Часть 1 Возрождение 4 страница

– Я глазам не поверил, когда вошёл, – говорил тот. – От растущих людей остались лишь ошмётки мяса на обглоданных костях, в криобанке всё оказалось растоптано и поломано, большинство приборов уничтожено. И я рад даже тому, что запасы капсул для клонов не тронуты. Кто или что могло сотворить такое, я не знаю.

– Вы нашли его?

– Поиски ни к чему не привели. В Центре пусто.

– А почему здесь до сих пор пусто?! – закричал Тиалонай. – Немедленно вызывай всех сотрудников и звони в Агентство добровольческой помощи. Своими силами мы не справимся.

– Уже бегу.

Мужчина исчез, а Тиалонай бросился в кабинет и трясущейся рукой набрал код видеофона Штригеля.

– Отец, – сказал он, когда лицо того высветилось на дисплее, – беда. Кто-то разгромил Центр, вероятно, это дело рук мутантов. Ты можешь приехать?

– Скоро буду, – коротко ответил правитель и уже собирался отключиться, когда сын добавил:

– Возможно, нам понадобится помощь военных, я спинным мозгом чувствую, что враг ещё здесь.

– Хорошо, – сказал Дитрих, нажимая кнопку отбоя.

И, ни секунды не раздумывая, позвонил Фридриху.

Когда оба Штригеля и несколько вооружённых до зубов солдат вошли в здание, там царила суета. Служащие и волонтёры разобрали завалы в двух-трёх помещениях, и Тиалонай пригласил гостей в одно из них. Выглядел он подавленным.

– Успокойся, сынок, – сказал Дитрих, – для того, чтобы кинуть сюда все силы мира, не понадобится даже вмешательство Совета. Ведь речь идёт о человеческих жизнях. Центр возобновит работу уже через пару недель. Сложнее будет восстановить материал…

– Отец…

Тиалонай не знал, куда девать глаза.

– Отец, сбор клеток – тяжёлая, нудная, но выполнимая работа. Я горюю не из-за этого. Есть то, что воссоздать невозможно.

– Что же это, Толя?

Сын на мгновение замялся и, взяв Дитриха за руку, прошептал:

– Генриетта. Её тело растерзано, а криобанк с запасами уничтожен.

Всё поплыло перед глазами Дитриха, едва тот осознал сказанное. Высвободив пальцы, он сделал несколько неуверенных шагов в сторону, обвёл бессмысленным взглядом забрызганные кровью стены и рухнул на пол. Фридрих не успел его подхватить.

Когда Штригель пришёл в себя и вспомнил, что произошло, из груди его вырвался жалобный стон. Сев на кушетке, куда перенесли его сын и близнец, мужчина позвал:

– Толя!

Тот встал рядом на колени, и Дитрих, положив руку ему на плечо, спросил:

– Ты поможешь мне?

– Что я должен сделать? – дрожащим голосом спросил Тиалонай.

– Провести процедуру эвтаназии.

– Нет, прошу тебя!

Тиалонай притянул голову отца к своей груди.

– Крепись. Ведь пережил же ты смерть Изольды…

– Тогда я был молод, силён и верил в лучшее будущее, – с трудом выговаривая слова, произнёс Штригель, – Сейчас я – уставший старик, а, та, с кем многие годы я делил радости и горести, ушла навсегда, и у меня нет больше опоры. Пойми, я не представляю жизни без Греты, мы стали единым целым.

Фридрих приблизился к двойнику.

– Дитрих, ты в шоке и не понимаешь, что говоришь. Выход есть.

Глаза Штригеля ожили, и он с надеждой посмотрел на близнеца.

– Что ты имеешь в виду?

– Институт времени.

– Что?

– Есть ещё одна Генриетта там – в прошлом. Надо взять клетки у неё. У Тиалоная наверняка сохранились расчёты, сделанные им, чтобы изменить её память. Нужно только восстановить эти участки, убрать лишнее, внедрить воспоминания о тех годах, которые вы провели вместе, и твоя жена вернётся.

На лице учёного расцвела улыбка, а Штригель вскочил.

– Верно! – воскликнул он. – Почему это не пришло мне в голову?! Я немедленно отправлюсь туда.

– Нет.

Фридрих покачал головой.

– После такого потрясения тебе будет больно видеть ту Грету, которой ты безразличен. Я её не помню, встреча с ней не причинит мне страданий, поэтому пойду я. Оскар поймёт.

Дитрих потёр лоб.

– Да, ты прав. Жаль только, что я не увижу друга.

– Ты хочешь получить всё и сразу, – засмеялся клон, – так не бывает. А сейчас успокойся и возвращайся к управлению государством. Мы спасём твою жену.

Он обратился к Тиалонаю:

– Толя, в институте остались неповреждённые контейнеры?

– Да, – отозвался учёный, – сейчас их принесут. Только учти, они функционируют не более трёх суток.

Фридрих улыбнулся.

– Я вернусь раньше.

Получив необходимое, он пожал руки мужчинам и, кинув Дитриху обнадёживающее: «Всё будет хорошо!», с ближайшей капсулой отбыл в Казахстан.

Когда двойник ушёл, Дитрих постарался взять себя в руки и сосредоточиться на деле. Мужчина пытался не думать о жене, как о мёртвой, и внушал себе, что она всего лишь ненадолго отлучилась, давя копошащуюся в уголке сознания мысль, что если Генриетта не вернётся, он просто сойдёт с ума.

Решив, что раз уж он всё равно находится там, где нужен больше всего, Штригель сразу взялся за работу, обходя разгромленные помещения вместе с сыном, подсчитывающим убытки и заносящим данные в небольшой планшет.

Закончив расчёты, они отправились в кабинет Тиалоная, и Дитрих, набрав код медицинского склада, обязал его работников в течение двух дней доставить и установить в Центре клонирования необходимое оборудование.

Когда он заканчивал разговор, из зала, где раньше висели коконы, раздались крики и выстрелы. Переглянувшись, отец и сын вскочили и ринулись туда.

Они подбежали к дверям в тот момент, когда в коридор, пятясь, выбирались солдаты, прикрывающие отступление гражданских.

– Что там такое? – задыхаясь, спросил Штригель.

– Чудовище. Оно схватило двух женщин, и мы не можем стрелять на поражение, – ответил Дитриху военный, в глазах которого застыл страх.

Мужчина, забрав у напуганного человека оружие, приблизился к двери и осторожно заглянул внутрь. То, что он увидел, заставило его содрогнуться и втянуть голову в плечи, но Дитрих всё же решился и шагнул через порог.

На кондиционере под потолком сидел монстр. Глядя на него, Штригель невольно вспомнил виденный когда-то фильм «Дагон»; незваный гость очень походил на мутировавших героев этой ленты. Кроме хвоста, у него было три ноги и четыре руки с огромными когтями, и двумя из них оно прижимало к груди окровавленных, слабо шевелящихся женщин.

Увидев человека, тварь, раззявив широкую пасть, зарычала. Штригель подумал, что та сейчас прыгнет на него, и поднял оружие. Но мутант внезапно потерял интерес к пришельцу и, повернув одну из жертв к себе лицом, вспорол ей живот.

Дитрих содрогнулся, когда полный набор внутренностей рухнул на мраморный пол, разбрызгивая по плитам кровь и содержимое кишечника. А неведомое существо вгрызлось в нутро вскрытого тела, периодически поднимая вверх «лицо» и победно взвывая.

За спиной мужчины прозвучал голос сына:

– Арлиса! Кто-нибудь видел Арлису?

Ответа Дитрих не расслышал, но когда учёный с громким воплем рванулся в центр зала, понял, что произошло. Он перехватил вопящего и рыдающего Тиалоная и вытолкнул его в коридор.

– Готовь контейнер, – приказал он.

Упавший на пол человек не отреагировал на его слова, крича и стуча кулаками по камню, но двое из его сотрудников побежали в непострадавшую лабораторию, где складировались сохранившиеся после погрома предметы.

– Не пускайте его сюда, – кинул Штригель солдатам и вновь вошёл в напоминающее бойню помещение.

Твёрдой рукой он навёл оружие, и красно-синий луч уже летел в грудь Арлисы, чтобы пронзить её и монстра, когда тот прыгнул вниз. Всё произошло в доли секунды. Снявшись с места, существо подставило под выстрел широкий лоб, и через мгновение лежало на полу, придавив своей тушей невестку Дитриха. Вслед за убийцей рухнуло и наполовину съеденное женское тело.

Штригель, на подгибающихся ногах подобравшийся к твари, сделал контрольный выстрел и, отпихнув безобразное туловище, склонился над Арлисой. Та была мертва. Падая, она раскроила голову о плиты, и мёртвые глаза её сквозь кровавую пелену с укором смотрели на свёкра. По щекам того покатились слёзы, и, круто развернувшись, мужчина направился к выходу.

Прибежали люди с контейнерами и скальпелями. Суетясь, они брали клетки погибших, запаковывая и подписывая хранилища. У двери Штригель столкнулся с Тиалонаем, руки которого были разбиты до кости.

– Тебе нельзя, – крикнул отец, пытаясь его остановить.

– Мне нужно, нужно, – забормотал тот, вырываясь. – Это она – слюна мутанта в крови покалеченных в сочетании с материалами микробов и человеческим породила монстра. Я должен посмотреть.

– Нет.

Дитрих прижимал сына к стене, пока тот не затих. Когда лаборанты вернулись, Тиалонай уже опомнился и мог разговаривать нормально.

– Проверьте образцы на наличие чужеродных частиц, – приказал он. – Немедленно.

Сотрудники кинулись выполнять распоряжение, а учёный, подняв глаза, сказал:

– Теперь мы оба в одинаковом положении, но в своём несчастье виноват я сам.

– О чём ты?

– Я не проявил достаточного внимания при сборе клеток у раненых. Из-за этого погибла Арлиса, Центр понёс колоссальные убытки, и утешает меня лишь одно: что мы не поспешили с эвтаназией, те несчастные люди ещё живы, а значит, мы сумеем их возродить. Но это займёт много времени, потому что они инфицированы, а пока мы восстановим инкубатор и я расшифрую ДНК, могут пройти недели.

– Но ведь не столетия же, сынок, – уговаривал его Дитрих. – Сейчас мы должны отбросить эмоции и приняться за работу, чтобы рано или поздно воскресить всех. И Арлису…

Дитрих всхлипнул, но тотчас взял себя в руки и задумался.

– Вот что имел в виду Тихидр, – сказал он, наконец. – Теперь мне понятен его страх перед будущим. Видимо, человечеству всё же придётся потесниться, чтобы не допустить повторения этого кошмара в нашем или другом мире. Идём, Толя, нужно обработать твои раны.

Он обнял заплаканного сына за плечи, и оба отправились в лабораторию.

Глава VIII

«Нет, нет, и нет» – таково было решение Совета. Напуганные проблемой перенаселения депутаты выступили против увеличения численности жителей Земли за счёт мутантов. Дитрих слушал их, опустив голову и размышляя.

– Конечно, – думал он, – им не понять. Они не видели того, что предстало глазам людей из Центра. Но почему в душе я с ними согласен? Не опасаюсь ли я, что вмешательство генетиков не поможет, и чудовища рано или поздно заполонят весь мир? Да что уж, право, какая чушь! Наука справится с любой поставленной перед ней задачей. Я должен возразить.

Поднявшись, Дитрих вышел вперёд и заговорил, но голос его звучал неуверенно:

– Граждане, вы неправы. Наше государство не единожды принимало пришедших извне, и предоставляло им возможность реализовать себя. Почему же сейчас прозвучал категоричный отказ?

– Гражданин Штригель, они не люди, – крикнул кто-то.

– Человек является человеком, пока считает себя таковым. Мы окажем им помощь, вернём в норму то, что исказила радиация, клонируем заново…

– Полмиллиона? – саркастическим тоном поинтересовался сидящий перед Штригелем человек. – Вы представляете, правитель, каковы будут расходы.

– Когда речь идёт о жизнях…

– Они чужаки, и мы ничем им не обязаны, – перебил его спорщик. – Почему жители той параллели не подумали о возможных последствиях, когда запускали механизм управления ядерным оружием?!

Дитрих изумлённо уставился на говорящего.

– А вы не в курсе, – насмешливо поинтересовался он, – что наши ракеты тоже постоянно находятся в состоянии боевой готовности?

– Что?!

Выражение превосходства исчезло с лица собеседника, а зал зашумел.

– У нас есть атомные бомбы? – прозвучал чей-то робкий вопрос.

Дитрих сел, закинув ногу на ногу.

– О чём ещё я могу говорить с вами, граждане, если вы не знаете самого главного? Как я могу быть уверен в вашей компетентности, когда вы понятия не имеете, что творится у вас под носом. Да, вся почва под нашими ногами изрыта шахтами, в которых притаилась смерть. А как же иначе? Хотя и кажется, что США смирились с нашим существованием, мы не знаем, так ли это на самом деле, и вынуждены расходовать огромные средства на вооружение. Япония не настолько агрессивна, но и с ней стоит держать ухо востро.

Депутаты были раздавлены. Шум стих, люди размышляли.

– Идиоты, какие же мы идиоты! – прозвучал в тишине голос предыдущего оратора. – Нас обманывали, уверяя, что всё в государстве делается во благо человека. Правительство считало Совет безмозглым стадом, которое пойдёт туда, куда его поведут. И мы шли…. Мы решаем не те вопросы, граждане. Предлагаю поговорить о разоружении…

– Очень умно! – прервал его Дитрих. – Давайте разоружим свободный мир, и его возьмут голыми руками. Менгер недавно доказал вам, что воевать некому, никто из присутствующих, кроме меня, не сможет поднять руку на человека.

Голос его загремел.

– Поэтому заткнитесь и слушайте. Я, используя право последнего слова, приказываю принять переселенцев. А проблема ядерного оружия вас не касается. Вы не знали о нём, мне пришлось вас просветить, но это ничего не меняет. Это дело правительства. Отправляйтесь по домам, о следующем заседании вас известят.

Растерянные люди начали расходиться, а Дитрих пошёл к себе, удивляясь, что до сих пор не испытывает уверенности в правильности принятого решения. Задумавшись, он не заметил, как за его спиной скользнула чья-то тень.

Войдя в кабинет, Штригель включил компьютер и углубился в работу. На секунду прервавшись, он подумал о Генриетте и, откинувшись на спинку кресла, сдавил виски ладонями, превозмогая боль.

И в этот момент странной формы рука прижала к его носу влажную ткань. Дитрих почувствовал острый запах хлороформа, голова его закружилась, но ему удалось удержать ускользающее сознание и, перехватив кисть злоумышленника, Штригель перекинул его через плечо.

Упав, тот на секунду замер, а после, вскочив, кинулся на правителя. Но преимущество внезапности было потеряно. Несмотря на то, что незнакомец, чьё лицо затягивала чёрная ткань, оказался очень силён, Дитрих не уступал. Оба с минуту кувыркались по полу, когда в дверях показался Менгер.

Соратник сразу оценил обстановку и, схватив стул, обрушил его на голову незваного гостя. Тот на секунду отвлёкся, чтобы взглянуть на нового врага, а Штригель, воспользовавшись передышкой, схватил отброшенный платок и с силой прижал к лицу замаскированного. Вдохнув, тот дёрнулся, мышцы его обмякли, и он в беспамятстве растянулся на ковре.

Дитрих стащил маску и отшатнулся, узрев черты Оракса Ременга. Менгер, подойдя, вгляделся в лицо поверженного, негромко вскрикнул и рухнул в кресло. Штригель же, оторвав от гардин прочный витой шнурок, связал пришельца по рукам и ногам.

– Я благодарен тем, кто заседал здесь прежде, – с кривой усмешкой произнёс он, – за то, что они не заменили древнюю ткань на жалюзи.

– Кто… кто это? – прерывающимся голосом вопросил Менгер. – Почему он так похож на моего предка.

– Да потому что это он и есть. Точнее, его антипод из параллельного мира, – отозвался Дитрих. – Что ж, спелёнут он крепко, и нас двоих вполне хватит, чтобы его допросить. Только…

Он замялся.

– Возможно, тёзка, вам придётся периодически покидать кабинет.

– Зачем? – спросил Менгер, потрясённо глядящий на мутанта.

– Некоторых нельзя заставить говорить, не причинив боли, – сокрушённо ответил Штригель, – а зная Оскара, я не сомневаюсь, что добровольно он не признается.

Глаза собеседника наполнились ужасом.

– Надеюсь, до этого не дойдёт, – поспешно сказал Дитрих, видя, что тот находится на грани обморока.

– Дай-то бог, – прошелестел мужчина. – Сам я не смогу, но понимаю необходимость насилия в особых случаях. Действуйте, как считаете нужным.

– А что вы хотите от меня узнать? – прозвучал насмешливый голос. – Военные тайны нашего мира? Их я не выдам даже под пыткой.

Оракс поднял веки, и его рыбьи глаза слепо глянули на врагов. Дитрих, пошарив в ящике стола, торопливо надел на лицо Ременга тёмные очки.

– Спасибо, – сказал тот, и в голосе его прозвучало неподдельное изумление. – Что заставляет вас обо мне заботиться?

– Человеколюбие, – произнёс пришедший в себя Менгер.

Оракс хмыкнул.

– Уверен, после того, что мы здесь натворили, вы не считаете нас людьми, …

И застонал сквозь зубы.

– Нельзя ли немного ослабить путы? – спросил он.

– Боюсь, что нет, это вынужденная необходимость, – ответил Дитрих, тем не менее чуть распуская узлы под пристальным взглядом пленника.

– Вы способны к гипнозу? – поинтересовался он.

– Нет – удивлённо ответил Оракс. – Почему вы так решили?

– Я всей кожей чувствую, что вы на меня смотрите. Но это неважно. Зачем вы здесь?

– Пришёл за вами, – ухмыльнулся Ременг.

И, предупреждая следующий вопрос, сказал:

– Я подумал, что если в наших руках окажется глава государства, нам будет проще добиться своего.

Штригель хмыкнул.

– Зря старались. Сегодня мне удалось убедить Совет вас принять.

Мутант долго молчал, а потом сделал безуспешную попытку сесть.

– Вы можете дать слово, что не убежите, если я вас освобожу? – спросил Штригель.

– Я урод, но не дурак, – протягивая бывшему противнику связанные руки, улыбнулся Оракс. – Если дело решено в нашу пользу, зачем мне удирать из собственного дома.

Дитрих, разматывающий верёвки, засмеялся, мужчины присоединились к нему.

Вскоре они сидели у стола, и Ременг жадно ел принесённые ему мясные и овощные блюда.

– Этого изобилия моё нутро не выдержит, – говорил он, посмеиваясь, – и я умру в муках от обжорства. Но перед смертью мне хотелось бы узнать, что побудило вас изменить решение?

Услышав о трагедии в Центре клонирования, мужчина перестал жевать и пробормотал:

– Господи!

Он повернулся к Дитриху.

– Я очень виноват перед вашим сообществом. Ведь если бы не мой опрометчивый поступок, ничего бы не произошло, и люди остались бы живы. Их смерти на моей совести.

Штригель кивнул.

– Увы. Но, к счастью для нас и вас, мы можем их возродить.

Оракс замер с открытым ртом.

– Что?

– А вы так и не поняли, откуда взялся монстр и как, вообще, он мог появиться? Ну, так вот, несколько десятков лет назад мой сын создал первый клон человека, и им стал я. В течение года воскрешение умерших поставили на поток. Недавно мы собирались дать новые тела тем, кого вы покалечили, но заражённые клетки одного из них породили чудовище.

– Да как же вам удалось?! – изумился мутант. – Ведь наш разум так сложен…

– Существует специальная формула, – перебил собеседника Дитрих, – позволяющая не только возрождать мозг в былом виде, но и вариативно внедрять в него другие воспоминания.

Ременг сидел молча, переваривая полученную информацию.

– Ну, а Грета, – поинтересовался он некоторое время спустя, – она снова с вами?

Менгер прижал палец к губам, пытаясь предупредить Оракса, но поздно. Штригель вздрогнув, отвернулся.

– Нет, – прошептал он так тихо, что его никто не услышал.

И, вскочив, выбежал из кабинета.

– Что я сделал не так? – расстроился Ременг.

– Из-за разгрома Центра в нашем времени от неё ничего не осталось, – прозвучал ответ. – Поэтому за материалом отправились в прошлое, где есть ещё одна Генриетта.

Оракс уставился на мужчину, не понимая, шутит тот, или сказанное соответствует действительности.

– Ну, чему вы удивляетесь? – улыбнулся Менгер. – Вы же сами, как я понял, попадаете в наш мир через портал.

Вернулся Штригель. Он сумел справиться с собой.

– Я сообщил членам Совета о внеочередном съезде, – не глядя на мутанта, произнёс он, – Оракс, вам придётся выступить перед людьми.

– Я готов, – отозвался тот. – И… и простите меня, Дитрих, если сможете!

* * *

Фридрих шёл по коридору Института времени. Несмотря на уверенный тон, которым он говорил с двойником, его глодали сомнения. А вдруг его не сумеют переправить в нужное время. Или произойдёт ещё что-нибудь, из ряда вон выходящее. Тогда всему конец.

Штригель чувствовал себя обязанным Дитриху и, хотя почти не знал Генриетту, сопереживал тому, представляя себя на его месте. Мотнув головой, он прогнал страшные видения и толкнул широкую белую дверь.

Шагнув через порог, Фридрих и осмотрелся. С момента путешествия к монстрам ничего не изменилось: всё так же попискивали и разговаривали компьютеры, и горбатый мост тоже походил на тот, по которому в своё время он ушёл в прошлое…. Ах, да, не он, а близнец. Но ведь Фридрих тоже помнил это.

– Господи, Дитрих! – прозвучал радостный возглас. – Какому событию мы обязаны счастьем вас видеть?

Обернувшись, мужчина увидел Утмира, по лицу которого расплывалась улыбка. Да, здесь не изменилось ничего, кроме людей. Учёному перевалило за пятьдесят, хотя выглядел он, как и все в этом мире, моложе своего возраста. А вот Виан, приветственно махнувший рукой, состарился. Глубокие морщины и белоснежные волосы сделали его практически неузнаваемым.

– Рад встрече! – сказал Фридрих, пожимая протянутые руки.

– Мы тоже, Дитрих.

– Я – не он, – смущённо признался Штригель.

И вкратце рассказал свою историю.

Учёные растерялись, но Утмир после минутного размышления сказал:

– Да какая разница? Клонирование не делает человека роботом, а детали воспоминаний – это мелочи. Как я понял, вам надо переправиться в былое?

– Если это возможно.

– Ну, если уже тридцать лет назад путешествие во времени не было фантастикой, то теперь тем более, – хохотнул Виан.

Фридрих улыбнулся и расслабился. Подсознательно он всё же боялся, что получит отказ. И опасения его оказались не напрасными. Чуть поколебавшись, Утмир извиняющимся тоном сказал:

– Пожалуйста, не сердитесь, но без разрешения Совета, мы не имеем права перебросить мост.

– Чёрт!

Штригель задумался. Если он сейчас свяжется с Дитрихом, тот, конечно, соберёт депутатов и заставит их сделать то, что ему нужно. Но до съезда пройдут сутки, а контейнеры, лежащие у Фридриха в кармане, работают только три дня. И неизвестно, с какими ещё проблемами он столкнётся. Вдруг он не уложится в срок.

Решившись, Штригель достал пистолет.

– Вы сделаете это сейчас, – сказал он, наводя оружие на побледневших учёных. – Речь идёт о психическом здоровье Верховного правителя, и для его сохранения необходимо срочно возродить женщину, без которой он долго не продержится. Не знаю, как для других, но для меня их жизни значат намного больше, чем ваши.

После этих слов Виан неожиданно успокоился. Руки его перестали дрожать, он сел за компьютер, и по дисплею побежали непонятные символы.

– Вы правы, – сказал он, – нет ничего важнее человека, особенно близкого. Я понял это, когда погиб Мадви. И никакие дисциплинарные взыскания меня уже не пугают.

– Господи!

Фридрих только сейчас вспомнил о трагедии, разыгравшейся на границе времён. Он положил руку на плечо учёного.

– Это никогда не перестанет болеть, – печально произнёс тот, продолжая работать.

Через пять минут над мостом возникла тёмная завеса.

– В какой год вы намерены отправиться? – спросил Виан.

– Думаю, в две тысячи двадцатый. В девятнадцатом им, скорее всего, будет до меня.

– Ах, да, – сообразил собеседник, – год нашествия чудовищ. Верно. Что ж, тогда я ввожу данные…

Едва на экране крупно высветился цифра, обозначающая конечную точку путешествия, тучи разошлись. Фридрих уже направлялся в сторону Берлина, когда учёный остановил его.

– Возьмите, – впихивая в руку мужчины какой-то предмет, сказал он, – это кнопка возврата. Мало ли что может произойти здесь. Возможно, мне категорически запретят пользоваться порталом, и вам не удастся выбраться. А с кнопкой вы вернётесь в тот день, когда он открывался в последний раз. Я перекину мост через двенадцать часов. Этого времени хватит?

Штригель, кивнув, посмотрел Виану в глаза и, крепко пожав руку старика, ступил на доски временн о го перехода.

Глава IX

Оракс, стоял на трибуне перед напряжённо внимающим ему Советом.

– Жизнь наша страшна, – говорил он, – Посмотрите…

Ременг закатал рукава, и вопль ужаса вырвался из нескольких тысяч глоток при виде деформированных конечностей мутанта.

– Это не радиация, – продолжил он, – а сырость, которую не может одолеть даже постоянно поддерживаемый огонь. Наши дети с рождения страдают от воспаления суставов, болезней костей и лёгких. А глаза…

Он снял очки. Снова послышались крики, кто-то заплакал, а Оракс судорожно вздохнул.

– Это тьма. Она лишила нас дневного зрения. Люди, живущие в соседних регионах, мучаются так же, как и мы. Мне сорок пять, это возраст глубокой старости, до него мало кто доживает. Наверное, я могу назвать себя счастливчиком, потому что ещё крепок здоровьем. Тихидр – наш вождь тоже силён, но последний месяц у него часто идёт горлом кровь. Среди вас наверняка есть врачи, которые поймут, что долго он не протянет.

Мужчина потянулся к стакану с водой и сделал несколько жадных глотков.

– Когда Рештлиг умрёт, мне на какое-то время удастся удержать свой народ от одичания. Но ведь и я не вечен. В подземельях болезни развиваются мгновенно, и я, возможно, проживу лишь год, в лучшем случае – два. А потом… потом и когти, и кровососущие хвосты станут опасным оружием, которое существа с ещё непогасшим разумом применят против вас, наряду с боевыми машинами. Сдерживать их будет уже некому.

– А где гарантия, что, поселившись в свободном мире, они не выкинут похожий фортель? – прозвучал вопрос.

– Верховный правитель обещал нам помощь генетиков и клонирование, – отозвался Ременг. – Если всё получится, наши старые тела уничтожат, и мы вернёмся к жизни нормальными людьми.

– Ну, а если нет? – вопросил тот же голос.

– Я понимаю, что возрождать мутантов в таком виде, как сейчас, никто не захочет. Поэтому у нас с вашим президентом есть договорённость, что мы придём сюда невооружёнными, и тогда вы сможете создать…

Он пощёлкал пальцами, подбирая слово.

– … охраняемое гетто, где мы и будем жить, пока окончательно не вымрем. Лучше уж здесь, чем там.

– Ужасная перспектива, – содрогнувшись, произнёс собеседник.

Оракс пожал плечами.

– У нас нет другого выхода.

– Итак, граждане, – подытожил Дитрих, – по-моему, всё ясно. Вы готовы голосовать?

– А какой в этом смысл? – поинтересовался кто-то. – Даже если мы выскажемся против, вы, гражданин Штригель, всё равно поступите по-своему.

– Верно, – хмыкнул тот.

– Так зачем тратить время? – продолжал депутат. – Надо найти место для поселения, и пусть приходят. Есть предложения?

Вверх взметнулся лес рук. После долгих обсуждений выбор пал на большой остров в Тихом океане, богатый растительностью и пресной водой. Ременг, осмотрев свой новый дом через спутник, удовлетворённо кивнул.

– Думаю, что мы продержимся, пока генетики будут ставить на нас опыты, – сказал он.

– Продержитесь? – удивился Штригель. – Вы решили, что мы закинем вас туда и оставим на произвол судьбы? Конечно, потребуется время, чтобы обустроить полмиллиона человек, но, раз уж вы становитесь гражданами нашего мира, вам будет оказана всяческая поддержка.

Оракс был шокирован.

– Я, действительно, думал, что мы будем выкручиваться сами, – признался он. – Но раз это не так…

Ременг прижал руку к груди и низко склонился перед Дитрихом.

* * *

Тиалонай не отрывал взгляда от дисплея, на котором высвечивались данные развития клона. Под глазами мужчины залегли круги, щёки ввалились, и он нервно вздрагивал от каждого шороха.

– Арлиса, – прошептал учёный, глядя на экран, – скоро ты вернёшься. Твоё сердце бьётся, и я не могу дождаться момента, когда снова увижу твои глаза.

Он смахнул навернувшиеся слёзы и поднялся. Работы по восстановлению Центра ещё не завершились, и Дорпкуин постоянно находился в состоянии готовности. И теперь Тиалонай отправился в помещение, где служащие медицинского склада устанавливали и подключали приборы.

Клетки укушенных мутантами очистили, и заключённые в коконы новые тела рядами висели в белой пустоте. Вокруг суетились люди, и Тиалонай с облегчением подумал, что самое трудное уже позади. О решении отца принять пришельцев из параллельной реальности он пока не знал.

В зал вошла девушка. Осмотревшись и увидев начальника, она направилась в его сторону.

– Поступил материал из Лондонского округа, – негромко сказала она. – Вы проверите его или поручите кому-то из нас?

– Я не могу делать всё сам, Д а ра, – с лёгким раздражением в голосе отозвался учёный. – Пусть этим займётся кто-нибудь из опытных сотрудников.

– Хорошо.

Служащая двинулась к выходу, но на пороге остановилась.

– Вас хотел видеть Верховный правитель, – доложила она, – он выходил на связь полчаса назад.

Тиалонай собирался поинтересоваться, почему ему не сообщили об этом вовремя, но передумал и, махнув рукой, пошёл к видеофону. Когда же вернулся, то выглядел потрясённым и расстроенным. Отвечая на вопросительные взгляды коллег, учёный сказал:

– Совет решил оказать помощь другому миру. Я обещал вам передышку, но, похоже, её не будет. Нам придётся перебрать ДНК полумиллиона мутантов и клонировать всех заново.

Измученные люди, побледнев, переглянулись, но возражений не последовало.