Часть 1 Возрождение 3 страница

– Это все? – прозвучал вопрос.

Реминг покачал головой.

– Нет. Остальные мертвы. Съедены.

– Господи, прости их, – прошептал Рештлиг, – ибо они сами не ведают, что творят.

Он уже собрался заговорить, когда в дверях показался Нодж, неся на руках хрупкую девушку. Не опуская свою ношу на пол, он пристроился на правом фланге. Президент сделал шаг вперёд.

– Она умерла? – вопросил он.

– Она спит, – тихо ответил Нодж. – Я хотел воспользоваться ею, как женщиной, но не смог, малышка очень расстраивалась. Как можно обидеть такое милое существо?

Гигант нежно поцеловал бывшую жертву в макушку. Вдоль строя прокатилась волна смеха, кто-то назвал Ноджа дураком, но от яростного рычания Рештлига шум мгновенно стих.

– Он не дурак, – повысив голос, произнёс президент, – Нодж единственный из вас, кто сумел в этой ситуации остаться человеком. Люди не едят себе подобных, это недопустимо. Как и насилие над женщиной. Вы нарушили божьи законы и будете наказаны. Кто из вас отведал плоти пленных?

Поколебавшись, вперёд шагнули все, кроме Ноджа и ещё двоих-троих мутантов. Огромного роста гвардейцы, стоявшие за спиной Рештлига, двинулись к ним, поднимая оружие, но их остановили слова Ременга:

– Тихидр, – сказал он громко, – нас очень мало. Если ты сейчас убьёшь этих людей, то не станет ли это началом конца? Оставь им жизнь, накажи лучше меня.

Солдаты в ужасе уставились на вожака, а тот направился к противоположной стене и, прислонившись к ней, бестрепетно ожидал смерти. Гвардейцы повернулись к нему…

– Нет, – крикнул Рештлиг.

И повторил одновременно с негромким эхом:

– Нет. Ременг слишком много сделал для нашего сообщества, чтобы мы могли позволить себе его убить. Ты не умрёшь, Оракс, но будешь изгнан. Возьми всё необходимое и уходи. Жизнь на поверхности трудна и опасна, и я желаю тебе стойкости.

Повернувшись к провинившимся, он добавил:

– Впредь так будет с каждым, преступившим закон, и запомните…

Прервал его ноющий звук. Это плакал Нодж.

– Президент, – прерывающимся голосом с мольбой сказал великан, – изгнание хуже смерти. Зачем вы так поступаете с господином Ременгом? Он ошибся, но разве человек не имеет права ошибаться? Разве вы никогда не совершали ошибок? Главное, чтобы это не повторилось.

Рештлиг задумался, взвешивая все «за» и «против». Наступило тягостное молчание, длившееся около пяти минут. Наконец президент поднял голову.

– Ты прав, Нодж, – мягко сказал он, – пусть Оракс остаётся, но…

Интонации его вновь стали угрожающими.

– Но для всех остальных это лишь отсрочка. Малейшая провинность, и вы окажетесь не за воротами в другой мир, а на инфицированной, зашлакованной планете. Да, и вот что ещё: когти остричь и надеть обувь, хвосты убрать, шерсть сбрить. Вы люди, а не стая зверья, помните об этом. А сейчас заберите раненых и окажите им любую возможную помощь. И не смейте смотреть на них, как на пищу. Если узнаю, что кто-либо из вас ослушался приказа, убью на месте. Вон!

Когда зал опустел, Рештлиг повернулся к Ременгу.

– Ты напугал меня Оракс, – сказал он, – ведь мне, действительно, пришлось бы изгнать тебя, если бы не вступился Нодж.

– Я обязан ему, – ответил мужчина. – Не знал, что он такой мягкосердечный.

– И я, – отозвался президент. – Но оба его сегодняшних поступка дают мне надежду, что не всё потеряно, и в душах мутантов ещё тлеет искра человечности.

Повернувшись к оставшимся пленникам, он поманил их к себе. Рештлиг хотел обратиться к ним с вопросами, но сообразил, что они не поймут друг друга.

– Оракс, – обратился он к соратнику, – пригласи сюда Ливила Решефа.

– Зачем? – удивился тот.

– Недавно я узнал, что он умеет читать и передавать мысли. Пусть поработает переводчиком.

Лицо Ременга выразило живейшее изумление, он хотел что-то сказать, но передумал и направился к двери.

– И вот что, друг мой, – остановил его Тихидр, – после сделай то же, что и остальные: состриги когти и избавься от хвоста.

Оракс хмыкнул, но возражать не стал, и, проводив Решефа к президенту, отправился выполнять распоряжение.

* * *

Дитрих-клон шагнул к компьютеру. Уверенно манипулируя сенсором, что удивило его двойника, который, в отличие от жены, знающей все тонкости работы с цифровым оборудованием, никогда не был на «ты» с умной машиной, командующий вывел на дисплей карту свободного мира.

– Нападения произошли здесь, причём не единожды, – сообщил он.

И Штригель показал на точку близ Уральских гор.

– Н-даа, – протянул Менгер, наблюдающий за действиями тёзки, – досталось, как всегда, России.

– Но потом, – продолжил военный, – атаки стали странно беспорядочными. Жители Германии, Италии, Франции, Китая в один голос утверждают, что на их территориях из земли выбирались невиданные машины с буром на носу. Все, кто находился рядом, погибали, в первую очередь, от воздействия невидимых волн, заставляющих плавиться живую плоть.

Евлап с Верховным правителем переглянулись, и последний сказал:

– Всё верно, я сам свидетель подобного происшествия. Два дня назад в Тверском округе мы с сыном наблюдали то же самое. И мне показалось странным…

Он замолчал.

– Нет, об этом после, – после паузы произнёс Дитрих. – Нужно чтобы кто-нибудь из вас отправился в Институт физических исследований и побеседовал со специалистами. Нам надо знать, что это за волны и можно ли им что-либо противопоставить.

– Я поеду, – заявил Менгер. – По образованию я физик и скорее, чем кто-либо другой, пойму, в чём дело.

– Отлично! Отправляйтесь, Дитрих.

Когда тот вышел, Штригель-клон вдруг рассмеялся. Отвечая на удивлённый взгляд двойника, он пояснил:

– Называя друг друга Дитрихами, мы скоро запутаемся. Если ты не возражаешь я, пожалуй, возьму имя нашего деда.

– Фридриха? Что ж, я не против. Но почему ты, а не я?

– Это справедливо. Ты родился раньше меня, и тебе я обязан появлением на свет.

Дитрих помрачнел.

– Если бы не мои проблемы с женщинами…

– Не объясняй, – остановил его клон. – Я знаю причину твоего поступка и не имею никаких претензий. Отныне я Фридрих Штригель, и можешь считать, что мы близнецы.

Дитрих вздохнул с облегчением.

– Я рад, что ты всё понимаешь.

– Ну, чему тут удивляться? – улыбнулся Фридрих. – Ведь я – это ты, и мыслим мы одинаково. А теперь вернёмся к нашим баранам.

– Ты имеешь в виду бывших членов правительства? – хихикнул Евлап.

– И их тоже – хохотнул военный.

Но тут же посерьёзнел.

– Дитрих, они наверняка отомстят. Я не знаю, как, но попытаются обязательно. Будь начеку.

Собеседник беспечно махнул рукой.

– Да на что они способны? Убить меня выше их сил, а что касается мелких пакостей, то это ерунда.

Фридрих внимательно посмотрел на двойника.

– Ты недооцениваешь человеческую подлость, что меня удивляет. Но оставим эту тему и поговорим об армии. У нас проблемы.

– Какие? – внутренне холодея, спросил Дитрих.

– Люди бегут, они не хотят сражаться и убивать. И я не могу их удержать, поскольку служба – дело сугубо добровольное. В активе у меня есть несколько подразделений, бойцов которых обучал я лично. Они способны выстрелить не только в монстра, но и в человека, Но если война станет глобальной, их будет недостаточно.

– Ты говоришь, что мы мыслим одинаково, – подумав, сказал правитель. – Что бы ты сделал, если бы стоял у власти?

– Начал бы тотальную принудительную мобилизацию.

– Вот и займись этим.

– Но…

Фридрих помялся.

– Но ведь это проходит через Совет.

– Государство на военном положении, советоваться некогда. Пусть бойцы твоих элитных частей обучают новичков. Молодых не брать, их психика ещё не устоялась, тридцать-сорок лет – самый подходящий возраст для военной службы. И проследи, пожалуйста, чтобы материал новобранцев обязательно поместили в криобанк, тогда у нас не будет потерь.

– Есть, – ответил двойник и направился к выходу.

– Подожди – остановил его Штригель. – Для тебя есть ещё одно задание: надо отправить наблюдателей в тот округ, где чаще всего появлялись пришельцы.

Фридрих, козырнув, вышел, и дверь за ним закрылась.

– Дитрих, – неуверенно заговорил Евлап, – у меня возникло два вопроса. Первый: почему нельзя просто клонировать каждого из бойцов подразделения Дит… Фридриха несколько раз? Зачем превращать мирных граждан в убийц? И ещё: принимать решения без участия Совета нельзя. Это незаконно.

Штригель с удивлением посмотрел на друга.

– Неужели ты не понимаешь, – спросил он, – что десять абсолютно идентичных человек, имеющих не только одинаковые военные навыки, но и общих друзей, общую родню, общую жену, наконец, могут просто сойти с ума. Чтобы выстоять, надо обладать крепкой психикой. Конечно, можно изменить их память, но что они, в результате, будут помнить? Умерших родителей, оставивших их возлюбленных, то, что они одиноки? Это нечестно по отношению к ним, как к чувствующим и мыслящим существам. И, кроме того, за что им тогда сражаться? А что касается Совета…

Он помолчал.

– Отныне в государстве начнут действовать законы, принятые когда-то мной. Я возвращаю себе право последнего слова и право на вето. Свободное общество стало слишком свободным, и ему пойдёт на пользу, если некоторое время оно будет находиться под пятой самодержца, который знает, что нужно миру.

Произнося эти слова, Дитрих выпрямился, лицо его посуровело. А Евлап, трепеща, смотрел на человека, способного по своему усмотрению менять историю древней планеты.

Возникшее напряжение разрядило треньканье видеофона. Включив прибор, Штригель увидел на экране лицо Тиалоная. Сын выглядел расстроенным.

– У нас проблема, отец, – поздоровавшись, сказал он. – Мы сбились с ног, пытаясь определить, кто погиб в парке, но самое страшное не это. Дело в том, что некоторые из них поленились вовремя сдать клетки в банк.

– Их много? – спросил Дитрих.

– Достаточно. Не меньше двадцати человек.

– Учитывая, как ценна каждая жизнь, цифра чудовищна. Но, Толя, что мы можем сделать?

– Ничего, – печально ответил сын.

– Тогда не забивай этим голову и постарайся успокоиться. Как Грета? Я надеялся, что она не слишком задержится. У неё какие-то дела?

Дисплей продемонстрировал Штригелю, как смертельная бледность разливается по лицу Тиалоная. Он встревожился.

– Что случилось, сынок?

– Отец, её нет дома. Я думал, что Генриетта с тобой. Господи! Ты помнишь, ведь она собиралась…

– … присоединиться к нам в парке, – закончил Дитрих.

Он побелел, пальцы сжали подлокотники кресла.

– Она, скорее всего, шла по западной аллее. Значит…

Мужчина закрыл лицо руками, и голос его зазвучал глухо.

– Значит, Грета либо погибла, либо захвачена монстрами. Я должен выяснить, что с ней стало, – вскочив, воскликнул он. – Если она умерла, мы её возродим, если же в плену, то…

Несколько пар глаз выжидающе смотрели на Верховного правителя.

– Я спасу её, – решительно произнёс он, – отправившись с людьми Фридриха. Без Греты ни жизнь, ни власть для меня не имеют значения.

Лишь один из присутствующих осуждающе покачал головой, остальные же, обменявшись понимающими взглядами, сочувственно кивнули. Дав распоряжения по работе правительственного кабинета, Дитрих на время передал полномочия Евлапу и покинул Берлин.

Глава VI

В мрачной пещере стало светлее, принесли ещё несколько ламп. Подойдя к уцелевшим пленникам, Рештлиг вгляделся в их лица.

– Как они красивы, – подумал он. – Почему же нашему миру так не повезло?

Приблизился Решеф.

– Что я должен им сказать? – спросил он у президента.

Тот рассеянно взглянул на переводчика и ответил:

– Поинтересуйся у этих людей, при каком строе они живут, и кто ими правит.

Его взгляд остановился на лице уже не юной, но молодо выглядевшей женщины. Махнув рукой в её сторону, Рештлиг произнёс:

– Она кажется мне знакомой. Узнай её имя…

И еле слышно прошептал:

– Эта неизвестная похожа на Герту, только старше.

Персона, удостоившаяся его внимания, вдруг шагнула вперёд и произнесла на старинном немецком:

– Я понимаю вашу речь. Меня зовут Генриетта Штригель.

Президент вздрогнул, эта фамилия напомнила ему что-то, давно забытое, и он напрягся, пытаясь понять, что именно.

– Что вы намерены с нами делать? – спросила Генриетта и замерла в ожидании.

– Отпустить, – возвращаясь в реальность, сказал Рештлиг. – Люди, схватившие вас, превысили свои полномочия, и я хочу исправить их ошибку.

– Ошибку?! – возмущённо воскликнула женщина. – Половина тех, кого они взяли в плен, мертва, б о льшая часть оставшихся покалечена. Это не ошибка, это преступление!

– На войне, как на войне, – ответил собеседник, кинув в её сторону взгляд, от которого та содрогнулась. – Моя цель – захват вашего мира, и без жертв не обойтись.

– Но зачем же воевать? – поинтересовалась Генриетта, внутренне сжавшись от страха. – Даже если в общей сложности вас наберётся несколько сотен тысяч, вы могли бы прийти и жить с нами бок о бок.

Рештлиг заволновался. Он не мог понять, почему, но ему хотелось доказать этой красивой самке, что он прав.

– Посмотрите на меня, – крикнул президент, хватая её за плечи и подтаскивая к свету, – и скажите, кто из ваших женщин согласится спать со мной?

Та покачала головой.

– Никто.

– Вот поэтому я и должен захватить власть, а не подчиниться ей. Чтобы заставить ваших людей вступать в браки с моими. Возможно, таким образом нам удастся справиться с проклятой наследственностью.

Генриетта, внутренне содрогаясь, старалась сохранить внешнее спокойствие.

– Вас наверняка разгневают мои слова, но, поверьте, это вам уже не поможет. Я уверена, что изменения, произошедшие с вами, необратимы. И распутать этот узел может только специалист-генетик.

– У нас нет таких.

– Зато они есть у нас. Мой муж наверняка уже взял бразды правления государством в свои руки, он сумеет вам помочь.

И тотчас Генриетта осознала, что последнюю фразу говорить не следовало. Ужасное лицо главы пещерных жителей расплылось в улыбке, и он довольно произнёс:

– Вот оно что. У нас в гостях супруга властелина мира. Это всё упрощает.

И, обращаясь к Решефу, сказал:

– Ливил, распорядись, чтобы пленных вывезли за ворота, а эта женщина…

Он указал на сжавшуюся Грету.

– Она останется.

Решеф кивнул и направился к двери, но Рештлиг остановил его.

– Пусть Ременг пошлёт туда парламентёра. Я надеюсь, ты понял, кто попал нам в руки?

– Да, Тихидр. Чтобы забрать жену, президент того мира должен будет принять твои условия, так?

– Именно. Иди.

Человек вышел, а Рештлиг, всё ещё улыбаясь, повернулся к Генриетте.

* * *

Дитрих в сопровождении нескольких солдат патрулировал спалённый неведомыми волнами участок. В зарослях неподалёку притаилась машина, оснащённая лазерными пушками, способными в один миг смести целый полк пехоты. Уже двое суток Верховный правитель не смыкал глаз, надеясь поймать на живца и захватить хотя бы одно враждебное людям существо.

Но шли часы, а никто не появлялся. Штригель уже начал терять надежду, как вдруг неподалёку из пустоты возник бронетранспортёр, а птицы, летевшие на небольшой высоте, на миг зависнув в воздухе, превратились в омерзительные чёрные лохмотья.

На землю спрыгнул мутант, вновь поразивший Дитриха сходством с Менгером, и двинулся к опасной преграде. Штригель последовал его примеру.

Некоторое время оба рассматривали друг друга, а потом Дитрих неуверенно спросил по-немецки:

– Оскар, это ты?

Странное существо напряглось, пытаясь понять, что сказал незнакомец, а потом ответило:

– Моё имя Оракс, Оракс Ременг, и никакого Оскара я не знаю.

– Но…

Пришелец перебил собеседника:

– Господин Рештлиг велел сообщить вашему главе, что его жена находится у нас. Завтра в это же время президент прибудет сюда для переговоров.

– Да хоть сейчас, – зло ответил Дитрих. – Я – Верховный правитель свободного мира требую объяснить, по какому праву вы позволяете себе уничтожать и брать в плен мирных граждан моего государства.

– Вы ничего не можете требовать, – усмехнулся Ременг, показывая на пепел, в который превратились тела птиц, – но я всё-таки отвечу. Мы совершили ошибку, нападая на беззащитных, и этого больше не повторится. Я официально приношу вам свои извинения, хотя они и не помогут воскресить погибших.

Обращаясь к мутантам, он крикнул:

– Выгружайте.

Дитрих с ужасом наблюдал, как из бронетранспортёра выносят обрубки, недавно бывшие людьми.

– Что вы с ними сделали? – дрогнувшим голосом спросил он.

Хотя б о льшую часть лица Ременга скрывали чёрные очки, бросалось в глаза, что тот смущён. Пришелец заговорил, и в голосе его прозвучало раскаяние:

– Только заслуги перед сообществом спасли меня от наказания за мой проступок. Я принял неверное решение, захватив ваших, чтобы накормить ими своих.

Штригель побледнел, а Оракс добавил:

– Господин Рештлиг богобоязнен, и его вере мы обязаны тем, что ещё похожи на людей.

Отвернувшись от Дитриха, он направился к бронетранспортёру, и, забравшись на него, нажал кнопку на круглом пульте. Боевая машина вместе с сопровождающими исчезла, бывшие птицы клочьями полетели по ветру, а солдаты армии свободного мира, с волнением наблюдавшие за странным действом, кинулись к стонущим раненым.

* * *

– Как называется государство, которым правит ваш муж? – спрашивал Рештлиг у Генриетты.

– У него нет названия, – отвечала она. – Это свободное сообщество, в которое входят почти все земли мира.

– Хорошо, пусть у него нет имени, но на территории какой страны вы живёте?

– Долгое время нашим домом была Россия, – отозвалась женщина.

Ременг, слушающий разговор, хлопнув в ладоши, расхохотался булькающим смехом. Оба собеседника с недоумением посмотрели на него, а он пояснил:

– Русские – необычный народ. После катастрофы они вели себя так, словно то, что произошло – всего лишь забавное недоразумение. Они даже ухитрились сохранить дневное зрение и накачать мускулатуру, ежедневно выскакивая в освинцованных костюмах на поверхность и отплясывая трепака.

Президент вытаращил и без того большие глаза.

– Откуда ты знаешь?

– Ходят слухи, – уклончиво отозвался Оракс.

Пока они разговаривали, Генриетта внимательно всматривавшаяся в лица обоих, поинтересовалась:

– Как вас зовут?

Увлекшиеся беседой мужчины ответили не сразу.

– Тихидр Рештлиг и Оракс Ременг, – услышала она, наконец.

Мутанты удивлённо наблюдали, как женщина, подобрав с пола кусок мела, выводит на стене их имена. Чуть ниже она приписала другие и, показав на них, произнесла:

– Дитрих Штригель и Оскар Менгер – анаграммы.

Ошеломлённый Рештлиг стоял, читая и перечитывая письмена. Переглянувшись, он и Ременг, как по команде, повернулись к Генриетте, всматриваясь в её лицо.

– Боже мой, – произнёс Тихидр, хватаясь за голову, – я вспомнил! Господи!

– Я тоже, – тихо произнёс Оракс, всхлипнув. – Вот почему властелин того мира назвал меня Оскаром.

– Что, что вы вспомнили? – спросила женщина.

– Нас звали так… когда-то, – надтреснутым голосом произнёс Рештлиг, – до того, как я стал президентом. Однако мой предшественник, которого я сверг десять лет назад, решил, что раз мы так страшно изменились, то не должны и зваться по-человечески. Он исковеркал наши имена. Но как же я мог забыть?

Он беспомощно посмотрел на соратника, во взгляде которого тоже светилась растерянность.

– И ты, – словно в бреду продолжил Тихидр, – ты Герта, да-да, Грета.

По телу Ременга прошла дрожь.

– Мы оба любили одну женщину, похожую на тебя, – с надрывом произнёс он, – но она выбрала Тихидра, а я принял это.

– А где она сейчас? – прозвучал вопрос.

– Ушла навсегда, – ответил Рештлиг. – Сырость, тьма, радиоактивный фон не позволяют нам долго жить. Посмотри на Оракса, ему всего сорок пять, а он уже старик. Мне тридцать восемь, и я тоже скоро состарюсь. Вот потому нам и нужен ваш мир, именно поэтому то, что мы сейчас узнали, ничего не изменит. Завтра я изложу твоему мужу свои требования, и ему придётся выполнить их, иначе ты останешься здесь навсегда.

Мутант взял Генриетту за руку, и та содрогнулась от прикосновения влажных и липких чешуйчатых пальцев. Рештлиг сразу отпустил её и, отвернувшись, прошептал:

– Прости, Грета.

Он вызвал Ноджа, приказав:

– Накорми эту женщину. И учти, что ест она только жареное мясо.

Великан растерянно моргнул, но возразить не решился и, велев Генриетте следовать за ним, вышел. А Рештлиг повернулся к Ременгу.

– Никогда ещё я так остро не чувствовал свою ущербность, – с горечью произнёс он.

Не ответив, соратник ударил кулаком по стене и прижался лбом к холодному камню.

* * *

Тиалонай работал, не покладая рук. Недавнее происшествие в парке и проблема искалеченных людей, которым решением правительства были уготованы эвтаназия и немедленное воскрешение, лишили его сна и покоя.

Повидаться и даже поговорить с отцом ему не удалось, поэтому об участи Генриетты он узнал от постороннего человека. Сын переживал и за неё, и за Дитриха, понимая, что тот сейчас чувствует. Задумавшись, учёный не обратил должного внимания на принесённый ему материал и сделал несколько ошибок, едва не приведших к всемирной катастрофе.

Дитрих же в это время срочно решал назревшие проблемы. Распустив Совет, он выслушал отчёт Йардена об отбытии с Земли звездолётов и с досадой узнал от Менгера, что волны, используемыми мутантами, относятся к военной области науки, поэтому их исследования запрещены. Занимаясь делами, Штригель то и дело посматривал на часы, и после пяти вечера, созвонившись с Фридрихом, вылетел на место встречи.

Двойники стояли на сожжённом участке земли, оглядывая окружающую их пустыню. Царила тишина, ничто не двигалось, похоже, главарь мутантов не торопился. Минул час, но гости так и не появились.

Фридрих хотел уже отпустить людей и машины, как вдруг на том же пятачке, что и вчера, возникла небольшая группа людей с защитными линзами на глазах, в центре которой находилась Генриетта. Запахло гарью.

Высокий, бледный человек с деформированным лицом выступил вперёд и шагнул к невидимой стене. Жестом остановив двинувшегося вслед Фридриха, Штригель пошёл навстречу. Пришелец заговорил, и голос его звучал так, будто глотку наполняла вода.

– Моё имя Тихидр Рештлиг, – представился он. – Я президент, избранный своим народом, и буду вести переговоры от его имени.

– Я слушаю вас.

Дитрих не мог избавиться от впечатления, что и этого мутанта он уже где-то встречал. С трудом выбросив из головы абсурдную мысль, мужчина сосредоточился на деле.

– Как видите, – продолжил собеседник, – у меня ваша жена. И я готов отпустить её на определённых условиях.

Он прервал речь, ожидая вопросов, но Штригель молчал. Тогда человек продолжил:

– Два века назад на нашей планете произошла катастрофа: в США и России из-за нелепого сбоя компьютера взорвались мощные атомные бомбы. Войну удалось остановить, но поздно, наступила ядерная зима. Планета умирала, и тогда люди спустились в недра Земли, обосновавшись в глубине пещер. Но, увы, они опоздали. От облучённых родителей рождались не люди, а странные существа, которые быстро деградировали и дичали…

– Чего же вы хотите? – перебил Дитрих.

– Сначала я намеревался захватить этот мир, чтобы обязать ваших людей вступать в браки с моими, но всё изменил разговор с Генриеттой…

Штригель вздрогнул, представив жену один на один с этим чудовищем.

– После нашей беседы я пересмотрел свои планы. Нам нужна лишь часть того, что есть у вас, клочок земли, где мы могли бы поселиться. И помощь ваших генетиков.

Дитрих размышлял.

– Сколько вас?

– Около полумиллиона.

Штригель покачал головой.

– Свободный мир перенаселён, – удручённо сказал он, – и правительство лишь недавно отправило космические экспедиции на поиски годных для жизни планет. Разместить полмиллиона человек мы не сумеем.

Собеседник фыркнул, а когда заговорил, в голосе его прозвучала угроза:

– Вы, кажется, не поняли. Я не прошу, а требую. Учтите, даже если мы проиграем войну и вернёмся в подземелья, Генриетта отправится туда вместе с нами.

– Нет, Тихидр, это вы не поняли меня. Для вас нет места в нашей параллели. Пока нет. Подождите несколько лет и…

– Мне тридцать восемь, – перебил его Рештлиг, – средний возраст жизни под землёй – сорок лет. Когда меня не станет, люди перестанут быть людьми и превратятся в зверей, а вернее, в чудовищ, жрущих друг друга. Только я и такие же, как я, угрозами и молитвами удерживаем их от этого. Мы не можем ждать.

– Но вам придётся…

Было ли это, действительно, так, или Штригелю почудилось, но Рештлиг плавно перетёк к стоящим за его спиной людям. Схватив Генриетту за руку, он подвёл её к мужу.

– Смотрите на неё, – сказал он, – внимательно смотрите и запоминайте каждую чёрточку. Потому что вы никогда больше не увидите свою жену.

Женщина не вырывалась, спокойно глядя на побледневшего мужчину.

– Дитрих, ты должен поступить так, как подсказывает совесть, – сказала она негромко. – А я развяжу тебе руки.

– Нет! – закричал тот, забыв о преграде и бросаясь вперёд.

Вовремя подоспевший Фридрих отшвырнул двойника в сторону, а Генриетта, схватив нож, висящий на поясе Рештлига, вонзила его себе в грудь. Дитрих окаменел. Ему хотелось выть от боли, но он молча стоял, глядя на упавшую женщину, а потом развернулся и пошёл прочь, кинув через плечо:

– Ты уже проиграл, Тихидр!

Но остановился, когда за его спиной послышались странные звуки. Рештлиг и Ременг, сорвав очки и опустившись на колени рядом с телом, странно, не по-человечески оплакивали умершую.

И в этот момент Штригель понял, на кого похож президент подземных жителей. Если бы не страшные изменения, исказившие его черты, Дитрих мог бы поклясться, что видит самого себя.

Он сделал шаг назад, но передумал и, резко развернувшись, направился к капсуле. Перед тем как войти, Штригель сказал белому, как мел, близнецу:

– Фридрих, прошу тебя, когда всё закончится, забери тело Греты. Я отправляюсь в Центр клонирования.

И исчез внутри летательного аппарата.

Глава VII

На выжженной почве роковой пустоши стояли двое мужчин. Оба были немолоды и заметно нервничали. Один из них – маленький седой человечек постоянно суетился, то и дело подскакивая и совершая пробежки вокруг соседа.

– Коля, – останавливал его тот, – успокойся. Ты рискуешь поджариться.

Это действовало, но ненадолго. Прошло ещё около получаса, и нетерпеливец взорвался:

– Сколько можно ждать?! Мы рискуем проторчать здесь до возвращения Штригеля. Где эти чёртовы мутанты?

Второй повернулся к нему, и стало видно, что он горбат.

– Николай, – строго произнёс он, – кто тебе сказал, что у них есть какой-то график? Угомонись. Я сам тревожусь, но не в наших силах ускорить события. Пойдём в палатку, поедим, выпьем чая и вернёмся.

Напарник, подпрыгнув, зло посмотрел на горбуна, открыл рот, собираясь ответить, но передумал и неожиданно кивнул. Оба двинулись в сторону зарослей, где раскинулся шатёр со всеми удобствами. Но в этот момент за их спинами прозвучал насмешливый голос:

– Куда же вы, господа? Мы так не договаривались.

Резко развернувшись, мужчины увидели усмехающегося Оракса. За его спиной замерли несколько мутантов.

– Вы без защиты? – удивлённо спросил горбатый.

– Мы ничем не рискуем, – отозвался пришелец. – Войска ушли, а вы для нас не опасны. Итак, вы обещали мне план. Но прежде удовлетворите моё любопытство и поведайте, чем вам не угодил Штригель?

– Мы слишком разные, – торопливо ответил Котлов.

– Неплохой повод для того, чтобы погубить человека, – хмыкнул Ременг. – А если начистоту?

– Он нам мешает, – зло сказал Шефер. – Да и какое вам, собственно, до этого дело?

Мутант долго смотрел на горбуна, а потом ответил:

– Вы правы, никакого.

В булькающем голосе зазвучали нотки презрения.

– Просто я считаю, что для предательства должны быть очень веские причины. Но всё это лирика. Я внимательно слушаю вас, господа.

Подавив раздражение, вызванное словами собеседника, Шефер собрался с мыслями и заговорил.

* * *

Тиалонай проснулся от отчаянного визга видеофона. Пробудилась и Арлиса.

– Что случилось? – сонно спросила она.

– Сейчас узнаем, – отозвался муж, нажимая кнопку ответа.

Выслушав собеседника, Тиалонай на несколько минут впал в ступор, а придя в себя, бросился к шкафу и принялся лихорадочно быстро натягивать одежду.

– Милая, вставай, без спешки собирайся и приезжай в Центр, – сказал он, стараясь сдержать дрожь в голосе.

– Да что произошло? – встревожилась женщина.

– У нас ЧП. Всё, что создавалось десятилетиями, уничтожено. Впереди много работы.

Арлиса вскочила.

– Ну, уж нет, – решительно произнесла она, – одного я тебя не отпущу.

И кинулась в ванную.

Через час оба стояли в коридоре разорённого Центра, слушая заместителя Тиалоная.