Первое выступление Председателя Советской делегации M. M. Литвинова на совместном заседании Нерусской и Русской комиссий Гаагской конференции

19 июля 1922 г.

Господин Председатель,

Я получил Ваше письмо вчера поздно вечером**. Делегация не имела возможности его рассмотреть, а тем более об-' судить те замечания, которые были сделаны сейчас. Поэтому наше присутствие здесь не означает, что мы принимаем намеченные председателем ограничения. Я хочу выразить свое удовлетворение встречей с пленарной комиссией. Вполне естественно, ню если существуют две группы, которые должны обсуждать различные вопросы, то каждая комиссия должна иметь право встречаться с другой комиссией всякий раз, когда она имеет сделать какие-либо заявления по вопросам, значащимся в программе конференции. Хотя подкомиссии и заявили, что впредь бесполезно обсуждать вопросы, которые рассматривались во время наших заседаний, Русская комис-; сия все же полагает, что взаимная позиция обеих сторон не вполне ясна. Определенные заявления, сделанные в подкомиссиях, а также в частных беседах со многими из делегатов, убедили Русскую комиссию в том, что, — будем ли мы продолжать наши переговоры, или же разойдемся, — ни одна из сторон не будет точно знать ни фактов, которые привели к нашему расхождению, ни тех трудностей, которые мы не могли разрешить. Российское правительство полагает, что было бы весьма полезно для комиссий, для их правительств и для публики точно знать, что было сделано в Гааге, что могло бы быть сделано и чего не было сделано. Во всех своих попытках Русская комиссия была воодушевлена исключи* тельно желанием испробовать все имеющиеся в ее распоряжении средства, чтобы сделать Гаагскую конференцию по возможности успешной.

* Ответ Советского правительства на данную ноту см. док. ЛГэ 249. ** См, стр. 505.

Может быть, для того чтобы лучше выяснить положение, будет необходимо взять обратно некоторые из предыдущих заявлений, которые были неправильно поняты. Поэтому я не могу понять ограничений, поставленных председателем Нерусской комиссии.

Я хотел бы спросить председателя, действительно ли он считает излишним собираться вместе, чтобы заново обсудить некоторые вопросы, дать ответы, различные от тех, которые были даны до сих пор, или разрешить Русской комиссии более определенно сформулировать предложения, сделанные ею Нерусской комиссии. Считает ли он, что совершенно бесполезно собираться, чтобы вполне выяснить все эти предложения?

Может быть только один ответ на этот вопрос: мы должны использовать все возможные средства, чтобы избежать прекращения переговоров. Русская комиссия сделает новую попытку устранить недоразумения, и она еще имеет надежду добиться результатов. Именно в таком настроении она пошла сегодня навстречу Нерусской комиссии.

Я хочу описать особенности положения Русской комиссии. Она прибыла на Гаагскую конференцию, чтобы обсуждать три вопроса. Эти вопросы принудили Нерусскую комиссию разделиться на три секции. Это вопросы; о долгах, о частной собственности н о кредитах. Эти три вопроса возникли в Генуе и возникли не только как результат переговоров, но и как результат неполного соглашения. Полученные Русской комиссией от своего Правительства инструкции основаны на предложениях, сделанных в Генуе. Я не могу повторять этого слишком часто. Я не буду восходить до самого начала Генуэзской конференции, но остановлюсь только на документе, который дал делегатам в Генуе надежду, что можно будет прийти к полному соглашению впоследствии и в другом месте. По условиям этого документа Российское правительство должно было признать долги прежнего Российского государства и принцип возмещения иностранным подданным убытков, понесенных в России вследствие различных революционных законодательных актов Российского правительства, при условии, что Российское государство получит существенную финансовую помощь в форме займов и кредитов *.

Что касается старых долгов, то мы уже заявили на заседании второй подкомиссии, что Российское правительство готово их признать. В первой подкомиссии мы заявили, что Российское правительство готово возместить убытки бывшим владельцам предприятий в России, которые были национализированы правительством. Но Русской комиссии были поставлены другие вопросы, вопросы о деталях, а именно готово ли

* См. док. № 153.

Российское правительство обсуждать здесь все возможные формы возмещения. Русской комиссии был задан вопрос: ка-ковы будут эти формы возмещения и установит ли Российское правительство условия уплаты, капитал и проценты? Русская комиссия в Гааге не отказалась от обсуждения ни одного из этих вопросов. Наоборот, когда нам было сделано предложение, чтобы вопросы об условиях уплаты были предоставлены разрешению подлежащего созданию органа — трибунала или другой организации, мы заявили, что Русская комиссия настаивает, чтобы эти вопросы были урегулированы Гаагской конференцией. Русская комиссия несколько раз заявляла, что она равным образом расположена обсуждать в Гааге вопрос о возмещении прежним владельцам собственности в России, но она добавила, что она не может с пользой обсуждать этот вопрос или делать предложения до тех пор, пока она не знает, каким образом и когда Российское государство будет в состоянии рассчитаться по ответственности и обязательствам, которые оно примет на Гаагской конференции. Было необходимо, чтобы оно предварительно получило некоторые сведения относительно той финансовой помощи, которую намерены оказать России. Это тот пункт, на котором одна из подкомиссий решила прервать переговоры, не потому, что мы отказались обсуждать этот вопрос, но просто потому, что мы Не были в состоянии его обсуждать, прежде чем мы не получим сведений от других подкомиссий в Гааге. Русская комиссия считает, что это не столь серьезный вопрос. Это был вопрос процедуры, а не вопрос принципа. Русская комиссия полагает, что при наличии доброй воли с обеих сторон было бы возможно ликвидировать это расхождение. Тем не менее разрыв произошел. Лишь после этого события, во время нашего последнего заседания подкомиссии кредитов, мы получили отчасти те более точные сведения, которые мы запрашивали. Впервые было сказано Русской комиссии, что требование кредитов для Российского правительства не может быть удовлетворено. Этот отказ не был представлен как решение подкомиссии, но он быш вполне очевиден из речей председателя барона Авеццана' и британского делегата командора Хилтона Юнга..

Русская комиссия считает, что сделанные этими делегатами заявления являются выражением настоящего решения третьей подкомиссии. Раз никто не опровергает этого факта, то я заключаю, что правильно понял речи, произнесенные в третьей подкомиссии. Таким образом Русской комиссии было сделано заявление первостепенной важности, хотя и неудовлетворительного характера. После этого Русская комиссия оказалась в совершенно новом положении, когда было устранено одно из кардинальных условий соглашения, обсуждавшегося в Генуе. Российское правительство не может рассчи*

тывать на кредиты. Оно ие может рассчитывать в настоящий момент на какую-либо финансовую помощь, и тем не менее от него ожидают, чтобы оио приняло условия, выдвинутые на Генуэзской конференции и здесь, в подкомиссиях. В кредитах было отказано. Русская комиссия находится в настоящее время в очень затруднительном положении, когда ее спрашивают, может ли она сделать какие-нибудь новые предложения по этому поводу.

Мы не можем сделать никакого предложения, так как инструкции, полученные нами от нашего Правительства, были основаны на гипотезе предоставления кредитов. Так как было решено иначе и эксперты полагают, что кредиты не могут быть предоставлены, то вполне естественно, что мы уведомим наше Правительство и запросим его, как оно намеревается поступать в этой новой обстановке, и намерено лн оно продолжать переговоры и признать поставленные условия. Для Русской комиссии было бы слишком большой ответственностью самостоятельно разрешить этот вопрос, не запрашивая мнения своего Правительства. Мы готовы запросить наше Правительство, но мы хотели бы вполне точно знать, что именно требуют теперь от Российского правительства. Я полагаю, что раз не может быть вопроса о финансовой помощи России, то нет и никакой возможности высчитать быстроту ее восстановления, а потому я полагаю, что Нерусская комиссия не будет более настаивать на обсуждении деталей платежей, которые Россия должна произвести. Было бы несправедливым и непрактичным требовать от Русской комиссии детального обсуждения различных форм компенсации, которую Российское правительство могло бы дать прежним владельцам в случае, если их имущества не будут им возвращены в той или другой форме. Вы очень хорошо знаете, какие формы может иметь компенсация и какие формы она принимала в других странах, национализировавших собственность. Предполагается, что Россия предоставит компенсацию примерно в такой же форме. Условия подобной компенсации не могут быть еще определены ввиду существующего положения дел в России. Потребуется некоторое время, чтобы определить, что можно будет сделать в этом отношении. Если Нерусская комиссия согласна дать Русской комиссии возможность снестись со своим Правительством, то последняя согласна это сделать. Чтобы избежать всякой потери времени, я хотел бы, чтобы эти требования были сформулированы в ясной и окончательной форме. По моему мнению, вопрос должен быть поставлен следующим образом.

Готово ли Российское правительство признать долги прежнего Российского правительства в отношении иностранны«подданных, предполагая, что кредиты для Российского правительства,— кредиты в смысле выдвинутых здесь Российским

правительством требований, — не могут быть предоставлены' в настоящее время? Готово ли оно предоставить надлежащую компенсацию иностранным подданным за имущества, которыми они ранее владели и которые были национализированы Российским правительством? Это, само собою разумеется, при условии определения компенсации, в форме ли концессии или иной, путем соглашения между Российским правительством и заинтересованными лицами в течение определенного периода, например, двух лет. Предложение этого рода было уже сделано по отношению к владельцам ценных бумаг. Я полагаю, что мы могли бы применить его и к другим требованиям. Мне кажется, что это было бы лучшим способом понять точку зрения Российского правительства. Если Нерусская комиссия желает получить ответ на этот вопрос и если нерусские делегации согласны запросить свои правительства, считают ли они приемлемым утвердительный ответ Российского правительства,-—то Русская комиссия готова передать эти вопросы своему Правительству. Она не берет на себя никакой ответственности за результат этой попытки. Она только делает предложение. Я полагаю, что таким образом было бы легче всего узнать мнение обеих сторон и что это послужило бы основой для дальнейших переговоров. Для большего удобства я изложу эти предложения письменно. Если нерусские делегации запросят определенный ответ у своих правительств, то Русская комиссия снесется с Москвой и попытается получить ответ в возможно короткий срок.

Печат по сборн «Conference al the Hague..», pp 191—194

ОпуОя в сборн «Гаагская конференция..». М., 1922, стр. lää-192.

Выступлению M. M. Литвинова предшествовало следующее выступление председателя Нерусской комиссии Патена *.

«П редседатель (Нидерланды), открывая заседание, указывает, что представляется излишним резюмировать то деликатное положение, в котором конференция находится в настоящий момент. Российская делегация была осведомлена, что это заседание имеет своей исключительной целью дать ей возможность сделать новые предложения, имеющие в виду изменения предыдущих декларации. Сами факты укатывают па необходимость подобного ограничения дебатов. По-видимому. Российская делегация отнеслась с неудовольствием к его письму от 17 июля **, и он не желает оставлять ее под этим впечатлением. Нет необходимости утверждать, что со стороны Нерусской комиссии нет какой-либо члон воли, так как ее позиция вызвана исключительно силой обстоятельств. Не только та и другая комиссии имеют право прекратить переговоры, как только они потеряют надежду добиться результатов, но что даже является их обязанностью. Нерусская комиссия считает, что такое положение создалось уже

* Протокольная запись. ** См, стр, 504,

несколько дней тому назад. Образующие Нерусскую комиссию три подкомиссии заявили, что было бы бесполезным продолжать дебаты, так как не было больше никакой надежды прийти к соглашению. Поэтому уведомление об этом Российской делегации является проявлением честности в отношении ее. Ничто не изменилось с тех пор. Однако если Российская делегация может сделать новые предложения по принципиальным вопросам, но не по вопросам процедуры, то появится возможность рассмотреть вопрос о возобновлении прений.

Нерусская комиссия желает предоставить Российской делегации эту возможность в целях избежания всяких недоразумении. Вот почему последняя была приглашена встретиться с первой подкомиссией; однако она предпочла пленарное заседание. Доказательством стремления Нерусской комиссии к примирению служит то, что она не настаивала на своем и что пленарное заседание было созвано».

Выступившие после M. M. Литвинова представитель Великобритании Ллойд-Грим и представитель Бельгии Катье заявили следующее*:

«Ллойд-Грим говорит, что он с большим вниманием и интересом выслушал речь г. Литвинова. Для работы конференции чрезвычайно важно, чтобы не было никаких недоразумении. Он не будет возвращаться к дискуссиям, имевшим место в разных подкомиссиях, но хочет отметить, что во время всех заседании их члены всегда выражали намерение основательно изучить,— что, впрочем, является и их обязанностью, и их желанием— любые новые факты или предложения, которые могут быть представлены. Большая ценность дискуссий, имевших место в подкомиссиях, состоит в том, что они выявили позиции и что все участники в курсе современного положения вещей и обстоятельств. При таком положении речь г. Литвинова является, по его мнению, чрезвычайно важной, и ему кажется, что было бы весьма важно точно выяснить те предложения, которые Русская комиссия готова передать Российскому правительству.

Г-н Литвинов простит ему, если он не будет останавливаться на тех вопросах, которые он затронул в первой части своей речи. Если он хорошо его понял, то предложения, которые Русская комиссия собирается сделать своему правительству, сводятся к нижеследующему:

1) чтобы Российское правительство признало долги по отношению к иностранным подданным; 2) что Российское правительство готово дать надлежащую компенсацию либо в форме концессий, либо в другой форме, во всех случаях, когда частная собственность была отобрана или конфискована вследствие его законодательных мероприятии, и что Российское правительство согласится, в принципе, чт₀ это возмещение должно быть реальным и действительным.

Кроме того, он понял, что э_то предложение означает, что урегулирование вопроса о таком возмещении должно быть предоставлено предъявителям претензий и Российскому правительству, подобно тому как и долги должны быть равным образом предметом непосредственных переговоров между владельцами ценных бумаг и Российским правительством; последнее будет обязано удовлетворить все требования в двухлетний срок, что, конечно, не исключает наличного расчета.

Он также понимает, что предложение состоит в том, что подобного рода соглашения являются независимыми от вопроса о предоставлении кредитов. В самом деле целью и основанием этих предложений является признание того факта, что новые капиталовложения в России должны зависеть от степени и точности выполнения этих обязательств.

Он старался точно резюмировать те предложения, которые Русская комиссия намеревается сделать своему правительству. Если он правильно

* Протокольная запись.

понял, то они ему кажутся чрезвычайно важными и знаменуют конкретный и определенный этап в их переговорах. Настолько в~ажно вполне выяснить эти пункты, которые он попытался уяснить себе, что полезно, чтобы и Русская комиссия сказала, правильным ли является его резюме»,

«Г-н К а т ь е не имеет намерения обсуждать ни сделанных Российской делегацией предложений, ни заявления сэра Филиппа Ллойд-Грима. Было решено, что во время совместного заседания этих двух комиссий не будет принято никакого решения относительно русских предложений, а потому он ограничится тем, что уточнит смысл сделанных г. Литвиновым деклараций.

Он счастлив, что слышал резюме, сделанное с^ром Филиппом Ллойд-Гримом. Это резюме доказывает, что сэр Филипп Ллойд-Грим понял русские предложения иначе, чем он. Чрезвычайно важно, чтобы по этому поводу не было никакой неясности. В настоящее время у него перед глазами текст предложения, сделанного г. Литвиновым; он зачитывает его комиссии:

«Если другие делегации, представленные в Гааге, согласны передать это предложение одновременно их правительствам, то Российская делегация немедленно пошлет запрос Российскому правительству, готово ли Российское правительство, допуская, что кредиты в топ форме, в которой желала их получить Российская делегация, ему не могут быть даны,

1) признать долги, следуемые от Российского правительства или его предшественников иностранцам; 2) согласиться дать реальную компенсацию иностранцам за прежде им принадлежавшую собственность, национализированную Российским правительством, при условии, что условия уплаты долгов и условия компенсации или в форме концессий, или в какой-либо другой форме, будут установлены соглашением между Российским правительством н заинтересованными лицами в течение двух лет».

Катье считает, что Нерусская комиссия не имеет перед собою определенно выраженных предложений. Российская делегация согласна передать некоторые вопросы на рассмотрение своего правительства, но далее этого она не пошла. Г-н Литвинов вполне определенно выразил, что он не может дать никакой гарантии относительно ответа своего правительства. Этот вопрос настолько важен, что его необходимо выяснить. Есть один пункт, который он просил бы г. Литвинова ему разъяснить, а именно: первую фразу его предложения:

«Если другиа делегации, представленные в Гааге, согласны передать это предложение одновременно их правительствам..»

Г-н Катье не желает создавать затруднений. Он только желает понять идею г. Литвинова и объем его предложений».

217. Второе выступление Председателя Советской делегации M. M. Литвинова на совместном заседании Нерусской и Русской комиссий Гаагской конференции*

19 июля /922 г.

Г-н Литвинов заявляет, что, не имея перед своими глазами текста замечаний сэра Филиппа Ллойд-Грима, он не может гарантировать, что он согласен с каждым словом этих замечаний**. Но, однако, насколько он их понял, они в общих чертах правильно истолковывают его предложения. Однако он не имел в виду, чтобы делегации рекомендовали

* Протокольная запись. Первое выступление см. док. Ns 216, ** См. стр. 513.

или не рекомендовали его предложение своим правительствам. Он предоставляет им самим решить, в какой форме они передадут его своим правительствам.

Что же касается вопроса г. Катье *, то основанием для этого предложения послужили неоднократные указания, сделанные Российской делегации, на то, что присутствующие здесь делегаты являются не полномочными представителями, а только экспертами, и что поэтому они не могут принимать решений по своей инициативе; поэтому ему казалось естественным просить их передать его предложения своим правительствам и запросить их мнение. Очевидно, что если Нерусская комиссия имеет возможность сама непосредственно принять его предложение без излишних церемоний, то было бы излишним обращаться к правительствам ^|25.

Печат по сборн «Conference at the Hague..», pp 195—196 Опубл. в сборн. «Гаагская конференция...», M., 1922, стр. ]94.

218. Доклад Советской делегации Совету Народных Комиссаров РСФСР о ходе работ и результатах Гаагской конференции**

21 июля 1922 г.

Гаагская конференция была созвана по инициативе Российского правительства (меморандум от 11 -мая) *** для разрешения вопросов, оставшихся нерешенными на Генуэзской конференции. Однако и Советское правительство и иностранные правительства были согласны в том, что положения, принятые в Генуе, не должны вновь пересматриваться в Гааге, а, наоборот, работы в Гааге должны начаться с того момента, на котором они были прерваны в Генуе. При подобной постановке вопроса Российская делегация прибыла в Гаагу, считая твердо установленными нижеследующие положения.

При условии предоставления России необходимых для восстановления ее расстроенного интервенцией и блокадой народного хозяйства кредитов и отказа от требования военных долгов, Россия согласна:

1) отказаться от контрпретензий за убытки, причиненные интервенцией и блокадой;

2) признать довоенные государственные долги без начисления процентов за истекшее время;

* См, стр. 514. ** 21 июля 1922 г. с текстом этого доклада советская делегация ознакомила представителей печати в Гааге. **• См. док. № 153.

3) удовлетворить иностранцев — бывших собственников конфискованных и национализированных имуществ путем преимущественной сдачи им в концессию их бывших предприятий.

Таким образом, решению в Гааге подлежали три вопроса: а) о размере и условиях кредитов, имеющих быть предоставленными Российскому правительству, б) о способе проведения в жизнь признания довоенных долгов и в) о форме компенсации бывших частных собственников — иностранцев.

Порядок работ в Гааге, предрешенный Генуэзской конференцией, вопреки возражениям Российской делегации, сводился к объединению делегаций всех стран, кроме России, в единую Нерусскую комиссию для того, чтобы противопоставить Российской делегации по возможности единый фронт.

Нерусская комиссия в Гааге пошла далее по тому же пути, постановила разбиться на три подкомиссии — о частной собственности, о долгах и о кредитах, и предложила Российской делегации, в свою очередь, сделать то же для того, чтобы вести работу на совместных заседаниях подкомиссий. При первом же свидании с председателем Нерусской комиссии Российская делегация отказалась разбиваться на подкомиссии и заявила, что будет в полном составе участвовать в заседаниях всех подкомиссии Нерусской комиссии, надеясь таким путем попытаться создать постоянную связь и преемственность между работами подкомиссий.

Так как успешность работ подкомиссий о частной собственности и долгах, по нашему мнению, зависела от результатов работ подкомиссии кредитов, то мы просили о назна^ чении в первую очередь заседания этой именно подкомиссии. На этом заседании представители Нерусской комиссии предложили Российской делегации представить подробный план хозяйственного восстановления России, чтобы на основании этого плана можно было судить, какие именно кредиты нужны России. Стремясь возможно облегчить работы Нерусской комиссии и способствовать тому, чтобы Гаагская конференция дала благоприятные для обеих сторон результаты, Российская делегация представила подробный меморандум о плане первоочередных работ по восстановлению хозяйственной жизни России, исчислив необходимую для этого заграничную помощь минимально, по преимуществу в форме товарных кредитов, в 3224 млн. зол. руб., и дала на двух заседаниях подробные устные разъяснения на поставленные в подкомиссии вопросы, мотивировав необходимость предоставления кредитов именно Советскому правительству *. Никаких существенных возражений заявленная нами цифра кредитов со стороны подкомиссии Нерусской комиссии не

* См. док. № 195, 209, 211, 212.

встретила. Таким образом, Российская делегация сделала все, что было в ее силах, для облегчения и ускорения работ кредитной подкомиссии. Последняя же сначала уклонялась от определенных ответов на поставленные ей Российской делегацией вопросы и лишь в последнем заседании заявила, что никакие правительственные кредиты или правительственные гарантии частных кредитов Российскому правительству предоставлены не будут. Такое решение подкомиссии сделало невозможным достижение конференцией благоприятных результатов.

В подкомиссии частной собственности Российская делегация с самого начала заявила, что она остается на почве генуэзских заявлений о преимущественном праве бывших владельцев предприятий на получение их в концессию. Она заявила, что готова пойти и дальше и начать обсуждать формы компенсации тех бывших иностранных собственников, которые не будут удовлетворены в форме концессии, однако лишь при том условии, если Советское правительство получит определенное заявление о том, что ему будут предоставлены кредиты. В faKoM случае у Советского правительства появится уверенность, что оно сможет восстановить хозяйство страны и сможет по мере его восстановления начать выполнение принятых на себя обязательств. Подкомиссия о частной собственности оставила без обсуждения вопрос о кредитах, как относящийся к компетенции другой подкомиссии, и требовала от Российской делегации безусловного признания реституции национализированной собственности иностранцев нли безусловной же реальной компенсации, причем председатель подкомиссии разъяснил, что, по мнению подкомиссии, никакой реальной компенсации, кроме реституции, Советское правительство дать не может.

Естественно, что такая постановка вопроса ни к какому благоприятному результату работу подкомиссии привести не могла, хотя Российская делегация, идя навстречу подкомиссии, представила список, хотя и неполный, тех предприятий, которые могут быть сданы в концессию, и охотно давала самые подробные справки об условиях работы в России и об общих условиях сдачи предприятий в концессию.

Непримиримость подкомиссии частной собственности Нерусской комиссии, повлиявшая и на решение других подкомиссий, была главной причиной неудачи всей конференции, и, таким образом, в жертву интересам сравнительно небольшой группы бывших крупных частных собственников были принесены интересы хозяйственного развития России и Европы и интересы подавляющей массы мелких держателей русских государственных бумаг.

В подкомиссии о долгах нам задавали вопросы о финансовом положении Советской России и о ее бюджете, Российская

Ö17

делегация представила подробный устный и письменный доклад о бюджете, и член делегации т. Сокольников на трех заседаниях подкомиссии давал подробные объяснения и ответы. Тем не менее и эта подкомиссия постановила прекратить дальнейшую работу, уклонившись от обсуждения внесенных обеими сторонами конкретных предложений об установлении сроков и способов платежей.

Крайне важным для характеристики работ в Гааге является то обстоятельство, что, требуя от нас представления всевозможных информационных сведений и получая их в самые короткие сроки в возможно более полном виде, Нерусская комиссия ни в одной из своих подкомиссий не давала нам ответов на поставленные нами вопросы и отклонила наше предложение собрать по определенной, предложенной нами анкете сведения о претензиях к Российскому правительству по старым государственным долгам и за конфискованное и национализированное имущество.

14 июля мы очутились перед фактом, что все три подкомиссии Нерусской комиссии постановили прекратить дальнейшие совместные заседания с Российской делегацией, т. е. перед угрозой срыва конференции Нерусской комиссией *. Объясняя такой исход кроме общего недоброжелательного, основанного на политических соображениях отношения большинства экспертов Нерусской комиссии к Российскому правительству еще и тем, что работы конференции были искусственно разбиты между тремя подкомиссиями, и желая сделать еще одну попытку довести конференцию до благополучного конца, Российская делегация 16 июля обратилась с письмом к председателю Нерусской комиссии Патену**, В этом письме мы еще раз подчеркнули полную готовность Российской делегации пойти на обсуждение конкретных форм компенсации бывших собственников — иностранцев, если Нерусская комиссия одновременно приступит к обсуждению конкретных предложений о предоставлении нам кредитов, и просили г. Патена созвать заседание президиума Нерусской комиссии совместно с Российской делегацией для изыскания способов продолжения и благополучного завершения работ конференции.

На это письмо мы получили ответ***, в котором г. Патен, отклоняя по формальным соображениям созыв указанного нами совещания, предлагал Российской делегации явиться на заседание подкомиссии о частной собственности, притом с исключительною целью сделать новые предложения в. области возмещения убытков бывших частных собственников —

* См стр 497. <* Гм док. 4- 210 *** См. стр. 504.

иностранцев. Таким образом, Нерусская комиссия отклонила наше желание обсудить поставленные перед Гаагской конференцией вопросы в полном объеме, не давала нам возможности вновь поставить вопрос о кредитах и предлагала лишь говорить о наших новых уступках в области частной собственности без всякой ссылки на необходимость предоставления для этого кредитов.

Мы протестовали против подобного отношения Нерусской комиссии и заявили требование созвать совместное пленарное заседание обеих — Русской и Нерусской — комиссий*. Такое заседание было назначено на 19 июля, причем в письме, извещавшем нас о согласии Нерусской комиссии пойти на такое совместное заседание, г. Патен еще раз предупреждал нас, что это заседание созывается лишь для того, чтобы выслушать наши новые предложения.

Таким образом, Нерусская комиссия от каких бы то ни было уступок со своей стороны отказывалась и соглашалась лишь выслушать сообщение о нашей готовности идти на дальнейшие уступки.

Естественно, что при таких условиях ни о каких новых уступках со стороны Российской делегации не могло быть и речи. Мы решили использовать это последнее (и единственное) совместное заседание для того, чтобы договориться до конца и выяснить, каковы же действительные намерения представленных в Нерусской комиссии правительств. В речи т. Литвинова** Российская делегация констатировала, что Нерусская комиссия отвергла нашу постановку вопроса и наши предложения, не сделав никаких попыток ясно формулировать свои предложения, т. е. те предложения, на основе которых Нерусская комиссия считала бы возможным рекомендовать своим правительствам возобновление отношений с Россией.

Констатировав это, т. Литвинов попробовал сам, на основании заявлений, которые делались в различных подкомиссиях отдельными членами Нерусской комиссии, формулировать эти вероятные требования Нерусской комиссии. Российской делегации казалось, что эти требования могли бы быть формулированы так: Советское правительство признает в принципе свою обязанность уплатить довоенные долги и реально вознаградить тех иностранцев, бывших собственников в России, которые не получат удовлетворения в форме концессии, партиципации *** и т. п., причем обязуется в течение двухлетнего срока прийти с заинтересованными лицами к соглашению о порядке уплаты долгов н вознаграждения.

* См док. № 213. ** См. док. Ns 216. *** — участия.

Если мы правильно формулировали предполагаемые требования Нерусской комиссии и если Нерусская комиссия, не имея достаточных полномочий на то, чтобы поставить нам такие требования, запросит свон правительства об их отношении к формулированному таким образом предложению, то Российская делегация, в свою очередь, готова запросить мнение Российского правительства по этому вопросу.

Таким образом, Российская делегация соглашалась при известных условиях запросить Российское правительство, согласно ли оно продолжать ведение переговоров после радикального изменения их базы — именно отказаться от того, чтобы на самой конференции обсуждался вопрос о предоставлении или гарантировании кредитов Российскому правительству, и удовлетвориться созданием такой логически вытекающей из формулировки т. Литвинова международной политической обстановки (признание Советского правительства де-юре), которая облегчала бы впоследствии получение необходимых кредитов уже не от правительств, а от частных лиц и групп.

Однако Нерусская комиссия не заявила, что она принципиально согласна с формулированным Литвиновым от "ее имени предложением и не сочла нужным запрашивать свои правительства. Она прямо и определенно ответила, что даже такие уступки со стороны России, как признание довоенных долгов и обязанности компенсировать бывших собственников— иностранцев и отказ от обсуждения на конференции вопроса о предоставлении Советскому правительству правительственных и гарантированных правительством кредитов и об его контрпретензиях, не явились бы достаточной базой для заключения с Россией общего соглашения¹²⁶.

Российской делегации кажется, что после такого постановления Нерусской комиссии ни у кого, даже у наиболее предубежденного против Советского правительства, не может остаться никаких сомнений в том, кто является виновником срыва Гаагской конференции и недостижения соглашения между Россией и остальными государствами Европы.

Естественно, что после такого ответа Нерусской комиссии необходимость специального запроса Российского правительства со стороны Российской делегации отпадает, и делегация может ограничиться сообщением настоящего доклада и содержания принятой Нерусской комиссией резолюции правительству. Российская делегация убеждена, что если бы гаагские переговоры происходили в нормальной обстановке, то даже в Гааге могло бы состояться соглашение со всеми или по крайней мере со многими правительствами.

Российская делегация констатирует, что в гаагских переговорах были две различные стадии. Первая стадия характеризуется тем, что Российская делегация представляла запра-

шиваемые у нее Нерусской комиссией информационные сведения. В этой стадии работа шла спокойно, деловым образом, без каких-либо осложнений и толчков извне. Во второй стадии, когда перешли к обсуждению взаимных конкретных предложений и требований, то при обсуждении начало обнаруживаться различие интересов отдельных участников Нерусской комиссии. Тогда вдруг началось форсирование работ конференции с определенной тенденцией в сторону ее срыва. Было совершенно ясно, что некоторые участники Нерусской комиссии, наиболее возражавшие в Генуе против созыва Гаагской конференции, пытавшиеся в промежутке между Генуей и Гаагой сорвать конференцию, наиболее заинтересованные в продлении финансово-экономической блокады России и являющиеся главным препятствием к хозяйственному восстановлению Европы, стремятся возможно скорее ликвидировать конференцию, опасаясь, в случае ее продления, распада своего антирусского фронта. Это им удалось, конференция прервана преждевременно, не закончив своей работы и не выполнив стоявших перед ней задач. Но Российская делегация твердо убеждена, что эти задачи в ближайшем будущем найдут свое разрешение иным, не менее, если не более, удобным для Советской России путем.

Члены делегация:

М. Литвинов — председатель

Л. Красин

И. Крестинский

Лечат по арх Опубл. в сбпрн., «Гаагская конференция..», M, 1922. стр. 7-14,