, которую никогда не видела у Оскара. А когда тот, приподнявшись, впился ей в губы поцелуем, взгляду женщины предстало пылающее страстью лицо погибшего Верховного правителя свободного мира. Каролина застонала, отдаваясь его ласкам, и… пришла в себя в кабинете.
– Что со мной? – в страхе вопросила она, падая в кресло. – Откуда это? Между нами что-то происходило, и я забыла об этом? Или я схожу с ума?
Задыхаясь, женщина вскочила и окаменела, поражённая страшным видением: она стоит в увешанном живописными полотнами помещении, сжимая в ладони дымящийся пистолет, а напротив на руках друзей умирает тот, кого Каролина, нет, Генриетта любила и убила – Дитрих Штригель.
– Оскар!
Выкрикнув имя мужа, несчастная без чувств рухнула на ковёр.
Глава XIII
Дитрих застыл перед дверью в палату, изумлённо глядя на сына.
– Грета не велела меня пускать? Почему?
Тиалонай не знал, куда девать глаза.
– Понимаешь, отец, – тихо начал он, – у нас возникла проблема…
Во взгляде Штригеля засветился ужас.
– Что с Генриеттой? – закричал он.
– Физически она в порядке, – смущённо произнёс учёный, но… её память раздвоилась.
– Что это значит?
– Грета помнит и тебя, и Оскара, – прошептал мужчина.
Пластиковый пузырёк, который он достал из нагрудного кармана и нервно вертел в руках, упал и покатился в угол.
– Но что в этом такого? – удивился Дитрих, – Они почти два года были мужем и женой.
– У неё появились воспоминания о происходившем после победы над монстрами. А ещё она… иногда тебя не знает.
Воцарилась тишина, Дитрих осмысливал полученную информацию. Но сюрпризы на этом не закончились.
– И, отец, – продолжил Тиалонай дрожащим голосом, – Грета беременна ребёнком Менгера. Мы возродили её вместе с плодом Каролины.
У Штригеля отпала челюсть. С минуту он бессмысленно смотрел на сына, а потом, оттолкнув его, вошёл в палату. На пороге Дитрих обернулся и жёстко сказал:
– Столько ошибок за короткий срок… ты теряешь хватку, Тиалонай. Пора на покой.
Мужчина замер, до глубины души задетый этими словами. Как сомнамбула, он пересёк холл и, задыхаясь, упал в кресло. Привычные тиски сдавили левую сторону груди, и рука дёрнулась к карману, где обычно лежало лекарство. Но его там не оказалось.
Откинувшись на спинку, Тиалонай поплыл по тёмному тоннелю к мерцающему вдалеке огоньку. Он не видел, как вернулся отец, не слышал его отчаянного крика, не чувствовал прикосновений рук, несущих его в реанимацию. Паря в невесомости смерти, он ощущал непередаваемое блаженство, внимая звучащим во мраке мелодичным голосам. Всё земное его больше не волновало.
Но внезапно перед затуманенным взором мужчины возникло лицо младшего сына. Глаза мальчика глядели с укором.
– Куда же ты, папа? – печально спросил Дитрих. – Как мы сможем жить без тебя: я, мама и дедушка? Ты нужен нам. Пожалуйста, возвращайся.
Тиалонай остановился, разрываясь между желанием вновь обнять сына, жену и отца и стремлением окунуться в настойчиво манящее к себе сияние. За доли секунды, пока он колебался, всё изменилось: свет потускнел, нахлынула тьма, и учёный стремительно полетел обратно.
Очнулся Тиалонай в большой, полупрозрачной капсуле. В ушах его до сих пор звучал собственный крик. Видимо, его услышали и другие, потому что завеса разодралась, и на воскрешённого глянули виноватые глаза Штригеля.
– Сынок, – тихо произнёс он, снимая путы с его рук и ног, – прости меня.
– За что? – не сразу вспомнив, удивился тот.
– За злые слова, – уточнил Дитрих, беря Тиалоная на руки и относя на кушетку, возле которой сразу сгрудились сотрудники Центра, навешивая датчики на тело коллеги.
– Но ты прав, – сказал тот. – Я должен учитывать все отклонения…
– Это я не учёл того, – перебил Штригель, – что последние месяцы ты находился на грани срыва. Тяжесть, которая легла на твои плечи, намного превысила допустимую. Слава богу, я успел понять это вовремя, иначе…
– Что?
– Ты ушёл бы навсегда, – тихо закончил Дитрих. – Мне посчастливилось найти тебя ещё живым.
– Но криобанк… – начал учёный и осёкся.
Он вспомнил, что забыл сдать свой материал на хранение. Кинув на отца панический взгляд, Тиалонай приник к его плечу и затрясся. А тот обнимал сына, шепча слова утешения и умоляя о прощении.
Они сидели, тихонько разговаривая, пока в комнате не появились Арлиса и Генриетта, кинувшиеся тормошить возродившегося Тиалоная.
– Как ты, Грета? – поинтересовался тот, вспомнив о её проблеме.
– Всё в порядке, – отозвалась она. – Я справлюсь, не тревожься, безумие мне больше не грозит. Мы с Дитрихом всё обсудили и решили, что мне не стоит без особой нужды появляться в прошлом, чтобы лишний раз не бередить память. А ребёнок… какая разница, чей он. Мы вырастим его, как собственного.
Она улыбнулась пасынку, а тот, поцеловав её руку, обнял жену.
– Теперь вы молоды, – заявила главный инженер по имени Дара, – и впереди у вас много хорошего. Я надеюсь, что вы уже не чувствуете усталости?
– А сколько мне лет? – с любопытством спросил Тиалонай.
– Двадцать два, как и вашей супруге, – улыбаясь, ответила девушка.
– Давно я не был таким молодым, – развеселился учёный.
Он легко вскочил, обнимая всех, кто попадался под руку. Впервые за много дней люди открыто улыбались, расслабившись и отходя от непосильного напряжения минувших месяцев.
***
– Дитрих приобрёл дурную привычку задерживаться дольше обещанного, – недовольно говорил Йарден, сидя в кабинете Штригеля в ожидании начала заседания Совета. – Мы же не партию помидоров собираемся закупать, а решать серьёзные вопросы.
Виктор прыснул.
– Почему именно помидоров? – спросил он со смешливым блеском в глазах.
– К слову пришлось, – буркнул чиновник.
И вдруг встрепенулся.
– Знаете, а ведь нам необязательно дожидаться Дитриха, – сказал он, повеселев. – В наших руках все полномочия, и Фридрих может выступить от лица двойника. Кто их различит?
– Те, кто хорошо знает, – прокряхтел Ортвик, возясь в кресле. – Я, например, одного с другим не перепутаю.
– Таких, как ты, единицы, – уверил его Йарден.
И замолк, услыхав за дверью голоса. Широко улыбаясь, в помещение вошли Фридрих с Тихидром, а за ними Оракс, которому можно было дать лет тридцать, хотя на самом деле развитие клона остановили в возрасте тридцати пяти.
Веселье стихло, когда новоприбывшие увидели серьёзные лица присутствующих.
– Что случилось?
Йарден поделился своими соображениями, и Штригель задумался.
– А куда исчез Дитрих? – поинтересовался он.
– Он отправился в Центр клонирования к Грете, – ответил Виктор. – Но у меня нет уверенности, что он до сих пор там. Слишком много времени прошло.
Фридрих забеспокоился.
– Последнее время близнец ухитряется попадать во все возможные неприятности, – сказал он встревоженно. – Я позвоню, узнаю, где он, и попрошу разрешения на нашу авантюру.
Йарден фыркнул и открыл рот, намереваясь возразить, но Штригель, проигнорировав его возмущение, пошёл к видеофону и вскоре вернулся с мрачной миной на лице.
– Что с ним? – раздались испуганные возгласы.
– С Дитрихом всё в порядке, но… во-первых, Грета возродилась к жизни с двойной памятью, а во-вторых, от сердечного приступа умер Тиалонай, и все эти дни брат находился в Центре, ожидая, когда созреет клон сына, и поддерживая жену.
Не сказав больше ни слова, Фридрих двинулся к гардеробной двойника. Поражённые слушатели несколько секунд молчали, а потом Йарден выдавил:
– Ты куда?
Штригель остановился.
– Мне надо переодеться, – объяснил он. – Не могу же я выдавать себя за штатского, будучи одетым в военную форму. Ну и задачку вы мне подкинули…
Произнеся это, Фридрих скрылся за дверью, а шокированные новостями люди, переглянувшись, дружно покачали головами. Мужчины сопереживали Дитриху, попавшему в сеть двух смертей, и их лица выражали искреннее сочувствие.
Наконец преобразившийся Штригель покинул тёмные недра соседней комнаты и, сделав знак остальным, быстрыми шагами направился к залу заседаний.
***
Менгер сидел у постели жены, сжимая её руку. Та поведала ему о видениях и теперь подавленно смотрела на задумавшегося мужчину. Оскар колебался, но, в конце концов, осмелился рассказать Каролине всё, не щадя себя и оправдывая Дитриха.
– Я и подумать не мог, милая, – с горечью сказал он, – что моё эгоистическое решение приведёт к такой катастрофе.
Каролина откинулась на подушки и закрыла глаза.
– Но ведь благодаря твоему, как ты его называешь, эгоизму живу я, и возродился мой двойник, – прошептала она. – Я не могу осуждать тебя, Оскар даже за то, что ты без моего ведома отдал миру будущего частичку меня. Ведь Дитрих ни в чём не виноват, он не должен страдать. А я… думаю, мне удастся привыкнуть, хотя видеть эти картины мучительно, особенно смерть человека, которого я любила. Но, зная, что он не погиб, я справлюсь…
Женщина всхлипнула и тихонько заплакала. Менгер не знал, что сказать. Ему хотелось обнять Каролину, но когда он, наконец, на это отважился и, пересев на край кровати, протянул руки, жена, вскрикнув, схватилась за живот.
– Кажется, начинается, – сказала она, расширенными глазами глядя на мужа.
И застонала. Оскар кинулся в коридор, зовя врача, ожидавшего снаружи. Тот, поинтересовавшись ощущениями р о женицы, кивнул и показал Менгеру на дверь. Мужчина недоумённо уставился на эскулапа.
– Мне нельзя присутствовать? – удивился он.
– Об этом я сообщу вам после осмотра, герр Менгер. Если возникнут осложнения, вы будете только мешать. Я могу попросить вас пригласить акушерку?
Оскар, растерянно кивнув, вышел, а врач бодро обратился к пациентке:
– Ну-с, фрау Каролина, поглядим, чего нам с вами ожидать.
– Ребёнка, доктор, – попыталась улыбнуться та, вытирая со лба бисеринки пота.
Улыбка превратилась в гримасу боли, и женщина снова отчаянно закричала.
***
– А зачем нужно оружие? – задал вопрос один из членов общественного Совета.
– Видите ли, – ответил Штригель, – в прошлом перевоспитались не все, там пока существует насилие. И уж если мы отправляем наших граждан в такое опасное место, то просто обязаны их защитить.
– Допустим. Тогда ещё один вопрос: к чему нам этот генератор времени и затраты на его исследование? Ведь у нас есть временн о й мост.
Фридрих и члены правительства переглянулись. Ответил Йарден.
– Дело в том, что наши достижения не так серьёзны, как кажется. С помощью моста мы можем вернуться в прошлое, но не имеем возможности заглянуть ни в будущее, ни в другую параллель. А генератор, как я понял, даёт шанс попасть и туда, и туда.
