Социальное управление: насколько оно социально

Даже поверхностный анализ событий в жизни современного украинского общества, на протяжении почти двух десятилетий, вызывает желание получить ответ на вопрос – все ли, хотя бы на уровне здравого смысла, происходит так, как должно быть в суверенном, независимом, демократическом государстве? Речь идет о проблемах самого разного плана.

Социальные преобразования как общественная трансформация, начавшиеся в 1992 г., к настоящему времени не только не завершены, но и во многом утратили ориентиры. Экономическая жизнь общества может быть представлена в виде колебаний: от свободного рынка, никем и ничем нерегулированного, к попыткам «ручного» управления экономикой, от попыток реализации значительных экономических программ к их игнорированию при смене команд у «государственного руля». По данным отчета «О глобальной конкурентоспособности 2009-2010 годов», составленного Всемирным экономическим форумом, Украина занимает 82 место среди 133 стран мира. Причем, позиции сверху и снизу занимают африканские страны – Гамбия и Алжир. При этом, по сравнению с 2008 г., – это снижение в рейтинге на 10 позиций. В рейтинге экономических свобод – 2010 (Index of Economic Freedom), составленном Heritage Foundation и The Wall Street Journal, Украина заняла 162-е место среди 183-х стран мира, переместившись с 152-го в 2009 г. Причина этому – падение темпов производства и сокращение объемов внешней торговли. Однако, не все объясняется последствиями мирового кризиса. В сентябре 2009 г. был зарегистрирован законопроект №5000 «О государственном бюджете Украины на 2010 год», но в марте 2010 г. он еще не был принят.

Это свидетельствует о болезни всего украинского общества и его важнейших социальных институтов, призванных обеспечивать социальное управление. Важнейшими симптомами такого недуга являются: тотальный правовой нигилизм; понимание демократии, как вседозволенности; безответственность власти; гипертрофия политической сферы и ее доминирование над всеми остальными областями общественной жизни.

Очевидно, было бы наивным предполагать, что наука может изменить ситуацию, сложившуюся в украинском обществе. Но, как представляется, именно она должна сделать попытку поиска путей из «патовой» ситуации. Гуманитарии, прежде всего социологи, призваны пристально исследовать наше общество, не идеализируя и не схематизируя его, именно в таком состоянии, каким оно есть сейчас. Общество, в свою очередь, является не только объектом для изучения, но и главным заказчиком таких исследований. Оно ожидает ответа, но существующий арсенал социологической науки не позволяет ответить на вопрос, что не так в нашем обществе? Что и почему идет вразрез с интересами общественного развития? Почему может быть социально-неадекватным социальное управление? Поиск ответов на эти вопросы труден и ответственен, однако необходим.

Поэтому сначала попробуем ответить на вопрос, насколько современное социальное управление (в его украинском варианте) как наука и социальная практика способно быть адекватным вызовам времени. Насколько оно имеет общественный характер, до какой степени оно подменено государственным управлением? Насколько социальное управление является таковым в контексте украинских социальных реалий? Одним из направлений такого поиска может быть анализ возможностей разработки теоретической модели государственного управления с позиций социологической науки.

Потенциал социологической науки велик, но использование возможностей социологии затруднено целым рядом факторов. Об этом удачно сказано В. Танчером: «Социологией (речь идет, прежде всего, об отечественной науке) все еще руководит позитивистская самоуверенность, утилитарная недальновидность, узкоспециализированная ограниченность» (перевод мой – Б.В.) [1, с. 17]. Сложно не согласиться также с его утверждением о том, что отраслевое разделение науки не отвечает значимости той или иной сферы для современного человека. В значительной степени обозначился перекос в сторону проблем экономики, труда, технологии, управления, то есть всего, что в большей степени имеет отношение к производственной сфере, но при этом все большее значение получает собственно социальная проблематика.

Социальная сфера жизни общества попала под тотальный контроль государства в лице органов управления и, в незначительной степени, испытывает на себе влияние отдельных и слабых институций (субъектов) гражданского общества. По мнению А. Колота, это происходит потому, что «значительная часть существующих институтов социальной сферы по своей форме являются государственными» [2, с. 14].

Слабость социальной политики Украины вызвана не столько провалами в экономической политике, сколько не полным пониманием обществом и его руководством роли социальной сферы и социальной политики. Хотя независимыми экономическими исследованиями доказано, а практическим опытом подтверждено, что без активной социальной политики, предусматривающей, в частности, перераспределительные мероприятия со стороны государства, экономический рост не является гарантией социальной безопасности. Такие атрибуты рыночных преобразований, как значительные масштабы и глубина бедности, маргинализация многих слоев населения, социальная изоляция, разобщенность и т.д., не будут преодолеваться только при условии положительной экономической динамики [2].

К сожалению, современное государственное управление, деятельность органов местного самоуправлении, влияние общественных структур оказываются не в силах найти нужный вектор деятельности. Причина этого, как видится, в следующем. Государство, узурпировав влияние на все сферы общественной жизни, в том числе на социальную, осуществляет управленческое воздействие на основе государственной политики, в котором социальная политика выступает составляющей. По мнению авторов книги «Глобальная социальная политика» Б. Дикона, М. Халса и П. Стабса, социальная политика традиционно всегда была объектом тех государственных и негосударственных видов деятельности в масштабах страны, которые направлялись на вмешательство в деятельность свободного рынка в связи с потребностями социальной защиты и общественного благополучия. Центральное место в социальной политике занимали механизмы перераспределения дохода, с помощью которых работающие содержали неспособных работать по возрасту, инвалидности, семейным обстоятельствам и т.д. людей [3, с. 16].

В таком же соотношении выступают государственное и социальное управление. Такова реальность практики нашего социального управления. Но, как мы убеждаемся, далеко не все сферы общественной жизни могут быть охвачены управленческими влияниями со стороны государства и не всегда такое влияние оказывается действенным. Сегодняшняя оценка эффективности социального управления не может быть признана положительной. Поскольку, чего стоит общество, со всеми его социальными институтами, в первую очередь государством, которое не в состоянии обеспечить жителей страны марлевыми повязками во время эпидемии гриппа, причем эпидемии, которую «демонизировали», но своевременно не приняли мер для предупреждения и защиты? И чего стоят, облеченные от имени общества властью, государственные структуры, призванные решать его насущные проблемы, для которых любая проблема становится неразрешимой. Но расцениваются как серьезный повод для выделения дополнительных средств, разумное и эффективное использование которых подменяется политической шумихой и нагнетанием истерии.

Можно предположить, хотя это будет в значительной степени абстрагированием от суровой прозы жизни, что наука не смогла подсказать, запуталась сама и запутала объективно нуждающееся в социальном управлении общество. Социальное управление как наука еще только формируется поскольку, не имеет общей, единой методологии, не определилось единое понимание предмета. Социальное управление рассматривается различными науками: социологией, в том числе социологией управления, юриспруденцией, экономикой, философией, теорией государственного управления, психологией, политологией и т.д. По утверждению А. Гомола, предметная сфера теории социального управления охватывает социально-экономические, социально-психологические и организационно-технические категории, отражающие свойства субъекта и объекта управления, а также отношения между ними. Задачей теории социального управления является «…объединение знания, относящегося к управлению, выработка научных принципов и методов эффективного управления трудовыми коллективами» [4, с. 8]. К сожалению, такой подход не дает ясности в понимании сущности социального управления. В значительной мере проясняет ситуацию определение, данное В. Ивановым, в котором задача теории социального управления определяется, как «воздействия на социальные процессы, коллективы, классы» [5, с. 14]. При этом социальное управление рассматривается как средство для поддержания целостности любой сложной социальной системы и ее оптимального функционирования.

Ранее предлагалось понимание «социального управления» как процесса воздействия на общество или его отдельные звенья с целью обеспечения их функционирования, совершенствования и развития. Наряду с этим отмечалась необходимость учесть разнообразные тенденции общественного развития, а также взаимную обусловленность и взаимосвязь социальных задач, решаемых в текущем периоде, с теми, которые могут возникнуть в будущем [6, с. 10].

Существует и такое понимание социального управления, при котором оно определяется как социальный менеджмент, т.е. воздействие на общество с целью его упорядочения, совершенствования и развития (по Ю. Розенбауму). В понятии «социальный менеджмент» различают менеджмент, во-первых, социально-политический, во-вторых, социально-экономический, в-третьих, социально-культурный.

Г. Щёкин отмечает, что социальный менеджмент как управление социальными процессами представляет собой один из классов управления, функция которого заключается в обеспечении реализации потребностей развития общества и его подсистем. Содержание социального менеджмента заключается в формировании критериев и показателей социального развития объекта, выделении возникающих в нем социальных проблем, разработке и применении методов их решения, достижении прогнозируемых состояний и параметров социальных отношений и процессов. Любопытно также определение субъекта социального менеджмента как в узком, так и широком смысле. В первом случае – это специализированные государственные и общественные органы и службы по разработке и реализации общественной политики различного уровня. Во втором, речь ведется о социальном самоменеджменте, в таком случае субъектом выступает все население, социальная активность которого возрастает в условиях демократизации общества [7, с. 288].

Таким образом, понимание социального управления может быть очерчено в узком и широком смыслах. В узком – как управление процессами, происходящими в социальной сфере жизни общества. В широком – как управление всем, что происходит в обществе, исключая биологическую и техническую стороны его жизни.

Вместе с тем, учитывая множественность проявлений общественного, как стороны существования человеческого сообщества, различий культурного, религиозного, этнического, морально-этического и другого характера, нельзя говорить о существовании единого образца социального управления. Для каждого конкретного общества модель будет своя, присущая только ему и соответствующая его специфическим характеристикам. Слепое копирование или механический перенос образцов социального управления не только не эффективен, но, прежде всего, вреден и опасен. Проблема состоит главным образом в несовпадении (полном или частичном) господствующих систем ценностей, принятых и закрепленных в традициях правил, по которым осуществляется взаимодействие между членами социальной целостности (по Ф. Тённису): «общины» (сообщества) – «общества».

В таком случае, можно признать логичной попытку рассматривать социальное управление с позиций науки, изучающей законы, «…по которым совершается жизнь и развитие общества во всей его совокупности» [8, с. 240]. Столетний возраст «Энциклопедического словаря» Ф. Павленкова, изданного в 1910 г., из которого взято данное определение, помогает заметить, что в нем сущность социологии как науки схвачена очень верно. Буквальное значение термина «социология» – учение об обществе. Именно поэтому ее современное определение как науки, которая исследует «…социальные формы, законы и закономерности функционирования и развития общества с помощью взаимодействия индивидов и их групп, общностей», позволяет отражать представление об обществе, как деятельной, активной среде (Перевод мой – Б.В.) [9, с. 516].

Такая широта подхода к пониманию сущности социологической науки, при котором в центре внимания находится общество во всех его проявлениях, позволяет Е. Бабосову определять социальное управление как основанное на «…достоверном знании систематическое воздействие субъекта управления (управляющей подсистемы) на социальный объект (управляемую подсистему). В качестве объекта может выступать общество в целом и его отдельные сферы – экономическая, политическая, социальная, духовная, с тем, чтобы обеспечить их нормальное функционирование, совершенствование и развитие, успешное движение к заданной цели» [10, с. 997].

Данное определение позволяет сделать вывод о том, что:

ü цель социального управления заключается в обеспечении нормального функционирования и развития общества в целом;

ü также общество выступает в роли объекта социального управления.

Но кто тогда исполняет роль субъекта (управляющей подсистемы)? Предположим, что это все тоже общество, но в виде специально созданных социальных институтов – элементов социальной структуры, исторических форм организации и регулирования общественной жизни [11, с. 209].

В этой связи нельзя не вспомнить определение социальных институтов Дж. Г. Мида, как «коллективных откликов сообщества», «организованных форм групповой или социальной деятельности. При этом он отмечал, что «не существует никакой необходимой или неизбежной причины для того, чтобы социальные институты носили подавляющий или жестко консервативный характер, или не были бы, как многие другие, гибкими и прогрессивными, поощряющими, а не сдерживающими, индивидуальность» [Цит. по: 12, с. 258].

Вполне вероятно, что субъектом, управляющей подсистемой, в системе социального управления должно быть само общество во всем многообразии форм социальной деятельности, а не только государство. Важнейшими требованиями к ним должны стать прогрессивность и гибкость, создание условий для развития первоосновы общества – индивида. Вполне закономерным в этой связи может стать вопрос о том потенциале общества, которым оно располагает для управления – самоуправлении собственной жизнедеятельностью. Ведь для этого потребуется, прежде всего, стремление к тому, чтобы именно общество само решало стоящее перед ним проблемы, не перекладывая ответственность как компенсацию за предоставленную власть государству.

У Н. Бердяева есть замечательная мысль о том, что «…истинное народное самоуправление, как выявление организованной человеческой энергии, как обнаружение народного характера, предполагает самодисциплину и самовоспитание личности и народа… Истинное народное самоуправление должно возложить ответственность за судьбу общественности на человека и его силу, на народ…» [13, с. 476]. При этом именно демократическим началам отводится ведущее значение, поскольку оно «…есть организованная и обнаружившаяся вовне потенция человеческой природы народа, его достигнутая способность к самоуправлению, к властвованию» [Там же, с. 476].

Существенным Н. Бердяев считал то, что переход к демократии зависит от внутренней способности к самоуправлению, от характера народа и качества человеческого материала. Но это требует исключительного уважения к человеку, личности, ее правам, ее духовно самоуправляющейся природе.

Акцент на права человека, на уважительность в отношении к нему, к отношениям между людьми актуален и в наши дни. Э. Фромм заявлял, что убежден в том, что «функции управления должны быть переведены с государственного уровня на уровень небольших региональных управ, где люди лично знакомы друг с другом и поэтому могут честно и открыто говорить, спорить, делать выводы и таким образом участвовать в решении своих собственных региональных проблем» [14, с. 280]. Вместе с тем, необходимо понять, какими возможностями располагает общество для управления всем, что составляет его социальную сторону. Ответ на этот вопрос, скорее всего, лежит в плоскости определения сущностных и содержательных, а также структурных сторон его существования.

Удачной представляется сделанная Ю. Давыдовым и А. Филипповым попытка охватить все отмеченные аспекты в определении общества: «Общество 1) в широком смысле – совокупность всех способов взаимодействия и форм объединения людей, в которых выражается их всесторонняя зависимость друг от друга; 2) в узком смысле – структурно или генетически определенный: а) тип (род, вид, подвид и т.п.) общения, предстающий как исторически определенная целостность или б) относительно самостоятельный элемент (аспект, момент и т.п.) этой устойчивой целостности» [15, с. 233].

Полноты и справедливости ради следует отметить, что в приведенном определении в меньшей степени раскрывается содержание, но сущность отражена полно. Поэтому целесообразно привести еще одно, устраняющее отмеченный недостаток в отражении полноты содержания: «Общество – одна из основополагающих категорий социальной философии, истории и социологии, которая отображает:

1. В широком смысле качественно отличное от природы, сложнейшее, многомерное, внутренне разветвленное и одновременно органично целостное образование, которое предстает как совокупность исторически сформированных способов и форм взаимодействия и объединения (деятельности, отношений, поведения, общения, регуляции, познания и т.д.) индивидов и их групп, в которых проявляется всесторонняя и многоуровневая взаимозависимость людей.

2. В узком понимании: а) диахронно или синхронно фиксированный социальный организм в составе первого; б) относительно самостоятельный и стабильный целостный момент такого организма; в) общая основа, «поле» пересечения и наложения индивидуальных действий людей (А.Тойнби); г) коррелят государства (гражданское общество); коррелят общности, созданный суммой целенаправленных, рационально организованных действий и связей, которые не отличаются такой глубиной, имманентностью и органичностью как в случае общности» (Перевод мой – Б.В.) [9, с. 620-621].

Э. Гидденс, соглашаясь с тем, что общество – это набор взаимоотношений, связывающих людей друг с другом, вводит еще одну очень важную характеристику общества, как «группы людей, живущих на одной территории, подчиняющихся единой системе политической власти и осознающих свою идентичность, отличную от других групп, соседних с ними» [16, с. 612]. Такой подход позволяет в значительной степени конкретизировать задачи и, главное, масштаб социального управления как управления делами общества в рамках отдельно взятых национальных государств (по Э. Гидденсу), как политических объединений многих лиц, отделенных друг от друга четкими границами.

Расширенное и углубленное понимание сущности и содержания понятия «общество» дается в определении П. Штомпки: «…Для нынешней социологии общество – это не конкретный коллектив, не конкретная группа людей, а скорее своеобразный вид действительности, заявляющий о себе самыми разнообразными способами в различных коллективах, совокупностях, группах, формирующихся на разных уровнях. Национальное общество, или общество, существующее в рамках одного определенного государства, – это лишь одна из разновидностей общества, ибо общество существует также и в форме групп, гораздо меньших, чем совокупность граждан целого государства» [16, с. 25]. К меньшим общественным формам он относит: семью, круг родных, местную общину, круг близких соседей, клуб, секту, религиозную общину, ассоциацию, политическую партию, класс, общественный слой, этническую группу, национальное меньшинство, школу, университет и т.д. Но общество, по мнению П. Штомпки, существует и в больших формах: международные корпорации, последователи мировых религий, жители континентов, наконец, все население Земли. И очень важно, при количественном и качественном форматировании общественных единиц не упускать из виду, что в любом из форматов, общество – не простая сумма, совокупность отдельных людей, но как единый, являющийся результатом интеграции и функционирующий как нечто цельное, общественный организм [17].

Вполне возможно, что с учетом указанной специфики и широты понимания содержательной стороны «общества», как объекта социального управления целесообразно предположить, что именно социология управления располагает тем потенциалом, который обеспечит правильное понимание социального в управлении, возможно за счет умышленного акцентирования на его «общественном» характере и, как следствие, содержании.

Социология управления (по Е. Бабосову) – специальная социологическая теория, изучающая процессы управления в различных типах общностей, организаций, институтов и общества в целом, осуществляемых для сохранения и обеспечения устойчивости развития соответствующей системы, упорядочения и совершенствования ее структуры, достижения ее целей [18, с. 10].

При этом, объектом социологии управления как науки являются управленческие процессы, рассматриваемые с точки зрения социального взаимодействия участвующих в них людей, объединенных в различные группы. Предмет социологии управления – изучение процессов управления в различных типах общностей, организаций, социальных институтов и общества в целом, каждое из которых представляет собой специфическую систему социальных взаимодействий индивидов и их групп.

С учетом того, что ранее речь велась о социальном управлении и социальном менеджменте, представляется необходимым отметить различие между социологией управления и социологией менеджмента. Социология менеджмента описывает стратегию и тактику руководства компаниями в рыночном обществе. Социология управления изучает наиболее общие законы социальной иерархии, действующие как в рыночном, так и в нерыночном обществах [19, с. 179].

Существенным отличием между ними выступает то, что социология управления изучает управленческие отношения как специфический вид общественных отношений во всех социетальных сферах общества – в экономической, социальной, политической и духовной. Применительно к социальной сфере, социологией управления, кроме общих механизмов управления, специальное внимание уделяется совокупности компонентов, определяющих ее содержание – социальной инфраструктуре, условиям и образу жизни, социальным качествам людей, статусным различиям и связанным с ними отношениям [20, с. 62].

Основными проблемами, которые решаются социологией управления, являются:

ü социальное положение человека в процессе управления;

ü управление человеком, учитывая резервы и возможности, заложенные в его сознании и поведении;

ü причастность человека к управленческим функциям;

ü механизм влияния на людей, методы и способы адекватные объективным и субъективным потребностям;

ü последовательность операций, которые необходимо осуществить.

Именно это позволяет отличать ее, по мнению Ж. Тощенко, как от социального управления, так и от социального менеджмента [21, с. 372].

С учетом вышеизложенного можно предположить, что ни одна из существующих научных теоретических дисциплин – ни теория социального управления, ни социология управления, ни социальный менеджмент – не обеспечивают потребности практики социального управления. Речь идет о том, что для процессов подготовки и принятия управленческих решений, а также их реализации в социальной сфере нет научно обоснованных рекомендаций, которые, реализуясь, существенно бы влияли на эффективность, будучи подготовленными социологами.

Наверное, необходимо вести речь о разработке специальной социологической теории, которая, как минимум, могла бы быть частным случаем социологии управления – т.е. социологией общественного управления. В ней естественным образом должны соединиться социологические теории государственного управления, местного самоуправления, публичной службы и социологии социальных групп [22-24].

В отечественной научной традиции сложилась практика, которая заключается в «паспортизации» науки, т.е. создании, своего рода, реестра формализованных данных о научных дисциплинах. В такой реестр вносятся сведения о времени появления, миссии (предназначении), объекте и предмете исследования, решаемых задачах, структуре научной дисциплины, места в системе общественных наук, основах категориального аппарата.

С учетом того, что вопрос о создании социологии общественного управления только возник, ее можно попытаться определить следующим образом. Социология общественного управления должна рассматриваться как специальная социологическая теория, которая исследует процессы управления в обществе во всем многообразии его форм и видов социальной действительности, осуществляемого на основе социально-адекватного целеполагания для упорядочения и обеспечения стабильного развития общества как системы, обеспечивающего максимально полное удовлетворение потребностей практики социального управления при паритетности степеней влияния различных социальных институтов на регулирование жизнедеятельности всего общества.

Миссией предложенной научной дисциплины должно стать создание научно-теоретических основ для того, чтобы социальное управление было действительно социальным, имело общественный характер и обеспечивало такое положение, при котором возможность доминирования интересов одного из социальных институтов, акцентирования управленческой активности в одной отдельной сфере общественной жизнедеятельности в ущерб другим было невозможным.

Объектом социологии общественного управления должны быть процессы регулирования социальной действительности на принципах адекватности основным целям и задачам общественного развития.

Предметом социологии общественного управления должны выступать закономерности функционирования социальных механизмов, обеспечивающих реальное равноправие и устойчивое развитие различных форм социальной действительности в процессе социального взаимодействия.

Таким образом, современная модель социального управления не может быть признана по своему содержанию и включенности всех субъектов общественной жизни социальной, поскольку:

во-первых, не соответствует требованиям по широте и полноте общественного формата;

во-вторых, образовался перекос в сторону приоритетности интересов отдельных сфер общественной жизни в ущерб другим, что приводит, например, к неоправданной подмене законности принимаемых управленческих решений политической целесообразностью, перераспределению ресурсной базы в пользу первоочередного решения экономических задач и применения для решения проблем духовной сферы остаточного принципа;

в-третьих, дисбаланс использования возможностей для общественного управления в сторону государственных структур при очевидной слабости позиций негосударственных и неполитических социальных образований;

в-четвертых, неразвитость форм общественного самоуправления при очевидной слабости легитимных форм местного самоуправления вследствие продолжения практики его реализации как управления на местах в исполнении органов государственного управления.

Управление жизнью общества должно быть перестроено, прежде всего, исходя из представлений о его социальной адекватности на основе научно обоснованного выбора целей и определения задач общественной практики.

Стремясь к объективности следует отметить, что в большей степени объединяющим потенциалом могла бы обладать еще одна новая, интегрирующая научная дисциплина – социология общественного управления. К сожалению, на данном этапе это не входит в число решаемых нами задач. Поэтому в нашем конкретном случае социология государственного управления вынуждена выступать в двух ипостасях: во-первых, как социологическая теория государственного управления; во-вторых, как социологическая теория государственного управления, выполняющая функцию управления социального. В контексте нашей работы будем рассматривать социологию государственного управления, выполняющую интегративную функцию, как управление общественными делами, то есть как социологию общественного управления.

Литература к разделу 1

1. Танчер В. Соціологічна наука: проблеми розвитку і дисциплінарного переформатування / В. Танчер // Український соціологічний журнал. – 2009. – №1-2. – С. 17.

2. Колот А. Мифы социальной политики, или с чего следует начать формирование новой модели / А. Колот // Зеркало недели. – № 2(782). – 23 января 2010. – С. 14.

3. Дікон Б. Глобальна соціальна політика / Міжнар. орг. майбутнє соц. добробуту / Б. Дікон, М. Халс, П. Стабс; Пер. з англ. А. Олійник та інші. – К.: Основи, 1999. – 346 с.

4. Гомола А.И. Социальное управление / А.И. Гомола, И.А. Гомола. – М.: Изд. центр «Академия», 2009. – 176 с.

5. Основы социального управления: учеб. пособие /А.Г. Гладышев, В.Н. Иванов, В.И. Патрушев/ Под ред. В.Н.Иванова. – М.: Высшая школа, 2001. – 271 с.

6. Бурега В.В. Социально-адекватный менеджмент: в поисках новой парадигмы. – К.: Изд. центр «Академия»,
2000. – 324 с.

7. Щёкин Г. В. Социальная теория и кадровая политика: Монография. – К.: МАУП, 2000. – 576 с.

8. Энциклопедический словарь Ф. Павленкова / Под ред. В.Яковенко. – [изд. 4-е]. – М., 1910. – 3105 с.

9. Соціологія: короткий енциклопедичний словник / Уклад.: В.І. Волович, В.І. Тарасенко, М.В. Захарченко та ін.; Під заг. ред. В.І. Воловича. – К.: Укр. Центр духовної культури, 1998. – 736 с.

10. Бабосов Е.М. Социальное управление // Социология / Сост. А.А. Гришанов, В.Л. Абушенко, Г.М. Евелькин, Г.Н. Соколова, О.В. Терещенко. – Мн.: Книжный дом, 2003. – 1312 с.

11. Философский энциклопедический словарь / Гл. ред.: Л.Ф. Ильичев, П.Н. Федосеев, С.М. Ковалев, В.Г. Панов. – М.: Сов. энцикл., 1983. – 840 с.

12. Ритцер Дж. Современные социологические теории / Дж. Ритцер. – [5-е изд.] – СПб.: Питер, 2002. – 688 с.

13. Бердяев Н. Судьба России: Сочинения. – М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО – Пресс; Харьков: Изд-во Фолио, 1999. – 736 с.

14. Фромм Э. «Иметь» или «Быть» / Э. Фромм; пер. с нем. Э. Телятниковой. – М.: АСТ МОСКВА, 2006. – 314 с.

15. Давыдов Ю.Н., Филиппов А.Ф. Общество // Современная западная социология: Словарь. – М.: Политиздат, 1990. – 432 с.

16. Гидденс Э. Социология / При участии К. Бердсолл: пер. с англ. – [изд. 2-е перераб. и доп.]. – М.: Едиториал УРСС,
2005. – 632 с.

17. Штомпка П. Социология. Анализ современного общест-ва: Пер. с польск. С.М. Червонной. – М.: Лотос, 2005. – 664 с.

18. Бабосов Е.М. Социология управления / Е.М. Бабосов. – Мн.: Тетра Системс, 2004. – 288 с.

19. Кравченко А.И., Тюрина И.О. Социология управления: фундаментальный курс: учеб. пособие для студ. вузов. – [2-е изд., испр. и доп.]. – М.: Академ. Проект, 2005. – 1136 с.

20. Социология управления: учебно-метод. комплекс для подготовки магистров / Под общ. ред. В.Э. Бойкова. – М.: Изд-во РАГС, 2008. – 356 с.

21. Соціологічна енциклопедія / Уклад. В.Г. Городяненко. – К.: Академвидав, 2008. – 456 с.

22.Бурега В.В. Соціологія державного управління: спроба категоріального аналізу // Сучасні суспільні проблеми у вимірі соціології управління: зб. наук. праць ДонДУУ. Т.Х. Вип. 116. Серія «Спеціальні та галузеві соціології». – Донецьк: ДонДУУ, Східний видавн. дім, 2009. – С. 7-21.

23. Бурега В.В., К вопросу о теоретико-методологических основах новой научной дисциплины – социологии государственного управления // Соціально-гуманітарні проблеми менеджменту: матеріали 4 Міжнар. наук.-практ. конф., 23 жовтня 2009 р. / Донецький державний ун-т управління. – Донецьк: ДонДУУ, Східний видавн. дім, 2009. – С. 12-21.

24. Бурега В.В. Концептуальная модель социологической теории местного самоуправления / В.В. Бурега // Сучасні суспільні проблеми у вимірі соціології управління: зб. наук. праць ДонДУУ. Т.X. Вип.140. Серія «Соціологія». – Донецьк: ДонДУУ, 2009. – С. 6-15.