Выводы и итоги. Таким образом, в течение 2000-х гг

Таким образом, в течение 2000-х гг. стратегия Москвы на Южном Кавказе оказалась в очевидном кризисе. Преодолеть его, продолжая эксплуатацию советского ностальгического ресурса, с одной стороны, и реализацию постсоветской «доктрины Ельцина» (гарантии независимости и территориальной целостности новых государств в обмен на военно-политическое присутствие России), с другой, — оказалось невозможным. Поскольку и ресурс советских связей и ресурс ельцинской (миротворческой) политики в регионе в целом исчерпаны. Перечислим основные итоги минувших 8 лет на южно-кавказском направлении.

1. Прежде всего, России приходится признать, что Южный Кавказ (Закавказье) перестает быть российской геополитической собственностью. Этот регион становится территорией соперничества и кооперации различных проектов («Большой Ближний Восток», «Большой Черноморский регион», Европейская политика нового добрососедства). Особую роль в процессе международного освоения региона играют энергетические транзитные проекты (такие как нефтепровод Баку-Джейхан, открытый в 2006 г. и Транскаспийский газопровод, проект которого находится в стадии согласования) с участием Азербайджана и Грузии.

2. Россия утратила роль арбитра в узловых для геополитики Южного Кавказа территориальных конфликтах. Что в целом вполне закономерно: стороны этих конфликтов стремятся решить вопрос о статусе спорных территорий в свою пользу, что явно не позволяет Москве сохранять влияние, оставаясь «над схваткой». Новая же формула влияния — в качестве последовательного и открытого гаранта независимости де-факто государств в регионе — Москвой пока не принята и не освоена (о проблеме непризнанных государств см. ниже).

3. Попытки экономического (и, прежде всего, энергетического) давления на государства региона оказались неэффективными даже в случае такой экономически уязвимой страны, как Грузия, и откровенно контрпродуктивными в случае с Азербайджаном. Отказ от экономического поощрения союзнических отношений в случае с Арменией стал еще одним аргументом для всех стран постсоветского пространства в пользу бесперспективности стратегических интеграционных отношений с Россией.

4. Столь же неэффективной проявила себя модель влияния Москвы на внутриполитическую жизнь постсоветских государств, включая наиболее дружественные из них (такие, как Абхазия — о которой речь пойдет ниже, — и Армения). Фундаментальная причина этой неэффективности — в «бюрократически-легитимистской» идеологии Москвы, которая предполагает, с одной стороны, иррациональное неприятие оппозиции как таковой (особенно уличной), а с другой — способность и готовность работать только с действующей властью, даже если это власть вчерашних «революционеров».