Ж. Лабрюйер

ХАРАКТЕРЫ, ИЛИ НРАВЫ
НЫНЕШНЕГО ВЕКА

Мнение мужчин о достоинствах какой-нибудь жен-
щины редко совпадает с мнением женщин: их интере-
сы слишком различны. Те милые повадки, те бесчис-
ленные ужимки, которые так нравятся мужчинам и за-
жигают в них страсть, отталкивают женщин, рождая
в них неприязнь и отвращение.

Кокетка до последнего своего вздоха уверена, что
она хороша собой и нравится мужчинам. Она относит-
ся ко времени и годам как к чему-то, что покрывает
морщинами и обезображивает только других женщин,
и забывает, что возраст написан и на ее лице. Наряд,
который в юности украшал ее, теперь лишь портит,
оттеняя все убожество старости. Жеманство и слаща-
вость сопутствуют ей в недугах и немощи, и умирает
она в пышном уборе и пестрых бантах.

На свете нет.зрелища прекраснее, чем прекрасное
лицо, и нет музыки слаще, чем звук любимого голоса.

Порою женщины, чья красота совершенна, а досто-
инства редкостны, так трогают наше сердце, что мы
довольствуемся правом смотреть на них и говорить
с ними.

Чем больше милостей женщина дарит мужчине, тем
сильнее она его любит и тем меньше любит ее он.

Когда женщина перестает любить мужчину, она за-
бывает все, даже милости, которыми его дарила.

Женщина, у которой один любовник, считает, что
она совсем не кокетка; женщина, у которой несколько
любовников,— что она всего лишь кокетка.

Женщина, которая столь сильно любит одного муж-
чину, что перестает кокетничать со всеми остальными,
слывет в свете сумасбродкой, сделавшей дурной выбор.

Давнишний любовник так мало значит для женщины,
что его легко меняют на нового мужа, а новый муж
так быстро теряет новизну, что почти сразу уступает
место новому любовнику.

Давнишний любовник опасается соперника или пре-
зирает его в зависимости от характера дамы своего
сердца.

Давнишний любовник отличается от мужа нередко
одним лишь названием; впрочем, это весьма сущест-
венное отличие, без которого он немедленно получил
бы отставку.

Кокетство в женщине отчасти оправдывается, если
она сладострастна. Напротив, мужчина, который любит
кокетничать, хуже, чем просто распутник. Мужчина-
кокетка и женщина-сладострастница вполне стоят друг
друга.

Тайных любовных связей почти не существует: име-
на многих женщин так же прочно связаны с именами
их любовников, как и с именами мужей.

Сладострастная женщина хочет, чтобы ее любили;
кокетке достаточно нравиться и слыть красивой. Одна
стремится вступить в связь с мужчиной, другая — ка-
заться ему привлекательной. Первая переходит от од-
ной связи к другой, вторая заводит несколько интри-
жек сразу. Одной владеет страсть и жажда наслажде-

ния, другой — тщеславие и легкомыслие. Сладостра-
стие — это изъян сердца или, быть может, натуры; ко-
кетство — порок души. Сладострастница внушает страх,
кокетка — ненависть. Если оба эти свойства объединя-
ются в одной женщине, получается характер, наигнус-
нейший из возможных.

Мы называем непостоянной женщину, которая раз-
любила; легкомысленной — ту, которая сразу полюбила
другого; ветреной — ту, которая сама не знает, кого
она любит и любит ли вообще; холодной — ту, которая
никого не любит.

Некоторые женщины более чем зрелых лет то ли
по неодолимой потребности, то ли по дурной наклон-
ности легко становятся добычей молодых людей, на-
ходящихся в стесненных обстоятельствах. Не знаю, кто
больше достоин жалости — немолодые женщины, кото-
рые нуждаются в юнцах, или юнцы, которые нужда-
ются в старухах.

Как это ни странно, на свете существуют женщины,
которых любовь к мужчине волнует меньше, чем дру-
гие страсти,— я имею в виду честолюбие и страсть
к карточной игре. Мужчины сразу становятся целомуд-
ренными в присутствии таких женщин, ибо женского
в них только одежда.

У большинства женщин нет принципов: они повину-
ются голосу сердца, и поведение их во всем зависит
от мужчин, которых они любят.

Женщины умеют любить сильнее, нежели большин-
ство мужчин, но мужчины более способны к истинной
дружбе.

Женщины не любят друг друга, и причина этой не-
любви — мужчина.

Как бы сильно ни любила молодая женщина, она
начинает любить еще сильнее, когда к ее чувству при-
мешивается своекорыстие или честолюбие.

Женщины с легкостью лгут, говоря о своих чувст-
вах, а мужчины с еще большей легкостью говорят
правду.

В жизни нередки случаи, когда женщина изо всех
сил скрывает страсть, которую испытывает к мужчине,
в то время как он так же прилежно разыгрывает лю-
бовь, которой вовсе к ней не чувствует.

Мужчине легко обмануть женщину притворными
клятвами, если только он не таит в душе истинной
любви к другой.

Мужчина громко негодует на женщину, которая его
разлюбила, и быстро утешается; женщина не столь бурно
выражает свои чувства, когда ее покидают, но долго
остается безутешной.

Если женщина ленива, ее могут исцелить от этого
порока только тщеславие и любовь.

Когда деятельная женщина становится ленивой, это
признак того, что она полюбила.

По-настоящему мы любим лишь в первый раз; все
последующие наши увлечения уже не так безоглядны.

Труднее всего исцелить ту любовь, которая вспых-
нула с первого взгляда.

Любовь, которая возникает медленно и постепенно,
так похожа на дружбу, что не может стать пылкой
страстью.

Тот, кто любит так сильно, что хотел бы любить
в тысячу раз сильнее, все же любит меньше, нежели
тот, кто любит сильнее, чем сам того хотел бы.

На свете немало людей, которые и рады бы полю-
бить, да никак не могут; они ищут поражения, но
всегда одерживают победу и, если дозволено так вы-
разиться, принуждены жить на свободе.

Люди, вначале страстно любившие друг друга, сами
способствуют тому, что постепенно их любовь начина-
ет слабеть, а потом совсем угасает. Кто больше вино-
ват в охлаждении — мужчина или женщина? Ответить
на этот вопрос нелегко: женщины утверждают, что
мужчины непостоянны, а мужчины доказывают, что жен-
щины ветрены.

Женщина, которую все считают холодной, просто
ещё не встретила человека, который пробудил бы в ней
любовь.

Мы так же не можем навеки сохранить любовь, как
не могли не полюбить.

Умирает любовь от усталости, а хоронит ее заб-
вение.

И при зарождении, и на закате любви люди всегда
испытывают замешательство, оставаясь наедине друг с
другом.

Угасание любви — вот неопровержимое доказатель-
ство того, что человек ограничен и у сердца есть пре-
делы.

Полюбить — значит проявить слабость; разлюбить —
значит иной раз проявить не меньшую слабость.

Люди перестают любить по той же причине, по ка-
ч>й они перестают плакать: в их сердцах иссякает ис-
точник и слез и любви.

Люди по привычке встречаются и произносят слова
любви даже тогда, когда каждое их движение говорит
о том, что они уже не любят друг друга.

Мы хотим быть источником всех радостей или, если
это невозможно, всех несчастий того, кого любим.

Тосковать о том, кого любишь, много легче, нежели
жить с тем, кого ненавидишь.

Если человек помог тому, кого любил, то ни при
хаких обстоятельствах он не должен вспоминать потом
о своем благодеянии.

Мы преисполнены нежности к тем, кому делаем
добро, и страстно ненавидим тех, кому нанесли много
обид.

Поразмыслив хорошенько, нетрудно убедиться, что
зечно брюзжат, всех поносят и никого не любят имен-
но те люди, которые всеми нелюбимы.

Размышления французских мора-
листов XVI—XVII/ веков. М., 1987.
С. 306, 307, 308—309, 312—316,
317, 318, 320, 326

Ж. О. де Ламетри
ТРАКТАТ О ДУШЕ

Когда душа воспринимает представления, проникаю-
щие в нее при помощи органов чувств, последние, вос-
производя предмет, вызывают чувства радости или пе-
чали; или же они не вызывают ни тех, ни других, такие
чувства можно назвать безразличными, тогда как пер-
вые заставляют любить или ненавидеть предмет, вызы-
вающий их своим действием.

Если воля, возникающая из идеи, запечатленной в
мозгу, испытывает удовольствие, созерцая и сохраняя
у себя эту идею, как, например, когда думают о краси-
вой женщине или о какой-нибудь удаче и т. д., то это
то, что называют радостью, наслаждением, удовольст-
вием. Когда воля, испытывая неприятные ощущения,
страдает от наличия какой-нибудь идеи и хотела бы ее
удаления, от этого проистекает печаль. Любовь и не-
нависть — две страсти, от которых зависят все осталь-
ные. Любовь к находящемуся налицо предмету достав-
ляет мне радость; любовь к предмету, находящемуся
в прошлом, представляет собой приятное воспомина-
ние; любовь к будущему предмету — это то, что назы-
вают желанием или надеждой, когда им желают или
надеются воспользоваться. Зло в настоящем возбужда-
ет печаль или ненависть; зло в прошлом вызывает до-
садное воспоминание; страх проистекает от зла, ожи-
даемого в будущем. Другие переживания души пред-
ставляют собой лишь различные степени любви или
ненависти. Но если эти чувства настолько сильны, что
оставляют в мозгу столь глубокие следы, что опроки-
дывают весь наш душевный строй и он перестает счи-
таться с законами разума, то это бурное состояние
называется страстью, увлекающей нас к ее предмету
вопреки нашей душе. Идеи, не возбуждающие ни радо-

сти, ни печали, называются безразличными, как, напри-
мер, представление о воздухе, камне, круге, доме и
т. п. Но, за исключением подобных представлений, все
остальные связаны с любовью или ненавистью, и в че-
ловеке все дышит страстью. Каждому возрасту свойст-
венны свои страсти: всякий, естественно, стремится к
тому, что соответствует состоянию его тела. Сильная
и энергичная молодость любит войну, радости любви
и все виды наслаждения; бессильная старость не воин-
ственна, а боязлива; она скупа, а не расточительна;
смелость является в ее глазах безрассудством, а на-
слаждение — преступлением, так как оно создано не
для нее. Подобные же вкусы и такое же поведение
наблюдается и у животных, которые, подобно нам, ве-
селы, резвы и влюбчивы в молодом возрасте, но мало-
помалу теряют вкус ко всяким наслаждениям. В связи
с состоянием души, вызывающим любовь и ненависть,
в теле происходят мускульные движения, посредством
которых мы можем — физически или мысленно — со-
единяться с предметом нашего влечения или отстра-
нять предмет, присутствие которого вызывает в нас воз-
мущение.