Учебное пособие

Кафедра философии

Муза Д.Е.

ЭТИКА И ЭСТЕТИКА

Учебное пособие

Рекомендовано
Министерством образования и науки Украины
как учебное пособие
для студентов высших учебных заведений

Донецк: ДонНТУ, 2011

УДК 17 (075.8) + 111. 852 (075.8)

ББК Ю7я7+Ю8я7

М-89 Муза Д.Е. Этика и эстетика: Учебное пособие (для студентов всех специальностей очной и заочной форм обучения). – Изд. 2-е, испр. и доп. – Донецк: ДонНТУ, 2011. – 188 с.

Рекомендовано Министерством образования и науки Украины
как учебное пособие для студентов высших учебных заведений

(письмо № 1/11 от 05. 12. 2005 года).

Предлагаемое пособие написано в соответствии с требованиями высшей школы в области гуманитарной подготовки и базовой программой курса «Этика и эстетика», который читается студентам
ДонНТУ. В систематической форме, в пособии изложены основы этических и эстетических знаний, необходимых для формирования мировоззренческой культуры личности современного человека.

Издание рассчитано на студентов, но может быть полезно всем тем, кто заинтересован в решении проблемы индивидуального и общественного духовно-нравственного совершенствования, находится в поиске ценностных ориентиров и эстетических критериев в современной жизни.

Рецензенты: Шкепу М.А., доктор философских наук, профессор
(кафедра философских и социальных наук Киевского
национального торгово-экономического университета; Институт проблем современного искусства Национальной Академии Искусств Украины)

Емельянова Н.Н., доктор философских наук, профессор (кафедра философии Донецкого национального
университета)

Шелюто В.М., доктор философских наук, профессор (кафедра мировой философии и эстетики
Восточноукраинского национального университета им. В. Даля).

ISBN 966 -7917-55-Х ã Муза Д.Е., 2011

ВВЕДЕНИЕ

В жизни многих народов огромную созидательную роль играли и продолжают играть такие сферы духовной сосредоточенности как религия, философия и искусство. Давно подмечено, что именно с ними связываются наивысшие идеалы и надежды, чувства и настроения, идеи и ценности людей; именно на языке этих пневмосозидающих компонентов культуры даются универсальные ответы на предельные (мировоззренческие) вопросы бытия; именно в зеркале образов, понятий и теорий, – возникающих в них, – отражены и целые эпохи, и жизненный путь отдельного человека.

При этом, из всей совокупности создаваемых в ходе духовной деятельности представлений, в особую группу выделяются те, которые акцентированы на: проблеме блага человека (т.е. его добродетельного существования, его адекватного отношения к миру природы и социуму, к себе самому, наконец, его счастья и достоинства) и на феномене красоты (проявление которого встречаются в природе, в созидательной деятельности людей, различных видах искусства, внутреннем мире человека и межличностных отношениях). Оба эти представления аккумулировали в себе содержание деятельности людей, выступая в качестве ее фундирующих моментов (как момент нравственный и как момент эстетический). Так два вида практик - моральной и эстетической, – поначалу стихийные и непрозрачные для разума, стали нуждаться в четких концептуальных представлениях. Ранее нравственные и художественно-эстетические предметы были прерогативой религии как области их синтеза. Позже разработкой названных сюжетов занялись две специальные философские дисциплины – этика и эстетика, в чьи задачи входило теоретическое осмысление и методологическое обоснование норм и критериев, канонов и законов, к ним относящихся. Упорядочение моральной деятельности и приведение к некоторому идеалу красоты всего объема жизненных устремлений человека – те фундаментальные проблемы, которые решали мыслители в Древнем Китае и Древней Греции, в Византии и империи Карла Великого, в Святой Руси и на современном Западе.

Не секрет, что для современного общества, как и культуры в целом, характерен кризис моральных и ценностных оснований жизни (идеи добра, свободы, долга, совести, ответственности и т.д.), девальвация эстетических и художественных стереотипов (образов, форм, стилей, методов и т.д.), подмена подлинных идеалов и критериев – «рыночными» идолами и эрзацами. В сложившейся ситуации обращение к тем универсальным знаниям, которые по своей природе и значимости превосходят «рынок» (т.е. гамму рыночных отношений), или не проходят утилитарный отбор по меркам информационного (постиндустриального) общества, - вполне оправдан. Ведь именно эти знания составляют тот твердый и нерушимый остов культуры, на котором формировали свою жизнь многие прежние общества и цивилизации. Для человека же современной культуры, живущего: а) в ситуации «после добродетели» (Э.Макинтайр), т.е. полной разочарованности в нормах и ценностях прежних эпох и невозможности их компенсации чем-то по-настоящему важным и значимым; б) в ситуации «принудительной эстетики» (Б.Хюбнер), т.е. будучи «прижатым к стенке» машиной СМИ, рекламой, модой и т.д., с их навязчивой идеей полисмысловой, релятивной, децентрализованной реальности / ирреальности, – без четких критериев эстетического вкуса и идеала, - знакомство с историей и теорией морали и художественно-эстетической деятельности, - одна из важных задач формирования духовного ядра его личности.

Предлагаемое пособие написано на основе одноименного курса, читаемого студентам ДонНТУ с 2002 года. Основная цель, которую ставит высшая школа перед изучающими основы этических и эстетических знаний, – ввести студента в обширный мир этической и эстетической мысли, а вслед за этим, познакомить с той фактурой деятельности, которая является проекцией в материальный мир этой универсальной по содержанию, мыследеятельности и «жизни» чувств. Элективное погружение в материал, нужно надеяться, станет первым опытом знакомства и осмысления нормативной моральной базы общественных и личных отношений, формирования элементарных эстетических реакций на природные, социальные и собственно художественные процессы и явления. Кроме того, этот опыт должен помочь становлению личностного «я», а значит, способствовать позитивному росту морального и эстетического сознания индивида.

В предлагаемом издании автор подает свой голос в защиту традиционной морали и нравственности, в пользу восстановления адекватного трагическому опыту человечества, и славянских народов, в частности, критериев добра и зла, высокого и низкого, хорошего и плохого. Напротив, все игры «по ту сторону добра и зла» здесь ставятся под вопрос, равно как под вопрос подпадают релятивно-эстетические практики постмодерна.

Вниманию студентов: материал курса подан в проблемно-ориентирующем ключе, что влечет за собой как теоретический охват проблемных ситуаций, так и разработку вариантов их адекватного решения. Поэтому в тексте пособия имеются ссылки на соответствующие источники, без знакомства с которыми, продвижение по пути: от незнания – к знанию, будет не столь быстрым и эффективным. В конце каждой темы помещены вопросы для самоконтроля и список рекомендуемой справочной и учебно-методической литературы, служащей совокупным источником для всего круга изучаемых в курсе проблем и затрагиваемых вопросов.

Пользуясь случаем, автор выражает благодарность доктору философских наук, профессору Шкепу М.А., доктору философских наук, профессору Емельяновой Н.Н. и доктору философских наук, доценту Шелюто В.М. за заинтересованное и профессиональное отношение к рукописи настоящего учебного пособия.

РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ. ЭТИКА

ТЕМА 1. ЭТИКА КАК ФИЛОСОФСКАЯ НАУКА О МОРАЛИ И КОМПОНЕНТ ДУХОВНОЙ КУЛЬТУРЫ

1. Мораль: происхождение, свойства и функции.

2. Этика: предмет, структура и специфика этического знания.

3. Функции этики.

1. Мораль: происхождение, свойства и функции. Как и всякая наука, тем более наука социогуманитарного профиля, – этика или моральная философия, нуждается в первичном определении. Это определение возможно как самоопределение, ибо «этика» обнаруживает себя, свой предмет, свою специфику и функции, в первую очередь, – через содержание самого термина. Поэтому, проделаем небольшой экскурс в терминологическое поле изучаемой науки. Для этого необходимо уяснить этимологию слов «этика», «этический» и «этос» (происхождение и дальнейшее функционирование слов в пространстве культуры).

При знакомстве с основными значениями термина «этика», выясняется, что в древнегреческой культуре (начиная с языка поэм Гомера, через «греческое просвещение», диалоги Платона и трактаты Аристотеля) употребляется слово «этос», от которого впоследствии и будет образован термин «этика». Итак, под huoz-ом (греч.) древние греки понимали: навык, привычку, обыкновение, образ действий, порядок, наконец, характер человека. «Этос» ассоциировался с поведенческим механизмом людей, который, как считали древние, или достался им от природы, или унаследован из культурных традиций – путем воспитания. Отметим, что история этики и есть теоретико-нормативная разработка обоих вариантов поведения людей.

Поэтому, «этос» – это коренная черта характера и человека, и социальной группы, которая приобретается (путем воспитания), используется (в качестве стереотипов деятельности) и передается (в качестве действенного внутренне / внешнего регулятива) последующим поколениям. Проще говоря, «этос» – это оптимальный способ поведения человека, вырастающий из его облагороженных чувств и мыслей. Сам поведенческий оптимум определялся для греков вначале мифологическим, а по мере развития знания, – естественным и социальным порядками, органической частью которого и являлся человек. Можно также отметить, что «этос» – суть поиск, закрепление и реализация нормы индивидуального и социального поведения. При этом считалось, что исполнение нормы обеспечивало реальное повышение положительных качеств и свойств личности (добро, мужество, мудрость, умеренность, справедливость), – на фоне неприятия и осуждения отрицательных (зло, трусость, неумеренность, неразумность, стяжательство и т.д.).

В качестве иллюстрации к содержанию понятия этос хотелось бы привести известную историю о пастухе Гиге из диалога «Государство» Платона. Гиг нашел кольцо, дарующее хозяину невидимость. Однако он использовал это кольцо в неправедных целях: совратил жену царя, вместе с ней напал на самого царя и убил его, и наконец, захватил власть в стране. Тем не менее, эта история служит поведенческой моделью для некоторых людей, считающих, что «нравственность – удел слабых». Более того, как утверждает один из персонажей диалога Главкон, если бы два таких кольца невидимости оказались у праведного и неправедного, то рано или поздно и благочестивый уступит отрицательной силе кольца. Но Платон устами Сократа опровергает этот довод: аморальный образ жизни разрушает душу человека, а именно, приводит к абсолютному несчастью: психическим расстройствам, потере друзей и любимых, эмоциональной несостоятельности[1].

Подобную задачу, т.е. задачу нахождения, фиксации и адаптации норм и правил поведения, решали и в Древнем Риме. Известное нам слово «мораль» является калькой древнегреческого «этос», но с поправкой на развитую формальную сторону регулирования поведения посредством писанных законов. Поэтому, mos, mores (лат.) – это закон, правило, предписание, обычай, общественные нравы. Именно на эти смысловые структуры и должна быть сориентирована деятельность граждан Рима. Тех же из них, кто не просто знал законы и правила, но чтил их, а значит, поступал в соответствии с ними, называли моральными (moralitas) или нравственными людьми. Тем самым, человек приобрел одно из важнейших качеств личностного бытия – нравственность.

Таким образом, на греко-римской культурно-исторической основе сложилось обыденное понимание морали как: а) области нормативных требований к поведению людей, данных им «извне», т.е. в виде писанных (реже – неписаных) законов, правил, обычаев, предписаний, повелений; б) как «внутреннего» регулятора или «барометра» поведения, существующего в виде воспитанных в человеке черт его характера и оптимизирующих его жизненную позицию.

В иных культурных ареалах древности также наблюдается формирование подобных механизмов регуляции человеческого поведения. Так, в Древнем Китае мы встречаем представление о «дао» - законе социоприродного бытия; учение о «цзюнь-цзы» («благородном муже») как носителе знания этого закона и медиаторе всей социальной системы; о ритуале – «ли» как способе, обеспечивающем передачу традиции и нравов; об основном нравственном качестве человека – «жень» (человеколюбии), гарантирующем состояние внутриличностной и социальной гармонии, и т.д.

В религиозно-философских системах Древней Индии, прежде всего, в брахманизме, джайнизме и буддизме, имел место способ упорядочивания отношений людей, низших и высших существ, опирающийся на представление о воздаянии за злые и добрые поступки. Идея «кармы» тут выступала нравственно-организующей идеей для всего бытия, с которой не просто необходимо считаться, но которую важно оптимизировать, - вплоть до полного освобождения. Древний Египет и Палестина имеют не менее иллюстративный пример нравственной регуляции деятельности людей, оформленной в виде культовых предписаний и религиозных заповедей. Так, «Египетская книга мертвых», «Моисеев закон» и обличительные речи библейских пророков дают серьезный повод для уяснения важности задачи гармонизации отношений человека с Богом и другими людьми.

Итак, «этика», «этический», «этос», «нравы», «нравственность», «мораль» – различные слова для выражения одного и того же феномена. Их употребление возможно как в обыденной речи, так и в рамках специальной науки – этики, - занятой теоретическим изучением происхождения, функционирования и развития морали как таковой.

Для удобства дальнейшего изложения дадим рабочее определение морали:

Мораль – это такой практически-оценочный способ отношения человека к действительности, в рамках которого осуществляется категоризация мира на первичные структурные компоненты – добро и зло, и обеспечивается регуляция человеческого поведения в системе противостояния добра и зла при помощи ориентации на универсальный образец, идеал, Абсолют, или культивирование такового.

Как видим, в этом определении обозначено фундаментальное условие бытия мира и человеческого бытия, которое для этики как теории морали имеет первостепенное значение: наличие трещины в бытии; раскол мира и человеческого сердца на добрую и злую грани, стороны, тенденции. С другой стороны, противостояние добра и зла выявляется в рамках практически-оценочного отношения (которое варьируется от агрессии и равнодушия по отношению к миру, до тактики «малых (добрых) дел» и абсолютного участия, попечения о судьбах мира и человечества).

Однако этот практически-оценочный способ прошел длительную историческую эволюцию, в рамках которой одни нормы (регулятивы) складывались спонтанно, другие вырабатывались в виде религиозных предписаний, третьи – этно-культурных стереотипов, четвертые, – как собственно социальные нормы. Однако, по мере развития философской рефлексии над социальными отношениями (Конфуций, Будда, софисты, и в особенности, Сократ), мораль попадает в ее фокус, становясь предметом изучения. При этом, появлением этики как науки о морали, мы обязаны Аристотелю, который заложил теоретический фундамент для всестороннего охвата, анализа и оценки феномена морали. Теоретизирование над общественной и индивидуальной моралью продолжается и поныне. Оно важно постольку, поскольку люди стремятся сделать свои отношения прозрачными и понятными, безущербными и прогнозируемыми, оптимальными и одухотворенными. Во всем этом им и помогает наука «этика», для которой основным вопросом является вопрос о критерии (различения) добра и зла[2].

Естественно, этика заинтересована в прояснении времени и причин появления морали, которая, наряду с правом и политикой регулирует внутрисоциальные отношения. Поэтому, кратко остановимся на проблеме происхождения морали.

В решении этой проблемы этика выработала и предложила несколько версий:

1) так, сторонники теологической концепции (блаж. Августин, Фома Аквинский) уверены в том, что моральный закон дан людям Богом, т.е. имеет божественное происхождение, но помещен им в сердца (см. напр. слова ап. Павла в: Рим 2: 13 - 15), и выступает в виде непререкаемого набора норм и заповедей;

2) биологическая гипотеза основывается на признании за человеком статуса природного существа, а значит, его поступки можно объяснить либо генной обусловленностью поведения, либо «механизмом» естественного отбора, либо «отбором на альтруизм» (Ч.Дарвин, П.Кропоткин, К.Лоренц);

3) социально-договорная теория апеллирует к идее выхода человека из «естественного» состояния (инстинктивная программа деятельности), путем создания новых отношений (отношения личного интереса), а значит погружения в стихию «войны всех против всех» (Г.Гроций, Т.Гоббс, Дж.Локк). Нарастающие противоречия (частично) упраздняются в тот момент, когда заключается молчаливый (или официально оформленный) договор в пользу общей безопасности и свободы. Государство, институт права и мораль как раз и выступают тем общим знаменателем, который делает жизнь людей возможной;

4) социологическая теория (Конфуций, Сократ, Дж.Ст.Милль, К.Маркс, М.Вебер, Э.Дюркгейм) признает за моралью статус особого, хотя и внеинституционального, социального элемента, «отвечающего» за организованность и дисциплину всех членов общества;

5) антропологическая версия (Демокрит, Аристотель, Ж.-Ж.Руссо, К.Гельвеций, М.Шелер) происхождения морали дает повод видеть в морали реализацию «природы человека», отождествляя ее с главным атрибутом человеческого бытия;

6) супранатуралистическая гипотеза (Платон, Вл.Соловьев, И.Ильин, П.Тейяр де Шарден) усматривает в морали и нравственности реализацию высших начал (законов) бытия, их проекцию в ткань человеческой жизни;

7) перфектционистский взгляд (Б.Спиноза, И.Кант, Н.Бердяев) связывается с чаяниями людей быть совершенными, идеальными, со стремлением воплотить совершенство (насколько это возможно) – в самой действительности;

8) гуманистическая концепция (А.Шопенгауэр, Ф.Достоевский, Э.Фромм) своим главным аргументом делает человека гуманного (homo humanus), олицетворяющего своей жизнедеятельностью гармонию и полноту бытия.

При том, что все названные теории происхождения морали имеют свою долю объективности, ныне доминирует представление о зарождении морали в условиях раннеродового общества. Удовлетворение потребности в социальной регуляции поведения людей не исчерпывалась обычаями, традицией, насильственными формами воздействия на членов племени. В числе первейших социальных регулятивов возникают такие, которые ориентируют на внутреннее приятие или неприятие некоторых правил-образцов поведения (напр. экзогамный запрет). Можно сказать, что мораль развивалась по пути: от норм-запретов (табу) – к нормам образцам. Этому процессу способствовала произошедшая социальная дифференциация, повлекшая за собой усложнения функций человеческой деятельности и коммуникации. Впоследствии, моральная регуляция вобрала в себя как ограничивающие, так и ориентирующие (на образец, идеал) поведение, правила. Но если требования соблюдения каких-либо ограничений известны и религии, и праву, и обычаям, то «зрелая» мораль предлагает ориентации, преодолевающие привычный образ жизни, вносит в бытие образ идеала и совершенства. Эта существенная черта морали указывает на дихотомию: «сущее – должное», где «сущее» – это реальность, противоречивая и несовершенная действительность, а «должное» – предпочтительный (для индивида, социальной группы или общества) образ действительности, страстно желаемый абсолют.

В этой связи принято считать, что мораль – это целиком социальное явление, а ее сущность связана с той оптимальной мерой человеческого (благого, доброго, справедливого и т.д.), которая выявляется в многообразных формах совокупной общественной практики. Поэтому признается, что мораль – родовая характеристика, внутреннее свойство процесса жизнедеятельности людей, совокупность общезначимых норм и ценностей (добра, правды, справедливости, чести и т. д.), универсальный эталон отношения людей к миру, гармоничного способа бытия в нем. Ее масштаб, - это масштаб, связывающий индивида с родом, т.е. «я» – «мы».

Нравственность же, чаще всего, трактуется как сфера личной свободной активности: область, где сопрягаются внутренние мотивы и практические действия (результаты), где находят реализацию моральные чувства и моральная рефлексия (над миром и собой), смысложизненные устремления и самооценки, взятые в перспективе абсолютного блага. Масштаб ее реализации хотя и кажется более узким (отношения в системе «я» – «другой»), но он, включает в себя, в качестве актуальной величины, понятие морального закона. Как законы физики, химии или биологии, законы нравственности объективны и не терпят нигилистического к ним отношения. Их исполнение для конкретного человека обязательно, ведь выходя из-под «опеки» морали (игнорируя универсальные представления о добре и зле, пользе и справедливости, счастье и достоинстве и т.д.) он рискует утратить и саму нравственность, как атрибут собственно человеческого бытия. Но самое важное то, что мироотношение, которое выстраивает человек в процессе своей жизнедеятельности, может так и не состояться: в нем не будет представлен полноценный субъект (человеческая личность), объект (мир, природа, общество, «другой» и т.д.) и полноценная связь обоих элементов. Для уяснения объективной значимости морали перейдем к характеристике ее свойств.

Итак, мораль как способ утверждения человеческого в человеке имеет ряд свойств, которые отличают ее от иных вариантов регуляции человеческого поведения. Первым свойством морали является императивность (от лат. imperativum – повелевать), т.е. ее существование в виде предписаний-сценариев поведения, например – «делай добро!», «не лги!» и т.д. Второе свойство – ее всепроникающий характер или интегрированность морали во все сферы общественного бытия: политическую, производственно-хозяйственную, социальную, семейно-бытовую, досуговую и т.д. Затем, мораль выражает себя в незаинтересованной, неутилитарной мотивации поведения. Она важна сама по себе: критерий ее собственной специфики находится в ней самой. Это свойство можно проиллюстрировать требованием: творить добро ради добра, а не ради пользы, имиджа, «политических дивидентов» и пр. К свойствам морали также относиться реализуемая ею свободная причинность. И.Кант полагал, что добро, творимое человеком – это настоящее чудо, которого нет в природе (мире необходимости). Избирая добро (в виде долга), человек становится законодателем нравственности, нового бытия. Проще говоря: «тот, кто добр – свободен» (И.-В.Гете). Наконец, мораль отличается своей рестриктивностью (от лат. restrictio – ограничивать), ибо «механизм» ее реализации проникает в замыслы, действия, оценки и их критерии, ставя заслон девиантному (отклоняющемуся) поведению.

Разобраться в указанных тонкостях помогает наука этика, изучающая феномен морали во всех реальных аспектах его функционирования и развития.

2. Этика: предмет, структура и специфика этического знания. Итак, предмет этики – это мораль. Однако мораль как сложный социальный феномен имеет определенное внутреннее строение. Уже Аристотель, как создатель этой области знания (о морали, ее природе и функциях) усматривал место этики в пространстве между политикой и психологией. При этом он относил этику в разряд практических (прикладных) наук. За счет того, что этика – в отличие от теоретических наук, - интересуется не самими вещами, а отношением человека к ним, то ее главная задача состоит в разграничении добра и зла. Но поскольку, стихийная нравственная жизнь людей (за счет состава их души) и разумна, и неразумна – одновременно, то этика – апеллирующая к разуму, обязана подвести их к добродетельному, счастливому существованию, к сознательному усвоению добродетелей и их культивированию в социально-политическом процессе.

Можно сказать и о том, что потребность в этическом знании возникает тогда, когда люди начинают четко дифференцировать: нравственные и безнравственные явления (нравы, качества, мотивы, поступки), – с одной стороны; нравственные и вненравственные (нейтральные) – с другой. Желание найти четкие моральные критерии, подлинные основания, духовные законы социоприродного бытия, и с их помощью – перестроить как внутренний мир человека, так и окружающий мир, – созидают этику как науку. Подобным желанием были движимы Платон, блаж. Августин, Кант, Маркс, Ницше, Вл.Соловьев, Э.Фромм и многие другие мыслители-моралисты. История этики – в этом смысле, – и является историей формирования, уточнения, расширения и углубления знаний о предмете. Общим знаменателем этих поисков служит фиксация «пространства морали» как отношения между людьми по определенному поводу и в связи с реализацией ими определенных целей. Причем, отношения взятого не только в аспекте актуального времени существования людей, но и в иных бытийных аспектах: настоящее – прошлое, настоящее – будущее, прошлое – будущее.

Характеризуя предмет этики, укажем на то, что нравственные отношения, предстающие в качестве системы, «разложимы» на следующие элементы: 1) личностей, наделенных нравственным сознанием, волей, свободой выбора (добра и зла); 2) их нравственную деятельность, включающую в себя помимо цепочки: цель – средство – результат, ее поэтапную и совокупную оценку; 3) собственно моральные отношения, выступающие мерой социо-природной гармонии, духовной зрелости индивида и общества, их полноты и совершенства. В таком виде предмет этики максимально «расширен», ибо в нем динамически связано личностное бытие человека и бытие мира. Прояснение столь масштабного способа взаимосвязи личности и мироздания, – задача решаемая этикой.

Возможен и другой, «узкий» подход к предмету, а именно через нравственные нормы и ценности, которые аккумулируют в себе конкретный социокультурный опыт, преломляющийся в поступке конкретного человека. Акцентирование внимания на нормативно-ценностных параметрах бытия человека и общества, является важным ориентиром в предметной сфере этики. Поэтому выявление этикой содержания моральных норм на фоне анти-норм, - составляет важную задачу этой науки. Кроме того, этика пытается «связать» нормы морали с любой деятельностью людей, тем самым, пытаясь увидеть эти виды деятельности (напр. защиту Родины, врачебную практику, инженерную и журналистскую деятельность, предпринимательство и адвокатуру) в фокусе общезначимых требований. Наконец, этика проявляет свой интерес к сфере человеческого общения, рассматривая его как важнейшую компоненту бытия людей, компоненту, пронизанную нравственносозидающими и/или нравственноразрушающими импульсами.

Для уяснения того, как именно осваивается предмет науки этики, укажем на уровни его рассмотрения. Во-первых, этика является описательной наукой, ибо она стремиться охватить собственный предмет в развитии, т.е. представляя историю морали (нравов) и историю этических учений в хронологически и логически связной форме. Во-вторых, этика берет на себя функцию теоретической разработки (рационализации) моральных требований, ценностных и смысложизненных ориентаций. В-третьих, этика концептуализирует нормативную сторону морали, «достраивая» мораль до универсально-приемлемых моделей поведения. Наконец, этика призвана обеспечить профессиональную деятельность людей такими регулятивами, без использования которых процесс и результат этой деятельности теряют свою человекоразмерную привлекательность. То есть она выступает в роли целого ряда прикладных этик (инженерной, врачебной, спортивной, судебной, этики науки и т.д.).

По большому счету получаемое на этих уровнях знание предстает в интегральном виде: в виде теории и практики одновременно. Анатомия морали (со стороны этики) нужна ей не для интеллектуальной забавы, а для того, чтобы придать морали особое зрение, более совершенное, чем обычное. Или проще, сообщить обществу о более или менее предпочтительных вариантах созидания человеческого мира (семьи, трудового и учебного коллектива, общества в целом, а также во взаимодействии с природой), равно как и об опасностях его разрушения и гибели. Но если моральный климат в обществе формируется путем привития его членам элементарных норм нравственного поведения – с последующим контролем над их соблюдением, то этика берет на себя больший объем задач: показать, что элементарные нормы могут комбинироваться; что они могут вступать в противоречие друг с другом или с иными элементами социокультурного целого; что они могут (по тем или иным причинам) быть «непопулярны» или невостребованы в обществе; что они могут не охватывать всего массива возможных социо-антропологических ситуаций и т.д. Поэтому, изучая этику, мы прикасаемся к специфическому знанию, весьма полезному всякому человеку, тем более, человеку с университетским дипломом.

В структуре социо-гуманитарного знания эта наука занимает особое место, будучи тесно связана с другими дисциплинами. Изучив этнологию и антропологию, психологию и социологию, лингвистику и право, мы, тем не менее, не станем ближе к феномену морали, к его воплощению в личности Сократа и Гамлета, Дон Кихота и князя Мышкина. Приблизиться к их нравственному credo, равно как и к обычным людям, позволит рефлексия над моралью, ее просвечивание средствами философии. Что же представляет собой это знание?

Говоря о специфике этического знания, обычно обращают внимание на то обстоятельство, что этика не в состоянии научить человека любить, реализовывать во всякой жизненной ситуации добро или поступать справедливо. Этика напоминает человеку о его человеческой свободе, экзистенциальном выборе и ответственности. Это напоминание напрямую связывается с нормативной основой деятельности людей, благодаря которой и сама деятельность, и ее субъект, получают духовно-оплодотворяющее содержание и направленность. Не даром возвышенные моральные идеи и чувства, принципы и идеалы выступали в роли ядра культуры, но вместе с тем, показателем (мерой) ее человечности.

Человеческая личность же всегда нуждалась в духовных координатах, смыслообразующих ориентирах, чаще всего разбросанных в различных культурных традициях. Чтобы быть цельной личностью и жить в цельной гармоничной вселенной (то, что А. Де Сент-Экзюпери называл «Цитаделью»), нужен багаж ценностных знаний, «изнутри» образующих человека в существо homo moralis. Поэтому, как верно заметил Николай Бердяев, «этика и должна быть учением о назначении и призвании человека, и она прежде всего должна познать, что есть человек, откуда он пришел и куда идет»[3]. Но человек, как это явствует из общего курса философии, отличается от животных своей духовностью, т.е. способностью вырабатывать прекрасные и возвышенные (идеальные) цели, а затем подчинять свою деятельность (средства) «обаянию» этих целей. Процесс духовного (религиозного, теоретического, этического, эстетического и правового) созревания человека ассоциируется с прорывом духа к высшим смыслам бытия, его позитивным координатам. Но если религиозный компонент духовности возвышает душу к Богу, теоретический «подводит» к истине, эстетический – к красоте, правовой – к законности, то этический – к добру и счастью. При этом считается, что все компоненты духовности взаимосвязаны, и в той или иной культуре превалируют одни над другими (напр. в культурах средних веков и Нового времени, - религиозный и теоретический - соответственно). По нашему мнению, мораль (этика) занимает совершенно особое место во всякой культуре постольку, поскольку она является ее ядром. Отсюда следует, что религиозная, теоретическая и иные виды деятельности (и типы сознания) пропитаны моралью, включают в себя те или иные нормы, этическую рефлексию и оценку. Поэтому, как никакое другое, этическое знание – есть целостное знание о самосозидании человеком своей личности, и самосозидание (способом наращивания духовной культуры) людьми своего мира.

3. Функции этики. Как и всякое социально-полезное знание, этическое знание должно себя реализовывать, проявлять, выражать… Тем более, что за этикой давно закрепился статус «практической философии». Отсюда следует, что этика имеет вполне определенный набор функций, помогая состояться общественной и индивидуальной морали как системе регулятивов. Первой ее функцией можно считать просветительско-пропедевтическую. Этика не учит (и не может научить) быть нравственным, но она дает широкую панораму моральных и этических взглядов и практик, и через знакомство с ними человека, подводит его к осознанной моральной позиции. Во-вторых, этика способна расставлять мировоззренческие акценты человека, выполняя функцию ценностно-ориентирующую. Поскольку в мировоззрении всегда имеет место нормативно-идеальный «слой», куда входят представления о добре и зле, долге и чести, справедливости и пользе, наконец, смысле жизни, то усвоение этической теории (на уровне норм и принципов), делает более «зрячими» жизненные ориентиры. В-третьих, этика назидательна и эта назидательность идет от совокупного опыта моральной деятельности человечества. Она реализует воспитательную функцию, чаще всего через демонстрацию характерных примеров моральной жизни выдающихся людей, «учителей человечества», литературных героев и т.д. Кому не известны примеры Сократа, Пьера Безухова или ребят из «Молодой гвардии»? Кроме того, этика служит задаче критики тех нравов, «ценностей» и «идеалов», которые иногда разрушают изнутри общественный организм, не давая состояться нормальным отношениям. Эта критическая функция способствует развитию морального самосознания и личности, и общества, а значит, становлению их морального совершенства, при этом указывая на «зашлакованность» культуры псевдо-нормами и идеалами.

В конце концов, этика напоминает человеку о единственности и важности его жизненной позиции (М.М. Бахтин), и о том, что «каждый час – это семя веков и веков» (У. Уитмен).

ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОКОНТРОЛЯ:

Что такое мораль?

Где и в каком виде зарождается моральная регуляция поведения людей?

Какими свойствами характеризуется феномен морали?

Имеет ли мораль социально полезные функции?

Что изучает наука этика?

Какова структура этики как науки о морали?

Что дает человеку этическое знание?

Какие функции выполняет этика?

Нужна ли этика образованному человеку?

Литература

1. Дробницкий О.Г. Понятие морали. Историко-критический очерк / О.Г. Дробницкий. – М.: Мысль, 1974. – С.15 - 63.

2. Кондрашов В.А., Чичина Е.А. Этика. Эстетика. Учебн. пособ. для вузов / В.А. Кондрашов, Е.А. Чичина. – Ростов-на-Дону: Феникс, 1999. – С. 15 - 19, 220 - 241.

3. Апресян Р.Г. Мораль / Р.Г. Апресян // Новая Философская энциклопедия в 4-х т. Т.2. –М.: Мысль, 2000 – С. 610 - 612.

4. Гусейнов А.А. Этика / А.А. Гусейнов // Этика. Энциклопедический словарь. – М.: Гардарики, 2001. – С. 573 - 581.

5. Малахов В.А. Етика. Курс лекцій. Навч. посібник / В.А. Малахов. – 3-е вид. – К. Либiдь, 2001. – С. 15 - 40.

6. Зеленкова И.Д., Беляева Е.B. Этика. Учебн. пособие для студ. вузов / И.Д. Зеленкова, Е.В. Беляева. – Мн.: Тетра-Системс, 2001 – С. 6 - 12.

7. Poceнко М.Н. и др. Основы этических знаний / М.Н. Росенко. – Изд. 2-е, испр. и доп. – СПб.: Лань, 2002. – С. 3 - 24.

8. Гусейнов А.А., Апресян Р.Г. Этика: Учебник для студентов вузов / А.А. Гусейнов, Р.Г. Апресян. – М.: Гардарики, 2002. – С. 9 - 28.

9. Некрасов А.И. Этика: Учебное пособие / А.И. Некрасов. – Харьков: ООО «Одиссей», 2003. – С. 163 - 210.

10. Этика: Учебник/ Под общей ред. А.А.Гусейнова и Е.Л.Дубко. – М.: Гардарики, 2003. – С. 289 - 341.

11. Гуревич П.С. Этика: Учебник. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2005. – С. 14 - 69.

12. Хамитов Н., Крылова С. Этика. Путь к красоте отношений. Курс лекций / Н. Хамитов, С. Крылова. – К.: КНТ, Центр научной литературы, 2007. – С. 14 - 40.

ТЕМА 2. ИСТОРИЯ ЭТИЧЕСКИХ УЧЕНИЙ
И МОРАЛЬНЫХ СИСТЕМ

1. Проблема систематизации этических учений и моральных практик.

2. Натуралистическая этика (мораль).

3. Религиозные и идеалистические системы нравственности.

4. Социоцентрические концепции морали.

1.Проблема систематизации этических учений и моральных практик. Мораль, как и ее теоретическая составляющая - этика, являются историческим феноменом. После своего зарождения в недрах раннеродового строя, мораль проходит длительный этап становления в обществах с более сложной социальной организацией, включая современное общество. Причем, само это становление сопровождалось формированием моральных систем, школ и направлений, в конкурентной борьбе отстаивавших свое право на самую адекватную перспективу регуляции внутрисоциальных и межличностных отношений. Поэтому, знакомство с моралью целесообразно начинать с обзора того колоссального опыта, которым богаты культуры всех народов и всех времен. При этом нужно учитывать, что практически каждая из этических доктрин строится на представлении как о самой морали (ее природе, формах и функциях), так и на представлении о человеческом существе, способным быть восприимчивым к тому или иному моральному способу бытия. Последний и придает высший смысл человеческому существованию, нацеливая людей на вполне определенную нравственную ценность.

Подходя к рассмотрению истории морали нужно оговорить одну важную методологическую тонкость. Все многообразие созданных людьми моральных комплексов необходимо как-то упорядочить. Этот сугубо научный прием необходим не просто для сведения многообразия – к единству, но также для лучшей демонстрации аргументов, раскрывающих исходные моральные идеи.

Так, для удобства восприятия всего массива этико-моральных представлений (и практик) прибегают к:

а) делению их на материалистические (эмпирические) и идеалистические (трансцендентальные), – в соответствии с решением основного вопроса философии (напр., этика Демокрита, Эпикура, Гельвеция, Маркса, – с одной стороны, и этика Платона, блаж. Августина, Шопенгауэра, Вл. Соловьева, – с другой);

б) разбивке их на классы, – в соответствии с предметным содержанием основного нормативного принципа (напр.: этика удовольствия или гедонизм, этика счастья или эвдемонизм, этика пользы или утилитаризм, этика долга и т.д.);

в) дифференциации их в зависимости от целевой перспективы, которая отстаивается системой (напр.: этика счастья, этика самосовершенствования, этика любви, «этика благоговения перед жизнью», этика ответственности и т.д.);

г) выделению тех, в которых мыслителями отдается предпочтение либо разумной (интеллектуальной), либо эмоционально-чувственной сферам (Сократ, Декарт, Спиноза – с одной стороны, Ницше, Бердяев и Шелер – с другой);

д) размежеванию этик, основанных на внешнем авторитете, традиции, обычаях, или же на инстанции индивидуального сознания, личностном спецификуме (авторитарная и гуманистическая этика – соответственно);

е) экспликации этических программ, одни из которых автономны (самозаконны, т.е. самодостаточны, ибо черпают аргументы для собственной доктрины из себя), а другие – гетерономны (имеющие несколько источников и содержание которых определяется разнородными факторами); пример первой – этика И.Канта, второй – этика А.Шопенгауэра.

Как видим, историко-этический массив знаний поддается упорядочиванию, при выделении типов теории морали по определенному основанию. Основания могут быть различными, но важно уяснить, что каждый из способов упорядочивания (типологизации), подводит к системно-организованному восприятию этики. В дальнейшем изложении мы будем придерживаться наиболее распространенного варианта упорядочения истории этической мысли.

2. Натуралистическая этика (мораль). Натуралистическая этика источником моральных чувств, представлений и действий признает природу, понимаемую как проявление вечной и неизменяемой естественности в самом человеке. Таким «естественным» стремлением уже в античной культуре (Демокрит) признавалось стремление людей избегать страданий и испытывать наслаждения. На этой посылке строятся системы натуралистической этики.

Первая из них – эвдемонизм. Эвдемонизм (от греч. eudaimonia - счастье, блаженство) – принцип и основывающаяся на нем этическая теория, трактующие счастье как высшую и вожделенную цель человеческого бытия. Идею эвдемонизма развивал уже Сократ, поучаемый собственным даймонионом (гением) вести благоразумное, добродетельное существование. Счастье, как высшее благо для всякого человека, прежде всего, обязывает к приобретению особых качеств моральности, с последующим их культивированием. В этом плане только разум является надежной опорой в становлении человека как морального существа. Моральные качества или добродетели должны быть найдены разумом, им осмыслены и сознательно приняты – в качестве созидающих личность нравственных ценностей. Добродетели – это определенные виды познания, помогающие человеку утвердиться в мире, прежде всего, - в качестве субъекта нравственности, а значит, носителя положительного социального характера. Таких кординальных добродетелей Сократ (а за ним и практически весь античный мир) насчитывает четыре: 1) мудрость; 2) мужество; 3) умеренность; 4) справедливость.

В содержательном отношении добродетели выглядят вполне узнаваемо: мудрость – это умение совершать прекрасные и хорошие поступки, зная о том, что общее в вещах и явлениях; мужество – это знание о том, как правильно преодолевать опасности; умеренность – навык по обузданию собственных страстей (аффектов); справедливость – практика соблюдения законов божественных и человеческих.

Далее, знамя эвдемонизма подхватили последователи Сократа – киники (от греч. kuwn - собака). Эта школа развивала исходные посылки своего учителя, но внесла ряд нововведений. Так, Антисфен разграничивал счастье и наслаждение, полагая, что наслаждение делает зависимым человека от внешней среды (или от объекта наслаждения), в то время как счастье заключается в полной независимости от всякой чувственности. Разум, как о том учил Сократ, хотя и дает общее знание о моральных принципах, тем не менее, лишает человека индивидуальности. Отсюда требование к минимизации знаний, при максимальной аскетической направленности жизни. Принцип аскетизма, выдвинутый философом, гласит: желающий счастья ни в чем не должен нуждаться, его удел – обходиться минимумом благ, т.е. искать самодостаточности.

В полной мере эту идею развил на практике легендарный Диоген Синопский. Этот философ культивировал добродетели, выстраивал такие оценки и самооценки, которые вытекали из природы и во многом противоречили принятым в обществе культурным установкам. Традиционные формы жизни, как то: отечество, политику, дом, семью, хозяйство и проч. он отвергал, взамен предлагая жить по закону природы. Сохранились сведения о том, что Диоген обитал в пифосе (глиняном сосуде) и в своем распоряжении имел две вещи: плащ и кружку для приема пищи. Проиллюстрировать его этическую позицию можно словами: «истинное наслаждение заключается в том, чтобы душа была спокойной и веселой. Без этого все золото Мидаса и Креза не принесут никакой пользы. Когда человек печалиться о малом или о большом, его уже нельзя считать счастливым, он несчастен». Такая перспектива требует огромных индивидуальных усилий, ибо аскетизм – это не средство (для достижения счастья), а цель, с ним сопоставимая.

Говоря об эвдемонизме, мы не можем обойти вниманием учение Аристотеля. В его концепции настойчиво проводиться идея связи добродетелей и счастья. Для того, чтобы достичь счастья (блаженства) необходимо вести добродетельное существование. Возникает вопрос: что же такое добродетель? Согласно Аристотелю, «добродетель – это способность поступать наилучшим образом во всем, что касается удовольствий и страданий, а порочность – это ее противоположность». Эту способность люди приобретают в течение всей жизни, путем воспитания и самовоспитания, облагораживая свою душу. Такой личный жизненный опыт складывается под воздействием как внешних, так и внутренних факторов.

Обратим внимание на внутреннюю сторону процесса. Все дело в том, что человеческая душа неоднородна по составу, она включает: растительную, стремящуюся и разумную части. Проще: в ней происходит игра чувств, клокотание страстей и работа разума. Задача человека, как и общества (об этом учили уже Сократ, и учитель Аристотеля – Платон), подчинить разуму неразумную часть души. В отличие от предшественников, Аристотель предлагает собственное решение этой проблемы. Он считает, что разуму присущи собственные добродетели, т.н. дианоэтические или интеллектуальные: мудрость, благоразумие, остроумие и т.д. Они формируются при правильно выбранном направлении развития ума, развивая ментальный (доставшийся от природы) потенциал человека как члена общества. Однако и в той части души, которая обозначена как стремящаяся (куда входят гневливая и волевая составляющие), также возможно формирование добродетелей. К ним приучают, их формируют через привычку и навык. Причем Аристотель учит о том, что всякая добродетель – это середина, мера праведности, оптимум поведения, располагающийся между двумя крайностями (или пороками)[4]. Так, добродетель мужества располагается между отважностью (избытком) и трусостью (недостатком). Щедрость между расточительностью и скупостью. Умеренность (в наслаждениях) между невоздержанностью и бесстрастностью. Тем самым, «внутри» человека посредством привычки устанавливается моральный порядок, гармонизируются природные задатки, - для блаженства в масштабе социоприродного бытия. Существуют и «внешние» предпосылки, способствующие достижению цели счастья. В их число Аристотель занес свободное гражданство, благородное происхождение, удачливость, богатство, общественный почет, красоту и наличие друзей.

Несколько отличную точку зрения на пути достижения счастья занимали Эпикур и стоики. Эпикур, будучи философом- материалистом, трактовал счастье как максимальное дистанцирование от телесных страданий и душевных тревог, плюс правильное отношение к удовольствиям. Человек, соблюдающий ряд условий, может расчитывать на счастье. Такими условиями выступают: 1) атараксия, - ataraxia (греч. – безмятежность, невозмутимость души); 2) индифферентность ко всему внешнему; 3) дружба; 4) правильное отношение к жизни и смерти. Последний пункт у атеиста Эпикура получает следующее выражение: «самое ужасное из зол, смерть, не имеет к нам никакого отношения; когда мы есть, то смерти еще нет, а когда смерть наступает, то нас уже нет. Таким образом, смерть не существует ни для живых, ни для мертвых…»[5]. Достойная человека жизнь трактуется как разумная, ибо разумность (мудрость) – мать всех добродетелей. Как мы можем убедиться, Эпикур утверждает самодовление в качестве высшего блага и призывает следовать ему людей.

Этическая теория стоиков (как греческих, так и римских) покоилась на их физике и космологии, в соответствии с которыми в мире господствует жесткая необходимость. Она объективна и обращена к людям неумолимой и часто катастрофической судьбой, fatum-ом. «Судьба вращает все», а значит человек ее игрушка. Изменить порядок вещей в мире людям не под силу, поэтому, в сложившейся ситуации они должны найти надежную точку опоры. Таковая – в самом человеке, в свободе его духа. Осознать и обрести внутреннюю свободу, - в условиях диктата судьбы, - составляет цель жизни. Для этого, т.е. для выстраивания внутренней нравственной цельности, обязательно выполнение нескольких условий: а) жить в соответствии с природой; б) жить добродетельно (культивируя т.н. кардинальные добродетели); в) жить разумно. Так полагали представители греческого стоицизма – Зенон из Китиона, Клеанф и Аристон (по прозвищу «Лысый»).

В Риме, в особенности, в период его разложения и упадка, акценты в способе достижения счастья становятся иными. Если первоначальный идеал стоиков – это апатия (греч. apaqhia - бесстрастие), то римский стоик, император Марк Аврелий истинным плодом земной жизни считал деятельность направленную на общее благо. С другой стороны, знаменитый Сенека полагал, что гарантом человеческой свободы может быть только смерть, т.е. добровольный уход из жизни. Со свободой человека связывал свои надежды другой известный римский стоик – Эпиктет. При этом «свободный человек распоряжается только тем, чем можно распоряжаться беспрепятственно. А распоряжаться вполне беспрепятственно можно только самим собой»[6]. Поэтому тот, чья воля свободна – не раб внешних обстоятельств, вещей, людей и собственных страстей. Она (свободная воля) должна быть «алчной» только в отношении духовной пищи, - истины и добродетелей.

Оригинальную концепцию эвдемонизма предложил самобытный отечественный философ («украинский Сократ») – Григорий Сковорода. Его литературное и философское творчество центрировано на теме человеческого счастья. Уже в ранний период («Басни харьковские») Г.Сковорода размышлял о счастье как об особом божественном даре - человеку, данном ему для утверждения своего высшего достоинства и предназначения. Сети и соблазны мира велики (напр. басни «Верблюд и олень», «Пчела и шершень»), но человек должен дерзать быть счастливым именно потому, что его «внутренняя натура» тяготеет к гармонии, к совершению славных и добрых дел. Сократовский принцип самопознания у Сковороды нацелен на невидимую часть натуры, – «благое сердце», «добрую волю», т.е. «божеское» в нас. Последнее раскрывается как призвание человека, как сродность[7]. Счастье – есть духовное удовлетворение, радость и восторг души, не замкнутые на субъекта, а напротив, направленные на других людей, совместный быт и бытие с ними. Поэтому философ учит (в большинстве поздних диалогов) о «сродном труде». Концепция «сродного труда» (сродность, заметим, проявляется в хлебопашестве, в воинском деле, в богословии и воспитании) демонстрирует то, как именно возможно человеческое счастье. Оно – в удовлетворении и наслаждении самим процессом (социально полезного) труда, а не потреблении его продуктов. Причем, с теми, кто духовно родственен трудящемуся.

Следующим направлением натуралистической этики является гедонизм. Гедонизм (греч. hdonh - удовольствие, наслаждение) – это этический принцип и соответствующая ему практика, которые последовательно отстаивают идею о том, что основным мотивом поведения, его главным критерием служит наслаждение. Провозглашая наслаждение (удовольствие) высшим благом, теоретики гедонизма высказали ряд соображений в его поддержку. Так, уже Демокрит учил о том, что целью человеческой жизни можно признать хорошее расположение духа (euqumi-ю). Известно: человек может испытывать как телесные, так и душевные удовольствия. Но каковы последствия каждого из них для общей направленности жизни индивида?

На этот вопрос попытались ответить киренаики (из города Кирены), одна из философских школ – последователей Сократа. В противовес своему учителю Сократу, глава этой школы Аристипп утверждал возможность нерационального способа бытия. Главный источник нашего знания о мире – это ощущения. Понятия имеют малую познавательную ценность, поскольку не с их помощью, а с помощью ощущений мы регистрируем удовольствия и страдания (от чего-либо). Ощущения, помимо своей непосредственной функции в концепции Аристиппа приобретают статус критерия различения истины и лжи, доброго и злого. Но в силу того, что все ищут наслаждений и стремятся избежать страданий, необходим последовательный поиск именно наслаждений – в стремительно меняющемся мире. Теряет смысл сократовская установка на длительное нравственное совершенствование, но вместо нее провозглашается установка на получение удовольствий во всякий миг бытия. Проще говоря, человеческая жизнь должна стать длительным удовольствием. Аристипп, при этом, отдает себе отчет в том, что удовольствия могут быть телесными и духовными. Отсюда вывод: мы не должны быть их рабами, а искать разумную меру для каждого случая. Рассказывают, что Аристипп вместе со своим рабом нес тяжелый драгоценный груз и когда тот занемог, он посоветовал рабу бросить несомое. Так удовольствие сталкивается со страданием.

В дальнейшем гедонизм как этический принцип был востребован в Западной Европе, в эпоху Возрождения и Нового времени. Он отвечал индивидуалистически-либеральному пониманию человека, в соответствии с которым, свобода воли сопряжена (в том числе) и с выбором чувственных удовольствий. В наше время, во многих обществах, также наблюдается широкое культивирование гедонистического принципа, содержание которого определяется «парадигмой тела», т.е. исключительно телесными утехами. Чаще всего весь объем потребностей людей сводиться к биологическим и психологическим. Как отмечает современный чилийский философ Дарио Салас: «Безумие людей зашло уже так далеко, что они воспринимают мир как супермаркет, предлагающий развлечения и удовольствия, и думают, что они здесь ради бесконечных наслаждений, а не ради морального и духовного совершенствования»[8]. Этот гедонистический тупик, – острейшая проблема бытия человечества ХХI века.

Следующий сюжет натуралистической этики связывается с утилитаристской теорий. Утилитаризм (от лат. utilitas – польза) – продукт более поздний. Он возник в Великобритании в ХIХ ст. Утилитаризм как этический принцип признает основным источником нравственности «естественное» в человеке, а единственной достойной целью моральной деятельности – достижение наибольшего количества счастья для наибольшего числа людей. Основатель утилитаризма И.Бентам полагал, что все человеческие поступки имеют общим знаменателем пользу. Она есть цель и норма поведения, обеспечивающая как индивидуальное, так общественное счастье и благополучие. По большому счету, утилитаризм сводит моральный выбор к калькуляции выгод и потерь, которые влекут за собой те или иные поступки. Прежде чем совершить благодеяние, субъект должен подсчитать тот полезный эффект, которое оно принесет собой другим людям (их наибольшему числу). Недаром этику утилитаризма называют «моральной арифметикой». Другой представитель этой позиции, - ученый, философ и общественный деятель Дж.Ст.Милль, высказал идею о том, что ориентация на пользу предшествует всем частным целям человека. Более того, польза как этическая норма важнее справедливости, принципа «не вреди» и заповедей Декалога. Польза – это путь к счастью. Что же касается общества, то сделать счастливыми всех – невозможно, но, вместе с тем, существует путь уменьшения и устранения несчастья из жизни. Главным препятствиями, мешающими счастью людей, он считал: а) себялюбие каждого; б) недостаток умственного развития людей; в) дурные государственные законы. Сам Милль на деле (он был членом Палаты общин Британского Парламента в 1866 – 1868 г.г.) пытался решать эту задачу. Мотив счастья, определяющий содержание утилитаризма, позволяет различать утилитаризм и узкий практицизм, который «замкнут» на эгоистический расчет или выгоду.

Дальнейшее развитие натуралистической этики связано с ее трансформацией, с ее последовательным онаучиванием. Бурный рост науки Нового времени дал возможность произвести новые обобщения, в т.ч. в области этики. В ХIХ ст. Г.Спенсер, Ч.Дарвин, П.А.Кропоткин и др. пытались доказать гипотезу о том, что мораль является моментом развития биологической (природной) эволюции; что в ходе становления собственной природы человечество прошло длительный фазис отбора на моральность (напр., на альтруизм); что т.н. социальные инстинкты получены человеком (как и др. «социальными» животными) от природы, но они преобразуются в социальной среде – в нравственные навыки и качества. В ХХ веке натуралистическая этика (=эволюционистская этика) пошла по пути изучения эволюционной (генетической) предзаданности поведения людей. Так, представитель этологии (науки о поведении животных), лауреат Нобелевской премии Конрад Лоренц осуществил описание психофизических механизмов поведения животных и человека. Он назвал человека Двуликим Янусом, единственным существом, способным с воодушевлением посвящать себя высоким целям, но вынужденного для этого организовывать свою физиологию поведения, «звериные особенности которой несут в себе опасность…»[9]. Несколько в ином ключе ту же проблему, т.е. проблему согласования (коэволюции) генетической и культурной программ, в которые вовлечен человек, пытаются решить представители социобиологии (Э.Уилсон, Ч.Ламсден, М.Рьюз, В.Эфроимсон). Они указывают на то, что механизмы эволюционного отбора могут эффективно «сработать» в определенной социальной среде, где предрасположенность к морали примет форму моральной функции. Для этого в обществе должны быть созданы гибкие правила управления генетической программой человека, например, его «эгоистическим геном». В идеале, коррекция механизмов эволюционного отбора направлена на устойчивые чувства альтруизма, обязанности и кооперации. Однако реальная практика говорит об обратном.

Считается, что естественный отбор зависит не только от наличного генетического разнообразия, но и от разнообразия окружающей среды: «чем больше разнообразие этих двух факторов, тем выше интенсивность отбора»[10]. В свете этого положения любопытно посмотреть на тех субъектов, которых плодит и клонирует «цивилизация капитализма». Они сверхэгоистичны, деловиты, прагматичны, склонны к достижению успеха, холодны и эмоционально черствы, нацелены на войну «все против всех»...[11]. По большому счету, этот тип человека, метко названный А.А.Зиновьевым «западоидом», вовсе не способен к конструктивному диалогу с представителями иных культур и социумов, тем более не готов к отказу от достигнутого уровня жизни. Поэтому, вопрос о позитивном канале этико-антропологической эволюции остается открытым.

3. Религиозные и идеалистические системы нравственности. Приступая к рассмотрению этого класса учений, следует вспомнить о том, что религиозное мировоззрение, а также мировоззрение, основывающееся на идеальных, сверхчувственных факторах, имеет собственную специфику. Она связана: либо с представлением о Боге как источнике всякой нравственности; либо идеях-образцах для подражания и воплощения в жизни (в частности – идеей блага у Платона); либо о надчеловеческим (по характеру) моральным законом; либо о «работе» Мирового Духа в социальном и индивидуальном масштабах; либо о добре как идеальной, но конкретной форме жизнеутверждения;либо об индивидуальном сознании, полагающем нравственные ценности и, тем самым, достраивающем мир до совершенства. Специфика религиозно-идеалистического миропонимания как раз и проявляется в моральной сфере, где аккумулируется понимание абсолютных ценностей и идеалов жизни: примат вечного над временным, добра над злом, правды над кривдою, справедливости над ее антиподом, свободы над духовным рабством и т.д.

Знакомство с религиозными системами морали и этики мы предлагаем начать с конфуцианства. Конфуцианство, помимо того, что оно – национальная религия Китая, интересно в качестве этической доктрины, предложенной Кун Фуцзы (Конфуцием). Этот учитель китайской нации предложил этико-политический проект организации социоприродного пространства, где все отношения между людьми тщательно проработаны, кодифицированы и предложены в качестве непреложной системы норм. Конфуций мыслил мир иерархически, т.е. разбивая его на ряд уровней, восходящих к высшей инстанции – Дао. Дао (кит. – путь, дорога, закон, порядок) – это этико-эстетическая категория древнекитайской мысли, отражающая высшую точку иерархии – Небо, но не как природную (физическую) реальность, а как нравственный абсолют, закон. Дао спроецировано на общество, а общество строится и развивается, следуя высшему и совершенному. «Сыном Неба» является правитель, главная функция которого, – распоряжаться вверенным ему обществом (государством), адекватно «воле» Дао. Он справедливо правит большой семьей и служит Небу как главный священник (распорядитель ритуала). Ему вверена наибольшая собственность, даны наибольшие полномочия и на нем – самая большая ответственность. Князья, сановники, чиновники и простой люд, располагаясь по иерархии ниже, наделены убывающими привилегиями и полномочиями.

Данная модель описывается при помощи нескольких категорий, главная из которых – «ли». «Ли» – это строгая соразмерность уровней социальной организации, плюс строгие рангово-иерархические различия. «Ли» тесно связан с ритуалом, т.е. системой особых символических действий (от рождения – до погребения), с помощью которых осуществляется регуляция и корректировка поведения людей в государстве и семье. Ритуал призван воздействовать на чувства людей (радость, гнев, скорбь, страх, любовь, отвращение, вожделение), пробуждая в них нравственные качества. Из них наиболее известны «жень» – человеколюбие или человечность; «чжун» – преданность тем, кто старше по рангу и положению; «и» – справедливость, устанавливаемая по долгу; «сяо» – сыновья почтительность, связывающая людей в единый род. Выработкой этих качеств заняты все без исключения члены общества. При помощи «ли» они вспахивают свои чувства, а затем собирают урожай в виде «жень».

«Жень» или человеколюбие является внутренней морально-психологической установкой на любовь к людям. Она воспитывается (прививается) человеку от рождения при помощи комплекса мер: ритуала, музыкой, стрельбой из лука, управлением колесницей, письмом и счетом. Однако, самое важное найти именно нравственную точку опоры внутри, такую точку, которая бы соответствовала Дао. Поэтому категория «жень» тесно связана с «золотым правилом нравственности». В формулировке Конфуция оно звучит: «Чего себе не пожелаешь, того не делай другим»[12]. Исполнять это правило нужно всем, но лишь немногие из людей – «благородные мужи», - достигают нравственного совершенства и гармонии. Длительный путь поиска совершенного человека завещал Конфуций в своих «Беседах и рассуждениях». После Конфуция его ученики и последователи продолжили развитие этических взглядов учителя.

Буддийская этика также представляет особый интерес, поскольку в ней сосредоточены ценностно-мировоззренческие установки по преодолению несовершенства жизни. Учение Сиддхартхи Гаутамы явилось антитезой брахманизму (индуизму) – с его развернутой культовой практикой; с другой стороны, буддизм преодолевал крайности аскетики джайнизма, настаивавшего на особом образе жизни. Буддизм вобрал в себя многие из сложившихся религиозно-мифологических представлений Древней Индии, поэтому обратимся к ее культурному контексту.

Общий тезис всех религий, чья родина – Индия, состоит в неприятии существующего жизненного порядка. Все в мире, включая богов, людей и обитателей ада, подчиняется жесткой причинно-следственной связи. Она не дает никому шанса обрести счастье или состояния, близкие к нему. Круговорот жизни (сансара) – бесконечный переход от одного существования, - к другому, оплачивается (для всех) столь же бесконечными страданиями. Нравственное совершенствование и порочность формируют карму (результирующую опыта прошлых жизней, своеобразный закон воздаяния), тем не менее, не делают живые существа (человека) свободнее и счастливее. Разрыв и выход из цепи перерождений – центральный мотив религиозно-философских исканий Индии. Буддизм здесь не исключение. Гаутама предлагает свой вариант «выхода», связанный с интерпретацией бытия мира, человека и целей жизни. В своих «четырех благородных истинах» он фиксирует: состояние мира и существ, обитающих в нем - страдание; причину страданий – жажду (желание); возможность избавления от страданий, упраздняя причину; восьмишаговый путь к подлинной реальности (нирване). Если вдуматься в содержание «шагов» этого пути, то мы увидим их явную этическую окрашенность. Например, шаги с третьего по седьмой сконцентрированы вокруг идеи совершенства главных качеств и функций человека: помыслов, речи, дел, жизни. Отсюда вырастают упреждающие запреты (табу) на ряд действий обычного человека (не убивать, не красть, не лгать и т.д.), а затем и монаха (не спать на мягких постелях, не допускать излишеств в пище, не петь и танцевать и т.д.). Подобные дисциплинарные моменты отвлекают от страстей и настраивают на праведный путь – Дхарму. Кроме Дхармы, буддистская традиция признает наивысшей ценностью личность самого Будды плюс Сангху (общину). Поэтому разработанное в буддизме учение о грехе отражает избранные приоритеты. К смертным грехам относятся: развал общины; убийство учителя (архата); убийство отца или матери. В число грехов, близких к смертным, занесены: осквернение архата или