Нерациональное политическое действие

Есть политические действия, совершая которые человек не отдает себе полного отчета в причинах, их вызвавших. Возьмем, к примеру, результаты одного из социологических опросов. На вопрос исследователей ВЦИОМа о причинах уклонения от голосования были по­лучены следующие ответы: нет подходящего кандидата — 35%, мой голос не влияет — 34%, нет законных выборов — 8%, из чувства протеста — 8%, никогда не участвую — 5%, затрудняюсь ответить — 12% (12). Для тех, кто затруднился ответить, мотив их действия (точнее бездействия) так и остался неосознанным.

Группа с условным названием «затрудняюсь ответить» фигурирует практически во всех исследованиях, ориентированных на выявление мотивов политического поведения. Такие люди затрудняются ответить, почему они проголосовали именно за этого кандидата, а не за другого, почему они пришли на политический митинг или приняли участие в какой-то иной политической акции. На наш взгляд, ко­личество людей, не отдающих себе полного отчета в своих действиях, даже больше, чем это фиксируется в социологических исследовани­ях. Дело в том, что человек обладает удивительной способностью — постфактум он может объяснить причины очень многих своих по­ступков, даже тех, которые были совершены им импульсивно, без яс­ного осознания причины действия.

Действия, совершаемые человеком без четкого осознания мотива, мы будем называть нерациональными политическими действиями. В их основе лежит то самое понимание информации, ситуации, о ко­тором мы говорили выше. Какова же связь между пониманием и дей­ствием?

Ежедневно в сознании индивида конструируются образы множества ситуаций. Посмотрев телепередачу, он может задуматься о поло­жении дел в Чечне, посочувствовать бастующим шахтерам, пораз­мышлять об очередной акции правительства. Но большинство ментальных конструктов, расширяя представления индивида об окружающем его мире, не порождают политической активности. Чтобы субъективно понимаемая ситуация воспринималась им как
требующая реагирования, действий, необходимо, чтобы она затрагивала его Я-образ.

Я-образ или Я-концепция — это целостность представлений ин-: индивида о самом себе. Я -образ включает не только ощущения, относящиеся к осознанию своей особости, непохожести на других, но и то, что Дж. Мид обозначил английским Ме (Я-меня), т.е. складывающиеся в ходе социализации представления о том, каким воспринимают субъекта другие люди, что они от него ожидают. Человеку свойственно ориентироваться на ожидания значимых для него людей. Тем самым он упорядочивает свои отношения с окружающим миром, утверждает свое Я, выстраивает свою линию поведения.

Внутренние импульсы, побуждающие реагировать на ситуацию, возникают только тогда, когда последняя проецируется индивидом в ходе субъективной интерпретации на Я-образ, когда дейст­вия других людей определяются как ожидания, экспектации, обращенные к нему самому, и как значимые для него. При этом источник внутреннего возбуждения самим индивидом, как правило не осознается. Точнее, сознание не контролирует процессы создания ментальных конструктов, которые могут вызвать те или иные чувства, ощущения, порывы. Сознание «работает» уже с результатами этих процессов, а именно с выраженными в вербальной форме определениями, понятиями, умозаключениями или возникшими образами.

В том случае, если понимание ситуации не завершилось выходом на уровень сознания в виде законченных образов и умозаключений, индивид начинает действовать импульсивно, неожиданно даже для самого себя, лишь постфактум находя своим поступкам более или менее убедительное объяснение. Особенно ярко это проявляется в толпе, когда захваченный эмоциональным порывом, индивид действует, клалось бы, вопреки собственным убеждениям.

М. Иоффе в своих воспоминаниях пишет, что когда Троцкий «б время одного из своих выступлений перед массовой аудиторией в Народном доме вскинул вверх два пальца и воскликнул: «Клянитесь, что вы поддержите пролетарскую революцию!», то вся аудитория, ты­сячи людей начали скандировать вслед за ним: «Клянемся!» Стоящий впереди М.Иоффе меньшевик Хачалава, ярый противник вооружен­ного восстания, вскинул вверх два пальца и тоже скандировал вместе со всеми. По окончании митинга, когда М.Иоффе спросила Хачалаву, как это получилось, тот ответил: «Часа через два я, наверное, приду в себя, но вы понимаете, когда стоишь и слушаешь этого человека, просто невозможно не следовать за ним».

Автоматизм поступков, т.е. отсутствие контроля со стороны созна­ния, проявляется в так называемых интуитивных действиях, а также в стереотипных действиях, совершаемых в привычной обстановке. И в первом, и во втором случаях индивид полностью полагается на результаты категоризации и атрибуции, не подвергая их критическо­му осмыслению. Вот почему нерациональные действия в политике являются повторением опыта индивида, так как категоризация по­зволяет узнавать только те ситуации, которые запечатлелись в памя­ти, которые были познаны раньше. В социальной психологии момен­тальная реакция индивида на ситуацию называется эвристическим суждением, или законом быстрого принятия решения (13).

Если понимание ситуации оказалось ошибочным, то совершен­ные действия также будут восприниматься и самим человеком, и другими людьми как ошибочные. По поводу таких действий один из литературных персонажей любил говорить: «черт попутал». Итак, главным отличием нерациональных политических действий является импульсивность, вызванная тем, что актуализация мотива действия осуществляется без его осознания.