К. Хорни. Культура и нeвpоз

В психоаналитической концепции неврозов сейчас происходит определенное смещение акцентов: в то время как первоначально основной интерес вызывала картина симптоматики, теперь все больше и больше признается, что действительная причина этих психических расстройств лежит в нарушениях характера, что симптомы – это результат конфликтующих черт характера и что без раскрытия и коррекции невротической структуры характера мы не можем лечить невроз. При анализе этих черт характера часто поражает то, что, вопреки значительному расхождению картин симптоматики, трудности характера во многих случаях неизменно сосредоточиваются вокруг одних и тех же базовых конфликтов.

Это сходство в содержании конфликтов составляет особую проблему. Для тех, кто понимает значение культуры, в связи с этим интересен вопрос о том, формируются ли неврозы и в какой степени процессами культуры подобно «нормальным» образованиям характерами если да, то в какой мере такое представление требует видоизменения положения Фрейда о связи между культурой и неврозом; Ниже я попытаюсь приблизительно очертить некоторые типичные характеристики, повторяющиеся во всех случаях неврозов, здесь мы не имеем, возможности представить ни данных, ни метода исследования, а только выводы, к которым мы пришли Я попытаюсь выбрать из крайне сложного и разнообразного материала наиболее существенные моменты.

При таком изложении возникают и другие трудности. Я хочу показать, как невротики попадают в своеобразный порочный круг ввиду невозможности представить в деталях все факторы, приводящие к этому, я вынуждена довольно произвольно начать с одного из наиболее значимых моментов, хотя сам этот момент уже является сложным продуктом различный взаимосвязанных душевных факторов. Я начну с проблемы соперничества.

Эта проблема, по-видимому, является никогда не исчезающим центром невротических конфликтов. Соперничество доставляет трудности каждому человеку из нашей культурной среды, однако у невротика эти трудности достигают несравнимых размеров Осложнения, связанные с соперничеством, имеют три аспекта.

1. Постоянно происходит сравнение себя с другими, даже в ситуациях, которые не требуют этого. Стремление превзойти других характерно для всех ситуаций соперничества, но невротики сравнивают себя даже с людьми, которые не имеют с ними общих целей и которые, следовательно, никак не могут быть их потенциальными соперниками.

2. Невротик не просто стремится сделать что-то стоящее добиться успеха, он стремится быть лучше всех. Эти стремления, однако, в основном существуют лишь в воображении, в фантазиях которые могут быть как осознанными, так и неосознанными Степень их осознанности у разных людей бывает различна. Такие стремления могут проявляться лишь в виде случайных порывов фантазии, в этом случае никогда полностью не осознается та поистине драматическая роль, которую эти стремления играют в жизни невротика, степень, в которой они ответственны за его поведение и психические реакции. Эти притязания не находят себе адекватных усилий, которые могли бы привести к их реализации. Они находятся в поразительном контрасте с пассивным отношением невротика к труду, с отказом от принятия на себя лидерства, от всех средств, которые могли бы обеспечить успех. Такие притязания находят различные проявления в эмоциональной жизни невротика: повышенная чувствительность к критике, подавленность или заторможенность вследствие неуспеха, и т. д. Вовсе не обязательно, чтобы неудача.была действительной. Любая неудача при осуществлении этих несоразмерно больших притязаний переживается как полный провал. Чужой успех также переживается как собственный неуспех.

Установка на соперничество существует не только в отношении внешнего мира, но и в отношении внутреннего. Это проявляется в постоянном сравнении себя с идеальным Я. Фантастические притязания здесь выступают в виде, чрезмерных и жестких требований к себе, их невыполнение вызывает подавленность и раздражение, подобное тому, что возникает при соперничестве с другими.

3. Третьей характеристикой установки на соперничество у невротика является степень враждебности, содержащейся в невротических притязаниях. Сильное соперничество скрыто содержит некоторую долю враждебности: поражение соперника означает собственную победу. Реакции невротика определяются ненасытным и неразумным ожиданием» что никто во всем мире, кроме него самого, не может быть умным, влиятельным, привлекательным, популярным» Они становятся разъяренными или переживают свои старания как тщетные, если кто-нибудь другой напишет хорошую пьесу или научную работу, сыграет выдающуюся роль в общественной жизни. Если такая установка сильно выражена, то в ситуации психоанализа, например, можно наблюдать, как любой прогресс в лечении пациент рассматривает как победу аналитика, абсолютно игнорируя тот факт, что он отвечает его собственным жизненным интересам. В таких ситуациях пациент будет относиться к аналитику с пренебрежением, выдавая сильными проявлениями враждебности, что он чувствует угрозу своей позиции, имеющей для него первостепенную важность. Пациенты, как правило, совершенно не осознают существования у них этой установки «никто, кроме меня», но ее можно всегда вскрыть как мы только что видели по реакциям пациентов, которые наблюдаются в ситуаций психоанализа.

Эта установка легко приводит к страху возмездия. Страх начинает вызываться теперь не только неудачей, но и успехом. «Если я желаю уничтожить каждого, кто добился успеха, я автоматически допускаю такие же реакции и у других. Итак, путь к успеху чреват для меня враждебностью со стороны других людей. Более того, при малейших неудачах в достижении своих целей я буду уничтожен». Успех, таким образом, становится рискованным, а любая возможная неудача – опасностью, которую нужно избежать любой ценой. В силу всех этих угроз кажется, гораздо более безопасным остаться в уголочке, быть скромным и незаметным. Другими словами, этот страх приводит к отказу от всяких целей, предполагающих соперничество. Такой способ достижения безопасности обеспечивается постоянным, четко работающим процессом самоудерживания.

Процесс самоудерживания приводит к заторможенности, особенно по отношению к труду, а также препятствует любым шагам, необходимым для достижения целей, таким, как использование представившихся возможностей и демонстрация другим своих целей и способностей. Это нередко приводит к полной неспособности бороться за осуществление своих желаний. Странный характер этих задержек лучше всего проявляется в том факте, что эти люди в достаточной мере способны бороться за интересы других, вообще добиваться чего-либо, не касающегося их самих. Они могут действовать, например, следующим образом.

Играя на каком-либо музыкальном инструменте с плохим партнером, они непроизвольно будут играть хуже, чем он, хотя вообще-то они могли бы играть лучше. Обсуждая какую-либо тему с человеком, менее осведомленным в этой области, чем они сами, они, тем не менее, будут опускаться на уровень ниже его. Они предпочтут остаться рядовыми членами вместо того, чтобы занять более выдающееся место, даже ради получения большего заработка. При этом они будут придумывать различные рациональные объяснения такому своему отношению. Даже их сновидения будут определяться этой установкой на перестраховку. Вместо того чтобы использовать свободу, предоставляемую сновидениями для воображения себя преуспевающим, они видят себя в скромных, а иногда даже в унизительных ситуациях.

Этот процесс самоудерживания не исчерпывается ограничением действий по достижению тех или иных лелей. Он также стремится поколебать уверенность человека в себе посредством самоунижения, а уверенность в себе, как известно, является предпосылкой всякого достижения. Задачей самоунижения здесь является отстранение человека от всякого соперничества. В большинстве случаев эти люди не осознают, что они сами себя унижают. Они сознают только результат – чувствуют себя ниже других – и считают доказанной свою собственную неполноценность.

Чувство неполноценности является одним из наиболее распространенных психических нарушений нашего времени и культуры. Я позволю себе сказать несколько слов по этому поводу. Чувство неполноценности не всегда порождается невротическим соперничеством. Это сложное явление, которое может быть обусловлено различными обстоятельствами. Но оно всегда связано с отказом от соперничества и служит этой цели. Чувство неполноценности в той мере порождено отказом от соперничества, в какой оно является выражением несоответствия между высокими идеалами и реальным достижением. На то, что это болезненное чувство выполняет важную функцию укрепления установки на отказ от соперничества, указывает энергия, с какой такая позиция защищается, если ее пытаются оспаривать. Этих людей не убеждают никакие доказательства их компетентности или привлекательности, более того, они могут действительно испугаться или рассердиться при любой попытке убедить их в наличии у них положительных качеств.

Эта ситуация может принять разнообразные внешние проявления. Некоторые люди полностью убеждены в своей исключительной важности и стараются на каждом шагу демонстрировать свое превосходство, однако они выдают свою неуверенность крайней чувствительностью к любым критическим Замечаниям, к любому несогласию или к отсутствию восхищений ими. Другие в такой же степени убеждены в отсутствии у себя каких-либо способностей или в своей никчемности, нежелательности для других; тем не менее, они выдают свои большие притязания той открытой или скрытой враждебностью, с которой они реагируют на каждое препятствие своим непризнанным притязаниям. Третьи колеблются в своей самооценке между ощущением своей сверхважности и переживанием искреннего удивления, что ктo-либо вообще обращает на них хоть какое-то внимание.

Теперь я могу приступить к описанию того особого порочного круга, в котором эти люди движутся. Как в любой сложной невротической картине, здесь необходимо учитывать наличие этого круга, так как, игнорируя его и упрощая картину невротических процессов приписыванием им простых причинно-следственных отношений, мы не можем понять переживаний, которые здесь имеют место, или мы незаслуженно переоцениваем значимость какой-либо одной причины. В качестве примера такой ошибки я могу привести рассмотрение эмоционально насыщенной установки на соперничество как непосредственно вытекающей из соперничества с отцом.

Порочный круг выглядит примерно следующим образом.

Неудачи в сочетании с переживанием собственной слабости и поражения приводят к чувству зависти ко всем, кто оказался более удачливым или просто более уверенным в жизни и в большей степени довольным ею. Эта зависть может проявляться открыто или подавляться под действием той же тревожности, которая* подавляет установку на соперничество. Зависть может полностью вытесняться из сознания и выражаться лишь в замещенном виде как слепое восхищение. Она может скрываться от сознания также под видом пренебрежительного отношения к другим людям. Ее влияние, однако, проявляется, например, в неспособности желать другим того, в чем невротик сам вынужден себе отказывать. Независимо от того, в какой мере эта зависть подавляется или проявляется, она влечет усиление существующей враждебности по отношению к людям и, следовательно, увеличение тревожности, которая теперь принимает форму иррационального страха зависти со стороны других.

Иррациональная природа этого Страха проявляется двояко: 1) он существует безотносительно к тому, есть или нет зависимости в данной ситуации; 2) интенсивность этого страха несоразмерна той опасности, которая угрожает со стороны завистливых соперников. Эта иррациональная сторона страха всегда остается неосознанной, по меньшей мере, у лиц, не страдающих психозом, и поэтому этот страх никогда, не корректируется процессом обращения к реальности, он все больше подкрепляет существующую установку на отказ от соперничества.

Вследствие этого возрастает чувство своей незначительности, враждебность к другим людям и тревожность. Мы, таким образом, возвращаемся к исходной точке, так как сейчас появляются фантазии примерно такого содержания: «Я хотел бы быть более сильным, более привлекательным, более умным, чем все остальные люди. Тогда я йог бы чувствовать себя в безопасности, и больше того, я мог бы разгромить их и наступить им на горло». Таким образом, мы видим все увеличивающееся отклонение притязаний в сторону большей жестокости, фанатичности и враждебности.

Этот рискованный процесс может приостановиться в силу разных причин. Обычно за это платят дорогой ценой утраты действительности и жизненности. Частые отказы от личных притязаний, позволяют снизиться тревожности, связанной с соперничеством, но чувство неполноценности и заторможенности при этом сохраняете.

Здесь, однако, следует сделать оговорку. Притязания типа «никто, кроме меня» необязательно должны вызывать тревожность. Встречаются люди, в достаточной мере способные смести с пути или сокрушить любого, кто препятствует осуществлению их целей. Вопрос стоит следующим образом: каковы условия возникновения тревожности у людей с невротическими установками на соперничество? Ответ заключается в том, что эти люди в то же время хотят, чтобы их любили. Тогда как обычно людей, преследующих в своей жизни асоциальные цели, мало волнует привязанность или мнение других людей, невротик, напротив, имея установку на соперничество такого же рода, вместе с тем обнаруживает безграничную жажду любви и уважения со стороны окружающих. Поэтому, как только он делает шаг в сторону самоутверждения соперничества или успеха, он тут же начинает опасаться утраты расположения со стороны других людей и должен непроизвольно сдерживать свои агрессивные импульсы. Этот конфликт между притязаниями и желанием любви и привязанности со стороны других людей является одной из наиболее типичных и тяжелых дилемм невротика наших дней.

Почему эти два несовместимых стремления так часто встречаются у одного и того же индивида? Они тесно связаны друг с другом. Эту связь кратко можно сформулировать следующим образом: оба эти стремления имеют один и тот же источник – тревожность и оба они служат средством снятия тревожности. Как власть, так и привязанность могут обеспечить безопасность. Они порождают друг друга. Эти взаимосвязи можно наиболее ярко наблюдать в ситуации психоанализа, но иногда они выявляются лишь при знании фактов истории жизни пациента.

В истории жизни можно найти, например, отсутствие теплоты и безопасности в детстве, хуже того – изобилие пугающих моментов: ссоры между родителями, несправедливость, жестокость, сверхопека, порождающие усиленную потребность в привязанности. Последняя приводит к разочарованиям, те, в свою очередь, к развитию откровенного соперничества, а оно – к заторможенности, что кончается попытками найти привязанность на основе слабости, беспомощности», страданий. Иногда нам приходится слышать о молодых людях, у которых высокие притязания появились после горького разочарования в плане своих желаний привязанности и которые отказываются от этих притязаний, находя любимого человека.

Сильная потребность в успокаивающей привязанности играет особую роль в тех случаях, когда экспансивные и агрессивные желания в раннем детстве подавляются строгими запретами. В поведении это проявляется в уступках желаниям и мнению других людей вместо отстаивания своих собственных желаний и мнений. Это означает, переоценку значимости для своей жизни проявлений любви со стороны окружающих, зависимость от этих проявлений. Это означает также переоценку знаков отверженности и реакцию опасения и защитной враждебности.

Здесь опять легко возникает порочный круг, подкрепляющий свои отдельные элементы. Схематично это можно представить так:

Тревожность плюс, подавленная враждебность.

Потребность в успокаивающей привязанности

Предвосхищение, чувствительность к отвержению

Враждебные реакции на переживание отверженности.

Эти реакции объясняют, почему эмоциональный контакт с другими, достигаемый на основе тревожности, в лучшем случае может быть лишь шатким мостом между индивидами, почему этот контакт никогда не выводит их из эмоциональной изоляции. Тем не менее, он может служить для борьбы с тревожностью и даже помочь пройти через жизнь довольно гладко, однако ценой отказа от развития личности и лишь при условии благополучности всех обстоятельств.

Возникает вопрос о том, какие особые свойства нашей культуры ответственны за частое появление описанных невротических структур.

Мы живем в культуре соперничества и индивидуалистичности. Основаны ли грандиозные экономические и технические достижения нашей культуры на принципе соперничества, возможны ли они только на этой основе – этот вопрос должны решать экономисты или социологи. Психолог же может оценить ту личную цену, которую мы вынуждены за это платить.

Следует помнить, что соперничество не только является движущей силой экономики, но пронизывает так же всю нашу личную жизнь. Характер всех наших человеческих отношений формируется более или менее открытым соперничеством. Оно проявляется в семье, в отношениях между родственниками, в школе, в социальных отношениях (не отставать от Джонсов), в любви.

В любви оно может проявляться двумя способами: подлинное эротическое желание часто затемняется или замещается целями соперничества – быть наиболее популярным, иметь больше всего свиданий, любовных писем, любовниц (или любовников), выступать в качестве наиболее желаемого мужчины или женщины. С другой стороны, оно может пронизывать сами любовные отношения. Супруги, например, могут жить в бесконечной борьбе за лидерство, осознавая или не осознавая природы или даже существования этой борьбы.

Влияние соперничества на человеческие отношения заключается в том факте, что оно порождает зависть к сильным, презрение к слабым, недоверие ко всем. Вследствие всех этих потенциально враждебных установок ограничивается возможность получать удовлетворение и уверенность, которые обычно даются человеческими взаимоотношениями, и индивид становится более или менее эмоционально изолированным. Здесь также происходят взаимно подкрепляющие взаимодействия – неуверенность и неудовлетворенность в отношениях, в свою очередь, вынуждают людей искать удовлетворение и безопасность в высоких притязаниях.

Другой культурный фактор, релевантный структуре невроза, содержится в нашем отношении к успеху и неудаче. Мы склонны связывать успех с положительными личностными качествами и способностями, такими, как умелость, смелость, предприимчивость. В религии эта установка выражается в утверждении, что успех – это божья милость. Несмотря на то, что эти качества могут быть решающими, а в определенные периоды, например во времена первооткрывателей, были даже единственно необходимыми условиями, ведущими к успеху, такая идеология игнорирует два существенных факта: 1) возможность достижения успеха строго ограничена: даже если внешние условия и личные качества у людей одинаковы, лишь немногие из них могут добиться успеха; 2) решающую роль могут сыграть не упомянутые выше факторы, а другие, такие, как, например, недобросовестность или случайные обстоятельства. Поскольку эти факторы игнорируются в общей оценке успеха, неуспех, помимо того, что ставит потерпевшего неудачу человека в фактически невыгодную позицию, отражается также на его самооценке.

Запутанность этой ситуации увеличивается своего рода двойственной моралью. Действительно, успехом восхищаются почти независимо от того, какими средствами он достигнут, и в то же время мы рассматриваем скромность и бескорыстие как социальные или религиозные добродетели и вознаграждаем за эти качества хвалой и признанием. Особые трудности, с которыми сталкивается индивид в нашей культуре, можно резюмировать следующим образом: для соперничества он должен иметь в своем распоряжении изрядную долю агрессивности и вместе с тем от него требуется скромность, бескорыстие и даже самопожертвование. В то время как ситуация соперничества, со своими враждебными тенденциями создает и увеличивает потребность в безопасности, возможности достижения этой безопасности в человеческих отношениях – в любви, дружбе, социальных контактах – уменьшаются. Оценка личной ценности индивида слишком зависит от достигнутого им успеха, хотя возможности достижения успеха ограничены и сам успех в. большой мере зависит от случайных обстоятельств или от социальных личностных качеств.

Возможно, эти краткие замечания укажут вам направление изучения действительной связи между нашей культурой, личностью и ее невротическими отклонениями.