2015-03-08
462
Рейджен пробежал по Коламбусу около восемнадцати километров и к половине восьмого утра пятницы добрался до университетской стоянки Ист‑Бельмонт. Плана у него не было; он просто собирался найти кого‑нибудь, кого можно ограбить. Сидя на тротуаре между медицинским колледжем и стоянкой, он увидел молодую женщину в золотистой «Тойоте». Когда она вышла из машины, он оценил темно‑бордовый брючный костюм и замшевую куртку. Рейджен решил поискать кого‑нибудь другого; женщину грабить он не собирался.
Но за ним присматривала Адалана, знавшая, зачем Рейджен приехал. Она понимала и то, что после пробежки через весь город он устал, к тому же он пил и принимал амфетамины. И она прогнала его с пятна силой мысли…
Когда Адалана приблизилась к женщине, которая наклонилась к пассажирскому сиденью, чтобы взять книги и бумаги, то достала из кобуры пистолет и прижала дуло к ее руке.
Незнакомка, даже не обернувшись, рассмеялась.
– Ребята, хватит придуриваться.
– Сядьте, пожалуйста, в машину, – сказала Адалана. – И поедем кататься.
|
|
|
Развернувшись, Кэрри Драйер увидела, что это не кто‑то из ее друзей, а совершенно незнакомый человек. Рука в перчатке держала пистолет, и она поняла, что парень не шутит. Он жестом велел ей садиться на пассажирское сиденье, и она перелезла через рычаг переключения передач. Парень взял ключи и занял водительское место. Ему не сразу удалось снять машину с ручного тормоза, но наконец они выехали со стоянки.
Кэрри Драйер внимательно его рассмотрела: каштановые с рыжиной волосы, ровные аккуратные усы, родинка на правой щеке. Симпатичный, хорошо сложенный, килограммов восемьдесят, примерно метр восемьдесят роста.
– Куда мы едем? – спросила она.
– Покатаемся, – мягко ответил он. – Я в Коламбусе не особо ориентируюсь.
– Слушай, я не понимаю, чего ты от меня хочешь, но у меня сегодня экзамен по оптометрии.
Он остановился на стоянке возле фабрики. Кэрри заметила, что у похитителя прыгают глаза, как при нистагме. Не забыть рассказать об этом полицейским.
Он порылся в ее сумочке, достал права и другие документы. После чего стал разговаривать очень грубо.
– Если настучишь копам, я доберусь до твоих родственников, – он достал наручники и приковал ее за правую руку к дверце машины. – Ты там про экзамен говорила, – пробормотал он, – так что если хочешь пока подготовиться, я не против.
Они поехали на север от кампуса. Через какое‑то время он остановился на железнодорожном переезде. Медленно подъезжал поезд. Он выскочил из машины и пошел к багажнику. Кэрри испугалась, что похититель бросит ее здесь, перед поездом, и подумала, что этот парень, возможно, вообще псих.
|
|
|
Кевин, вышедший в пятно вместо Адаланы, услышал удар колес по рельсам и пошел проверить, в порядке ли шины. Если бы они спустили, он бы сбежал, но все оказалось в порядке, так что он поехал дальше.
– Снимай штаны, – сказал Кевин.
– Что?
– Штаны, блин, снимай! – заорал он.
Женщина повиновалась, испугавшись такой внезапной смене настроения. Она понимала, что он говорит это для того, чтобы она не сбежала. И правильно. Даже если бы она не была прикована наручниками к двери, голая она никуда бы не ушла.
По пути она старалась смотреть в учебник, чтобы не расстраивать похитителя. Но заметила, что сначала он поехал по Кинг‑авеню на запад, а потом – на север по Олентэнджи‑ривер‑роуд. Похититель вез ее за город, время от времени разговаривая сам с собой. «Только сегодня утром сбежал… избил его бейсбольной битой…»
Когда они миновали кукурузное поле, оказалось, что дорогу перегородили. Он обогнул препятствие по лесу, а потом проехал мимо автомобильного кладбища в поле.
Кэрри вспомнила, что между сиденьем и рычагом переключения передач у нее лежат острые ножницы, и подумала о том, чтобы пырнуть похитителя. Но когда она на них посмотрела, он предупредил:
– Без фокусов, – и достал финский нож.
Потом остановился, отцепил наручники от двери, но с руки женщины снимать не стал и разложил ее замшевую куртку на грязной земле.
– Снимай трусы и ложись, – прошептал он.
Кэрри Драйер опять обратила внимание на прыгающие глаза…
Адалана легла рядом с женщиной, глядя вверх, на деревья. Она не могла понять, почему Филип с Кевином то и дело вытесняют ее из пятна. Во время поездки они вмешивались уже дважды, так что ей снова приходилось выгонять их. Ну и бардак!
– Представляешь ли ты, что такое одиночество? – спросила она женщину рядом. – Когда тебя давно никто не обнимал? Когда не знаешь любви?
Кэрри не ответила, и Адалана обняла ее так, как обнимала Марлен.
Но эта женщина оказалась очень маленькой, и что‑то еще, помимо этого, с ней было не так. Сколько Адалана ни пыталась в нее войти, у Кэрри начинались спазмы, и она ее выталкивала – словно отвергала. Это было и странно, и страшно. Адалана впала в замешательство и вышла из пятна…
Кэрри в слезах объяснила похитителю, что у нее такая физиологическая проблема и что она ходит к гинекологу. Эти спазмы возникали всякий раз, когда она пыталась с кем‑нибудь переспать. Кэрри снова увидела проявление нистагма, а потом парень внезапно рассердился.
– Дьявол, из всех девок Коламбуса я выбрал такую, с которой ничего не сделаешь, – рявкнул он.
Он позволил ей надеть штаны и велел сесть в машину. Кэрри заметила, что похититель снова изменился, подал ей бумажное полотенце.
– Вот, высморкайся, – мягко сказал он.
Адалана занервничала. Вспомнив, ради чего Рейджен все это затеял, она поняла, что у него возникнут подозрения, если они вернутся с пустыми руками.
Кэрри заметила, что насильник искренне заволновался. Пытаясь понять, что с ним, она чуть не начала его жалеть.
– Мне нужны деньги, – сказал он. – Иначе кто‑то сильно разозлится.
– У меня при себе ничего нет, – ответила она и снова заплакала.
– Ну, не расстраивайся так, – он протянул ей еще одно полотенце. – Если сделаешь, что я скажу, я не причиню вреда.
– Со мной делай что хочешь, только не трогай родственников. Забери все деньги, но их оставь в покое.
Остановив машину, он снова начал рыться в ее сумочке и нашел чековую книжку. На счету у нее было четыреста шестьдесят долларов.
– Сколько тебе надо на неделю? – спросил он.
– Пятьдесят‑шестьдесят, – ответила женщина сквозь слезы.
– Хорошо, тебе оставим шестьдесят, а мне выпиши чек на четыреста.
Кэрри удивилась и обрадовалась, хотя и знала, что денег на учебники и колледж не останется.
|
|
|
– Мы ограбим банк, – внезапно сказал он. – Ты пойдешь со мной.
– Не пойду! – энергично возразила она. – Можешь делать со мной все, что хочешь, но помощи в ограблении не жди.
– Мы пойдем в банк и обналичим чек, – сказал он, а потом как будто задумался. – Нет, ты в слезах, они поймут, что что‑то не так. Ты не в том состоянии, чтобы заходить в банк. Все испортишь.
– А по‑моему, со мной все в порядке, – ответила Кэрри, все еще плача. – Для человека, которого постоянно держат на мушке, я неплохо держусь.
Он лишь хмыкнул.
На Вест‑Броуд‑стрит, 770 нашлось отделение Национального банка Огайо с окошком для автомобилистов. Под дулом припрятанного пистолета Кэрри достала документы. Перевернув страницу чековой книжки, чтобы поставить подпись, она подумала написать там «Помогите», но похититель как будто прочитал ее мысли.
– Не пытайся ничего приписывать.
Он подал кассирше чек, и та его обналичила.
– Можешь сообщить в полицию, что тебя ограбили, и арестовать платеж по чеку, – сказал он, когда они отъехали. – Скажи, что тебя вынудили. Таким образом пострадает банк.
В центре, на перекрестке Броуд‑стрит и Хай‑стрит, они застряли в пробке.
– Пересаживайся за руль, – приказал он. – Если пойдешь в полицию, внешность мою не описывай. Увижу что‑нибудь в газетах, сам не приду, но кто‑нибудь непременно позаботится о твоих родственниках или тебе самой.
Потом открыл дверцу и быстро пошел прочь, немедленно растворившись в толпе.
Рейджен посмотрел по сторонам, думая, что он должен быть на университетской стоянке, но вместо этого оказалось, что он идет мимо универмага «Лазарус» и уже день. Куда делось время? Сунув руку в карман, он обнаружил там рулончик денег. Ну, значит, сделал что хотел. Ограбил и забыл.
Он сел на автобус до Рейнольдсбурга.
Вернувшись домой, он положил деньги и карточку «Мастер чардж» на полку в шкафу и уснул.
Через полчаса проснулся бодрый Артур, не понимая, почему он в такое время еще не встал. Он принял душ и, меняя белье, заметил на полке деньги. Интересно, откуда это? Кто‑то что‑то провернул. Ну ладно, раз уж они есть, можно купить продуктов и заплатить по счетам. Самое главное – за машину.
|
|
|
Артур отодвинул ордер на выселение. Теперь, когда ребят уволили, Джон Уаймер требует плату за квартиру. Но это может подождать. Он придумал, как разобраться с господами из «Келли и Лемон». Пусть продолжают слать свои ордеры. А когда его вызовут в суд, Аллен скажет, что эти люди вынудили его уйти с прошлой работы и переехать в их комплекс, где разнорабочему полагается квартира, но как только он купил в кредит мебель, его уволили и попытались выставить на улицу.
Он понимал, что судья даст ему на переезд три месяца. И даже после последнего ордера на выселение у него будет три дня. Этого времени должно хватить, чтобы Аллен нашел новую работу, скопил немного деньжат и подобрал новое жилье.
Той же ночью Адалана сбрила усы. Ей никогда не нравилась эта гадость на лице.
Томми пообещал сестре Билли провести с ней субботу, последний день ярмарки в Ланкастере. Дороти с Дэлом собирались торговать там с лотка, им тоже могла потребоваться помощь. Увидев на комоде деньги, которых было не так много, он прибрал их к рукам и попросил Аллена отвезти его в Ланкастер. Он прекрасно провел день на ярмарке с Кэти: они катались на каруселях, играли в разные игры, ели хот‑доги и пили рутбир, вспоминали прошлое и Джима, у которого теперь своя рок‑группа на западе Канады, и Челлу, которая тоже пошла в ВВС. Кэти одобрила, что Билли сбрил усы.
Когда они вернулись к лотку, Дороти стояла у гриля, Томми подкрался сзади и приковал ее наручниками к трубе.
– Если уж ты собралась весь день гнуть спину у плиты, – сказал он, – то я прикую тебя к ней, как рабыню.
Она рассмеялась.
Он оставался с Кэти на ярмарке до самого ее закрытия, после чего Аллен поехал в Ченнинвей.
В воскресенье Артур спокойно читал учебники по медицине, а в понедельник с утра Аллен снова отправился искать работу. Он всю неделю звонил и заполнял анкеты, но люди нигде не требовались.
В пятницу вечером Рейджен подскочил с кровати, думая, что заснул совсем недавно. Он пошел к комоду. Деньги, которые он украл, не помня как исчезли. Рейджен побежал к шкафу, достал самозарядный пистолет 25‑го калибра и обыскал квартиру, открывая двери с пинка, он искал грабителей, вломившихся, пока он спал. Но квартира была пуста. Он постарался вызвать Артура. Не дождавшись ответа, со злости разбил копилку, взял двенадцать долларов и пошел за водкой. Вернулся, выпил, выкурил косяк. Все еще переживая из‑за денег, Рейджен понял, что, как бы он их там в прошлый раз ни добыл, надо повторить.
Он принял амфетамины, нацепил кобуру с пистолетом, надел спортивную куртку и ветровку и снова побежал в западную часть Коламбуса. До университетской стоянки Уайсмэен он добрался примерно в половине восьмого утра. Вдалеке виднелась подкова футбольного стадиона «Бакайс». Сзади, напротив стоянки, он заметил современное здание из стекла и бетона с вывеской «Апхем‑холл».
Из дверей вышла невысокая пухлая медсестра со смуглой кожей, высокими скулами и длинными темными волосами, сверху заплетенными в косы, а на шее завязанными в хвост. Когда она подошла к белому «Датсуну», у Рейджена возникло чувство, будто он ее знает. Кто‑то – наверное, Аллен – видел ее на студенческих тусовках в «Касле».
Рейджен отвернулся, и Адалана снова вытеснила его из пятна…
Одиннадцатичасовая смена в психиатрической клинике при университете Донну Вест совершенно вымотала. Донна обещала своему жениху, что позвонит ему из больницы и они позавтракают вместе, но ночь выдалась ужасно трудная, она задержалась, так что ей очень хотелось домой. И решила позвонить Сидни оттуда. На пути к стоянке с ней поздоровалась подруга, помахала рукой. Машину Донна всегда старалась ставить в первом ряду, лицом к «Апхем‑холлу».
– Эй, подождите минуточку! – крикнул кто‑то.
Она увидела, что с другого конца стоянки ей машет молодой парень в джинсах и ветровке. «Симпатичный», – подумала Донна, похож на актера, имя которого ей не удалось вспомнить. В солнцезащитных очках. Она подождала, парень подошел и спросил, как добраться до главной стоянки.
– Слушайте, это непросто объяснить, но я буду там проезжать. Садитесь, подвезу.
Незнакомец расположился на пассажирском сиденье. Когда Донна выезжала, он достал из‑под куртки пистолет.
– Не останавливайся, – сказал он. – Поможешь мне. – И через несколько секунд добавил: – Будешь слушаться – ничего плохого не сделаю, но, поверь, я могу и убить.
«Вот, – подумала Донна. – Пришла моя смерть. – Кровь прилила к лицу, кровеносные сосуды сузились, начало подташнивать. – Боже, почему же я не позвонила Сидни перед выходом? Ну, он хотя бы ждет звонка. Может, обратится в полицию».
Похититель достал сумочку с заднего сиденья, извлек оттуда кошелек, посмотрел права.
– Так, Донна, едем на семьдесят первое шоссе.
Он взял десять долларов из кошелька. Ей показалось, что он делает это очень демонстративно – сворачивает банкноты, убирает в карман куртки. Потом достал из ее пачки сигарету и поднес к ее губам.
– Спорить готов, тебе хочется сигаретку, – сказал он и прикурил от автомобильной зажигалки.
Донна заметила у него на руке какое‑то пятно, под ногтями тоже была грязь, но не масло и не смазка, а что‑то другое. Он также демонстративно стер отпечатки пальцев с зажигалки. Она испугалась – это означало, что он наверняка профессионал, уже судимый. Он заметил ее испуг.
– Я – член одной группировки. Некоторые из нас – политические активисты.
Донна подумала, что похититель намекает на «Уэзерменов», хотя этого слова он не произносил. И, судя по тому что ее заставили ехать по семьдесят первому шоссе на север, он хочет бежать в сторону Кливленда. Она решила, что имеет дело с «городским партизаном».
Но, к ее удивлению, в районе Дэлавера он велел ей свернуть с шоссе и ехать по проселочной дороге. Она заметила, что он расслабился, как будто знал эту местность. Когда они остались на дороге одни, он приказал остановить машину.
Увидев, что вокруг пустынно, Донна решила, что никаких политических целей ее похититель не преследует и что он ее изнасилует или застрелит или и то и другое. Когда он откинулся на спинку сиденья, она поняла, что ее ждет нечто совершенно ужасное.
– Хочу посидеть минуточку, собраться с мыслями, – сказал он.
Донна сидела, положив на руль руки, глядя прямо перед собой и думая о Сидни, о своей жизни и о том, что сейчас будет. По ее щекам потекли слезы.
– Что такое? – спросил он. – Боишься, что я тебя изнасилую?
Ее задели сами слова и саркастический тон, она посмотрела на своего похитителя.
– Да, – ответила она, – боюсь.
– Ну и дура тупая. Тебе бы надо за жизнь свою бояться, а ты за задницу беспокоишься.
Это ее шокировало, отрезвило, и Донна тут же перестала плакать.
– Боже правый, ты совершенно прав. Я боюсь за свою жизнь.
Его глаза из‑за очков она почти не видела, но голос смягчился.
– Распусти волосы.
Она так и сидела, вцепившись в руль.
– Распусти волосы, говорю.
Донна сняла заколку. Он распустил ей волосы, гладя их и приговаривая, какие они красивые.
Потом он опять изменился, начал орать и грубить.
– Ну ты, блин, и тупая! Как только во все это впуталась!
– Я впуталась?
– Ты посмотри на свое платье. На волосы. Ты же должна была понимать, что завлечешь кого‑нибудь типа меня. И че ты делала на стоянке в полвосьмого утра? Дура хренова.
Донна понимала, что в чем‑то он прав. Она виновата в том, что предложила его подвезти. И во всем, что произойдет потом. Но тут она осеклась, поняв, что похититель нарочно ее стыдит. Она слышала, что насильники так иногда делают, и знала, что вестись на это не следует. Но все же когда ты совсем беспомощна и до смерти напугана, мужику, который сидит рядом с огромным пистолетом в руке, несложно заставить тебя винить во всем себя.
Донна решила отдаться судьбе. В голове проскочила такая мысль: изнасилование – не худшее, что может со мной случиться.
– Кстати, – продолжил он, внезапно прервав ее мысли, – меня зовут Фил.
Донна смотрела строго вперед, не поворачиваясь к нему.
Он заорал:
– Меня Фил зовут, говорю!
Она покачала головой.
– Да мне как‑то все равно, как тебя зовут. Возможно, лучше и не знать.
Он велел ей выйти из машины. Потом обыскал карманы.
– Ты медсестра, наверняка «спидов» можешь добыть.
Она не ответила.
– Давай на заднее сиденье, – приказал он.
Садясь, Донна быстро заговорила, надеясь, что сможет его отвлечь:
– А тебе нравится искусство? Вот мне – очень. Я работаю еще и в гончарной мастерской. С глиной.
Она все говорила, как в истерике, но он как будто и не слышал.
Он заставил Донну снять белые колготки, и она почти обрадовалась, что он не велел раздеться полностью – так было бы унизительнее.
– Заболеваний у меня нет, – уведомил он, расстегивая ширинку.
Это заявление поразило Донну. Она чуть не закричала: «Но у меня есть. Куча страшных заболеваний». Но ей к этому времени уже начало казаться, что парень психически нездоров, так что она побоялась его провоцировать. Мысль о болезнях стояла на последнем месте. Донне просто хотелось, чтобы все это поскорее прекратилось.
Ее удивило и порадовало то, как быстро он кончил.
– Ты восхитительна. Ты меня заводишь. – Он вышел из машины, осмотрелся и велел ей возвращаться за руль. – Это у меня первый раз. Я теперь не просто партизан. Я насильник.
Вскоре Донна попросила:
– Можно мне выйти из машины? Мне надо в туалет.
Он кивнул.
– Но я не могу, когда на меня смотрят. Ты не мог бы отойти, чтобы я тебя не видела?
Парень выполнил ее просьбу, а когда она вернулась, переменился. Он был расслаблен, шутил. Но потом снова стал другим, начал приказывать, как и до изнасилования, сыпал угрозами и ругательствами.
– Давай в машину, – рявкнул он. – На трассу и на север. Надо обналичить чек, мне деньги нужны.
Донна старалась соображать как можно быстрее, надеясь поскорее вернуться на знакомую территорию.
– Слушай, если тебе нужны деньги, поедем в Коламбус. В субботу все равно вне города чек не обналичишь.
Она подождала ответа, думая, что если похититель будет настаивать на том, чтобы они ехали на север по семьдесят первому шоссе, это будет означать, что ему все же надо в Кливленд. И тут она решила, что тогда она врежется во что‑нибудь и убьет их обоих. Донне было противно от того, что он с ней сделал, и она не хотела, чтобы он воспользовался еще и ее деньгами.
– Ладно, – согласился он, – давай на юг по семьдесят первому.
Донна надеялась, что он не заметит испытанного ею облегчения, и продолжила гнуть свое:
– А может, по двадцать третьему? Там много банков, можем успеть, они ведь закроются на обед.
Он опять принял ее предложение, и хотя Донне все еще казалось, что ее жизнь в опасности, она надеялась, что, если продолжать разговаривать, удастся сбить похитителя с толку и выйти из переделки живой.
– Ты замужем? – вдруг спросил он.
Она кивнула, решив дать ему понять, что ее ждут, что кто‑то ее хватится.
– За врачом.
– И как он?
– Он пока интерн.
– Я не об этом.
– А о чем?
– Ну, каков он?
Донна уже собиралась описать Сидни, но вдруг поняла, что он имел в виду секс.
– Ты куда лучше, – сказала она, решив, что если его похвалить, он будет с ней добрее. – Знаешь, у моего мужа, наверное, какая‑то проблема. У него это очень надолго затягивается. Здорово, что ты такой быстрый.
Она заметила, что он очень воодушевился, и перестала сомневаться, что имеет дело с шизофреником, у которого нарушен контакт с реальностью. Если продолжать его радовать, возможно, удастся спастись.
Похититель снова порылся в ее сумке, достал кредитку, больничное удостоверение и чековую книжку.
– Мне придется взять двести долларов, – сказал он. – Одному человеку очень нужны деньги. Выпиши чек, едем в твой банк в Вестервилле. Зайдем вместе, но ничего такого не выкидывай, потому что я буду стоять у тебя за спиной с пистолетом. И если что, выстрелю.
Заходя в банк, Донна вся тряслась. Ее крайне удивило, что никто из служащих, мимо которых она проходила, ничего не заметил, а она отчаянно пыталась привлечь к себе внимание мимикой и глазами. Донна сняла с карты дважды по пятьдесят долларов, а потом банкомат сообщил, что лимит кредита исчерпан.
Когда они поехали дальше, он разорвал квитанции на мелкие кусочки и выбросил в окно. В зеркале заднего вида Донна заметила, что прямо за ними едет полицейская машина, и у нее перехватило дыхание. «Боже! – подумала она, вскинув к виску кулак. – Нас сейчас остановят за то, что мы мусорим на дороге!»
Похититель заметил ее волнение, обернулся и тоже увидел полицейских.
– Вот черт! Но пусть только эти гребаные свиньи подойдут, всех перестреляю. Плохо, конечно, что у тебя на глазах, но ничего не попишешь. Прикончу их, и если что, ты – следующая.
Донна скрестила в уме пальцы, надеясь, что полицейские не заметили, как он выбрасывал бумажки: она не сомневалась, что этот человек и вправду будет стрелять.
Их не тронули, и Донна откинулась на спинку сиденья, все еще дрожа.
– Ищем другой банк, – сказал он.
Они заходили в несколько разных банков, потом в магазины «Крогер» и «Биг Бэр», но безуспешно. Донна обратила внимание на то, что прежде, чем войти, он был очень нервным и агрессивным, а там становился веселым, как будто это какая‑то игра. В «Крогере», что в торговом центре «Рейнтри», он ее даже приобнял, как будто муж.
– Нам очень нужны деньги, – сказал он служащему. – Мы собрались съездить за город.
Наконец Донне удалось снять сто долларов через автомат, принимающий чеки.
– Интересно, – сказал он, – у них все компьютеры взаимосвязаны?
Она отметила, что похититель, похоже, много знает о работе банков и банкоматов.
– Для моей группировки эта информация просто необходима. Мы делимся знаниями. Каждый вносит свой вклад.
Донна снова подумала, что речь идет об «Уэзерменах» или какой‑то другой радикальной организации, и решила отвлечь его разговорами о политике и текущей ситуации. Он начал листать газету «Тайм», валявшуюся на полу машины, и она спросила, что он думает по поводу договора о Панамском канале. По его смущению она поняла, что этот парень представления не имеет о событии, которое на тот момент было во всех газетах и новостях. Значит, он не политический активист, за которого себя выдавал. Донна сделала вывод, что он вообще мало знает о том, что творится в мире.
– В полицию потом не ходи, – внезапно сказал он. – Я или кто еще будем за тобой приглядывать. Я сам, возможно, буду уже в Алжире, но кто‑нибудь другой проследит. Так мы работаем. Заботимся друг о друге. И мое братство до тебя доберется.
Донна все еще считала нужным отвлекать его разговорами, но тему политики решила больше не трогать.
– А в бога ты веришь? – спросила она, подумав, что об этом любой может говорить часами.
– Ну а ты сама как думаешь, есть бог? – заорал он, нацелившись ей прямо в лицо. – Как, помогает он тебе сейчас?
– Нет, – задыхаясь, выдавила она. – Да, ты прав. Сейчас он мне не помогает.
Парень внезапно успокоился и уставился в окно.
– Знаешь, я в религии окончательно запутался. Вообще не поверишь, но я иудей.
– Ха, – сказала Донна, не подумав, – прикольно, на еврея ты совсем не похож.
– Мой отец – еврей.
Он продолжал болтать, настроение как будто улучшилось, но под конец добавил:
– Вся религия – бред.
Донна промолчала. Эта тема тоже явно не подходила для разговора.
– Знаешь, – мягко проговорил он, – Донна, а ты мне всерьез нравишься. Жаль, что мы познакомились при таких обстоятельствах.
Она решила, что похититель ее все же не убьет, и начала думать о том, как потом помочь полиции его отыскать.
– Хорошо бы еще встретиться, – предложила она. – Позвони мне… напиши письмо… открытку пришли. Если не хочешь свое выдавать имя, подпиши ее «П» – «партизан».
– А муж как же?
«Вот я его и поймала, – подумала Донна. – Удачная манипуляция – он на крючке!.
– За него не беспокойся, с ним я решу вопрос. Пиши. Звони. Я с удовольствием еще пообщаюсь.
Парень отметил, что у нее почти кончился бензин, и предложил заехать на заправку.
– Да нет, хватит. – Она надеялась, что бензин все же закончится и похитителю придется выйти из машины.
– Мы далеко от того места, где встретились утром?
– Нет.
– Может, подбросишь меня туда?
Донна кивнула, думая, что вернуться в начальную точку будет очень кстати. Он попросил ее остановиться у стоматологического колледжа и настойчиво предлагал пять баксов на бензин. Она не взяла, так что парень сунул их под солнцезащитный козырек и посмотрел на нее с нежностью.
– Жаль, что мы познакомились при таких обстоятельствах, – повторил он шепотом. – Я тебя очень люблю.
Крепко обняв ее, он выбежал из машины.
В час дня в субботу Рейджен вернулся в квартиру, снова не помня ничего о том, как прошло ограбление. Деньги он спрятал под подушку, а на столик рядом положил пистолет.
– Эти деньги оставаться при мне, – сказал он и заснул.
Через некоторое время Аллен проснулся, нашел под подушкой двести долларов и удивился. Увидев пистолет Рейджена, догадался, откуда они взялись.
– Ладно, – сказал он, – можно тогда поразвлечься.
Он принял душ, сбрил трехдневную щетину, оделся и пошел ужинать.
Рейджен проснулся во вторник вечером, думая, что проспал всего несколько часов. Быстро сунув руку под подушку, он понял, что деньги опять исчезли. Исчезли. А он так и не заплатил по счетам, ничего себе не купил. Он опять обратился с вопросом вовнутрь себя, и в этот раз Аллен с Томми вышли на связь.
– Ну да, – сказал Аллен, – я увидел деньги. Я ж не знал, что их нельзя тратить.
– Я купил себе краски, – добавил Томми. – Они были необходимы.
– Дураки! – закричал Рейджен. – Я украл, только чтобы платить счета. Купить продукты. Платить за машину.
– А Артур где? – поинтересовался Аллен. – Он должен был предупредить.
– Не могу его найти. Где‑то науку изучает, вместо чтобы пятно контролировать. Мне приходится добывать деньги, чтобы платить счета.
– И что будешь делать теперь? – спросил Томми.
– Еще раз пойду. Последний. И никто деньги трогать не должен.
– Хорошо, – согласился Аллен. – Как я ненавижу эти беспорядки.
Еще ночью 26 октября Рейджен надел кожаную куртку и в третий раз побежал через Коламбус в сторону университета. Надо было раздобыть денег. Ограбить кого‑нибудь. Хоть кого. Примерно в половине восьмого он остановился на перекрестке вместе с полицейской машиной. Он сжал руку на ручке пистолета. Возможно, у копов есть деньги. Он направился в их сторону, но загорелся зеленый, и они уехали.
На Ист‑Вудраф‑авеню Рейджен заметил симпатичную блондинку в синем «Корвете», подъезжавшем к кирпичному жилому дому. На стене оказалась вывеска «Джеминай». Он обошел дом и настиг блондинку на стоянке, уверенный, что она его не заметила. Раньше ему бы и в голову не пришло грабить женщину, но сейчас положение дел отчаянное. И это все ради детей.
– Садись в машину.
Женщина развернулась, удивилась.
– Что?
– У меня пистолет. Мне надо, чтобы ты меня везла в одно место.
Испуганная женщина повиновалась. Рейджен сел на пассажирское кресло и достал два пистолета. И тут его снова выгнала Адалана…
Она уже начала беспокоиться: вдруг Артур поймет, что она ворует время. Адалана решила, что если Рейджена поймают, то пусть его во всем и винят. Он вышел на улицу с пистолетами и с намерением кого‑нибудь ограбить, так что любой поверит, что это все время был он. Даже если он сам ничего не помнит, можно списать это на водку и наркотики.
Девушка восхищалась Рейдженом, его агрессивностью и тем, насколько он нежен с Кристин. Ей самой хотелось бы обладать такими качествами. С женщиной из «Корвета» Адалана разговаривала так, будто она и есть Рейджен.
– Останови вон у того офиса, – велела она. – За ним должен быть припаркован лимузин.
Увидев автомобиль, Адалана достала пистолет и прицелилась.
– Когда‑нибудь я убью хозяина этой машины. Будь он здесь сейчас, уже был бы мертв. Он торгует кокаином, и я знаю, что он убил таким образом маленькую девочку. Он постоянно дает детям наркотики. За это и убью.
Адалана нащупала что‑то в кармане куртки. Это оказались наручники Томми, и она выложила их на пол машины.
– Тебя как зовут? – поинтересовалась Адалана.
– Полли Ньютон.
– Полли, у тебя бензин почти на нуле. Поехали вон на ту заправку.
Адалана заплатила за двадцать литров и приказала Полли ехать на север по семьдесят первому шоссе. Они добрались до Ворзингтона, и там Адалана решила остановиться в знакомом ей кафе‑мороженом и выпить колы.
Потом по правую руку она заметила реку, над которой проходили однополосные мосты. А еще – что Полли внимательно разглядывает ее лицо, может, чтобы потом дать описание полиции. Адалана говорила как бы от имени Рейджена, выдумывала всякие истории. Таким образом она запутает Артура и прочих, собьет со следа. Никто не догадается, что это она выходила в пятно.
– Я убил троих, но на войне убивал еще больше. Я из террористов, «уэзермен», меня только вчера ночью высадили в Коламбусе. По заданию. Надо было убрать одного чувака, который собирался давать показания в суде против наших. С заданием я справился, скажу я тебе.
Полли Ньютон молча слушала и кивала.
– А еще я бываю другим человеком, – хвастала Адалана. – Переодеваюсь, и вот я бизнесмен, езжу на «Мазерати».
Когда они доехали до пустынной проселочной дороги, Адалана направила Полли мимо глубокого рва в поле, заросшем высокой травой. Там был небольшой пруд. Адалана вышла из машины вместе с ней, посмотрела на воду, на местность, вернулась и села на капот.
– Я хочу подождать минут двадцать, а потом ты меня отвезешь куда надо.
Полли стало полегче.
Но тут Адалана добавила:
– И хочу заняться с тобой сексом.
Полли заплакала.
– Я тебя не обижу. Я не из тех, кто бьет женщин или разбрасывается ими. Мне даже слышать о таком неприятно. Когда тебя собрались насиловать, не ори и не пинайся, насильник из‑за этого психанет и будет жестоким. Лучше уж спокойно лечь и сказать: «Ну, давай». Тогда он не сделает больно. Вообще, слезы у меня слабое место, – сказала Адалана. – Но выбора у тебя нет. Я все равно это сделаю.
Она достала из машины два банных полотенца и разложила их на земле, как и куртку жертвы.
– Ложись, руки клади на землю, смотри в небо и постарайся расслабиться.
Полли повиновалась. Адалана легла рядом, расстегнула ей блузку и лифчик, поцеловала.
– Что забеременеешь, не переживай, – сказала она, – у меня хорея Хантингтона, и мне сделали вазэктомию. Вот, посмотри.
Адалана спустила спортивные штаны и показала шрам в нижней части живота, прямо над пенисом. Хотя он был не от вазэктомии, а от удаления грыжи.
Когда Адалана легла на Полли, та закричала:
– Пожалуйста, не насилуй!
И это слово, «насилуй», глубоко застряло у Адаланы в голове. Она вспомнила, что было с Дэвидом, Дэнни и Билли. Боже, изнасилование – это так ужасно!
Адалана остановилась, перекатилась на спину и стала смотреть на небо полными слез глазами.
– Билл, – сказала она вслух, – ну что с тобой? Соберись.
Она встала, отнесла полотенца в машину. Потом взяла пистолет побольше, бросила в пруд пивную бутылку, но поначалу оружие просто отказывалось стрелять. Она снова попробовала, два раза промахнулась. Да, она не такая меткая, как Рейджен.
– Пора, – сказала Адалана.
Когда они отъезжали, она опустила стекло и дважды выстрелила в столб, после чего принялась рыться в сумочке пленницы.
– Мне надо добыть кое‑кому денег, – сказала она. – Сотни две. – Она показала карточку. – Поедем в «Крогер», снимем.
Полли удалось снять сто пятьдесят долларов, и они отправились в Государственный сберегательный банк на Норт‑Хай‑стрит, где чеки обналичивать отказались. Наконец после еще нескольких бесплодных попыток в банковских окошках для тех, кто за рулем, Адалана сказала, что лучше попробовать воспользоваться карточкой «Юнион Компани», принадлежавшей отцу Полли, и на ее основании попробовать обналичить чек.
В отделении в торговом центре «Грейсленд» им выдали по чеку пятьдесят долларов.
– Можно снять еще, – предложила Адалана, – оставишь деньги себе.
У Адаланы внезапно сменилось настроение, она вырвала из чековой книжки листок, чтобы написать для Полли стихотворение, но закончив, передумала.
– Не отдам, потому что полиция тогда сможет сверить почерк.
Она разорвала чек и выдрала страницу из записной книжки Полли.
– Это я оставлю себе, – предупредила Адалана. – Если настучишь на меня в полицию и дашь верное описание внешности, я перешлю эту страницу «уэзерменам», они приедут и убьют твою семью.
И тут Адалана заметила слева от них полицейскую машину. Она перепугалась и сбежала…
Филип очнулся, глядя в окно. Повернувшись, он увидел незнакомую блондинку за рулем.
– Эге, че я тут делаю? – спросил он вслух. – Куда ты попал, Фил?
– Это ты, Билл?
– Не, я Фил, – он посмотрел по сторонам. – Че за херня творится‑то? Черт, я же только что был…
Потом вышел Томми и тоже не понял, что он тут делает. Может, у кого‑то свидание. Он посмотрел на часы. Почти полдень.
– Есть хочешь? – спросил он.
Женщина кивнула.
– Там вон «Вендис». Давай возьмем гамбургеров с картошкой.
Она сделала заказ, Томми расплатился. Когда они ели, она рассказывала что‑то о себе, но он почти не слушал. Это же не его девушка. Надо подождать, когда выйдет тот, кто хотел с ней встретиться.
– Тебя куда‑нибудь отвезти? – спросила она.
Он удивился.
– До кампуса сойдет.
Кто бы ни пригласил ее на свидание, Томми чувствовал, будто его кинули. Когда они сели в машину, он закрыл глаза…
Аллен поспешно бросил взгляд на молодую женщину за рулем, а в кармане нащупал пистолет и деньги. Боже, нет…
– Слушай, – сказал он, – прости за все. Мне правда очень стыдно. Я же не сделал тебе больно? Пожалуйста, не выдавай меня полиции, ладно?
Она уставилась на него. Аллен решил, что надо бы придумать какое‑нибудь путаное объяснение.
– Копам скажи, что я Карлос‑Шакал из Венесуэлы[19].
– А кто такой Карлос‑Шакал?
– Он умер, но в полиции об этом еще не знают. Так что скажи, что это был Карлос, и тебе поверят.
Он выскочил из машины и быстро ушел…
Вернувшись домой, Рейджен пересчитал деньги и сделал заявление.
– Никто не трогает деньги. Я грабил их, чтобы платить счета.
– Минуточку, – сказал Артур. – В тот раз я нашел деньги на комоде и счета уже оплатил.
– Чего? А мне чего не сказал? Зачем я хожу и граблю?
– Я думал, что ты поймешь, когда не увидишь денег.
– И чего? А деньги с второго ограбления? Их тоже не стало, но ими счета не платили.
– Это тебе парни объяснили.
Рейджену казалось, что его выставили дураком, так что он начал в ярости метаться по квартире. Он требовал ответа на вопрос, кто крал у него время.
Артур вызвал на беседу Томми, Кевина и Филипа, но все трое кражу отрицали. Филип описал девушку из машины.
– Она выглядела как черлидер.
– Ты вообще не должен был выходить в пятно, – сказал Артур.
– Черт, да я и не хотел. Я просто оказался в тачке с этой телкой как дурак. Как только я понял, что делается, я сразу свалил.
Томми рассказал, что купил этой девушке гамбургер, поскольку подумал, что кто‑то пригласил ее на свидание.
– …но это длилось всего минут двадцать. И деньги были уже в кармане.
– Все несколько дней сидят дома, – приказал Артур. – Надо разобраться, что происходит. Никто не выходит, пока не поймем, кто воровал у Рейджена время.
– Вообще‑то завтра у Дороти с Дэлом годовщина, – возразил Томми. – Кэти звонила мне, напоминала. Мы договорились встретиться с ней в Ланкастере, и она поможет мне выбрать подарок.
Артур кивнул.
– Ладно, позвони и договорись о встрече, но слишком много денег с собой не бери. Только самое необходимое. И возвращайся как можно скорее.
На следующий день Томми пошел с Кэти в магазин, и они выбрали в подарок красивое постельное покрывало из синели. Кэти отметила, что почти ровно четырнадцать лет назад их мать стала миссис Миллиган.
После ужина у Дороти с Дэлом и приятного спокойного общения с Кэти Томми сел в машину и стал ждать, когда появится Аллен и отвезет его домой.
Доехав, Аллен тут же плюхнулся на кровать…
И проснулся Дэвид. Ему было очень плохо, но он не понимал почему. Вокруг творилось что‑то нехорошее, но он не знал что. Он походил по квартире, попытался вызвать Артура, Аллена или Рейджена, но никто не пришел. Все злились друг на друга. Потом он заметил под диваном пакетик с пулями Рейджена, а под красным стулом – пистолет и понял, что дела хуже некуда, – ведь раньше Рейджен всегда закрывал оружие на замок.
Артур всегда говорил: «Если возникнут проблемы или кто‑то будет делать что‑нибудь плохое, а ты помощи от нас не сможешь допроситься, тогда вызывай “бобби”». Дэвид понимал, что «бобби» – это Артур так называет полицейских, поскольку именно номер полиции он написал на бумажке, которую положил возле телефона. Мальчик поднял трубку и набрал его. Ему ответил мужчина.
– Тут кто‑то что‑то плохое делает. Что‑то происходит. Все неправильно.
– Где вы находитесь?
– Олд‑Ливинстон, жилой комплекс Ченнинвей. Что‑то ужасно неладное. Но никому не говорите, что я вам звонил.
И Дэнни повесил трубку. Потом посмотрел в окно: там был такой туман, что стало жутковато.
Через некоторое время он вышел из пятна. Вместо него появился Дэнни и стал рисовать, хотя было уже довольно поздно. Потом он сел в гостиной смотреть телевизор.
Стук в дверь его удивил. В глазок Дэнни увидел человека с коробкой пиццы из «Домино». Он открыл.
– Я пиццу не заказывал.
Дэнни попытался помочь мужчине, искавшему Билли, но тот вдруг резко прижал его к стене и приставил к голове пистолет. Потом вошли вооруженные полицейские, а с ними милая женщина, которая сказала, что у него есть право хранить молчание, и именно так он и поступил. Двое мужчин посадили его в машину и медленно, из‑за тумана, повезли в полицейский участок.
Дэнни не знал, ни за что его арестовали, ни что происходит; он сидел в камере, пока не вышел Дэвид – посмотреть на бегающих кругами тараканов. Скоро придет Артур, Рейджен или Аллен и вызволит его отсюда. Дэвид знал, что он не был плохим мальчиком. Он не сделал совершенно ничего дурного.
