Установки русской культуры 10 страница

Идеи эволюционизма в России разделяли М.М. Ковалевский (1851 — 1916), Н.Н. Миклухо-Маклай (1846—1888), Л.Я. Штернберг (1861 — 1927) и многие др.

Глава 18. Развитие культурологической мысли...

Конечно, не следует идеализировать значение эволюционизма. К концу XIX в. его популярность стала угасать. Появилось много критических суждений по поводу прогресса в истории культуры, дви­жения от простого к сложному. Но все это не могло заслонить и умалить достоинств эволюционизма в обосновании культурологии.

Его идеи приобрели особую актуальность в наше время, когда возникла настоятельная потребность в возрождении культуры, пре­одолении духовного кризиса, поиске истоков культурных явлений, новом осознании ценности культур 'разных народов.

Э. Тайлор Рассмотрим более подробно культурологические

об эволюции идеи английского ученого Э. Тайлора. Его фунда-
культуры ментальный труд «Первобытная культура» (1871)

написан на основе анализа культур более 400 эт­носов. Он переведен на многие языки и принес своему автору все­мирную известность.

В этой книге Э. Тайлор формулирует основные принципы куль­турологии, исследующей культуру народов на различных стадиях исторического развития. По его мнению, культура слагается из зна­ния, верований, искусства, нравственности, законов, обычаев и неко­торых других способностей и привычек, усвоенных человеком как членом общества. Явления культуры существуют у каждого наро­да, что свидетельствует об общих законах их происхождения и раз­вития. Как бы ни различались культуры народов, их объединяет общее сходство природы человека и обстоятельств его жизни. Этим объясняется единство человечества и обусловливается возможность взаимопонимания и диалога культур.

Все народы и все культуры соединены в один непрерывно развивающийся процесс. Эволюция происходит постепенно, когда один слой культуры накладывается на другой. Катастрофы, катак­лизмы, скачки, революции губительны для нее. Это не означает, что культура сопротивляется новаторству, открытиям, изобретени­ям, гениальным произведениям. Но они постепенно включаются в ткань культурной жизни, приобретают известность и культурное значение.

Культуры подобны видам растений и животных, поэтому иссле­дователь может систематизировать их, располагать эволюционны­ми рядами, выявлять повторяемость и устойчивость, ареалы распро­странения. Такой подход сближает методы естественных и гумани­тарных наук. -

Постоянство и общее сходство культур позволяют заключить, что «весь мир — одна страна»¹. При обращении к музейным кол­лекциям первобытной культуры обнаруживается поразительное сходство и повторяемость орудий труда, способов добывания огня, мифов о солнечном восходе, затмении, землетрясении, потопе, обы­чаев посвящения юношей, обрядов свадеб и погребений и т.д. Раз­личия лишь подтверждают мысль о том, что народы находятся на разных ступенях или стадиях всеобщего пути.

Э. Тайлор подробно анализирует мифологию и тайноведение, обря­ды почитания и жертвоприношения, явления фетишизма и колдовства, веру в магические силы и предсказания, запечатленные в традицион­ной культуре народов мира. Он называет их «рудниками историчес­кого знания», в которых отражаются древние обычаи и ритуалы. Мно­гие из них сохраняют свое значение и в современной культуре. К ним относятся обычай тостов за праздничным столом, употребление жребия в споре, астрологические календари и гороскопы, и пр.

Ученый уделяет особое внимание мифологии как памятнику ду­ховной культуры, историческому свидетельству о развитии твор­ческого воображения и человеческого познания. Миф содержит воспоминание о жизненных событиях, усиленное фантазией, вымыс-- лом. Многие мифологические сюжеты являются источником вос­создания истории культуры народов.

Он исследует распространенный почти во всех древних культу­рах «анимизм» — наделение душой природы, общества и самого че­ловека. Рождение и смерть, расцвет и увядание, сон и бодорствова-ние, восход и закат связаны с существованием души. Первобытный анимизм, или «минимум религии», по мнению Э. Тайлора, оказывал влияние на поступки людей, удерживая их от зла, поощряя добро. На его основе возникали традиции и обряды, ритуалы и церемонии. По­читание и охрана водоемов, видов растений и животных, поклонение силам природы, запреты и заговоры, заклинания и тотемы свидетель­ствовали о многообразных формах духовного мира человека.

Историческая «Культура — общее усовершенствование челове-
преемственность ческого рода, с целью одновременного содействия
культуры развитию нравственности, силы и счастья челове-

ка»¹, — пишет Э. Тайлор. Он убедительно раскры­вает процесс перехода от одной стадии к другой на примере разви­тия материальной и духовной культуры. Общий прогресс развития Цивилизации состоит в стремлении к благосостоянию человече-

Тайлор Э. Первобытная культура. С. 36.

Тайлор Э. Первобытная культура. М., 1984. С. 21.

ского.рода. Однако изменения не всегда ведут к позитивным пере­менам и прогрессу. История культуры характеризуется неравно­мерностью развития, возможностью регресса, упадка, кризиса. Из­мерить прогрессивные или регрессивные изменения в культуре по какой-то общей шкале — задача необычайно сложная.

Остановка и упадок в развитии культуры и цивилизации —■ весьма частые явления в жизни народов. Разрушительные действия способны смести цивилизации отдельных стран, но не в силах ис­требить культуру всего мира. «Прогрессивное движение в культу­ре, — приходит к выводу Э. Тайлор, — распространяется и стано­вится независимым от судьбы своих начинателей»¹. Благодаря про­цессу распространения культуры обычаи и изобретения давно исчезнувших народов могут оставаться достоянием тех, кто их пере­жил. «Цивилизация движется вперед, хотя возможны на ее пути от­клонения и остановки. Но попятный путь противен ее природе»², — заключает Э. Тайлор.

Отстаивая идею прогресса, он уделяет особое внимание устой­чивости в культуре, исторической преемственности, передаче куль­турного наследия от поколения к поколению. Ученый уподобляет развитие культуры потоку, который, однажды проложив свое рус­ло, продолжает течение целые века.

Изучение истории человечества и древних форм его жизни яв­ляется необходимой частью развития мировой цивилизации и должно занять соответствующее место в системе знаний о культуре. Эти знания имеют не только научный интерес, но и большое практичес­кое значение. Они показывают нам, в какой мере представления и поступки современных людей являются продуктом тех явлений, которые возникли на ранних стадиях развития культуры.

Древнейшая история человека жива в настоящем и оказывает влияние на многие стороны повседневной культуры. Именно по­этому исследования прошлого должны простираться до самых глу­боких слоев культуры, которые помогут более полно представить современное развитие материальной и духовной жизни, ее достоин­ства и утраты, взлеты и падения, регресс и прогресс.

Э. Тайлор возлагает большие надежды на науку о культуре: «Одновременно способствуя прогрессу и уничтожая препятствия на пути к нему, наука о культуре является наукой преимущественно преобразующей»³.

¹ Тайлор Э. Первобытная культура. С. 44.

² Там же. С. 64.

³ Там же. С. 508.

Эволюционизм внес значительный вклад в теоретическое обо­снование культурологии как науки. История культуры человече­ства предстала в единстве и многообразии, что дало импульс к раз­витию сравнительной культурологии, к поиску общих и самобыт­ных явлений различных эпох.

18. 3. Проблемы культуры в «философии жизни»

«Философия жизни» — направление в западно-европейской философской мысли, сложившееся в последней трети XIX в. в Германии. Для него характерен резкий протест против панлоги-ческого усечения мироздания, гипертрофировавшего рассудочность и абстрактный рационализм, которые оказались во многом несос­тоятельными перед запросами времени. В рамках этого направле­ния была выдвинута идея о том, что философия не должна опирать­ся исключительно на естественные науки при построении карти­ны мироздания, что следует отдать приоритет художественному видению, которое в большей степени, чем точные науки, способно запечатлеть изменчивость мира, движение самой жизни. Кроме того, было обращено внимание на человека, его реальные жизнен­ные проблемы. В целом «философия жизни» может рассматри­ваться как реакция на рассудочный век Просвещения, главным пафосом которой было противопоставление разуму сил самой жизни, иррациональных и недоступных для рационального осмыс­ления.

Его представители ставили перед собой задачу построения цело­стного миропонимания, опираясь исключительно на понятие «жизнь»; с помощью этого понятия создавалось представление о мире как о чем-то целом, о способах его постижения, о смысле человеческой жизни и тех ценностях, которые придают ей этот смысл. Исходя из того, что жизнь человека — это ценность, ее рассматривали только с позиций полноты жизненнрго проявления. В силу того что поня­тие жизни довольно расплывчато, возникли различные его интер­претации: биологические, психологические, культурологические. По­скольку рассматриваемое направление — Иррационалистическое мировоззрение, особую привлекательность в нем получили.нера-Ционалистические формы познания мира, во многом близкие вос­точному мироощущению.

«Философия жизни» оказала огромное воздействие на европей­скую культуру и самосознание в XX в. Это направление представ­лено именами Ницше, Дильтея, Шпенглера, Бергсона, Зиммеля..

Глава 18. Развитие культурологической мысли...

18.3. Проблемы культуры в «философии жизни»

Ф. Ницше и его Наиболее крупным представителем, который зало-
«философия жил фундамент «философии жизни» и дал пролог
жизни» к новой культурно-философской ориентации, яв-

ляется Ф. Ницше (1844—1900). Мир жизни един, целостен, вечен, утверждал он, что не означает его стабильности, а, напротив, предполагает вечное течение, становление, возвращение. В учении Ницше получила негативную оценку концепция «двух миров», свойственная многим течениям философии не только про­шлого, но и настоящего времени. «Делить мир на "истинный" и "кажущийся", — утверждал мыслитель, — все равно, в духе ли христианства или в духе Канта (в конце концов коварного хрис­тианина), — это лишь внушение decadence — симптом нисходя­щей жизни...»¹. "Кажущийся" мир есть единственный: "истинный мир" только прилган к нему...»² В рамках этого исходного пред­ставления о мире философ рассматривает познание, истину, науку, искусство и в конечном счете культуру в целом.

В своей ранней работе «Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм» (1872) Ницше обращается к анализу античной культу­ры, при этом трактуя искусство как то, что является полнокровным воплощением и проявлением подлинной жизни, стихийным, ничем не детерминируемым, кроме воли и инстинктов художника, процес­сом жизнеизлияния. Искусство возникло раньше науки в истории человечества, и благодаря ему «...только как эстетический феномен бытие и мир оправданы в вечности». Обращение к античной куль­туре необходимо философу для того, чтобы понять современную ему культуру, особенность которой в ориентированности на науку и, по его убеждению, в глубокой враждебности жизни. Мыслитель объясняет это тем, что культура теперь опирается' на схематизиру­ющий разум, глубоко чуждый инстинктивной в своей основе жиз­ни. Он предлагает отказаться от созданного философией Нового времени культа науки и научной истины, поскольку мир в резуль­тате «упорного прогресса науки» явился нам как итог множества заблуждений и фантазий, которые наследуются человечеством как скопленное сокровище всего прошлого. '.

В этой же работе получают дальнейшее развитие идеи аполло-нического и дионисического начал, присутствовавшие ранее в тек­стах Гёте, Шеллинга, романтиков. Они рассматриваются как прин­ципиально различные фундаментальные силы: действующие, актив­ные, и противодействующие, реактивные. Прорывающиеся из самой

¹ Ницше Ф. «Разум» в философии // Ницше Ф. Соч. В 2 т. М., 1990. Т. 2. С. 571.

² Там же. С. 569.

природы «без посредства художника-человека» дионисическое и аполлоническое начала проявляются как художественные силы, в которых «художественные позывы этой природы получают бли­жайшим образом и прямым путем свое удовлетворение»¹. В европей­ской культуре философ видит продолжение традиций куль­туры античной. Дионисическое искусство становится для него сво­еобразным символом жизненности, Ницше надеется на его воз­рождение. Эти воззрения пришлись по вкусу художникам, следу­ющим идеям Ницше, что выразилось в выявлении и усилении при­родного, стихийного, неорганизованного начала в творчестве рубежа

XIX—XX вв.

. С христианизацией Европы Ницше связывает появление ниги­лизма и декаданса. Отвержение христианского Бога у Ницше — это, по сути, выступление против европеизма. Иначе оценивает он богов иных культур/Так, например, он считает, что арийский бог, который в Древней Индии помог первочеловеку создать «Законы Ману», во много раз превосходит христианского Бога, ибо способ­ствует идее мощи, жизненной силы, идее существования. В автобио­графическом «Ессе Homo» об иудео-христианском Боге сказано так: «Понятие "Бог" выдумано как противоположность понятию жизни — в нем все вредное, отравляющее, клеветническое, вся смер­тельная вражда к жизни сведены в ужасающее единство!»² В вос­точных религиях Ницше видит иные ориентации и потому противо­поставляет их христианству: «Совершенно с противоположным чувством я читаю книгу законов Ману, произведение, несравнен­ное в духовном отношении; даже назвать его на одном дыхании с Библией было бы грехом против духа»³. Характерно, что его вни-• мание с юности привлекал образ перса, это способствовало появле­нию сочинения «Так говорил Заратустра». Заметим, что мыслителя привлекал не реальный, а,древний Восток, скорее литературный, ус­ловный.

В философии Ницше снят дуализм души и тела. «Является реша­ющим обстоятельством, чтобы культура начиналась с надлежаще­го места — не с души... надлежащее место есть тело, наружность, Диета, физиология»⁴. Провозглашение единства души и тела ставит­ся им в заслугу античности: «Греки остались поэтому первым куль-

¹ Ницше Ф. Рождение трагедии из духа музыки //Ницше Ф. Соч. В 2 т.

Т. 1.М., 1990. С. 63.

~ Ницше Ф. Ессе Homo // Ницше Ф. Соч. В 2 т. Т. 2. С. 768.

³ Там же. С. 683.

⁴ Ницше Ф. Сумерки идолов, или Как философствуют молотом // Ницше Ф.

Соч. В 2 т. Т. 2. С. 622.

Глава 18. Развитие культурологической мысли...

'

18.3. Проблемы культуры в «философии жизни»

турным событием истории...; христианство, презиравшее тело, было до сих пор величайшим несчастьем человечества»¹. Он говорит о неразделенное^ души и тела и призывает учиться через тело радо­сти жизни, превознося поэтому так высоко искусство танца. Лгать телу — это лгать природе, т.е. жизни. «Больше разума в твоем теле, чем в твоей высшей мудрости. Й кто знает, к чему нужна твоему телу твоя высшая мудрость»². Активная, главенствующая роль теле­сного означает факт непосредственного присутствия человека в мире. Феноменальное тело, «живое тело» привлекает философа своеобразной способностью «мыслить» на довербальном уровне, от­крытием нового типа мыслительной деятельности «мышления в дви­жении».

Ницше свойственно процессуальное видение человека как су­щего, в котором он особо выделяет необходимость процесса само­преодоления. В человеке «есть то, что должно быть сформовано, сломано, выковано, разорвано, обожжено, закалено, очищено, но в человеке есть также и творец, ваятель»³. Процессы совершенство­вания человека многообразны, в основе их лежит энергийное нача­ло, проявляющееся в духовной практике. Ницше пишет о том, что необходимы «мастерство и тонкость в войне с собой», «очищение инстинктов». Человек проходит некую иерархическую лестницу, которую составляют высшие, и низшие типы. В равенстве Ницше усматривает упадок, в то время как «пропасть между человеком и человеком, сословием и сословием, множественность типов... [все, это] свойственно каждому сильному времени»⁴. Можно сказать, что у Ницше сложилась антропологическая модель человека, суть кото­рой состоит в поступенчатом продвижении к сверхчеловеку. На­ряду с комплексной программой человеческого совершенствования, восхождение к сверхчеловеку трактуется им и как результат се­лекции природы. Тем самым он формулирует задачу культурного совершенствования человека, которая направлена на появление но­вого типа человека, превосходящего по своим морально-интеллек­туальным качествам современных людей. Этими идеями был вдох­новлен в свое время ранний М. Горький, они нашли отражение в творчестве Л. Андреева и др.

¹ Ницше Ф. Сумерки идолов, или Как философствуют молотом // Ницше Ф.
Соч. В 2 т. Т. 2. С. 622.

² Ницше Ф. Так говорил Заратустра. М., 1990. С. 31.

³ Ницше Ф. По ту сторону добра и зла // Ницше Ф. Соч. В 2 т. Т. 2. С. 346.

⁴ Ницше Ф. Сумерки идолов, или как философствуют молотом // Ницше Ф.
Соч. В 2 т. Т. 2. С. 614.

Философ отвергает теорию прогресса, разрабатывая концепцию «вечного возвращения», которая так и осталась непроясненной. Мысль о «вечном возвращении» высказана им в работе «Так гово­рил Заратустра», имеются некоторые намеки в «Веселой науке», а также упоминания в «По ту сторону добра и зла» и «Ессе Номо».

К интерпретации этой идеи обращался М. Хайдеггер, связывая ее с еще одним основополагающим и первичным концептом фило­софии Ницше — волей к власти, которая составляет у него главную черту всего сущего. Само это сущее, согласно Хайдеггеру, есть не бесконечное, поступательное движение к какой-то определенной цели, а постоянное самовозобновление воли к власти, восстанавливающей себя в своей природе. Ж. Делёз предлагал иную интерпретацию идеи вечного возвращения, подчеркивая, что она отличается от всех ранее известных циклических моделей тем, что возвращается не то же самое, а только отличное. И Хайдеггер, и Делёза увидели в кон­цепции Ницше высшую форму утверждения жизненной полноты, которая возможна только при повторении, несущем радость разли­чия и многообразия самой жизни. Эта и многие другие ницшеан­ские идеи получили дальнейшую жизнь в современной культуро­логии, философии, художественной практике и искусствоведении.

В. Дильтей: Примыкает к «философии жизни» и В. Дильтей
герменевтика, (1833— 1911), однако в отличие от'других пред-
или искусство ставителей этого направления, например Ницше,
истолкования «жизнь» у него — это, скорее, жизнь культуры.
текстов Культура предшествует мышлению и науке, по-

этому мышление как вторичное и производное духа не может понять чувства, равно как и искусство, религию, филосо­фию. Это положение стало исходным в его постановке проблемы о разных типах познания, о различении понятий «объяснение» и «понимание». Дильтей отрицает возможность объяснения в гума­нитарных науках: «Природу мы объясняем, человека же мы долж­ны понять». Понимание достигается путем «вживания», «сопере­живания», «вчувствования». Однако одно дело — понять современ­ную культуру, и совсем другое ■— постичь «мертвые» ныне культуры Древних инков и египтян. Для постижения культур прошлого он разрабатывает и описывает приемы и методы интерпретации, ко­торые он называет герменевтикой, или искусством истолкования, разъяснения и понимания текстов различного содержания. Сам Термин «герменевтика» в переводе с древнегреческого означает интерпретацию или истолкование, связанное с пониманием.

Глава 18. Развитие культурологической мысли...

Первоначально герменевтические приемы и методы интерпрета­ции возникли из анализа текстов специфического содержания, напри­мер текстов Священного Писания, исторических хроник, юридических актов и пр. До работ Дильтея никто не придавал герменевтическим методам интерпретации большого методологического значения. Дильтей, справедливо критикуя неадекватный характер позитивистских моде­лей объяснения гуманитарных процессов, совершенно отказывается от объяснения как метода социально-гуманитарного познания и выдвига­ет герменевтику в качестве общей методологии наук о духовной дея­тельности. Для философа и его последователей понимание связано с субъективно-психологической интерпретацией результатов духовной деятельности человека. Такая интерпретация достигается исключитель-. но путем «вживания», или «вчувствования», интерпретатора в духов­ный мир автора произведения с помощью воображения и интуиции, с тем чтобы взглянуть на события его глазами. Только через психоло­гическую интерпретацию мы можем прийти к пониманию наших пред­ков и нас самих.

Дильтей, так же как некоторые из его предшественников, напри­мер Вико и Гердер, отделяет разрабатываемую им «философию жиз­ни» (мы бы уточнили: «философию культуры» — Авт.) от того, что он называет «систематической философией». На протяжении длительного периода развития европейской культуры осуществля­лась отчетливая дифференциация разных дискурсов — философ­ского и культурологического, однако только в XX в., в связи с конституированием культурологии как самостоятельной сферы гу­манитарного исследования, эта сопутствующая и пересекающаяся с философией наука получила свою легитимацию. Противопоставляя «философию жизни» «систематической философии», Дильтей пи­шет: «Жизнь должна быть истолкована из нее самой»¹. Поэтому он предлагает методы для истолкования жизни, отличные от методов аналитических, сложившихся в философии.

Герменевтическое понимание, основанное на психологической ин­терпретации, по сути дела, представляет собой непосредственный, интуитивный процесс постижения смысла. Такое понимание игра­ет важную роль в обыденном познании, когда речь идет о понима­нии намерений и поступков людей, а также в познании продуктов духовной деятельности — произведений искусства. В этих случаях значительна роль сопереживания, соучастия, эмоциональной настро­енности и нет необходимости обращаться к логическому анализу, более того, такой анализ только бы затруднил целостное восприя­тие. Дильтей занимался проблемами истории литературы и искус-

' Дильтей В. Сущность философии. М., 2001. С. 60.

18.3. Проблемы культуры в «философии жизни»

ства, и герменевтический метод во многих случаях служил ему эф­фективным средством интерпретации и понимания шедевров ис­кусства. Многие положения теоретической концепции Дильтея раз­вивает Г. Зиммель.

Г. Зиммель о Г. Зиммель (1858—1918) — всемирно известный
сущности культу- мыслитель, автор 30 книг и многочисленных ста­
ры и значении тей о философии и социологии культуры. Харак-
моды в истории терные для его трудов острота творческого ума,
культуры широта интеллектуальных интересов, тонкие пси-

хологические наблюдения, эмоциональная энерге­тика стиля изложения и необычные сюжеты и размышления о жиз­ни дают мощный импульс для изучения явлений культуры.

В сферу интересов Г. Зиммеля попадают самые разные эпизоды, но они существуют в жизни, и он стремится дать им философское и культурологическое объяснение. Ему принадлежат статьи о со­зерцании природы и смысле путешествий, о роли случая и неожи­данных приключений в жизни человека. Глубокого смысла полны статьи о религии и личности Бога, о философии истории и культу­ры, о любви и судьбе. Неожиданны рассуждения о философии де­нег и богатстве, о скупости и щедрости, о смерти и бессмертии, о моде и ее непостоянстве, о мужской и женской культуре... Мысли­тель обогатил культурологию новыми идеями и пророческими оза­рениями. Он предложил немало новых и оригинальных проблем культурологических исследований.

Тайнам творческой индивидуальности и личности гения посвя­щены его сочинения о И. Канте и Ф. Ницше, И. Гёте и Микеланд-жело. Г. Зиммель был скорее инициатором философского осмысле­ния культуры, нежели последовательным аналитиком. Но научная инициатива обсуждения жизненно важных проблем принадлежала именно ему, и в этом заключается его значение для развития науки. Интерес к нему сохраняется вплоть до настоящего времени, хотя не всегда остается одинаковым.

Из широкого круга проблем философии и социологии культуры Г. Зиммеля сосредоточим внимание на двух вопросах, интересных

Для культурологии:

1) определение понятия и сущности культуры; историческое из­
менение форм культуры; конфликты и кризис культуры;

2) социальный смысл и значение моды в истории культуры;
соотношение традиций и новаторства.

Философия культуры изложена в статьях Г. Зиммеля «Понятие и трагедия культуры», «О сущности культуры», «Изменение форм

Глава ISi Развитие культурологической мысли...

18.3. Проблемы культуры в «философии жизни»

культуры». Динамика ценностей культуры, противоречия и трудно­сти культурного процесса рассматриваются в статьях «Кризис куль­туры», «Конфликт современной культуры».

Мыслитель отмечает многозначность понятия культуры. Твор­ческая стихия жизни человека создает множество культурных форм: общественное устройство и художественные произведения, религи­озные верования и моральные нормы, технические изобретения и научные открытия, гражданские законы и философские трактаты. В беспокойном ритме жизни, ее приливах и отливах, ее постоян­ном обновлении они обретают устойчивость и начинают существо­вать сами по себе. В этом заключается трагедия культуры. «Они лишь оболочка, скорлупа для творческой стихии жизни и для ее набегавших потоков»', — пишет Г. Зиммель. Эти явления в момент своего возникновения вполне соответствовали жизни, но постепен­но они утрачивают эту связь, застывают, становятся чуждыми и даже враждебными. Жизнь слишком динамична, чтобы удовлетво­риться однажды созданной формой. Поэтому жизненные силы всту­пают в противодействие, они сопротивляются постоянству пред­шествующих ценностей и стремятся к обновлению.

Эволюция культурных форм является предметом истории. Непре­рывная изменчивость содержания отдельных культурных явлений и даже целых культурных стилей есть вполне очевидный результат бесконеч­ности творческих усилий человека в созидании культуры. Жизнь дви­жется от смерти к бытию и от бытия к смерти, заключает Г. Зиммель. Но это противоречие может обратиться в свою противополож­ность и недуг культуры. Старый политический режим, когда-то по­пулярный, а затем утративший своих сторонников, продолжает дер­жаться только силой инерции, чем стимулируется борьба против отживших форм политической жизни, которые ограничивают и даже препятствуют движению вперед. Подобное происходит в такую эпоху, когда прежде возникшие культурные формы выглядят «исто­щенными», исчерпавшими свое содержание. Жизнь протестует про­тив этих реликтовых, архаичных форм, так как стремится к утверж­дению новых культурных норм и ценностей.

В каждую крупную эпоху исторического развития выдвигается «центральная идея», которая обретает особое значение для интел­лектуальной жизни и становится «идейным фокусом» культурного стиля. Общая идея или идеал можгут иметь разные способы и фор­мы выражения в искусстве, науке, религии, морали, но при этом оставаться «властителем дум» своего времени.

Ьшмель Г. Избранное. В 2 т. Т. 1. М., 1996. С. 494.