Возвращение Узбекистана

За путинский период Россия может похвастаться только одним геополитическим приобретением в регионе (и в целом, на постсоветском пространстве) — Узбекистаном. Однако если говорить о причинах перехода Ташкента в орбиту Москвы, то становится ясно, что собственно российских заслуг в этом процессе немного. Трагические события в узбекском городе Андижане в мае 2005 года получили неадекватную оценку со стороны ЕС и прежнего стратегического партнера Ташкента — США. На Западе действия оппозиционеров были представлены как борьба демократической оппозиции против каримовского авторитаризма. Узбекистан стал мишенью для политических нападок, а постоянные требования американских и европейских политиков и государственных деятелей обеспечить «объективное международное расследование ситуации в Андижане» вынудили президента Ислама Каримова искать выход из внешнеполитической изоляции и покровительства в Москве. Напомним, что до 2005 года Узбекистан занимал совсем иные позиции. В 1997 году он был среди организаторов ГУУАМ (наряду с Украиной, Грузией и Азербайджаном), структуры, призванной минимизировать российское доминирование в Евразии. Таким образом, политическая неадекватность Вашингтона и Брюсселя обеспечили Москве нового союзника. 14 ноября 2005 года Владимир Путин и Ислам Каримов подписали Договор о союзнических отношениях между Россией и Узбекистаном, а в марте 2006 года Ташкент денонсировал в одностороннем порядке Конвенцию стран-участниц ГУУАМ.

Важно понимать, что простое сохранение власти в руках постсоветской номенклатуры без серьезной модернизации (пусть и авторитарной) не сможет ликвидировать те вызовы, которые стоят сегодня перед Россией в Центральной Азии. Чтобы предотвратить исламизацию этих республик, политэлиты Узбекистана и Таджикистана должны уже сегодня выиграть битву за «новое поколение», сделав его главным проводником светской модернизации. Слабая ротация кадров и управленческий застой отвращают амбициозную молодежь от власти, толкаz ее в объятия непримиримой оппозиции. Сегодня авторитарные режимы Центральной Азии (в особенности узбекский) должны сделать акцент не на усилении полицейских начал, а на придании авторитаризму более модернизационного характера.

Особая статья — туркменский политический режим. Сегодня с полной уверенностью можно констатировать, что власть Гурбангулы Бердымухаммедова, пришедшего на смену Сапармураду Ниязову (Туркменбаши), пытается реализовать «бархатную революцию сверху» (при этом слово «бархатный» — ключевое в данном определении). Сколь глубоким окажется обновление по-туркменски, и не окажется ли оно сменой объекта «культа личности», покажет время.