Учение о богопознании великих Каппадокийцев и св. Иоанна Златоуста

Критика евномианской теории имен и положительное раскрытие правосл. учения о познании принадлежат великим Каппадокийцам Василию Великому, Григорию Богослову, Григорию Нисскому, а также свт. Иоанну Златоусту. Прежде всего отцы Каппадокийцы отвергли, как недопустимый антропоморфизм, представление Евномия о том, что Бог в каких-либо произносимых именах нарекал сущность предметов.

В противовес Евномию они утверждали, что Бог творит Своей всемогущей волей и не нуждается, подобно человеку, в каких-то слышимых словах. В этом смысле именование вещей, т. е. сочетание звуков, посредством к-рых означается та или иная вещь есть продукт рассудка и имеет случайный характер.

При этом св. отцы утверждали, что не существует такого понятия, к-рое могло бы наиболее точно выражать божеств. сущность. Нельзя редуцировать наше знание о Боге к какому-либо одному понятию. Свт. Григорий Богослов писал (Слово 38 // Твор. ч. 3, с. 196): "Божеств. природа есть как бы море Сущности, неопределенное и бесконечное простирающееся за пределы всякого понятия о времени и природе".

Наиболее глубокую критику евномианства дал свт. Василий Великий. Свт. Василий отверг разделение имен или понятий на онтологически значимые и пустые. В самом деле, все понятия и имена, к-рыми пользуются люди, существуют не просто так, они создаются людьми с определенной целью.

Если эти понятия позволяют человеку познавать окружающий мир, ориентироваться в этом мире, если они позволяют человеку анализировать окружающую действительность (а это действительно так - без понятий мы не можем логически рационально выразить свой опыт), то эти понятия не явл-ся пустыми, они несут на себе определенную смысловую нагрузку, и в силу этого никаких абсолютно пустых понятий, к-рые бы не давали нам никакого знания, просто не существует. Точно так же, как не существует пустых, ничего не значащих понятий, невозможно принять и теорию софийных имен, т. е. нек-рых понятий, к-рые заключали бы в себе наиболее точное выражение сущности вещей.

По существу, как замечает свт. Василий, учение Евномия ведет к отрицанию в деле познания, в т.ч. и богопознания, человеческой активности. Получается, что познание - это пассивный процесс, к-рый заключен исключительно в установлении соответствия между вечными именами-понятиями, к-рые изначально насаждены в человеч. душе, и вещами, человека окружающими.

Учение Евномия полностью игнорирует опыт. В сущности, Евномий ничего не говорит о том, что всякое познание предполагает личный опыт, тем более это справедливо по отношению к богопознанию.

С одной стороны, наш опыт может быть значим для нас только в том случае, если он рационально выражен посредством понятий, но, с другой стороны, сами понятия предполагают опыт и возможны только через опыт и в опыте.

В самом деле, если сказать человеку о нек-рой вещи, к-рую он никогда не видел и никогда ничего о ней не слышал, то само название вещи останется для человека пустым звуком, никакого знания она ему не сообщит, т.к. все человеч. понятия возникают из опыта и опыт предполагают. Но опыт не может быть сведен к понятиям. Анализ действительности предполагает созерцание, но никогда созерцание не исчерпывает.

Всегда в нашем опыте остается нек-рый иррациональный остаток, неразложимый на признаки. Это означает, что вещи, в т.ч. и тварные вещи, в своей последней сущности явл-ся для нас непостижимыми. Тем более, справедливо это по отношению к Божеств. реальности. Свт. Василий говорит, что: "Нет ни одного имени, к-рое обнимало бы все естество Божие и было бы достаточно для того, чтобы выразить его вполне".

Кроме того, имена существуют не сами по себе. Имена всегда связаны с познающим, т.е. связаны с субъектом познания, и они говорят не о вещах вообще - они говорят о предмете познания, т. е. они говорят о познаваемом для познающего.

Имена как бы устанавливают мерило наших суждений о предметах, и в этом смысле имена всегда суть "после вещей", т. е; они логически последуют вещам. Применительно к Богу это означает, что Бог познается постольку, поскольку Он открывает Себя в мире.

Свт. Григорий Богослов говорит: "Представлять себя знающим что есть Бог есть повреждение ума". Бог познается не в рассуждении того, что есть в Нем Самом, но что окрест Его."..

В 28 "Слове о богословии" свт. Григорий объясняет, почему невозможно знать, что есть Бог?

"Божество, - говорит свт. Григорий, - необходимо будет ограничено, если Оно постигается мыслью. Ибо и понятие сие есть вид ограничения".

В самом деле, понятийное познание всегда связано с ограничением, дать определение чему-либо - это всегда означает подвести нечто конкретное к общему знаменателю, унифицировать, отбросив индивидуальные качества и свойства предмета.

Но если свт. Григорий Назианзин и свт. Василий Великий дали блестящую критику евномианства, то положительная разработка правосл. учения о богопознании принадлежит в большей части свт. Григорию Нисскому.

Свт. Григорий Нисский отмечает, что для Евномия познание есть "искусство слова", само богословие Евномий превратил в логический и философский анализ высказанных понятий. Однако, Божество, по свт. Григорию, находится "там, куда не восходит понятие".

Поэтому, попытки Евномия представляются свт. Григорию не только теоретически несостоятельными, но и духовно вредными. Он усматривает в построениях Евномия своего рода интеллектуальное идолопоклонство: "Всякое понятие, составляемое по естественному уразумению и предположению, согласно с каким-нибудь удобопостигаемым представлением, созидает Божий кумир, и не возвещает о самом Боге", так как "естество неопределимое не может быть объято никаким именем".

Бог настолько превосходит всякое понятие, настолько превосходит все сотворенное, что познание его недоступно не только для человека, но также и для умных сил, т. е. для мира ангельского.

"Бог не может быть охвачен ни именем, ни понятием, не иной какой постигающей силою ума,... Он пребывает выше всякого не только человеческого, но даже ангельского и премирного постижения".

Но для свт. Григория Нисского, также как и для всех Каппадокийцев, непостижимость Божеств. сущности вовсе не означает невозможность или недоступность Богопознания: "Невидимый но естеству делается видимым в действиях, усматриваемых в чем-нибудь из того, что окрест Его".

Это учение о богопознании получило название учения о непознаваемости Божеств. сущности и о познаваемости Бога в Его действиях или энергиях.

Сущность этого учения точно передана в след. словах свт. Василия Великого: "Мы утверждаем, что познаем Бога нашего по действиям, но не даем обещания приблизиться к самой сущности. Действия Его к нам нисходят, но сущность Его остается неприступною".

Но учение о непознаваемости Божеств. сущности, с точки зрения Каппадокийцев, вовсе не означает, что человеч. богопознание явл-ся ущербным. Конечно, знать Бога во всей полноте кроме Бога никто не может, но тем не менее, даже при познании Бога в его действованиях или энергиях мы вполне можем получить знание о Нем, достаточное для спасения, для правильной организации дух. жизни.

Вот слова свт. Григория Нисского (Против Евномия, кн. XII, гл. 2, ч. VI, с. 304-305): "Естество Божие, само по себе, по своей сущности, выше всякого постигающего мышления: оно недоступно и неуловимо ни для каких рассудочных приемов мысли, и в людях не открыто еще никакой силы, способной постигнуть непостижимое и не придумано никакого средства уразуметь неизъяснимое". Но в то же время "Божество, как совершенно непостижимое и ни с чем не сравнимое, познается по одной только деятельности. Нет сомнения, что в сущность Божию разум проникать не может, но зато он постигнет деятельность Божию и на основании этой деятельности получает такое познание о Боге, к-рое вполне достаточно для его слабых сил".

Непостижимость божеств. сущности не полагает богопознанию никаких пределов. Богопознание также неограниченно, как неограничен путь восхождения человека к дух. совершенству, т. е. богопознание так же бесконечно, как и Сам Бог.

Последнюю точку в полемике с евномианством поставил свт. Иоанн Златоуст, к-рый полемизировал уже не столько с самим Евномием (это было уже на рубеже 4-5 вв.), сколько с его последователями.

Примером того, каким образом движется мысль свт. Иоанна Златоуста, явл-ся его слова из 3-й Беседы против аномеев, представляющие собой толкование на 1 Тим. 6, 16. Стих этот звучит след. образом: "Единый, имеющий бессмертие, К-рый обитает в неприступном свете, К-рого никто из человеков не видел и видеть не может".

Вот слова свт. Иоанна Златоуста (Против аномеев. Бес. 111,2): "Обрати внимание на точность выражения Павла. Не сказал он "сущий светом неприступным", но: "во свете живый неприступней", дабы ты знал, что если жилище неприступно, то гораздо более живущий в нем Бог... Притом не сказал: "в свете живый непостижимом", но "неприступном", что гораздо более непостижимости. Непостижимым называется то, что хотя бы исследовано и найдено, но остается непонятным для ищущих его, а неприступное - то, что не допускает и начала исследования, к чему никто не может приблизиться".