Энергетическая политика в Центральной Азии в 2000-2007 годах

В энергетическая политике в Центральной Азии в 2000-2007 годах можно довольно отчетливо выделить два периода.

Первый период: 2000-2003 гг. — доминирование России в энергетической сфере в Центральной Азии. В это время был достроен крупный магистральный нефтепровод Каспийского трубопроводного консорциума (КТК), который дал возможность прямого экспорта казахстанской нефти в Европу через порт Новороссийск. В 2003 году был достигнут крупный успех, заключавшийся в подписании соглашения с Туркменистаном о поставке газа до 2028 года. В феврале 2003 года премьер-министр России Михаил Касьянов даже призвал создать «Евразийский газовый альянс», в который должны были войти Россия, Туркменистан, Казахстан и Узбекистан.

Доминирование России в Центральной Азии в это время было вызвано эксплуатацией советского наследства, которое привязывало страны региона к России. Российская сторона надеялась, с опорой на советское наследство, закрепить свое доминирующее положение и превратить три основных нефте - и газодобывающих страны Центральной Азии в «энергетических сателлитов» России. Однако эти надежды на оправдались.

Второй период — 2004-2007 гг. — стал временем выдавливания России из энергетической сферы в регионе. Начало этого этапа отмечается началом строительства в сентябре 2004 года первого магистрального нефтепровода, который не пролегал по территории России: Атасу — Алашанькоу. Этот нефтепровод впервые дал Казахстану возможность экспорта нефти без участия России.

В это время Россия практически не участвовала в развитии энергетического рынка в Центральной Азии и начала свои проекты очень поздно. Россия вела совместную добычу нефти и газа только в Казахстане и Узбекистане. В частности, в Узбекистане 6 месторождений природного газа совместно разрабатывали НХК «Узбекнефтегаз», ОАО «Газпром», а также ОАО «Лукойл». Проекты вступили в стадию реализации в 2006 году. В Казахстане в 2005 году были подписаны два крупных соглашения: по участию ОАО «Лукойл» в разработке шельфа Каспийского моря и по участию ОАО «Газпром» в переработке казахстанского газа на Оренбургском ГПЗ, а также в совместной разработке Имашевского газоконденсатного месторождения. Потому главное внимание уделялось странами региона проектам с третьими странами, в первую очередь с США и странами Евросоюза.

В 2005 году был запущен нефтепровод Баку — Тбилиси — Джейхан, давший возможность для экспорта казахстанской нефти в Евросоюз в обход территории России. Был построен нефтепровод Атасу-Алашанькоу. В 2006 году началось строительство магистрального газопровода Туркменистан — Китай мощностью 30 млрд. куб.м. газа, и было заключено соглашение между Казахстаном и КНР о расширении нефтепровода Атасу-Алашанькоу и соединении его с нефтепроводом Кенияк-Атырау, в результате чего будет создан трансказахстанский нефтепровод мощностью 20 млн. тонн.

В это же время произошло значительное увеличение цены на газ, который Россия закупала в странах Центральной Азии. Изменение цены см. в следующей таблице:

Очевидно, коренное изменение обстановки произошло вследствие политического решения Казахстана о диверсификации маршрутов экспорта энергоносителей. В 2003 и в начале 2004 года энергетическому сектору стран Центральной Азии ничто е угрожало. Наоборот, энергетический диалог ЕС-Россия шел успешно, и обсуждались перспективы создания общего энергетического рынка, в который явочным порядком вошли бы и страны Центральной Азии.

Решение руководства Казахстана о диверсификации маршрутов экспорта было сознательным отказом от вхождения в формат энергетического диалога ЕС-Россия и выбором самостоятельной энергетической политики.

Только в самом конце 2007 года наметились признаки определенного возвращения России в Центральную Азию, когда был возобновлен проект Прикаспийского газопровода, первоначально предназначавшегося для снабжения газом Украины. Теперь этот газопровод мощностью 30 млрд. куб.м. будет, вероятно, соединен с ЕСГ в России и перекачивать туркменский газ на экспорт в Евросоюз. Однако, скорее всего, реализация этого проекта не переломит тенденцию к диверсификации маршрутов экспорта энергоносителей, и не помешает реализации альтернативных российским трубопроводных проектов.