От автора 120 18 страница

Если бы он мог изменить Десять Заповедей, говорит Сто-уволл, он добавил бы Одиннадцатую Заповедь Стоуволла: «Не обмани себя». Это правило особенно применимо к людям, вос­стающим после поражения. «Мы всегда живем в соответствии с ожиданиями, которые мы имеем в отношении своей собствен­ной жизни. Поэтому для нас важно не только ставить высокие цели, но и удостовериться, что это действительно наши цели, а не цели одного из наших друзей или доброжелателей. «Если мы не будем осторожны, мы начнем выигрывать чьи-то чужие битвы, проигрывая свою собственную войну». Мужество стремиться к собственным целям несет с собой возбуждение, силу и страсть, которых недостает, когда пытаешься следовать чужим целям.

Стоуволл использует следующую иллюстрацию:

Было в Андах два враждующих племени. Одно жило на равни- |

не, другое — высоко в горах. Однажды горцы напали на жите­лей равнины и, в числе прочего, похитили ребенка и забрали с _h собой в горы.

Хотя жители равнины не знали, как карабкаться по горам, они отправили свой лучший отряд воинов вернуть ребенка до­мой. Сначала они пробовали влезть на гору так, потом этак. Они пытались пройти по одной тропе, затем по другой. Под­нявшись за нескольких дней всего на несколько сот футов, жи­тели равнины решили, что дело их пропащее, и стали готовить­ся к возвращению в деревню.

Упаковывая вещички для спуска, они увидели мать с ребен­ком за спиной, спускающуюся с горы, на которую они не смог­ли подняться. Один человек приветствовал ее и сказал: «Как ты смогла взойти на эту опасную гору, если мы, самые сильные и способные люди в деревне, не смогли сделать этого?»

Она пожала плечами и сказала: «Это был не ваш ребенок».

Стоуволл рекомендует: кто стремится к своим целям, должен регулярно пересматривать их, взвешивая стремление, которое он испытывает по отношению к каждой из них. «Берите все, что вы хотите сделать в своей жизни, и либо делайте это теперь, вставьте в ваш календарь в определенной точке в будущем, ли­бо списывайте это как что-то, что вы никогда не будете делать». Единственным по-настоящему важным вопросом, который мо­гут задавать себе люди, идущие к цели, говорит он, является: «Действительно ли это для меня так важно?» Прежде чем тра­тить время, силы и энергию на целую кучу потребностей, сна­чала спросите себя: «Что действительно имеет для меня значе­ние? Какой из этих запросов, если он будет удовлетворен, пре­вратит меня в то, чем я хочу стать?» «Великие люди на протяже­нии многих веков истории демонстрировали одну последова­тельную черту: способность сосредоточивать всю свою энергию и всех себя на тех элементах своей жизни, которые они считают самыми важными». Когда мы делаем это, мы живем наши жиз­ни «целеустремленно», а не как получится, не отвлекаемые больше прихотями или обстоятельствами.

Чтобы достигнуть своего собственного возвращения, Стоуволл должен был приобрести то, что равноценно второму зрению, — он теперь считает его более совершенным, чем глазное зрение, которое он потерял в 29 лет. Он использует умственную визуа­лизацию не только для подготовки речей, но и во всех осталь­ных аспектах своей жизни, чтобы рисовать для себя, фигураль­но выражаясь, воображаемую карту, с которой он может регу­лярно сверяться, чтобы видеть, где он находится относительно своих целей. Вот что говорит на этот счет его друг Вэйтли, мно­го писавший о визуализации: «Джим может не иметь зрения, но он никогда не терял своего видения».

Стоуволл полагает: каждый может приобрести такие же ка­чества, если определит, очень просто и ясно, свои основные це­ли. «Вы должны упростить цели вашей жизни до того, что я на­зываю «лифтовой речью». Если вы не можете объяснить их со­вершенно незнакомому человеку за 20 секунд, значит, вы сами еще толком не определили их в своем собственном сознании». Формулирование личной миссии здорово помогает. А какова она у самого Стоуволла? Он говорит, что его бабка однажды вы-

разила ее не хуже, чем он когда-либо мог бы сделать сам: «Мой внук помогает слепым людям смотреть телевизор, и он путеше­ствует по миру, рассказывая людям, что они могут иметь добро в своей жизни».

«Неудача — еще не поражение. Это просто трамплин для вашей судьбы»

Какие пожелания Стоуволл хотел бы передать непосредственно читателям этой книги? Он дал их пять.

Страх никогда не отпускает. Даже сегодня, после всего того, что он совершил с тех пор, как был угнетенным сле­пым парнем, прятавшимся в комнате 9x12 футов, Сто­уволл все еще страдает приступами сомнения и страха, которые так сначала парализовали его. Постоянное при­сутствие страха в жизни людей, успешно осуществивших свои возвращения, факт, не рассматриваемый в большин­стве книг по самоусовершенствованию. «Я думаю, суще­ствует такой миф, как только вы поднимаетесь до некото­рого уровня в своей жизни, все прошлое теряется где-то там, в тени, внизу. По моему опыту, это не так». Он реко­мендует прочитать книгу Ричарда Никсона «На арене: ис­тория победы, поражения и возрождения» (In the Arena: A Story of Victory, Defeat and Renewal (Simon & Schuster, 1980). В ней эта проблема рассматривается весьма реалистично. «Это, пожалуй, лучшая книга, которую я прочитал по это­му вопросу. Никсон говорит о том, что, да, вы можете вер­нуться, но прежнее поражение все равно никуда не денет­ся. Никсон сошел в могилу опороченной фигурой. Он так и не оставил того наследия, что хотел. То же справедливо и для меня. Я могу вести наилучшую возможную для меня жизнь, но все равно останусь слепым». Хотя слепота луч­шее, что когда-либо с ним случилось в жизни (она откры­ла новые двери и направило его в новых направлениях), она по-прежнему неудобство и, время от времени, источ­ник расстройства. «Бывают дни, когда жизнь, которую я веду, даже в ее лучшем проявлении, все равно не столь хо­роша, как способность видеть. Не похоже на то, что я когда-либо смогу справиться с этим. Бывают дни, когда я очень хочу возвратиться в ту безопасную маленькую ком­натку. И таких дней немало».

Чтобы начать возвращение, сначала измените свое мышле­ние. Причина, по которой он больше не прячется в своей маленькой комнатке, в том, что сегодня Стоуволл другой человек — человек, который не позволит себе уйти туда. «Когда вы изменяете свое представление о себе, все ста­новится возможным. Трудности никуда не делись; пре­пятствия все еще существуют. Я вижу сегодня ничуть не лучше, чем когда я вышел из той комнаты с телевизором. Но весь мой мир изменился, потому что я изменил свое понимание того, кто я есть и что я делаю. Мои трудности не больше, чем ваши или любого другого человека, кото­рый будет читать эту книгу. Мы велики настолько, на­сколько велико самое маленькое препятствие, необходи­мое, чтобы отклонить нас от нашей цели». Нового Сто-уволла от старого отличает отношение: он принял созна­тельное решение быть храбрым, встать со стула и двинуть­ся вперед, даже если ценой было бы то, что время от вре­мени он наступал бы на грабли. Он вытолкнул себя. Он суммирует различие между своей старой и новой сущно­стью следующим образом: «Неудачник чувствует страх и отступает. Победитель чувствует тот же страх, но все рав­но идет вперед».

Занимайтесь тем, чего страстно желаете. «Я никогда не встречал человека, которого мог бы назвать ленивым или глупым. Я, однако, встречал людей, идущих неправиль­ным курсом. Все мы знаем людей, которые едва могут по­средственно справляться с работой в течение рабочей не­дели, но в субботу выскакивают из постели в 4 утра, что­бы идти ловить рыбу, кататься на лыжах и т. д. Найдите правильную игру, и каждый будет победителем». Он гово­рит, что прочитал на пленке биографии приблизительно 1.500 «великих мужчин и женщин», достигших своих лич­ных и профессиональных целей. «Я могу найти очень не­много вещей, объединяющих этих людей, за исключени­ем их ощущения собственной судьбы, их собственного места в истории. Они считали, что призваны на свет выполнить некоторую задачу, и что без их наилучших усилий эта задача не будет выполнена. Такая личная ответствен­ность приводит к величию в любой области жизни».

Освободите «Остров Когда-нибудь». Этим причудливым названием Стоуволл обозначил то место, куда взрослые отправляют «нереалистичные» амбиции своей юности. «Это место, напоминающее картинку на почтовой открыт­ке, где погода всегда прекрасна и все всегда замечательно, за исключением того, что никогда ничего не происходит. Каждый раз, когда мы думаем о наших давно забытых меч­тах и целях, мы говорим себе: «Когда-нибудь я сделаю это» или «Когда-нибудь я займусь этим». Но это когда-нибудь никогда не наступает». Это ужасно, потому что люди му­жественные или обладающие воображением или просто достаточно настойчивые часто находят пути, как сделать «нереалистичное» абсолютно реальным. Если мечта все еще может вас побуждать, освободите ее. «Я бросаю вам вызов. Найдите статую или памятник, установленный ко­му угодно за то, что он реально смотрел на вещи».

Не сдавайтесь! Это правда, успех порождает успех. «Но неудача также порождает неудачу. Как только вас постиг­ла неудача и вы примирились с ней, становится легче сог­ласиться на неудачу во второй раз». Так не примиряйтесь с ней. Продолжайте бороться. В своей самой последней книге «Как я вижу мир» Стоуволл пишет: «Неудача еще не поражение. Это просто трамплин для вашей судьбы. Буду­чи полностью слепым человеком, я думаю, что мог бы по­пасть по бейсбольному мячу, брошенному лучшим питче-ром главной лиги, если позволите продолжать махать би­той, пока я не попаду. Рано или поздно я попаду, если не перестану пытаться. Поэтому можно сделать такой окон­чательный вывод: единственная настоящая неудача — это прекратить пытаться».

Кевин Максвелл

глава 12 Кевин Максвелл

Основатель «Телемонд» и бывший главный управляющий «Максвелл коммьюникэйшнс»

«Момент, когда было можно — и должно — покинуть корабль».

Дети Кевина Максвелла гордились своим отцом, установив­шим мировой рекорд. Они могли быть уверены в том, что никто из отцов других детей не попал в книгу рекордов Гиннес­са наравне с самым сильным человеком на свете, самым высо­ким зданием, ныряльщиком на самую большую глубину, самым большим буррито и прочими эффектными супердостижения­ми. Однако дети Кевина не поняли один нюанс. Их отца выде­лили не за какое-то положительное достижение, а совсем на­оборот. Вот что сказано в книге Гиннесса:

3 сентября 1992 года наследник газетного магната Кевин Мак­свелл стал самым большим в мире банкротом после смерти сво­его отца Роберта Максвелла, имея долги в размере 406,8 млн. фунтов стерлингов (813,6 млн. долл.).1

Найдите по оглавлению тему «Банкротство», и Гиннесс приве­дет вас прямо к Максвеллу.

Жена Кевина Пандора Максвелл заявила в интервью Би-би-си, что ей пришлось потратить чертову уйму времени, чтобы сбить первоначальный энтузиазм ее детей:

Это то, что им очень трудно объяснить: что в действительности это очень плохое достижение. Я имею в виду, что это хорошо, когда ты самый высокий прыгун или самый быстрый бегун. Но быть представленным в книге рекордов Гиннесса как самый большой банкрот не такая уж большая честь. Этого они никак не могут понять. Они действительно не понимают всех деталей и подробностей. Потому как если бы они это знали, то я бы по­просила их мне все объяснить.

Говоря о «всех подробностях», она имела в виду тяжелое юриди­ческое и финансовое испытание, выпавшее на долю Максвел­лов длиною в пять лет, последовавшее за мистической смертью отца Максвелла, английского издателя газет Роберта Максвел­ла, — испытание такой огромной силы, так дорого обошедшее­ся и так политически напряженное. Оно стало основой для не­скольких книг и, по крайней мере, одного документального те­лефильма. На одном из самых запутанных криминальных судеб­ных разбирательств, когда-либо происходивших в истории анг­лийского правосудия, Максвелла обвинили в хищении пенси­онных сбережений и обмане 32.000 ни в чем не повинных пен­сионеров. Ему грозило 12 лет тюрьмы. Судебное разбирательст­во отняло у него целых пять лет жизни. Легко сделало его одним из самых ненавидимых людей в Англии и вырвало у него при­личный кусок корпоративных доходов и привилегий, на кото­рые он до этого существовал. Дерзкий молодой человек, кото­рый когда-то летал по свету на борту «Конкорда», после своего финансового краха обнаружил себя стоящим в очереди за госу­дарственным пособием вместе с другими нуждающимися.

Начались все неприятности Максвелла в предрассветные часы раннего ноябрьского утра в 1991 году, когда его отец — за­диристый, харизматичный и обладавший роскошными бровя­ми медиа-магнат Роберт Максвелл — погиб, прыгнув, упав или будучи сброшен за борт своей яхты, плавая вблизи Канарских островов. Можно смело сказать, что проблемы Максвелла на­чались в тот момент, когда проблемы отца кончились.

Наследник скандала Роберта Максвелла и долга в 4,4 млрд. долларов

Роберт Максвелл получил такую же одиозную известность пос­ле своей смерти, как и при жизни. Его нашли голым, плаваю­щим лицом вверх где-то в Северной Атлантике. Издатель максвелловской газеты и биограф Рой Гринслэйд писал после смерти своего властелина: «Огромная известность Максвелла, его страсть к саморекламе и сама его экстраординарная лич­ность, смешавшись воедино, привели к тому, что он стал самым известным бизнесменом Англии, что и недели спустя после его смерти люди будут, как и в случае с убийством Кеннеди в 1963 году, говорить о том, что они делали и где были в момент исчез­новения медиа-магната».2

Предварительные данные указывали на сердечный приступ, а не утопление, хотя заключительное свидетельство так никогда и не материализовалось. Был ли это несчастный случай? Впос­ледствии Максвелл активно высказывал убеждение в том, что его отец нашел свой роковой конец, когда в ранние утренние ча­сы в нетрезвом состоянии мочился за борт яхты. А может быть, это было убийство? Некоторые предполагали, что порванные мышцы Максвелла указывают на возможную борьбу. Длинный список подозреваемых в возможном заговоре — от КГБ до нью-йоркской мафии и израильтян — говорил о разнообразном мно­жестве сильных врагов, которых Роберту Максвеллу удалось за­иметь за время своего 68-летнего существования.

В конечном счете, наиболее популярной теорией у общест­венности стала та, по которой Роберт Максвелл просто-напро­сто совершил самоубийство. Его семья настаивала на невоз­можности такого факта, мотивируя тем, что если бы вы были знакомы с этим человеком, то вы бы знали, что он никогда не покончит с собой. Но его смерть, будь она результатом несчаст­ного случая или нет, четко совпадает с кризисом в его деловой жизни. На протяжении нескольких месяцев, предшествовав­ших смерти Роберта, его медиа-империя, построенная в основ­ном на долгах, находилась в шатком положении, на грани кол­лапса, неспособная больше нести груз огромных заимствова­ний. Если бы Роберт остался жив, ему бы пришлось самому раз­бираться с последствиями такой ситуации. Теперь же все глаза обратились на Кевина.

Собственно говоря, утверждение Максвелла о том, что он, вернувшийся победитель, основывается больше на том, что он выбрался из стигийской бездны неудач и бесчестья, вырытой для него его отцом, чем на создании большого, нового, блестя­щего делового предприятия. Книга Гиннесса оказалась права, удостоив его чести быть занесенным в нее за негативные дости­жения. Но его экстраординарные достоинства не в том, что он обладает титул ом самого большого банкрота. Они в том, что, по­страдав от последствий такого отличия, он в настоящее время сохранил семью, не пал духом, не умер и не томится в тюрьме.

Роберт Максвелл — выкопавший яму Максвелла — излучал та­кое могущество, что, казалось, никто не мог ему отказать, осо­бенно банкиры. Шести футов ростом, весом в 290 фунтов, с бровями Гручо Маркса и блестящими черными волосами (окра­шиваемыми дважды в месяц), он прославился нанесением травм своим подчиненным, увольнением главных менеджеров (включая двоих своих сыновей), а также тем, что, когда его ярость позже утихала, повторным приемом их на работу.

Его проблемы были, в основном, собственного производст­ва: он агрессивно расширял свой бизнес, влезая в новые долги по мере приобретения новых медиа-предприятий, включая га­зету «Нью-Йорк дейли ньюс» и издательский дом «Макмиллан». В последние месяцы его жизни он видел, что доходы его обще­ственной корпорации «Максвелл коммьюникэйшенс корпо-рэйшн» (Maxwell Communications Corporation — МСС) и груп­пы газет «Миррор груп ньюспэйперс», не говоря уж о его мно­гочисленных частных компаниях, снижаются из-за спада в эко­номике и долгов. Когда экономические условия ухудшились и банкиры потребовали выплат, он столкнулся с таким огромным финансовым кризисом, какого раньше он никогда не видел. Какова же была его реакция?

«Когда наступил спад и процентные ставки удвоились прак­тически за год, мой отец принял катастрофическое решение на­гло отмахнуться от всего этого и занять еще больше денег, глав­ным образом, чтобы пережить спад, — вспоминает Максвелл в «Злоключениях Кевина Максвелла», выпущенном в 1996 году в до­кументальном фильме Би-би-си о юридических и финансовых проблемах Максвеллов. — Ни у кого в компании: ни у меня, ни у работающих с моим отцом директоров — не было достаточной силы, чтобы остановить его, если он уже принял свое решение».

Возможно, разумная программа распродажи активов могла бы уменьшить слабость позиций Роберта, но бесстыжий пират бизнеса не принял такого безопасного и неинтересного выхода из создавшейся ситуации. Вместо этого он начал жонглировать активами, пытаясь использовать ценные бумаги, принадлежавшие его открытым акционерным компаниям, для поддержания стоимости его частных предприятий, от которых зависела большая часть его империи. Затем неожиданно Роберт умер.

Когда тело Роберта Максвелла достоверно опознали, Кевин Максвелл заплакал, что было редким проявлением эмоций для этого сдержанного молодого человека. Затем он вытер слезы и взял на себя руководство корпорацией, заняв пост председате­ля МСС; его брату Яну достались бразды правления «Миррор груп». Вместе, бок о бок, они встретили телевизионные камеры. Оба сына публично дали обещание продолжать бизнес, умудря­ясь все время сохранять удивительное спокойствие. Это было первым, после эпохи Роберта Максвелла, проявлением того, о чем многие будут отзываться как о замечательном самооблада­нии Кевина Максвелла. Не менее авторитетно жена Максвелла провозгласила его «мастером искусства скрывать своих настоя­щие чувства».

Несмотря на усилия Максвела, через месяц с небольшим империя Максвелла обрушилась под тяжестью долга в 4,4 млрд. долл. На поверхность всплыли доказательства, что в неистовом безумии спасти свою частную империю Роберт, среди прочих активов, использовал и пенсионные фонды своих сотрудников. По мнению большинства наблюдателей, получалось, что Мак­свелл-старший сознательно ограбил более 30.000 пенсионеров, лишив их сбережений на старость, в циничной попытке спасти свою собственную богатую шкуру.

Акционеры были раздеты догола, пенсионеры опасались за свои пенсии, а у Яна и особенно Кевина были все причины бо­яться закона. Да и кто бы, естественно, не подумал, что они, старшие управляющие в империи Максвелла, также сознатель­но участвовали в несомненно подлой афере отца?

По мере развития событий, у Кевина едва хватало времени на скорбь по отцу. «Развал бизнеса отца произошел очень скоро после его смерти, — объяснял он. — У нас совсем не было вре­мени на скорбь или другие проявления нормальных чувств, по­тому что мы были сброшены на самое дно самой глубокой ды­ры, которую только можно себе представить».

В июне 1992 года братьев арестовали по обвинению в мо­шенничестве. Кроме того, суд вынес решение, что Кевин ответствен в исчезновении 813 млн. долл. из пенсионных фондов Максвелла. Одним росчерком пера судья мгновенно сделал из Максвелла рекордсмена — самого крупного в мире банкрота.

В своей жизни Роберт Максвелл неоднократно повторял: «Я не собираюсь оставлять моим детям наследство». Его поступки оказались красноречивее слов.

Расцвет Роберта Максвелла и создание его империи

Роберт Максвелл начал свою жизнь ни большим, ни сильным, ни богатым, ни даже с фамилией Максвелл. Он родился в 1923 году у безработной еврейской пары сельскохозяйственных ра­бочих в деревне Слатинске Доли, в то время входившей в состав Чехословакии, и получил имя Ян Людвиг Нок. «Мы жили как свиньи, действительно как свиньи», — рассказывал он Нику Дэвису, одному из своих редакторов газет и биографов. «Мы ели все, что попадало к нам в руки, и я имею в виду все. Я не пом­ню, чтобы ребенком я ел мясо, за редким исключением курицы. Я помню, всю зиму ел суп, но там никогда ничего не было. Это была жидкая кашица, похлебка. Иногда это была картошка или бобы, или кукуруза, но еды всегда не хватало».3 По утрам ему приходилось рыться в отбросах в поисках пищи.

Когда нацисты в 1939 году захватили Западную Чехословакию, подросток Ян, бросивший школу, проучившись всего три года, продавал на улице дешевые безделушки. Ему удалось улизнуть во Францию и в 1940 году вступить вместе с другими чехами во фран­цузский иностранный легион, но его родители, четверо их детей и бабка с дедом погибли во время Холокоста. Впоследствии, хотя Максвелл и не отличался религиозностью, он оказывал сильную поддержку Израилю и был захоронен на Елеонской горе.

Так или иначе, он, в конце концов, добрался до Англии, по­ступил добровольцем в английскую армию, где работал в воен­ной разведке. Его способность к иностранным языкам была фе­номенальной (к концу жизни он прекрасно знал девять языков). В частности, он за шесть недель выучил английский. В 1945 го­ду, в том же году, когда он за проявленный героизм получил Во­енный Крест, он женился на Элизабет Мейнар, французской протестантке, с которой он познакомился в Париже сразу после его освобождения в 1944 году. В возрасте 21 года Хок выложил свои амбициозные планы перед возлюбленной: «Я хочу сделать себе состояние, а затем пройти в парламент». На Элизабет про­извел большое впечатление человек, который в конечном счете решил — после пары неудачных попыток — называться Яном Робертом Максвеллом, и еще больше она поверила в него, когда в 1964 году он стал мультимиллионером и членом парламента.

Богатым Максвелла сделало издательство «Пергамон пресс». На­ходясь после войны в Берлине по линии английского Министер­ства иностранных дел, Максвелл понял, что можно сделать день­ги на издании научной литературы и материалов. Он приобрел существующее издательство и переименовал его в «Пергамон». Он нашел, что может устанавливать высокие цены. «Со мной бесполезно конкурировать, потому что я издаю авторитетные журналы в каждой области науки», — рассказывал он «Форбс» в 1987 году, проявляя свою напористую хвастовскую натуру. «Я имею дело с информацией, незнание которой чревато большими расходами. Если вы строите химический завод и не знакомы с последними достижениями в этой области, ошибка может обой­тись вам в 10 млн. фунтов стерлингов, поэтому люди и платят за информацию по 1000 фунтов».4 Он был прав. «Пергамон пресс» чеканила деньги. К 1964 году ему удалось создать деловую репу­тацию, способствовавшую его выборам в палату общин.

В 1971 году дела обстояли уже не так прекрасно. В тот год британское Министерство торговли и промышленности пред­ставило доклад, ставший для Максвелла разорительным. «Нес­мотря на известные возможности и энергию м-ра Максвелла, — говорилось в нем, — он, по нашему мнению, не является чело­веком, на которого можно полагаться в осуществлении должно­го управления компанией, котируемой на фондовой бирже». Это обвинение возникло из истории, которую «Нью-Йорк тайме» назвала «самой кричащей корпоративной мелодрамой Лондона за много лет».5 В 1969 году Максвелл попытался про­дать контрольный пакет «Пергамона» нью-йоркскому финанси­сту Солу Стайнбергу. Но тот позднее отказался от сделки, утвер­ждая, что Максвелл неправильно представил стоимость компа­нии. Когда было обнаружено, что Максвелл нарушил «кодекс продажи компаний», главные акционеры изгнали его из совета директоров «Пергамона». В 1970 году Максвелл потерял свое место в парламенте, по крайней мере, частично из-за всей гря­зи, связанной с этим делом. Он был подвергнут остракизму. Ни­когда не бывший в восторге от наличия в своей среде неуправля­емого чешского еврея, правящие круги лондонского Сити по су­ществу придрались к его высокомерию и выкинули его за уши. До конца своих дней Максвелл будет утешаться положением аутсайдера, представляя его как предмет своей гордости.

В школьные годы, еще совсем маленьким, Кевин Максвелл работал разносчиком газет, и в 1969—1971 гг. он с некоторым ужа­сом читал заголовки, в которых подробно говорилось о пробле­мах его отца. К тому времени, после смерти одного сына в автока­тастрофе и дочери от острой лейкемии, у Максвеллов было семе­ро детей. На Кевина, второго по молодости ребенка, очень силь­но повлияли отцовские беды. Другие дети в школе смеялись над ним. И все же Кевин, похоже, не часто был расположен — тогда, да и в настоящее время — говорить гадости о своем отце, что в то время было еще более примечательно, принимая во внимание грубое обращение, которому он подвергался дома от Максвелла.

Учителями Роберта Максвелла были бедность и война; он был настроен быть не менее грозным воспитателем по отношению к своим детям. «Я хочу, чтобы вы подгоняли их, — наставлял Мак­свелл учителей маленьких Кевина и Яна. — Не давайте им ника­кой пощады». Имея определенные представления, как надо вос­питывать детей, он сам проявлял к своим детям мало милосердия. В обмен на привилегии — три его сына получили стипендии для учебы в «Боллиол колледж» в Оксфорде — он ожидал отличных результатов. Если Кевин приносил домой оценки, в целом по­хвальные, но допускавшие возможность приложения чуть боль­ших усилий к предмету, брови Роберта при чтении слов «чуть боль­ше усилий» вздымались вверх, и Кевина секли. Количество ударов зависело от «степени его недовольства», рассказывал Кевин газете «Дейли телеграф».6 Наказания продолжались до тех пор, пока Ке­вин не достиг подросткового возраста, и они были достаточно же­стоки, чтобы привлечь внимание директора школы.

Школа не была единственной испытательной площадкой, то же представлял собой и обед за столом. Дома в Оксфорде обед был настоящим экзаменом. Роберт проверял знания своих де­тей, чтобы удостовериться, что они опережают свои школьные уроки. Воскресенья были самыми тяжелыми днями, так как Ро­берт обычно приглашал домой авторов издательства «Перга-мон» или деловых знакомых и проводил тестирование детей прямо перед гостями. Однажды Гислейн, самая маленькая и са­мая любимая его дочь, расплакалась навзрыд, потому что перед гостями не смогла достаточно быстро дать точное определение слову теократия. Он неоднократно призывал чтить три «С» — сосредоточенность, соображение и сжатость. Он также любил читать лекции по хорошим манерам, хотя его собственные были ужасными. Том Бауэр, критик и биограф Максвелла, писал:

Можно предположить, что Максвеллу подсознательно не нра­вились некоторые свойства своего характера. Поэтому он жест­ко реагировал, находя их в других людях. Он хотел предупре­дить развитие этих качеств в своих детях. Он оказался весьма успешен в решении этой задачи, так как, по всеобщему мне­нию, его дети в некоторых отношениях оказались полной про­тивоположностью своему отцу.7

В 1974 году Роберт Максвелл вновь приобрел издательство «Пер-гамон» и снова влез в долги. Хотя при старом владельце дела у компании шли плохо, Максвелл опять сделал ее прибыльной. Его самое энергичное десятилетие в роли предпринимателя началось в 1980 году. «Максвелл коммьюникэйшенс корпорэйшн» (Maxwell Communications Corporation, MCC) родилась, когда он приобрел самую большую в Соединенном Королевстве типогра­фию. К1983 году он заставил это убыточное предприятие дать до­ход в 28 млн. долл. до уплаты налогов. (Помогло увольнение 6.000 из 13.000 ее рабочих и служащих.) В 1984 году он осуществил свою мечту иметь собственную газету, когда приобрел шесть газет «Миррор груп». Он сразу начал войну с газетой «Сан» (Sun) Ру­перта Мёрдока. Нацелился, как он говорил позже, создать к 1990 году одну из десяти самых больших коммуникационных империй в мире, планируя довести ее ежегодный доход до 8 млрд. долл.

Следующее поколение империи Максвелла

Задача Кевина между тем была проста: завоевать Америку. Пос­ле окончания учебы в Оксфорде Роберт отправил его в Соединенные Штаты. Задание молодого человека состояло в органи­зации издательского дома, выпускающего военную и связан­ную с обороной литературу. И Кевин подчинился. Несмотря на накал страстей, на недружественный характер его отца, Кевин все еще чувствовал, что должен работать на Роберта, который взрастил в нем и его старшем брате Яне крепкие амбиции, на­правленные на участие в работе семейного бизнеса.

Проект Кевина энергично претворялся в жизнь до тех пор, пока Роберт одним быстрым взмахом руки не уволил его.

Их размолвка произошла из-за женщины по имени Пандо­ра Вомфорд-Дэйвис. Кевин познакомился с ней в Оксфорде. Они решили пожениться. Однако Роберт не согласился на этот брак — он считал, что они слишком молоды и ему просто не нравилась сама женщина. Со своей стороны, Пандора не очень-то считалась с мнением Роберта. Она так и сказала и приобрела известность как одна из немногих в мире, которые могли противостоять Роберту, отвечая ему на его действия тем же и с энтузиазмом посмеиваясь над его требованиями. Когда в 1983 году Роберт запретил ей ехать к Кевину в Америку, она все равно поехала. Затем Роберт потребовал, чтобы Кевин по­садил ее на первый же самолет и отправил обратно в Англию. Пандора опять отказалась.