Телеграмма Полномочного Представителя СССР в Польше в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР

23 января 1928 г.

Беседовал с Залесским, который сообщил, что принято решение о поездке Соколовского и Голувко в Москву*. Он особенно подчеркивал необходимость поездки Голувко, который пользуется его полным доверием и поэтому будет иметь возможность решать все вопросы на месте, не запрашивая инструкций Варшавы. Я ответил, что о Соколовском я уже дал ответ Голувко; что же касается самого Голувко, то я запросил Москву; ответ ожидаю сегодня; лично думаю, что ответ будет положительный. «Таким образом,— сказал я,— решен вопрос о невведении 100-процентной надбавки». Залесский ответил: «Да, это будет сделано путем обмена нотами». Я указал, что, как мы говорили прошлый раз, обмен нотами будет заключать выражение желания обеих сторон вступить в переговоры; что же касается 100-процецтной надбавки, то польское правительство уведомляет нас одновременно о нераспространении ее на нас. Залесский подтвердил, что мое толкование правильно, и сказал, что желательно начать переговоры не позже 15 февраля. Я заметил, что 15 февраля для иас слишком рано. Условились, что срок будет установлен с польскими делегатами в Москве. Залесский еще раз подтвердил желание польского правительства, чтобы переговоры велись в Варшаве. Я ответил, что лично также хотел бы этого, однако Советское

* См. док. № 10.

правительство вопроса еще не решало, поэтому предоставим вашим делегатам согласовать решение этого вопроса с Нар-коминделом. Залесский информировал, что ноту о торговых переговорах направит Патек. Условились, что текст ноты будет согласован в Москве. В конце разговора я обратил внимание Залесского на нежелательность появления в польской прессе, как, например, сегодня, заметок о возможных торговых переговорах, тем более что выставленный мотив введения 100-процентной надбавки совершенно не соответствует истине. Залесский ответил, что ему очень трудно проследить за Всеми заметками, тем более что на «Экспресс поранны» никто не обращает внимания. Перед уходом я заявил, что считаю обусловленным, что поездка польских делегатов в Москву является совершенно неофициальной и что поэтому нельзя давать об этом никаких сообщений в прессу. Залесский согласился с этим, но заметил, что он опасается, что какое-нибудь сообщение может проскользнуть в газетах. Я ответил, что не допускаю мысли, чтобы заметка о поездке ответственного чиновника министерства иностранных дел может быть дана без ведома министерства. Залесский ответил, что он еще раз напомнит в министерстве, чтобы никаких сообщений по этому вопросу никому не давали *.

Богомолов

Печат. по арх.

23. Телеграмма Представителя СССР в Чехословакии В. А. Антонова-Овсеенко в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР

25 января 1928 г.

Бенеш повторил прошлогоднее предложение — приступить к торговым переговорам. Об этом он сообщит мне письменно через неделю. Переговоры могли бы начаться немедленно в Праге и потом, если нужно, в Москве. Бенеш хотел бы сам подписать торговый договор не позднее мая, когда вернется из отпуска. Пояснил, что при этом на деле проведется юридическое признание, но возможно и формальное его провозглашение, если позволит внутренняя обстановка ^,7. Прошу немедленных директив **.

Полпред

Лечат- по арх

* См. также док. № 25, 27, 28, 32, 34, 35, 51, 52, 108, 113, 149. ** См. док. № 86, Ю9.

24. Телеграмма Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Генеральному консулу СССР в Шэньяне Н. К. Кузнецову*

26 января 1928 г.

На телеграмму от 22 января**. Можете заявить Гао Цин-хэ***, что наш делегат получит полномочия вести переговоры по всем спорным вопросам между нами и Мукденом и Пекином, которые каждая из сторон пожелает подвергнуть обсуждению. Однако освобождение 15 арестованных я-вляется нашим непременным условием в начале переговоров****.

Карахан

Печат. по арх.