Письмо Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Министру Иностранных Дел Германии Штреземаиу

12 января 1926 г. № 23

Многоуважаемый господин Министр,

Позволю себе столь же неофициально и без формальностей, как это любезно сделали Вы, переслав мне проект германо-советского протокола *, вполне откровенно сообщить Вам свое мнение об этом проекте. Прежде всего я должен заметить, что Ваш взгляд, будто я считал желательным придать нашему соглашению исключительно форму протокола, основан на недоразумении. Когда Вы читали мне некоторые места из меморандума д-ра Гауса с комментариями к проекту договора, я отметил, что заслуживает внимания мысль о том, чтобы развить и конкретизировать идеи договора в протоколе**. Таким образом, я имел в виду дополнить договор протоколом к нему, помня прн этом сказанное Вами о преимуществах протокола и не отказываясь от более ценной формы: договора, как такового.

Наше Правительство всегда желало, чтобы намечаемое соглашение между нами было точно сформулировано и основывалось на базе конкретных обязательств. С этой точки зрения я позволю себе высказать некоторые возражения против предложенного проекта. Он содержит преимущественно лишь аргументы и заключения. Даже в том случае, если в соответствии с нашим желанием этот протокол послужит дополнением к договору, то, по моему мнению, его следует сформулировать в более законченной форме. Уже во вступительной части протокол определяется как резюме результатов бесед, а не как решение, обязательное- для обеих сторон. В этом смысле редакция протокола в целом представляется мне недостаточно точной.

Другие возражения касаются упоминаемых ниже пунктов проекта. Поскольку первая часть пункта I, иа мой взгляд, неточно передает последовательность исторических событий, я предпочел бы ограничиться определением, что Рапалльскин договор *** построил наши отношения иа основе взаимности

* См. т. VIII, прим. 189. ** См. т. VIII, док. № 424, *** См. т. V, док. № 121,

и равноправия и создал предпосылки дли успешного Сотрудничества и для прочной дружбы между нами.

В Вашем проекте безусловно правильно подчеркивается необходимость сохранения всеобщего мира, но я должен заметить, что квалификация Лиги наций кик инструмента мира, содержащаяся в пункте 4, и сделанные из этого выводы в отношении вступления в нее Германии совершенно чужды нашему образу мышления.

Далее, весь пункт 5 носит характер аргументации, а не обязательства. То же в еще большей степени относится к пункту 6, содержащему лишь логические выводы без каких-либо обязательств,

Я должен добавить, что участие СССР в санкциях против Германии немыслимо также и теоретически. Наше Правительство безусловно не согласится с тем, чтобы в государственном документе, им подписанном,'в какой-либо связи упоминались какие-то последствия его участия в санкциях против Германии.

В пункте 7 неучастие во враждебных другой стороне комбинациях хотя и характеризуется как «соответствующее нашей дружбе», однако не облечено в форму договорного обязательства. Я не вижу также точного определения понятий—-«договор», «соглашение», «комбинация» и «блок», содержавшихся в нашем проекте. Что касается заключения договора о третейском разбирательстве, то я буду иметь честь сообщить Вам в скором времени свое мнение об этом.

Во всяком случае мы горячо приветствовали бы скорейшее достижение договоренности по вопросу, которому мы придаем чрезвычайно большое значение. Мои взгляды на этот счет Вам уже хорошо известны.

С выражением моего особого уважения, господин Министр, остаюсь преданный Вам

Г. Чичерин

Пъчат. по арх, Опцб.п. е изложении в жури. ^Zeitschrift für Gesrhichlswissensciiaff», Нф •*, I9SÎ, S. 841—$42,

M. Письмо Временного Поверенного в Делах СССР во Франции профессору Мазону

12 января 1926 г.

Господин профессор,

Подтверждаю получение Вашего письма от 2-го сего месяца, адресованного г. Послу, который в настоящее время находится в Москве.

С большим удовольствием я узнал о создании вашего комитета по научному сближению между двумя нашими стра-

нами, и я не сомневаюсь, что Ваша инициатива встретит самый дружеский отклик со стороны Ваших русских коллег и Правительства СССР, Я сочту своим долгом сообщить им о предпринятых Вами шагах.

Соблаговолите принять, господин профессор, заверения в моем самом глубоком уважении.

Поверенный в Делах СССР во Франции

Дает ян

Лечат, по арх. Опубл. в журн.

«Исторический архив». Л* 3. 1961 г., стр. {74.

В упоминаемом письме проф. Мазона от 2 января 1926 г. говорилось:

«Я имею честь довести до Вашего введения об инициативе группы научных работников, к которой принадлежу и я, признавшей своим долгом создать «Французский комитет по научным связям с Россией».

Я считаю, что лучше всего смогу ознакомить Вас с целями и программой этого комитета, сообщив Вам текст письма, которое направили эти научные работники своим коллегам в университетах, научно-исследовательских институтах и обществах ученых Франдии, приглашая последних принять участие и ос.утдестиляемом ими доле.

«Прекращение наших отношений с Россией болезненно ощущается в течение нескольких лет по всех областях науки.

Мы знаем, какое участие принимают русские ученые в нашем общем деле. Мм знаем, что они самоотверженно продолжали свою работу даже в самьге тяжелые дни войеты и революции. В настоящее время их деятельность стала еще более интенсивной и плодотворной, чем прежде. Очевидно, какой пробел оставляет в наших библиотеках и н наших лабораториях отсутствие их работ и насколько важно восстановить сотрудничество, необходимое для прогресса научных исследований.

Русские ученые, со своей стороны, не менее остро ощущают необходимость возобновления этого сотрудничества. Их желания совпадают с нашими.

Таким образом, наступило время объединить и координировать усилия людей доброй волн, которые, будучи уверенными в поддержке французских общественных организаций, намерены восстэееовить и развивать научные связи между двумя странами.

«Французский комитет по научным связям с Россией» считает своей первой задачей обеспечение регулярного обмена научными публикациями Он будет содействовать устройству французских ученых но время их пребывания в СССР н русских ученых, прибывающих во Фрдншгю,

Он изучит совместно с Ленинградской Академией наук возможности участия французских ученых в научно-исследовательских работах, проводимых в СССР, н русских ученых—в научных исследованиях, осуществляемых во Франции.

Не ставя перед собой абсолютно никаких задач политического характера, комитет ограничивает свою деятельность лишь областью науки.

Все французские ученые, независимо от профиля их специализации, приглашаются принять участие в этом акте интеллектуальной солидарности».

Мы надеемся, г. Посол, что наша инициатива встретит благоприятный отклик со стороны нащих русских коллег и что она позволит нам рассчитывать на сотрудничество, которое мы особенно высоко ценим а связи с тем, что в течение нескольких лет был ri лишены его. Мы надеемся также, что Вы соблаговолите сообщить центральным органам власти Союза Советских Социалистических Республик о значении этой инициативы для будущего развития культурных связей между нашими двумя странами.*,

15. Письмо Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Временному Поверенному в Делах СССР в Великобритании * '

13 января 1926 г.

1. Независимо от обмена послами остается еще неразрешенным вопрос о характере дипломатических представительств. Судя по опубликованному в Лондоне списку дипломатических миссий, великобританское правительство, по-видимому, избегает признания посольского характера нашей миссии в Лондоне. Равным образом, английская миссия в Москве не желает называть себя посольством. На это обстоятельство необходимо обратить более серьезное внимание. [...] Всем должна быть ясна чудовищность и нелепость непризнания за такой огромной страной, как СССР, права иметь посольство, задевающего уже не престиж правительства, а самой страны. Это противоречит и состоявшемуся с Макдональдом соглашению о восстановлении 'дипсношеинй **. Поскольку бывшая Российская империя была представлена в Англии посольством, возобновление дипотяошений означает открытие посольства, а не превращение его в какую-либо другую миссию. Отсутствие посла и временная замена его поверенным в делах не меняет характера самого представительства.

2. Я согласен со всем тем, что Вы говорите в своем докладе № I о желательности дальнейших приездов комиссии по размещению заказов⁶. Я думаю, однако, что комиссия задерживается сознательно в связи с значительным сокращением импортного плана. Вы сами признаете, что лучше совершенно не приезжать, чем вести переговоры, которые не могут быть реализованы. Следовательно, если импортный план по необходимости сокращен, то и сама поездка комиссии отпадает.

3. Я разделяю Ваш скептицизм относительно результатов усилий египетского поверенного в делах ***. Пусть, конечно, запрашивает. Установление днпотношеиий с взаимным признанием можно провести в форме обмена йотами между Вами и египетским посланником, оставляя все остальные вопросы для будущего соглашения. Если Египет будет настаивать, то можно будет при первом же обмене нотами отказаться от режима капитуляций и от всяческих исключительных привилегий. Нужно, однако, раньше всего узнать, идет ли вообще египетское правительство на предложение его лондонского представителя.

* Печатается е сокращением, ** См. т. VII, док, № 30, **'* См, док, № 5,

4. Бельгийцев надо по всем делам отсылать в Париж, попутно объясняя, однако, что до установления нормальных отношений мы отнюдь не заинтересованы в расширении торговых связей с Бельгией, каковые будем ограничивать размерами абсолютной необходимости.

5. Разделяю я также Вашу отрицательную точку зрения относительно допущения в СССР корреспондента «Дейли мейл» впредь до некоторого изменения позиции этой газеты. Сам сэр Филиппе, насколько помнится, отличается советофоб-ством, Мы отнюдь не обязаны допускать представителей всех газет, а тем более таких, которые в течение 8 лет без перерыва и без всяких ослаблений вели неукротимую враждебную кампанию против нас. Нам огласки отказа в визе опасаться нечего.

6. Посредничество Франции между нами и Швейцарией результатов еще не дало. Швейцария фактически отказывается дать нам какую бы то ни было сатисфакцию или возобновить дипеношеиня *. На днях отсылаем Лиге наций свой ответ **, в котором констатируем, что назначением Женевы в качестве места комиссии оиа-устряннла паше участие в иен. Мы заявляем о своем искрением желании принять участие как в работах самой конференции, так и в подготовительной комиссии и объясняем невозможность для нас посылки делегатов в Швейцарию впредь до ликвидации конфликта. Надо избегать создания впечатления, будто мы хотим «заработать» на этом деле швейцарское признание. Мы не этого добиваемся, а изменения той атмосферы в Швейцарии, в которой стали возможными самое убийство Воровского и безнаказанность убийц. Для изменения атмосферы необходим тот или иной акт швейцарского правительства, будь то в форме удовлетворения наших требований или же установления нормальных отношений. Единственный мотив Лиги наций при избрании Женевы — техническое удобство. Нельзя же от нас требовать подчинения нашей политики в отношении Швейцарии техническим удобствам Лиги. На первом плане должны быть удобства политические и иные приглашаемых государств, а не для Лиги. Игнорированием вполне известного ей нашего отношения к Швейцарии Лига наций сознательно устранила нас от участия в конференции и доказала лицемерность и неискренность приглашения.

С приветом

Литвинов

Псчат. по арх.

* См. док. Н» 63. ** См. док. № 20.

16, Письмо неофициального Представителя СССР в США Заместителю Народного Комиссара Иностранных Дел СССР M, M. Литвинову *

13 января 1926 г.

Уважаемый товарищ,

Элементы, враждебные признанию СССР, как и можно было ожидать, всполошились в результате имевших место фактов последнего времени, говоривших о перемене фронта части делового мира в отношении СССР. В противовес всем проявлениям дружественности одной части другая часть, кем-то подгоняемая, организовала враждебное выступление в форме резолюции Нью-Йоркской торговой палаты, направленной против позиции сенатора Бора в русском вопросе. Как увидите из прилагаемой резолюции **, Торговая палата говорит теперь больше о «пропаганде», ибо лишена возможности ссылаться на разруху и на «экономическую пустоту» СССР, как его охарактеризовал два года тому назад Гувер*"*.

О долгах тоже как будто забыто, и Палата заинтересована лишь в том, что для коммунистов «добродетель — иллюзия, в религия — предмет для разрушения». С точки зрения этой резолюции Советское правительство никогда не должно быть признано Соединенными Штатами. Весьма любопытно, что резолюция зта получила очень малое распространение и почти нигде не. была опубликована полностью. Для оправдания же позиции госдепартамента она имеет, конечно, большое значение. Резолюция эта снова подтверждает тот факт, что могущественные деловые круги, которые имеют к нам претензии за старое, дадут себя сразу почувствовать в тот момент, когда деловые круги, ничего ие терявшие раньше, но выгодно связанные с нами сейчас, поднимут свой голос за признание. О все еще большом влиянии первых говорит тот ф^акт. ^чт0 против резолюции не было протестов со стороны представителей вторых, которые предпочли молчать.

Весьма интересно отметить, что орган Форда «Дироорн иидепендент» меняет свою позицию в отношении СССР и стал высказываться за признание.

Лучшая американская торговая газета «Джормэл оф ком-мерс» {Нью-Йорк) выступила 6 января с большой редакционной статьей «Перспективы русской торговли», в которой она высказалась за признание.

Обращаю Ваше внимание на записку на английском языке «Иностранные кредиты, предоставляемые СССР», Тенденция этой официальной записки департамента торговли совершенно

* Печатается с сокрушением. ** Не публикуется. ***• Министр торговли США с 1921 по 1928 г., с Ï928 по НШ г.™ президент США.

ясна: предостеречь американские деловые круги против предоставления СССР как долгосрочных кредитов, так и больших краткосрочных. [...]

С товарищеским приветом

Б. Сквирскш'1

Печпт,ю арх.