Письмо Председателя Советской делегации на Гаагской конференции Председателю Нерусской комиссии Патеиу

18 июля 1922 г.

Господин Председатель,

Принося Вам благодарность за Ваше письмо от 17-го сего месяца, я позволяю себе заметить, что мое письмо относилось к вопросам, не только входящим в компетенцию той илн другой подкомиссии, но вообще ко всем вопросам, являющимся целью Гаагской конференции.

Российская делегация неоднократно указывала на заседаниях подкомиссий, что равным образом было отмечено в моем вчерашнем письме *, что передача всех работ в подкомиссии, без предварительного рассмотрения их в целом представителями обеих комиссий и без определения основных линий, не могла привести к результатам, которых мы все желаем. Это, к сожалению, подтвердилось на опыте. Действительно, нельзя сомневаться в том, что переговоры были прерваны главным образом вследствие того, что ни одна из подкомиссий не могла прийти к окончательным заключениям, не имея заключения других подкомиссий. На основании этого опыта и вследствие этой неоднократно установленной тесной взаимной зависимости, существующей между всеми вопросами, переданными подкомиссиям, Российская делегация, желая найти новые пути к соглашению, предложила созвать общее собрание из председателей всех подкомиссий.

В силу принятой в Генуе резолюции Российская делегация прибыла в Гаагу в надежде встретиться там с Нерусской

* Имеется б виду письмо от 16 июля 1922 г.; см, док. № 210.

комиссией, но до сегодняшнего дня она этой Комиссии не встретила, а вместо этого сталкивается с тремя подкомиссиями, не уполномоченными самостоятельно разрешить ни один из вопросов, интересующих конференцию.

В случае, если бы обсуждение в совместном заседании обеих комиссий показалось неудобным ввиду большого количества их членов, Российская делегация считала бы возможным созвать совместно Русскую комиссию и исполнительный орган Нерусской комиссии. К своему крайнему изумлению она узнает из Вашего письма, что такой исполнительный орган не существует. Следовательно, ей только остается просить Вас назначить пленарное заседание обеих комиссий, чтобы выработать основы для соглашения по всем вопросам порядка дня конференции.

Российская делегация продолжает думать, что эти основы могут быть найдены и что предложенный ею для этой цели путь является наиболее практичным и рациональным.

Ваше приглашение на заседание первой подкомиссии* тем более неприемлемо, что оно обусловлено декларацией определенного характера, которую Российская делегация должна была бы там сделать без того, чтобы какое-либо обязательство было возложено на другую сторону.

Обе комиссии прибыли в Гаагу на равноправных основаниях, и я никоим образом не могу согласиться, чтобы одна из них устанавливала для другой предварительные условия их встречи, в особенности в тот момент, когда отсутствие подобной встречи было бы равносильно разрушению работ не только Гаагской конференции, но также и Генуэзской, и уничтожила бы надежды стольких миллионов людей во всех странах Европы.

Примите, господин Председатель, выражение совершенного моего уважения.

М. Литвинов

Печат. по арх Опубл в сборн «Гаагская конференция...», М., 1922. стр. 180-181.

В упоминаемом письме Патена от 17 июля 1922 г. говорилось: «Я имел честь получить Ваше письмо от 16 июля с. г. Предложение Российской делегации созвать заседание председателей трех Нерусских подкомиссий и членов Русской комиссии в целях совместного изучения возможности найти базу для продолжения переговоров, в настоящее время прерванных, представляется неприемлемым, так как председатели трех подкомиссий, не являясь органом Нерусской комиссии, не имели бы каких-либо прав в этом отношении.

Ваше упомянутое письмо было рассмотрено в трех подкомиссиях. Хотя общее впечатление таково, что оно не содержит какого-либо заяв-

* Речь идет о подкомиссии по делам частной собственности,

m

ления в смысле, указанном в моем письме от 15 июля*, я тем не менее уполномочен Вам сообщить, что первая подкомиссия coi л а си а, в целях избежания всяких недоразумении, встретиться с членами Русской комиссии завтра в 11 часов. Это решение было продиктовано тем обстоятельством, что Ваше письмо относится главным образом к вопросам, подлежащим компетенции названной подкомиссии. Это заседание будет исключительно иметь иелыо дать Вам возможность сформулировать более точное предложение, изменяющее предыдущие заявления Российской делегации».

На письмо М. М. Литвинова от 18 июля 1&22 г. Патен ответил в тот же день письмом следующего содержания:

«Имею честь подтвердить получение Вашего письма от сего числа и сообщить Вам, что я передал его на рассмотрение Нерусской комиссии, которая сегодня созвала по этому поводу свое пленарное заседание.

Комиссия единогласно решила принять Ваше пожелание относительно созыва пленарного заседания обеих комиссий. В связи с этим я должен Вам предложить, чтобы пленарное заседание обеих комиссий, Русской и Нерусской, состоялось завтра, 19-го сегэ месяца, в 11 часов утра.

Письмом от 17 июля я приглашал Вас встретиться еще раз с Подкомиссией частной собственности и сообщал Вам, что эта встреча имела бы только цель дать Вам возможность сформулировать вполне определенные предложения, во изменение предыдущих заявлений Российской делегации.

Согласно решению.сегодняшнего пленарного заседания я должен заявить Вам, что цель пленарного заседания обеих комиссий, на которое Вы сейчас приглашаетесь, именно такова, как она определена выше.

Подобное ограничение повестки дня пленарного заседания не имеет целью, как Вы это предполагаете в Вашем письме, поставить Российской делегации предварительное условие, которое бы относилось к ней одной, а является практической необходимостью в целях избежания потери времени в результате повторения предложений и аргументов, в отношении которых обе комиссии уже сделали свои заключения и которые были высказаны в ходе дебатов.

Ввиду вышеизложенного я не собираюсь подробно останавливаться на тех частях Вашего сообщения, которые носят характер аргументации; но в соответствии с единогласно принятым решением пленарного заседания Нерусской комиссии, я должен остановиться на двух местах Вашего письма.

Во-первых, Вы утверждаете, что переговоры были прерваны главным образом потому, что ни одна из подкомиссий не могла прийти к окончательному решению, не имея заключений других подкомиссий. Следует самым категорическим образом заявить, что это утверждение отнюдь не соответствует фактам Каждая подкомиссия исходила из предположения, что работы других подкомиссий были благополучно завершены. Переговоры в подкомиссиях зашли в тупик, так как в результате полного и подробного рассмотрения каждого случая выявились различные мнения по практическим гширосам первостепенной важности и потому что Русская комиссия еще до сих пор не нашла способа отказаться от своих точек зрения, которые были ясно определены и которые являются неприемлемыми.

Во-вторых, если я Вас правильно понял, Вы жалуетесь по поводу разделения комиссии на три подкомиссии. Практика работы полностью оправдала эту процедуру, которая позволила быстро и глубоко изучить всю совокупность переданных на наше рассмотрение вопросов и дала возможность обеим комиссиям своевременно прийти к практическим решениям. Во всяком случае я позволю себе напомнить Вам, что вышеупомянутая процедура была принята Русской комиссией с самого начала наших совещаний».

* См. стр 497.